Тонкие пальцы перебирают струны гитары, а губы безмолвно напевают лишь ему одному знакомую мелодию.

Акутагава сидит на кровати, скрестив ноги, и бережно обнимает гитару, повторяя программу на завтрашнее мероприятие в клубе.

Вообще-то, ему не сильно нравилось перед кем-то выступать, тем более если это полный зал незнакомых ему людей. Становилось так неуютно, сразу появлялась дрожь в коленях, пальцы путались в струнах, а уверенность в себе и своих силах куда-то исчезала.

Но его попросил выступить Ацуши! При одной лишь мысли о нём кончики ушей краснеют, и думать ни о чем больше не хочется.

Ради Ацуши можно было бы и выступить перед людьми, поборов свой страх(?).

Громкий сигнал телефона прерывает спокойную мелодию, и Рюноскэ чуть ли не роняет гитару, тут же бросаясь к телефону. На экране высвечивается простенькое "Ацуши", а сколько эмоций на самом деле вызывает.

Акутагава ставит телефон перед собой и обнимает колени, наблюдая за мерцающим экраном. Время так долго идёт... Не может ведь он взять трубку сразу же, как Накадзима позвонил? Это было бы странно и вызвало кучу вопросов. Словно у него нет других дел. А у него есть! Просто Ацуши важнее...

Выждав мучительные пятнадцать секунд, Рюноскэ торопливо берёт телефон, отвечая на звонок.

– О, ты так быстро ответил. Я думал, что ты занят подготовкой к завтрашнему выступлению, – радостно щебечет Накадзима, как только Акутагава взял трубку.

– Вообще-то прошло пятнадцать секунд, а потом уже я взял трубку, – дуется Рюноскэ, наматывая прядь волос на палец.

– Ты считал что-ли? – ещё больше забавляется Ацуши, катаясь по всей кровати во время разговора.

Акутагава тут же понимает, что он только что брякнул, заливаясь румянцем.

– Я просто готовлюсь к выступлению, отсчитываю ритм у всего что под руку попадётся!

Накадзима тихо смеётся с такого "оправдания", стараясь, чтобы Рюноскэ этого не услышал. А то обидится ещё. Но ведь смеётся не над ним! Просто ситуация забавная. В этом чувствуется забота.

– Я могу к тебе сейчас зайти?

Акутагава слышит вопрос и переводит взгляд на окно, запоздало понимая, что вообще-то там идёт дождь.

– Там дождь!

– Знаю, я быстро, на велике же.

Ацуши сворачивает звонок, а Рюноскэ впопыхах надевает кофту и выскакивает из дома, еле успевая захватить зонтик.

Этот Накадзима совершенно не думает о последствиях!

Завтра выступление, что будет если вокалист свалится с температурой или больным горлом?

Конечно, это именно Ацуши вечно говорит, что будет работать и вкладываться из последних сил, можно не сомневаться, что какая-то температура не остановит его. Но всё равно в этом ничего приятного нет.

Поэтому Акутагава бежит.

Честно говоря, бежать Рюноскэ не умеет от слова совсем. Прошло только две минуты, как он вышел из дома, а уже задыхается от быстрого бега.

Волосы намокли, а по лицу бегут капли дождя, Акутагава чувствует их вкус, когда открывает рот для вдоха.

Зонт больно бьёт по плечу, а брызги пачкают штанины чёрных джинс, когда Рюноскэ в очередной раз не замечает и наступает прямо в лужу.

– У тебя кеды насквозь мокрые.

Накадзима наклоняет голову чуть вбок и улыбается, смотря на запыхавшегося Акутагава. Слезает с велосипеда и еле удерживается на ногах, когда на него со всей силы налетают с объятиями.

– Это пустяки.

Рюноскэ держит зонт над ними двумя, а Ацуши идёт рядом-рядом, придерживая велосипед двумя руками. Приходится прижиматься друг к другу изо всех сил, чтобы уместиться, хоть Акутагава всё равно капает на плечо, а Накадзиме на руку.

Это пустяки.

Ацуши делает большой глоток чая и слегка жмурится, настолько он горячий. Рюноскэ снимает промокшие насквозь джинсы и залезает к нему под одеяло, грея пальцы об чужую шею.

– Рюноскэ!

– Споëшь для меня? – Акутагава достаёт гитару, когда весь чай выпит, а пальцы согреты. Накадзима прикрывает глаза и улыбается первым раздающимся аккордам, начиная тихо подпевать в такт.

Это никогда не станет пустяком.