Солнце начинает понемногу клониться за горизонт, а небо окрашивается в приятные розоватые оттенки. Из окна второго этажа это очень даже хорошо просматривается. Хотя никто из парней не был в этом заинтересован.

– Чёрт... Может нам стоило всё-таки пойти на праздник? – совсем тихо шепчет Ацуши с придыханием, откидывая голову назад. Тяжело дышит, прерываясь на каждом слове, в то время, как его ногу приподнимают за бедро, заставляя закинуть на чужую талию.

– Не знал, что мой тигрёнок так сильно хочет поводить хоровод возле костра. Или ты собрался прыгать через него со мной? Глупышка, ты же знаешь, я тебя и так люблю, – со смешком говорит Рюноске, прижимая того к стене. Закидывает чужую ногу себе на талию и прижимается членом к другому, чуть задергивая подол сарафана. Горячо целует блондина в шею и приобнимает за талию.

– И какой идиот решил, что мы должны надеть сарафаны? Я понимаю, традиционная одежда на праздник Иоанна Крестителя, но у парней ведь другая... – Накаджима чуть простанывает, когда к его члену прижимаются, но старается говорить ровно, не теряя голову от удовольствия. Приобнимает парня за плечи и поддаётся вперёд, потираясь возбуждённым членом об чужой. Сарафаны, конечно, немного мешали, но больше было непривычно. Да и смущало. Хотя им шло, к телосложению подходило.

Рюноске шумно вздыхает ему куда-то в плечо, чувствуя, как блондин прижимается. Как же возбуждает. Он сжимает чужое бедро сильнее и напирает. Они только начали, а ему уже голову кружит и хочется кончить.

– Осаму решил, что это довольно забавно. Остальные парни поддержали его. Поэтому мы не одни в сарафанах. Да и я думаю, что тебе идёт. Подчеркивает твою фигурку, – брюнет вышептывает это ему на ушко, касаясь своим членом чувствительной головки. Ацуши чуть выгибается и прикусывает губу, простанывая.

– Чёрт, если уж начал, то давай быстрее. Ускорься или будешь мне сосать, – блондин прижимается горячей спиной к стене и собственноручно начинает двигаться, принося обоим парням удовольствие. 

– Разбежался. Скорее тебе придется расставлять передо мной ножки. В мои планы сегодня не входил минет своему чудо-парню.

Акутагава ухмыляется и прижимается ближе, позволяя обоим членам тереться друг об друга. Его венок на голове из красных маков и белых ромашек сбился на бок и грозился свалиться в любую секунду. Через секунду он уже протяжно стонет, пока по члену слишком медленно стекает капля смазки.

– Почему это я подставляюсь? Может это я хочу тебя взять прямо здесь, – Ацуши притворно недовольно рычит ему на ухо, тут же прикусывая. Размазывает своим членом чужую каплю смазки и дразнит, слегка потираясь. Притягивает того за шею для поцелуя, схватив за волосы. Откидывает чужой венок в сторону и тянет того ещё ближе. Свой венок из белых ирисов и колокольчиков он потерял ещё когда они поднимались сюда, страстно целуясь. Ногой притягивает того к себе, простанывая в губы от такого тесного контакта. Во всех действиях блондина была видна нетерпеливость и страсть. Кусает Рюноске за губу и толкается вперёд бёдрами, ускоряясь.

Акутагава отлипает от его губ и придерживает того за талию, позволяя довести обоих парней до оргазма.

– Уж прости, но ты так сексуально отвечаешь на все мои действия. А ещё мне до ужаса нравится твоя задница.

Рюноске простанывает и позволяет опереться на себя. Ацуши прикрыл глаза и самозабвенно трётся членом, поджидая разрядку. От желания сводило ноги, и он бы точно упал, если бы его не придерживал брюнет.

– Я-я сейчас... – тихо шепчет Накаджима раз за разом. Через секунду обвивает его шею ручками и жмется, кончая с глухим стоном. Акутагава изливается почти сразу же, прикусывая чужую шею.

– Ну что? Не перехотел идти на праздник? Ночь на Ивана Купала длинная, всё успеем. Даже повторить, – довольно мурлычит брюнет, обнимая того за талию. Сам он выглядел, как довольный, объевшийся сметаны, кот.

– Если продолжишь так прижиматься, то мы повторим прямо сейчас, – устало отвечает Ацуши, поглаживая парня по голове. Рюноске тут же чуть отодвигается, но объятий не разрывает. Накаджима мягко улыбается и целует его в голову. И правда магическая ночь. А главное счастливая. И без прыжков через костёр.