у него было полвека на любовь, памятный медальон и целый ящик с письмами.

у него всегда были свои планы, своя собственная шахматная доска, на которой он расставлял фигуры с аристократической аккуратностью и трепетом. у него было прошлое — сложное, как и у каждого в этой стране, в этом проклятом бездной городе, и он хранил его, хранил так бережно, что мне иногда казалось, будто он одержим этой старой, забытой историей намного больше, чем показывает это. у него было прошлое, не такое, как было у меня, и может именно поэтому он так сильно им дорожил. ещё он был импульсивным, строгим и настойчивым, порой загадочным настолько, что читать его становилось и вовсе невозможно.

он любил шерил, нежно и искренне, хотя я был действительно уверен, что такие, как он не способны на возвышенные чувства. он был потрясающим стратегом, умело пользовался информацией и мог с лёгкостью её добывать, он был похож на меня своей защитной стеной, которую он мужественно возвёл вокруг себя, не подпуская никого ближе двух метров. он был похож на меня, и это порождало его жажду ненависти. он ненавидел меня громко, плевался желчью в лицо и обличал моё грязное прошлое раз за разом, стремясь сделать больнее, но не вызывая и толики нужных эмоций. он рубил с плеча, замахивался рукой для пощёчины, но так и не позволял себе подобной роскоши.

у него было заложенное в крови благородие, голубая кровь и хищная, лисья улыбка, а ещё — длинные красные волосы, волосы с отвратительной прядкой, выбивавшейся из всех остальных, словно она — олицетворение его самого, чуждого этой стране и этим людям. он был здесь чужаком, и я уверен, он чувствовал это гораздо больше, чем кто-либо мог подумать, он винил себя гораздо больше, чем нужно было на самом деле. у него была поразительная душа, порой жестокие методы и справедливая натура. он хранил свою честь, имел чувство долга и почти незаметное — такта (не тогда, когда беспардонно вываливал на меня ворох информации, собранной против меня же самого). у него был острый язык, такой, что в действительности разрезал сущность до корки, безжалостно срывая её у тебя на глазах; пронзительный, невыносимый взгляд, выдержать который — пытка, пленительная, но холодная, как сталь. он был человеком, который, уходя из жизни, ни о чем бы не пожалел, не придался слезливым воспоминаниям и разбору собственных чувств. он был тем, кто ушёл бы по своему непосредственному желанию, без нот печали и пустых сожалений. у него было всё — всё, чтобы почувствовать себя полноценным человеком, потому что у его истории всегда бы нашёлся логический конец, не прийти к которому — невозможно.

он был человеком, которым бы восхищались,который бы долгие годы жил в чьих-то воспоминаниях, хранимый под чьим-то сердцем, и, бездна, он был бы этого достоин. просто потому что смог.

за его плечами — широкие крылья додо, распахнутые и величественные, защищающие его тело до последней капли крови и разорванной цепи. за его плечами — гордость, неопровержимая сила и закалённый характер.

за моими было больше ста лет жизни, желание воли бездны и пару секунд до смерти.