Слова вязнут в глотке, словно в кошмарном сне, из которого не выбраться. Адреналин подбрасывает одуревшее сердце куда-то вверх и оставляет на волю свободного падения. Билл машет руками, мямлит и тычет в мигающий экран одной из немногих наружных камер, которая уцелела после жестокого падения «Шершня» на подвернувшуюся планету.

Айзек, замечая эту конвульсивную истерику, позволяет себе гримасу отвращения. Главный инженер никогда не жаловал странного приблудыша, который удивительно ловко справляется со сложной настройкой валакской пушки. Одними руками там уметь мало. Нужно знать язык, что-то там чувствовать и с чем-то там сливаться.

— Тебе пора лечиться, придурок. Будь моя воля, высадил бы на первой обитаемой планете. Чего ты там, призраков увидел?

Возможно сейчас, в этот миг, Билл допустил странную надежду, что сможет договориться с главным инженером так же, как с валакским оружием. Он побелел, тупо поморгал и кивнул. Сформировав яркую картинку в своей голове, он представил, как та оказывается в голове Айзека и распаковывается, словно архив.

— Совсем сторчался. Хэй, док, у Билла припадок!

— Не открывай! Там что-то! — натужно просипел парень, снова кидаясь к экрану. NPL-18hji. Как гласит справочник — необитаема. Имеет несколько заброшенных станций свернувшегося проекта. Это шанс на спасение — найти там связь или хотя бы полезные ресурсы. — Вот!

Одаренный оружейник притянул подошедшего медика к себе, тыкая пальцем туда, где меж черных зубьев только что стояла блеклая тень. От взгляда на нее к горлу подкатывает тошнота животного ужаса. Будто бы это нечто из монохромного мира смотрит сквозь камеру прямо в душу. Знает, что Билл наблюдает, что он видит, понимает.

— Билли, — голос звучит странно, — Не нагнетай. Дыши глубже, пока я не решил поверить Айзеку. Я еще не всем успел помочь.

Глаза у медика печальные и глубокие, словно у старой собаки. Ему нет и двадцати пяти. На вид. Билл давится воздухом, готовый взвыть. А он смотрит, словно бы два голубых озера с червоточинами затягивающих воронок и безмолвно просит избавить от суеты. Билл почти залип на это. Резко себя одернул. Тело не слушается, жаркое, вязкое, словно разжиженная безумным учёным биомасса. Парень протискивается к планшету со справочником — бортовой компьютер не в силах издать что-то полезное после крушения. Ящероподобный координатор довольствовался тем, что есть, извещая команду о месте их пребывания. Цифры и буквы скачут, словно бусины. Мелкие символы расплываются. NPL-17... NPN-18hjj...NPN-18hji.

NPN-18hji — обитаемая планета. Формы жизни: предположительно сверхпсихоактивные концентрации энергии планеты, природа их происхождения не изучена. Считаются разумными. Агрессивны.

Дополнительная характеристика: с 34h321 года не рекомендована для посещений.

На ватных ногах Билл рванул к Айзеку, уже одетому в специальный защитный костюм. Легкий, потертый временем. Пространство тянется, решетка пола страшным гулом откликается на каждый шаг. Погоня длится целую вечность.

— Айзек!

Прозрачные двери шлюза захлопнулись перед самым носом. Айзек развернулся в маленьком пространстве между неизвестностью и остальным кораблем. Стекло на шлеме не дает разглядеть выражение лица. Но Билл уверен, что показывая ему фак, главный инженер Шершня мерзко скалится в своей манере. Тяжёлый кусок металла опустился с отчётливым шипением, позволяя Айзеку взглянуть на бескрайний чёрно-белый мир под настойчивый стук чужих кулаков.

Стекло забрызгало кровью и ошметками плоти. В ушах зазвенело.

— Ка-кап... Ка... Капитан! Капитан!

— Билл! Сфаргиевское отродье!

Кто-то саданул по ребрам, схватил за ворот и не жалея силы отвесил несколько пощёчин. Этим кто-то оказался Гормод. Почти человек, если не считать тяги к справедливости и двух аккуратных рогов синего цвета.

— Проснулся! Опять угасился?! А я знал, что ты врешь! Затарился на Таурсе, да? Пошли к капитану! Ему давно пора признать, что от тебя больше вреда, чем пользы.

Мужик легко смог поднять Билла на ноги. Тот, немного обмякший, собирает свои мысли в кучу. До того, как он встретился с Метельмо Айком — капитаном, приходилось встречаться с чем-то похуже этого. Мозг тяжело отделяет реальность от привидевшегося в отключке. Судя по всему, никакого крушения не было.

— Там... Не чувствуешь разве? Запах странный.

— Издеваешься? Я же ничего не чую, — рявкнул верзила. Билл болтается рядом. Из носа потекла жидкая кровь. Гормод посмотрел на протекший нос Билла. — Постой. Какой запах? Опиши!

— Ну такой, — шмыгнул парень, утираясь рукавом, — Среднее между озоном и окисляющимся каргоном.

Бешеный верзила рванул с места, бросив оружейника. Вероятно, чтобы известить Айзека и остальных. Сам он ничего в этом не смыслит. Знает названия, функции некоторых устройств и веществ в начинке кораблей этого класса, но руки у него умеют держать только оружие. За тем он и нанят.

Когда Билл добрался до командного отсека, который на «Шершне» отличается особой широтой и функциональностью, мимо уже промчались двое инженеров. Айзека с ними не было. Конечно, его сиятельство выполняет исключительно прописанные в договоре пунктики.

Когда тряхнуло в первый раз, уже знакомый страх въелся в живот.

— Ох, досталось же тебе. Сильное отравление, — док с собачьими глазами берет бледное лицо в свои мягкие ладони. — Ничего. Пойдем ко мне, у меня что-нибудь найдется. А то станет хуже.

В этот момент пространство оглушительно взвыло. Всех, кроме пилотов в креслах, впечатало в стену. Пространство перед Биллом вспыхнуло искрами света и погрузилось во мрак.

— Если не откликается бортовая сволочь, возьми старый справочник! Узнай, где мы, тревгек тебя раздери! — рявкнул капитан. Рядом с ним вьется медик. В воздухе ещё неосознанная тревога. Она остается на языке железным привкусом. Становится душно.

Билл едва разлепил глаза, приподнялся на локтях.

Ящероподобный издал угрожающее шипение и подобрал разбитый планшет.

— N... NP... NP... — бубнит координатор, тыкая пальцем в экран. Черная чешуя едва отражает потускневший белесый свет, сравнивает цифры с координатами на полуживом экране. — NPN-18hgj. Необитаема.

Билл не верит. Оправившаяся от падения команда оживляется, словно не здесь. Где-то далеко, в каком-то фильме. Билл не чувствует себя причастным. Айзек вызывается найти ближайшую заброшенную станцию. В его распоряжении миниатюрный катер LAS-24. Билл вдоль стены проходит к экранам наружных камер. Почти все вышли из строя. Он замирает у одной, страшащийся собственных мыслей. Картинка идёт сквозь помехи, то появляется, то гаснет. До боли он вглядывается в пустынный пейзаж. Проходит минута, другая...

Слова вязнут в глотке, словно в кошмарном сне, из которого не выбраться. Адреналин подбрасывает одуревшее сердце куда-то вверх и оставляет на волю свободного падения. Билл машет руками, мямлит и тычет в мигающий экран одной из немногих наружных камер, которая уцелела после жестокого падения «Шершня».