Ветер треплет короткие пряди волос, а после раздаётся звонкий детский смех, сопровождающийся хлопаньем в ладоши. Ранняя весна для многих кажется отвратительной. Эти кучи подтаявшего снега, промозглый ветер, грязь и ужасно глубокие лужи, в которые, казалось, поместишься полностью, если наступишь. А уж если это шумный портовый городок, в котором воды хоть отбавляй, то весеннее настроение близилось к нулю. Для школьников это время и вовсе было невыносимым, ведь означало, что скоро начало нового учебного года, а там и до экзаменов недалеко.

Поэтому радовались ранней весне лишь совсем отчаянные люди, ну, или маленькие дети, которые всегда ассоциировали приход тепла с чем-то ярким и совершенно новым. И время для них тянется медленнее, поэтому хотелось поскорее проникнуться атмосферой весны.

– Ацуши! Куда ты смотришь?! Он же сейчас уплывёт, – Рюноскэ подрывается со своего насиженного места и одним рывком метнулся к паруснику, который намеревался ускользнуть и утопиться в быстрой реке. Ещё было слишком холодно, лёд только сегодня раскололся на этом участке реки (конечно, не без усилий нетерпеливого Акутагавы). Поэтому его судну грозила бы неизбежная смерть под одним из ледников.

– Ну, извини. У меня есть дела поважнее, чем следить за твоей ржавой посудиной, – Накаджима не остался в долгу и показал язык, недовольный тем, что его друг с недавнего времени носится со своей игрушкой, как с зеницей ока. Ну да, как иначе. Ведь это привёз его старший друг Осаму, который на днях ездил в Токийский музей с классом. Может быть Ацуши просто завидует, ведь ему никто не дарил таких дорогих подарков, а единственный его кораблик для плавания был деревянный, который он выстругал вместе с Танидзаки у него дома. Ладно, Рюноскэ в любом случае знает, что он завидует, иначе не принёс бы его и не дал поиграть. Но для пускания корабликов по реке оказалось ещё слишком рано, что немного (много) разозлило Акутагаву, которому не терпелось опробовать парусник. Поэтому они вдвоём побросали камни в заледеневшую реку, там появились пробоины, и вода унесла некоторые куски верхнего льда, но оставались ещё угрожающе острые, слишком пугающие. Рюноскэ было боязно опускать своё новенькое судно в этот Северный Ледовитый океан.

– Я взял свои два бумажных, мы можем сейчас пустить их по реке. А твоим поиграем позже, когда будет теплее, – Накаджима прячет свои руки в разодранных перчатках без пальцев в карманы куртки и щурится на яркое солнце, которое совсем не грело. Акутагава молча соглашается и трепетно собирает свой парусник в одну прямоугольную коробочку под насмешливый взгляд Ацуши. Рюноскэ прекрасно знает, что тот со смеху покатывается от того, как он пылинки сдувает со своего подарка. Ну ничего, он ему ещё покажет!

– Давай сюда, – требовательно и немного грубо сказал Акутагава, протягивая руку. Надо как-то сбросить с себя это оцепенение и неловкую паузу. Накаджима фыркает и поднимается со своего пенька, доставая немного мятый кораблик. Всё-таки самая обычная бумага, тяжело сохранить её после длительного похода по лесу в поисках ручейка.

Ацуши ставит свой корабль на один из отколовшихся кусочков льда и немного подталкивает его носком ботинка, ускоряя. Течение неожиданно подхватывает ледник с судном, и тот плывёт всё быстрее, вынуждая Накаджиму бежать, чтобы не выпустить его из виду. Ацуши добегает до середины реки, где застрял его кораблик из-за пустых банок газировки, сваленных в кучу. Он плюёт на это дело и возвращается к Рюноскэ, который нагружал своё судно маленькими камнями и веточками. Бумажный корабль неизбежно шёл ко дну, а в его днище уже образовалась дыра, через которую входила вода.

– Пойдём ко мне, Тиё хотела тебя поздравить, торт приготовила, – всё-таки предложил Накаджима после нескольких минут молчания. Глаза Акутагавы загораются от предвкушения сладкого, как у любого ребёнка, но он всё-таки берёт себя в руки, вставая с колен.

– Ну, пойдём. Всё равно дел нет.

Ацуши закатывает глаза на это манерное безразличие и тянет его за руку к своему дому, подгоняя. Всё равно Фуку на работе допоздна, а праздновать в одиночестве с сестрой Рюноскэ не любит, слишком тоскливо.

– Нападение с правого фланга! Тебе не устоять в этой битве! – Накаджима по локоть опустил руки в воду и плескался изо всех сил в Акутагаву, который стоял рядом в его футболке со своим парусником. Судёнышко Ацуши одиноко билось об борт ванной, изредка о себе напоминая.

– Если бы у меня был настоящий корабль, то я бы тебя не взял даже полы мыть, – скучающе отозвался Рюноскэ, отправляя свой парусник против течения. На его щеках остались крошки от праздничного торта, а на лице застыла улыбка. Гин весь день проводит дома у Ичиё, а мама до ночи работает. Так что за них нечего переживать. Можно даже воспользоваться гостеприимством друга и остаться у него на ночь. А утром можно взять рогатки и снова пойти в лес. Раз уж в его праздник стоит такой холод, что и кораблики нельзя пустить вниз по реке. Как, впрочем, и каждый год.

– Спокойной ночи, Рюноскэ, – Накаджима поворачивается в своей кровати к стене и отодвигается, натягивая одеяло на себя сильнее. Он немного мешкает, но решает добавить. – С днём рождения.

– Спасибо, – Акутагава буркнул это себе под нос и натянул себе одеяло до глаз.

Некоторое время они боролись за место на кровати, но вскоре примиряюще легли на спину, прижимаясь друг к другу одним плечом.