кем угодно

Иногда Шепард хочется быть кем угодно, кроме себя самой. Быстроногой лисицей в канадских лесах, морским котиком, отдыхающим на льдине. Животным вечно приходится выгрызать свою жизнь из горла других, думает Шепард, но чем её жизнь от этого отличается?

Животным хотя бы не обязательно спасать всю эту ёбаную планету, ёбаную галактику и ёбаный мир, который ты даже не весь видел.

Шепард хотелось бы, чтобы этот мир полыхнул огнём, чтобы от него остался только пепел. Чтобы из пепла восстало новое человечество ­– опять, как и в прошлый цикл Пожинателей – и в этом новом человечестве она бы уже не решала ничего.

Она представляет себя с луком, бродящей по руинам руин. Её единственная задача – накормить её маленькую семью (она ещё не придумала, не представила себе, кто будет её семьёй – может, она и вовсе проживёт свою жизнь в одиночестве, как планировала прожить эту).

Гаррус сидит рядом и что-то читает. У него очень длинные ноги, поэтому он всегда подвигает к дивану стул, чтобы их вытянуть – раньше её это бесило, но раньше её бесило всё. Сейчас не осталось ни злости, ни ярости – только лёгкая обречённость, которая не подталкивает больше вперёд, но каким-то магическим образом продолжает держать на ногах.

– О чём думаешь? – спрашивает он, успев поймать её взгляд.

– Думаю, что если умру, в следующей жизни обязательно найду тебя, – честно и прям говорит Шепард.

Гаррус хмурится, хотя мог бы и улыбнуться – надо же, ты любишь меня настолько, что даже в следующей жизни хотела бы быть со мной? – но он не улыбается.

– Мне не нравится, что ты об этом думаешь, – он кладёт трёхпалую лапу поверх её руки.

– Почему? – с детской непосредственностью спрашивает Шепард. – Ты не хотел бы быть со мной?

– Я не хочу, чтобы ты думала о смерти, – говорит Гаррус, и с каждым словом его голос затихает. – Особенно о своей собственной.

– Гаррус, – Шепард вытаскивает руку и поворачивается к нему. – Ты же знаешь процентную вероятность. То, что я умру – это практически факт.

– Не говори так, – повторяет он, и выглядит как-то жалобно. – Умоляю, Шепард, не говори мне этого. Один раз я тебя уже потерял и зачем-то пережил это. Второго раза не будет.

Шепард чувствует себя и зло, и устало, и неудобно. Ей не жалко себя совсем – но Гарруса жалко так, что появляется ком в горле.

Ей жаль, что ему когда-то было больно. Вдвойне жаль – что больно из-за неё.

Она любит Гарруса так сильно, что даже готова попытаться выжить – только чтобы вернуться к нему.

Её не хочется быть собой так ужасно и невыносимо, насколько ей не хочется умирать.

– Я люблю тебя, – говорит Гаррус.

Шепард кивает сквозь слёзы.