Из стен почти не видать ласкового солнышка — Бруно выходить днём не рискует.
Дом тонет в шуме. Дом окутан счастливым весельем, а ломать его своим появлением Бруно не желает. Остаётся ночь — или короткое утро, когда всё семейство Мадригаль отправляется в общину. Бруно всегда нервничает, перебираясь на кухню короткими и быстрыми перебежками, подобно своим крысиным друзьям. От яркого света он ёжится словно бы стыдливо и кутается в старое пончо.
Солнышка не видать — и своё личное, зелёное и волшебное, Бруно разжечь не может. Когда-то оно ластилось к его ладоням чудны́м зверем, обвивало пальцы длинным хвостом из пламени. Тянуло за собою — в будущее, обещавшее столько чудес и тайн. После оно — косые взгляды, гневный крик Пепы и осколки, ранящие пальцы, — обернулось неукротимым зверем. Пожарищем, которое сметало и пожирало всё на своём пути. Бруно научился зелёного солнца — первого своего друга после сестёр — бояться. Держать на поводке, как дикого тигра. Поклялся никогда больше за пророчества не браться.
Бруно скучает по солнцу.
Но ни одно — ни золотое над их цветущей долиною, ни волшебное — не стоит покоя третьего солнышка.
Бруно смотрит в щель между стенами. Во мраке он чахнет и жаждет хоть до чего-то светлого дотянуться. Джульетта улыбается ласково, когда треплет непослушные кудряшки младшей дочурки, и Бруно напоминает себе, почему он ушёл. Главную причину, почему он ушёл. Не вспоминая обидные слова Пепы, разочарованное лицо матери и шепотки горожан. Не вспоминая, что он — неуклюжая тень.
Бруно смотрит на смеющуюся Мирабель и отчаянно желает верить. Губительный зелёный свет никогда не коснётся этой малышки. Никто не узнает, что она с ужаснейшим из предсказаний Бруно связана. Никто не узнает, что на ней лежит проклятая печать будущего.
Он уходит, чтобы её защитить.
Бруно горожан не винит — люди всегда боялись непонятного. Люди мнили, словно он что-то менять способен — непрожитым и ещё не случившимся управлять.
Но если бы Бруно умел, о, если бы Бруно умел менять будущее… Разве он не сделал бы всё, чтобы оно не принесло Мирабель печали и боли?
Бруно ступает шуршаще на цыпочках, пока Джульетта поёт дочери колыбельные. Мирабель любит их слушать и повзрослев. Возможно, потому что тогда мама чаще заходит в её комнату. Бруно не имеет права слушать, но замирает, приложив ухо к стене. Их мама когда-то пела такие же — песни передаются, переливаются из поколения в поколение. Появляется и новая колыбельная — печальная и не по-детски серьёзная. О покинутом и потерянном доме.
Когда-то в комнату Мирабель заходили старшие сёстры. Жёлтые цветочки, сотворённые Изабеллой, путались у Мирабель в волосах, как солнечные лучики. Когда-то Луиза могла часами сидеть с сестрицей и смотреть с нею на плывущие облака — «смотри, смотри, это напоминает ослика! А вон то — нашего пастора!».
Бруно прячется за стенами — и видит слишком многое.
По дому расползаются некрасивые трещины, похожие на зубы крокодила, что желает разодрать солнце. Комната Мирабель совсем забывает поступь Изабеллы. Бруно сидит за нарисованной на пыльном столе тарелкой и совсем не желает подслушивать, но…
— Луиза, Луиза! — за стенкой голос маленькой Мирабель звенит. Она всё ещё расстроена. Жутко расстроена тем, что у неё не оказалось дара, но держится, крепится, носится прытким зайчонком по дому, вызываясь всем помогать. Обнимает ноги старших сестёр. — Давай сходим на облака посмотреть?
— Прости, Мирабель, — нерешительно отзывается Луиза. — Но… ты сама помнишь, недавно была гроза… Городу нужна моя помощь, я уже достаточно взрослая и… у меня нет времени, прости, — бормочет она неловко, убегая.
Это повторяется не день. Не два. Не месяц. Словно бы дар у маленького солнышка всё-таки появился — коварный и страшный: отпугивать от неё всех. Словно бы дар был — напоминать близким о внезапно всплывающих неотложных дела. Потому — «прости-прости, дорогая» — посидеть с Мирабель они никак не могут.
Тихие всхлипы Мирабель слышат лишь стены и — невольно — Бруно, вжимающий голову в плечи.
Он рассказал бы этой девочке все сказки, что он придумал для крыс. Он сотворил бы для неё тысячи зелёных бабочек. Но он не может, не может, права не имеет, поэтому призывает на помощь Хорхе и отправляется снимать с черепицы чёрную паутину трещин.
Бруно слишком устал и слишком несчастлив — и вопросом терзается: мог бы он стать ей другом, сложись всё иначе?
Маленькое солнышко замечает, что мама устала от хлопот — и вызывается помочь с готовкой, пусть волшебной еда не получится. Маленькое солнышко приносит заработавшейся Луизе булочки, напоминая поесть. Маленькое солнышко шикает на развеселившегося Камило, когда Долорес дремлет на диване. Маленькое солнышко вечерами грустно задерживает взгляд на пылающей свече.
Бруно хотел бы, чтобы кто-нибудь сказал Мирабель: её свет мягче и теплее.
Семья любит её — он видит и замечает, но боится за племянницу. Ему почти больно, когда он слышит, как Мирабель пару раз спрашивает о пропавшем дядюшке. Она слишком мала — и потому образ Бруно в её памяти засыпает песком. Возникает иной — тот, каким любит его изображать, театральничая, Камило.
Бруно обожает своих племянников — и на него в не обиде. Он богатым воображением Камило восхищён. Пожалуй, Бруно хотел бы иметь столько уверенности и смелости, сколько имелось у его злодейской версии в чужом исполнении.
Печенье, которое готовит Мирабель, вовсе не волшебное, но Бруно оно нравится. Так, что он с крысами им делится почти нехотя, вздыхая. Сияющая Мирабель предлагает печенье Изабелле — та под внимательным взглядом абуэлы морщит нос и отворачивается.
Потому остатки лежат на кухонном столе.
Бруно чувствует себя неловко, еду таская — не оставлять же записку с извинениями и благодарностями?.. Хотя печенье похвалить хочется.
Он, собирая всю смелость в кулак, на клочке бумажки рисует улыбающуюся рожицу. Надеется на тарелку из-под печенья положить. Такое вполне в духе Камило. Или — соседских детей, которые иногда в гости приносятся.
Он наблюдает за Мирабель из-за стены. Вовсе не паникуя. Хорошо, самую капельку паникуя до тех пор, пока не зовёт на помощь Эрнандо. Ответной паники от Мирабель ожидает. Но она переводит взгляд с крошек на замерших крыс совершенно спокойно — и явно не планирует верещать. В отличие от крыс, которые от нервов сгрызают бумажку.
Мирабель поправляет сползающие очки, машет рукой и, улыбаясь, шепчет крысам тихое: «Привет».
На следующий вечер Бруно обнаруживает тарелку с новым печеньем на полу, в самом неприметном углу. Так, что сомнений не остаётся: Мирабель специально её там оставляет.
Она старается порадовать крысок. Или неизвестного похитителя печенья.
Вот и самое жуткое звание Бруно.
Предсказатель, чёрная овца, изгой — но, честное слово, Бруно никому зла не желал и ничего преступнее кражи печенья не совершал.
Мирабель похожа на один из ярких и весёлых цветочных взрывов, которыми любила промышлять Изабелла — до того, как её цветы приобрели выверенные оттенки и совершенную форму. Мирабель смеётся, болтая с Каситой. Носится с соседскими ребятишками и старается сделать всё, чтобы семья гордилась.
Бруно надеется, что её свет никогда не угаснет.
Дом сочувственно скрипит, обнимая своё дитя — пускай оно покинуто всем миром и вынуждено ютиться во мраке.
Бруно читает вечернюю молитву со всеми, беззвучно бормочет в такт торжественному голосу матери. Крысы грустно смотрят на него чёрными глазами-бусинками, забираются в рукава и на колени. Пищат утешающе. Пытаются комично изобразить семью, что живёт за стенкой.
Живёт на солнечной стороне.
Они все полны яркого света — прекрасное созвездие семейства Мадригаль.
Крысы, пытаясь Бруно приободрить, таскают ему занятные мелочи. Красивые камушки, которые Феликс с сыном собирают у речки, а Камило после играется, повторяя их причудливую окраску. Потерянные ленты Пепы. Маленькие лоскутки, на которых Мирабель учится вышивать.
Она любит шитьё — крысы приносят и мотки ниток — и Бруно не сомневается, что однажды Мирабель станет самой искусной мастерицей во всём Энканто. Он улыбается, рассматривая причудливые узоры и яркие картинки — надо же такое выдумать. Мирабель использует всевозможные цвета: ослики на её вышивке лиловые и оранжевые, как вечерние облака, на которые она любовалась с Луизой.
Солнце на вышивке Мирабель зелёное. Большое, ласковое и словно бы греющее от малейшего прикосновения к ткани.
Бруно в отсутствие семьи всегда их потерянные вещи возвращает. Бережно кладёт ленты там, где их может заметить Пепа. Ставит у двери Изабеллы её позабытую обувь. Изабелла любит босиком в траве носиться — тогда, когда никто этого не замечает. Ведь это недостойно… её возраста и положения. Но Бруно знает, что Изабелла в свободные минутки любит уходить вглубь долины, скинув туфли. Туда, где никто её не подумает искать. В окружение диких цветов и шелестящих деревьев.
Потерянные очки Августина. Книжки Долорес. Нитки и вышивку Мирабель.
Бруно, прячась, успевает заметить, как Мирабель облегчённо улыбается найденным ниткам. Она всегда почему-то вслух говорит «Спасибо». Может, думает, что Касита возвращает ей потерянное.
Касита на самом деле любит потерянное возвращать, но вряд ли когда-то исчезнувший Бруно сможет найтись.
Бруно кидает через плечо соль, стучит по дереву, боится собственной тени и того, что однажды он не сможет спасти дом от раскола.
Бруно наблюдает, как взрослеют племянники, а в волосах его сестёр пробивается седина. Бруно наблюдает — краем глаза, краем уха — как крепнет долина. Расцветает их дом. Становятся сильнее дары сияющей семьи.
Дом крепнет — и рушится изнутри.
Бруно прячется в стенах, пока Касита гудит довольно от царящего праздника. Изабелла танцует с Мариано, Долорес зажимает уши и — отчего-то — глаза, Феликс качает на руках крохотного Антонио. И Мирабель замирает у стенки, потому что наступает время общей фотографии.
Она с каждым разом подходит к остальной семье словно бы капельку позже.
Бруно качает головой и отворачивается.
Это неправильно.
У этой девочки должно быть своё место — потому что и созвездиям, и солнцу есть место на одном небе. Эта девочка не заслуживает потеряться.
Эта девочка шутит — и тучи над головой Пепы сменяются нежным рассветным облачком. Эта девочка кружит на руках смеющегося маленького кузена. Эта девочка читает матери вслух, пока та занята рукодельем.
Долорес не отрывает взгляда от Изабеллы и Мариано. О, Бруно помнит это предсказание, но поделать ничего не может. Солнечная девочка замечает, что кузина расстроена, и приносит из своей комнату яркую-яркую красную юбку.
— Хэй, Долорес! Я хотела подарить её позже, но раз такой случай… — Мирабель смеётся. — В общем, я для тебя сшила.
Тогда Долорес, будто от сна очнувшись, смотрит на неё — удивлённо и мягко, словно впервые замечает. Бруно видит, как ласково щурится Джульетта. Она всегда своей дочерью гордится.
Бруно так хотел бы, чтобы Мирабель знала, как ею гордится он.
Эта девочка — солнечное воплощение мягкости и доброты.
Эта девочка остаётся одна, когда праздник смещается на улицу — всем хочется посмотреть на чудесные фейерверки и подышать освежающим ночным воздухом.
Волшебная свеча и двери пылают в доме, что погрузился во мрак.
Мирабель, у входной двери замерев, всё же возвращается обратно. Кажется, она пытается убрать оставленный беспорядок, чтобы вернувшейся семье осталось меньше работы.
Смеётся тихо и горько: «Знаешь, Касита, мне здесь так же одиноко, как с ними». Дом сочувственно и грустно поскрипывает половицами.
Бруно хотел бы выйти, чтобы скромный ужин с праздника стащить — но не решается. Мирабель ставит на кухне тарелку с печеньем и вновь уходит.
Золотое солнышко скрывается за горами.
Зелёное солнышко горит на чудесной вышивке.
Бруно выскальзывает в дом, полагая, что Мирабель ушла либо на улицу, либо в комнату. Застывает комичной статуей. Мирабель не ушла.
Мирабель сворачивается калачиком на диване, подрагивая так, словно ей холодно. Но она точно спит — несмотря на грохот, весёлые песни и крики за окнами.
У Бруно совсем нет столько смелости, как у Эрнандо или героев его крысиных пьесок. Он потерял солнце любимой долины — и отказался от зелёного солнца своего волшебства. Ему страшно всё вновь испортить.
Бруно крадётся на носочках, словно тень. Наверное, он выглядит жутко со стороны — злой и страшный предсказатель Бруно, шныряющий в ночи. Бойтесь повстречать его на своём пути.
Он бережно накрывает Мирабель покрывалом.
Вообще-то Бруно вышивку с зелёным солнцем хотел оставить себе — эгоистичное желание. Но сейчас осторожно кладёт её на столик. Рядом с очками, которые он с Мирабель заботливо снял.
Ускользает тут же неслышимо. Оборачивается привычно — не идёт ли кто? Не смотрит ли?
Но на самом деле, признаётся Бруно себе, он просто хочет вновь на спящую девочку взглянуть. Увидеть, как разглаживается её лицо — словно она во сне видит нечто волшебное. Невероятно счастливое. Мир с тёплым зелёным солнцем и оранжевыми ослятами. Улыбающимися ласково Изабеллой и Луизой, которые валяются на траве рядом с сестрёнкой.
Бруно ничего не хотел предсказать сильнее, чем мир, в котором Мирабель услышали бы и поняли.
Он отводит глаза и забирается в стену. Пусть у него не останется ни волшебства, ни долины, Бруно продолжит хранить секрет о пророчестве с разрушенным домом. Продолжит любоваться своей сияющей семьёй — и любить. Бруно всегда будет их беречь.
Жёлтое солнце, зелёное… Оно того стоит, верно?
На диване спит маленькое солнышко и улыбается.