Дорога до женского города была длинной и извилистой, но мной овладела бескрайняя, могучая любовь, так что проделала этот путь я легко и играючи, даже не запыхавшись. Еще при приближении к воротам заметила подозрительное — по темному ночному небу плыли облака серого дыма, и это заставило меня прибавить ходу. Однако у ворот могли стоять часовые, и я сомневалась, что они находятся на нашей с Ти И стороне; поэтому путь я выбрала через поля, где днем выгуливались коровы. Ведь стены-то у города не было, только ворота. Вот это и аукнулось его владелицам.

Ой, владелица это же Ти И.

Не важно, и на солнце бывают пятна!

Вбежав на улицы, остановилась, пытаясь осмотреться и успокоить свихнувшееся сердце, готовое в любой момент взорваться. В городе стояла тишина, как будто бы все спали, как приличные девочки; но я заметила, что воздух пах как-то странно, тяжело и горько, словно гарью, опять обратила внимание на странные серые облака, подметила, что тишина вокруг уж слишком глубокая, и, сжирая себя саму изнутри опасениями, неспешно двинулась к центральной улице. Если бы я побежала сломя голову, то наделала бы слишком много шума. А это сейчас не в тему.

Вышла к площади, на которой стоял дом Ти, и обомлела.

Я ожидала увидеть хаос, пожар, кровавые реки на улицах, услышать стоны раненных и плач жалеющих о содеянном. Ведь Ти И будет сопротивляться, это без сомнений; она ни за что не отдаст свое место матриарха и не уступит сестрам. Ни за что.

Но вместо этого передо мной развернулся настоящий праздник. Дом Ти украсили россыпью гирлянд из светящихся фонариков и искусственных цветов. На площади расставили столы, увенчанные завидным множеством разнообразных блюд, превосходившей даже то изобилие, каким отличался каждый прием пищи в семье. Откуда-то взялся целый торт, трехэтажный, розовый и украшенный фигурками драконов из мастики, стоявший во главе самого большого стола. Замеченный мною дым на самом деле шел от нескольких больших костров, на которых стояли конструкции для запекания мяса на огне. Кто-то, скорее всего Ти Ву, принес большие колонки для проигрывания музыки, только сейчас они молчали. Не говорили и гости; красивые, нарядно одетые люди стояли у столов, опустив головы, закрыв глаза, и молчали протяжно и мрачно. В такой тишине я боялась, что меня выдаст собственное дыхание, поэтому пока схоронилась у стены другого дома. Можно было бы подумать, что это — поминки по Ти И, любимой сестре и доблестной воительнице. Но зачем тогда гирлянды и яркие одежды? Ти Эр вон вообще в красно-желтом, будто императрица какая-то!

Вдруг она, Ти Эр, открыла глаза и обвела задумчивым взглядом остальных.

— Благодарю за минуту молчания, — сказала она на моем языке, вероятно, чтобы ее понял Хотару, а затем добавила что-то на своем, и в ответ на эти слова другие горожанки, тоже присутствовавшие здесь, открыли глаза и заулыбались. — Начинаем веселиться!

Грянула музыка, взорвался смех; я так перепугалась, что едва не вскрикнула от неожиданности. Фонарики светились неярко, и теней было достаточно, чтобы сокрыть меня, так пока что мое присутствие оставалось не замеченным. Но так вряд ли будет всегда. Рано или поздно... меня увидят. Нужно двигаться. Нужно что-то придумать.

Ти И не умерла. Она не та женщина, которая может просто взять и умереть. Она другая. Она особенная.

Она моя.

Как кошка, я скользнула вдоль дома, возле которого пряталась, скрываясь в тени от всех взглядов. Ти Сан глянула в мою сторону, но, похоже, не поняла, что это тут двигается, и отвела глаза; мне удалось незамеченной проскользнуть мимо порога и добраться до длинного стола, под которым были шансы доползти до самого дома Ти, но тут мой взгляд неожиданно встретился со взглядом Хотару.

Он сидел, расслабленный, у стола, держал в руке стаканчик с каким-то напитком и определенно собирался как следует отдохнуть и повеселиться, но мое появление смешало все его планы. Охнул, выпрямился, напрягся...

— Хотару, что-то случилось? — услышала я голос Мака Дее совсем близко, но за пределами своего зрения, где-то в стороне; показала кулак, поясняя, что случится, если меня выдадут, и услышала скромное:

— Нет, ничего, просто в голову дало.

— Не налегай, — посоветовал Мака Дее серьезно. — Завтра, когда придет Скиталица, нам понадобятся светлые головы.

Словно мне есть разница, отрывать ли головы светлые или темные!

Подобравшись поближе к столу, не разрывая зрительного контакта с Хотару, я схватила его, перепуганного, за ногу, и прошипела:

— Где Ти И?

Из динамиков хлынула музыка, так что мы смогли поговорить, не опасаясь раскрытия.

— Кью, слушай, — прошептал Хотару, наклонившись ко мне, — ты не должна ведь здесь быть...

— Без тебя решу! Отвечай на вопрос.

— Мака разозлится, если узнает...

— Я ему раньше нос откушу. А тебе — еще и оба уха, если на вопрос не ответишь, — у меня стремительно заканчивалось терпение. — Где Ти И?

— В подвале.

— В подвале?! — воскликнула я так громко, что из-за моей спины послышался голос Ти Сы:

— Ты что-то сказал, Светлячок?

— Э-э, ничего, — Хотару выпрямился и посмотрел поверх моей головы на четвертую сестру, а я попятилась, скрываясь надежно под столом. — Подумал просто: а не должны ли мы отнести Ти И хотя бы немного еды или вина?

— Потерпит. Одна ночь с пустым брюхом ее не убьет, — холодно заметила Ти Сы, и я разозлилась за эти слова в два раза сильнее положенного, ведь именно четверка зачастую заботилась о нашей сытости и готовила почти всю еду. — А утром голод вообще перестанет ее волновать.

По крайней мере, они ее не убили. Хотя бы пока. Да и всю нужную информацию я уже добыла: подвал.

— Эй, Скиталица! — шепнул Хотару, но я уже пробиралась к крыльцу дома, ловко перебегая между столами в моменты, когда все оборачивались на бравшего слово человека или отвлекались на особенно громкий бит в музыке. Так меня никто и не приметил, ну или по крайней мере никто не поднял шум, что я здесь. Впереди оказалось самое сложное препятствие: крыльцо дома, открытое и отлично просматривающееся со всех сторон, по которому не так-то просто будет проскользнуть незамеченной. Вход в подвал я помнила, потому что ходила туда несколько раз за продуктами; мне нужно было пройти через предбанник дома во внутренний двор, там выбраться на галерею, соединявшую отдельные павильоны, и зайти в одну из нежилых построек, где и скрывался люк...

Задачка!

Но у меня ведь есть крюк на веревочке!

Празднующие слишком серьезно увлеклись своим делом и совсем не смотрели по сторонам, однако пролетать прямо над главным домом я, конечно же, постеснялась. Отбежала чуть в сторону, к краю столов, и там прицелилась. Даже если улечу немного в бок, все равно найду, скорее всего, нужный люк...

Грянул взрыв смеха после какой-то шутки, рассказанной на местном языке, и я воспользовалась моментом, выстрелила в стену. Крюк зацепился за изогнутую крышу и хорошенько застрял; и пока кто-нибудь не заметил натянутую между столами и домом веревку, я вдавила рычаг в рукоять со всей силы и взлетела так резко, что едва не лишилась ботинок. Но успела среагировать; меня дернуло в небо, перекинуло через крышу предбанника, крутануло несколько раз в воздухе и швырнуло в воду бамбукового озерца, как мячик. Не самая приятная посадка. Но в моем случае не умерла — и слава богине.

Быстро выбравшись на дорожку, пригнулась, огляделась, навострила уши. Вероятность попасть сюда совсем незамеченной казалась крошечной, полет огромной эльфийской тетки над крышей точно кто-нибудь заметил, и не пройдет и пары мгновений, как все поймут, кто я. Потому что в целом свете только Скиталица могла попытаться испортить их праздник вот таким своеобразным способом. И еще потому что Хотару меня видел — и наверняка скоро расскажет всем.

Значит, вперед, без промедлений!

Бросилась по дорожке к галерее, затем к нужному люку, на который кто-то поместил большой булыжник. И откуда только притащили?

Лучше бы повесили большую табличку "Ти И именно здесь". Аффект получился бы примерно такой же.

Даже мне пришлось немного постараться, чтобы сдвинуть камень со своего места и при этом не заржать, представляя себе, как же хрупкие женщины города или Мака Дее с его маникюром тащили такую громадину сюда. Но наконец камень сдался, и мне удалось приподнять крышку; изнутри пахнуло подвальной сыростью и прохладой, как и положено.

— Эй, Ти И! — крикнула я, сунув голову в темноту. — Это я, Кью! Я иду за тобой, вернее, к тебе иду! Ты только дождись!

Мне послышалось, что из тьмы мне ответил ее голос, нетвердый, слабый, и, перепугавшись, я ринулась вниз, перескакивая через несколько ступенек разом.

Эх, будь я чуть умнее, взяла бы фонарь или хотя бы зажигалку.

— Ти И? — люк сверху захлопнулся, и я оказалась в кромешной тьме. — Эй, Ти И, ты здесь? Ответь мне! Я ничего не вижу!

— Кью... Кью! — я расслышала ее голосок и, осчастливленная этим, бросилась туда, откуда, как мне чудилось, он доносился. — Черт, ты что, пришла без фонаря?!

Ну вот, и опять я ее разозлила. Как бы ни старалась не злить — не получается!

— Извини, — виновато понурила голову, по стеночке пробираясь в небольшую комнату, где хранились мешки с рисом, — я в следующий раз буду лучше думать.

— А что, думаешь, меня еще разок схватят и запрут в этой дыре?!

Да, это была Ти И. Теперь я могла кожей чувствовать ее присутствие, да и глаза, достаточно привыкшие к темноте, сумели различить очертания мешков и женщины, сидевшей на них, со связанными за спиной руками. Короткие темные волосы, широкие сильные плечи — моя Ти И.

— Давай, я тебя развяжу, — осторожно ощупывая пол перед собой, я подобралась к ней еще ближе и коснулась пальцами сначала ее волос, затем плеча, а после и рук. — И вообще, это чудо, что я здесь оказалась!

— А правда. Как это вышло? Я так поняла, что Ши должен был тебя увести.

— Он и увел! Да только я обо всем догадалась. Я же очень умная!

— Кто бы мог подумать.

— Нужно поскорее уходить, — не справившись с узлами на ее запястьях пальцами, я обнажила саблю, и ее красное сияние осветило подвал получше всякого фонаря. — Они наверняка видели, как я сюда пробиралась.

Теперь я рассмотрела Ти И; ее растрепанные волосы торчали во все стороны, на лице появились кровоподтеки, особенно пострадал правый глаз, украшенный темным фонарем, а под носом запеклась кровь. Моя собственная тут же закипела так сильно, что чудом не выкипела вся до последней капли. Вот... ублюдки! Вот... уроды!

— Это? Это Ти Эр, — усмехнулась Ти И, указав на свое лицо коленом. — Любимая сестренка очень долго ждала такой возможности!

Я предпочла бы прямо сейчас броситься наружу и расквасить Ти Эр нос в два раза сильнее, чем она навредила Ти И, но оставлять ее одну было опасно...

— Они хотя бы объяснили, зачем? Зачем им это нужно? Ты ведь их всех защищала!

— Слишком жесткие методы? — Ти И пожала плечами, а я осторожно подрезала ее путы саблей, молясь, чтобы она не взорвалась вместе с Ти И. Пронесло. — Сестры хотели видеть своей предводительницей Ти Эр. Причем с самого начала.

— Я уверена, ты — лучший матриарх, — сказала я, нежно целуя следы от веревок на ее коже.

Ти И усмехнулась:

— Вот и я так думаю! А они, видите ли, не согласны. Видите ли, армия мужиков-освободителей предложила союз, а я отказала, и это сразу сделало меня плохой предводительницей. Ну бред!

— Бред!

— Я так рада, что ты на моей стороне, Скиталица, — она схватила меня руками за щеки, и от прикосновения ее пальцев волны тепла разошлись по всему телу. — Они бы давно это сделали, да ты появилась и смешала все их планы. Поэтому им понадобились Ши и этот Мака Дее. Если бы не ты, то восстание наверняка прошло бы куда раньше — и куда успешнее...

— Кстати! Ты знаешь, почему они тебя не убили, а заперли?

— Видимо, прикончить свою родную сестру эти падшие женщины все-таки не могут. А может дело в том, что я должна стать какой-то платой или выкупом? Неважно; главное, что эти люди — бесчестные и жалкие. И должны вспомнить свое место.

С моей помощью она встала, а благодаря свету сабли мы даже могли ориентироваться в подвале. Сверху будто донеслись чьи-то шаги, но я не была точно уверена, что мне не послышалось...

— Что ты имеешь в виду?

— Будем драться, Скиталица! Вернем мне власть!

— Драться? Вдвоем против толпы? Дохлый номер! — я схватила Ти И за плечи и для пущей внушительности чуть ощутимо тряхнула. — Мы должны бежать!

— Вот еще! Я не убегаю с поля боя! И мне казалось, что ты такая же.

— Ти И, я обошла почти весь мир, побывала в тысяче и одном путешествии, сто раз рисковала головой, — усмехнулась я. — И знаешь, как мне все это сошло с рук? А вот как: я всегда знала, когда нужно убираться.

— Кью, я не спрашивала тебя...

— Мы проиграем. Может я и смогу подпортить им настроение и лица, но в итоге мы все равно проиграем и окажемся здесь, уже вдвоем. Я хороша в боях с драконами и троллями, но против мега-супер-пупер оружия Ти Ву или заумной пушки Хотару не выстою, уж прости. И если с одним драконом справиться еще можно, то сплоченная стая становится настоящей бедой. А они именно такие, Ти И. Стая. Сплоченная. Нужно уходить.

— Но ведь это унизительно!..

В соседней комнате мне почудился луч света, и я, бросив на время уговоры, выглянула туда, и действительно обнаружила приоткрытый лук и несколько глаз, заглядывавших внутрь.

— Скиталица? — окликнул меня голос, кажется, восьмерки Ти Ба. — Это ты?

— Ну я! — воскликнула я, и Ти И взмахнула руками так, словно мне не стоило в этом признаваться.

— Пришла забирать Ти И?

— Конечно!

— Тогда прости, — Ти Ба прикрыла люк, однако до меня все равно донеслось окончание ее фразы, пусть и приглушенное: — Ничего личного!

И судя по звуку, на люк снова надвинули тот же камень. Вот мы и оказались тут вдвоем. Как я и предполагала.

— Видишь! Как я и говорила! — воскликнула Ти И. — А все из-за твоих споров!

— Нет, из-за твоих. Ты посмотри на себя! Да ты же еле стоишь! — я окинула ее фигуру внимательным взглядом. — Мы удаляемся.

— Как, если люк закрыт и придавлен камнем?

Я глянула на свою ярко-красную саблю. С этим проблем не будет. Лишь бы взрывом не прибило никого!

— Пойдем, — направилась уверенно к люку, придерживая ее за талию. — Ты знаешь, что во дворе идет бурное празднество в честь твоей поимки?

— Ах, а я еще думала: зачем Ти Сы столько еды наготовила? А они и отмечать заранее настроились! Но уж поверь, билась я так, что хотя бы некоторым радость подпортила.

— Я не сомневалась. А еще Ти Сы сказала, что завтра утром голод перестанет тебя волновать. Как ты думаешь, может, они собирались убить тебя на рассвете?

— Но зачем с этим затягивать? Да и после праздника прикончить человека сложнее, чем до, ведь тебе самой плохо от возлияний.

Мы взобрались по лесенке к люку, и я посильнее сжала в руках саблю.

— Сейчас будет громко, — предупредила я. — Так что после того, как выберемся, бежим из города как можно быстрее.

— Хорошо. У тебя с собой глайдер?

Глайдер — это так иногда называлась та стреляющая крючком штука, но на мой вкус название было слишком мудреное.

— Нет, я потеряла его, когда сюда пробиралась.

— Что тогда ты собираешься делать? Как мы убежим со внутреннего двора, со всех сторон окруженного стенами?

А фиг его знает!

Да и по-фиг, будем разбираться по ходу пьесы. На то я и Непревзойденная!

— Отойди-ка, — скомандовала я и, когда Ти И снова скрылась в темноте подвала, со всей силы вонзила саблю в люк над собой, ударившись лезвием о камень. Земля дрогнула; взрыв вышел гораздо сильнее, чем тогда, в шкафу у Бригитты, и разнес одним махом не только деревянную крышку, что само по себе неплохо, но и сам булыжник раздробил на тысячу маленьких булыжничат, разлетевшихся во все стороны. Затрещали деревянные панели на окнах, застонали старинные стены... ну, после запланированного сестроубийства этот дом все равно осквернен! А мы хотя бы добились своего. Увидели свет.

— Живая? — крикнула я во тьму.

— Я-то да, а ты-то?

— И я-то! Пошли!

Мы быстро выскочили наружу. Конечно же взрыв такого масштаба не мог не всполошить всех присутствующих на празднике, если к этому моменту среди них осталась хоть пара еще не всполошенных, и в проходе через предбанник уже толпились люди, не договорившись заранее, кто зайдет первым. Это их немного задержало; во внутреннем дворе же были только Ти Ба и Ти Сы, крайне шокированные произошедшим.

— Это как? — пролепетала Ти Ба, осматривая руины, в которые из-за взрыва превратилась часть ее дома. — Откуда динамит?

— Я есть динамит! — гордо воскликнула я и чуть не лопнула от великолепия этой фразы.

Дождалась Ти И и со всех ног бросилась к покосившимся от взрыва стенам, по которым можно было перепрыгнуть и выскочить к озеру, расположенному позади. Ти Ба вскрикнула, и Ти Сы отмерла тоже; я предполагала, что она ринется за нами, но вместо того эта милая женщина махнула рукой, и из воздуха на ее ладонь пролилась черная материя, обратившаяся в посох. Почти как у Ти Фея, только вместо птичьего черепа навершием был вполне себе человеческий.

Точно. Она же служила некроманту. Видимо, успела обучиться каким-то новым трюкам. Ну, не беда.

— Дохлый номер! — крикнула я, запрыгивая на поваленную стену. — Здесь не осталось трупов! Вы же сами этим хвастались!

Но тут же пожалела о сказанном.

Из-под упавшей стены, из толщи земли, со всех сторон полезли темные пятна, оторвались от поверхности и поднялись в воздух, могучие и пугающие; мелькали белые кости и куски ветхой кожи, то тут, то там вздымались перья, хлопали крылья; тысяча тысяч мертвых птиц взмыли в небо, повинуясь приказу некромантессы, а мы с Ти И оказались прямо в самом сердце их стаи.

Вряд ли столько мертвых птиц здесь появилось само собой.

Наверное, Ти Сы долго собирала свою армию, и оставалось надеяться, что она это делала ради защиты города, а не заранее готовясь напасть на нас.

И Ти Фей, наверное, знал или хотя бы догадывался — он ведь тоже собирался посылать сюда птиц.

Эх, Ти Фей, видел бы ты сейчас меня...

Птицы накинулись на нас сплошным роем, выставили острые клювы и когти, попытались вцепиться в кожу. Я сразу заметила, что ткань Ти Ву им не дается, одна дохлая ворона так сильно пыталась разорвать мне рукав, что выломала себе коготь. Но были ведь лица и волосы, затылки и шеи, которые так легко прокусить и разорвать! И для меня птицы — не лучшие соперники, ведь пока их всех саблей изрубишь, уже сама порубленной окажешься...

Ти И пихнула меня ногой в спину, выпинывая из основного скопления пернатых. Птицы мигом окружили ее, и я успела чуточку помереть от ужаса, как вдруг услышала громкое шипение, а затем меня с ног до головы окатило лимонадом, густым, прохладным и сладковатым. Откуда взялся?

Вместо ответа в мои руки прилетела еще одна банка. Ти И бросила на меня короткий взгляд и как следует потрясла банку в своих руках, прикрывая лицо от птицы локтем. После встряски из жестяного снаряда лимонад брызнул во все стороны, поливая мертвых птиц сладким душем; это склеило те немногие перья, что у них еще оставались, залило и залепило глазницы, оттолкнуло нападающих...

Надо же, газировка? А я думала, она только для диабета годится...

Своей банкой я залила тех птиц, что наседали на меня сзади, да еще и на Ти Ба с Ти Сы попало, очень уж близко они успели подбежать. И пока все вокруг нас пыталось отряхнуться от липкой жидкости, Ти И, тоже вся липкая, само собой, схватилась за меня и бросилась прочь. Наперерез нам выскочила пара горожанок, успевших понять, что во внутренний двор лезть нет смысла, и они принялись что-то кричать и махать руками, но слов я не поняла, а Ти И они просто не впечатлили. Поэтому мы оттолкнули обеих и продолжили гнать; нырнули в озеро, смывая с себя все липкое, пересекли его так быстро, что если бы рядом оказался какой-то оценщик мировых рекордов, то точно включил бы наши имена в список лучших из лучших, выскочили на противоположном берегу и довольно успешно скрылись в роще...

Провожали нас взволнованные крики людей и приятный сердцу запах жаренного мяса.