Утренний туман стелился у корней сосен, обволакивая и скрывая от посторонних небольшой лагерь. Костра не было — не дай Й'ффре, чтобы хищные и просто любопытные глаза заметили огонь и дым. Между двумя молодыми деревцами растянута бечевка с тушами крольчатины. Прохлада позднего лета пахнула в своды худой палатки. Однако внутри, окромя едва теплого спальника и рюкзака из волчьего меха, ничего не оказалось. И никого. Зато в нескольких метрах отсюда паслись олени.

Солнечные лучи еще не настигли эту часть леса, а потому в сумерках кирпичные волосы сливались с древесной корой. Поставленные локти, прямые плечи, колени согнуты в полуприседе. Со стороны могло показаться, что эта позиция не требует от Аллин особых усилий, однако в данный момент все мышцы напряжены. Ведь нельзя ни шевелиться, ни даже дышать. Эльфийка осознавала, что с одного выстрела убьет только одного оленя и то, если стрела придется в уязвимое место.

Зоркий глаз выцепил момент и...

Нечеловеческий рев потряс умиротворенную тишину леса. Стрела сорвалась и тетива больно ударила бы по внутренней стороне локтя, если бы не дубленый наруч. Живность всполошилась по всему лесу: олени вмиг кинулись прочь, из кустов повыскакивали зайцы, а с еловых веток птицы взмыли ввысь.

Аллин вжала шею в плечи, оголтело завертев головой. Кто же мог издать настолько устрашающий крик? Ответ не заставил долго себя ждать. Раздался еще один залп, от которого, казалось, сама земля вот-вот разверзнется, и только охотница подняла глаза, как небеса разрезали гигантские черные крылья невиданного ранее существа.

Дракон!

Если эта тварь обратит на нее внимание, Аллин точно ее не сразить. А потому нужно скрыться подальше отсюда. Инстинкт самосохранения будто спусковым механизмом подвиг бежать. Бежать куда глаза глядят.

И она бежала. Бежала, не обращая внимания ни на цепляющие мех брони ветки кустарников, ни на выступающие из-под земли корни деревьев — только доносящийся эхом грохот заполнял ее разум. В какой-то момент стук собственного сердца в ушах заглушил и его.

Внезапно земля действительно ушла из-под ног. Под огромным валуном начиналась узенькая тропинка, Аллин спрыгнула и приземлилась довольно неудачно — левая ступня вмиг отозвалась ноющей болью, забирая возможность резвого бега. А ковыляющим шагом от дракона далеко не убежать.

Легкий холодок коснулся раскрасневшихся щек. Тяжко дыша, охотница обернулась: валун оказался горным выступом пещеры. Изнутри тянуло сыростью и затхлостью. Всяко лучше, чем быть сожженной драконом.

Недолго думая, Аллин все же заползла внутрь, облокотившись о холодный камень. Она прижала к груди родной лук и зажмурилась, вслушиваясь в звуки снаружи и пытаясь утихомирить свое сердечко.

Какой из даэдра дернул ее покинуть Сиродил и искать лучшей жизни именно здесь, в даэдровом Скайриме?

И пока охотница ругалась на свои, возможно, поспешные решения, рассказчик позволит себе поведать о ней чуть больше.

Аллин — босмерка, подобрыш каджитским караваном, проходившим через леса Валенвуда. Взяли ее за маленький рост и проворность, ведь что еще нужно для удачного... удачной сделки.

Долгое время путь каравана шел по имперской земле. Отголоски Великой войны преследовали его попятам, дела шли всё хуже, пока конфликт между торговцами скумой в Бравиле не разбил караван окончательно. Лет эльфийке было немного, но достаточно, чтобы осознать — такой жизни она не желает. И она сбежала.

Годы шли, выученные навыки пригодились не умереть в сточных водах, а природная находчивость подсказала податься в охотники. Ведь что-что, а охота — призвание всех лесных эльфов. Первый лук был успешно сворован и принес в итоге немало достойной дичи. Лучница-самоучка впоследствии побиралась по любым заказам. Что подкинут, то сделает, будь то заказ на мелкую живность или на добычу покрупнее.

Однако привычка кочевать с места на место осталась. Куда бы Аллин ни пошла — последствия Великой войны добрались до каждого уголка Сиродила. И куда же податься? В родные леса Валенвуда? Она почти их не помнит, да и не особо хотела возвращаться, наслушавшись о суровых законах сородичей.

Близко граница со Скайримом. Оттуда пока тревожных вестей не было. Стоило Аллин пересечь границу и начать более-менее зарабатывать, через несколько месяцев и нордскую обитель постигла война — уже гражданская.

— Опа... Остроухая.

Что-что, а так Аллин называли частенько. От грубого мужского голоса мурашки пробежались по спине.

Нужно открыть глаза.

Охотница подняла голову на звук и увидела молодого норда в синих одеждах и доспехах. Затем подошел ещё один. Оба походили на братьев: бледная кожа, иссушенная скайримским морозом, золотистые волосы, припорошенные земляной крошкой, ярко-голубые глаза. Точно братья. Щеки и руки обоих вымазаны в золе, а на броне темнели пятна крови.

— Кого это ты тут нашёл? — голос другого звучал тяжелее, но отчего-то дружелюбнее. — Какой милый мышонок. Оставим себе? 

Такое снисхождение заставило Аллин подавиться попросту воздухом. Хотя она знала, что разобьет вдребезги его шутливый тон. Нарочито изящным движением тонких пальчиков она заправила жесткую прядь за ухо, обнажая его длинный острый кончик. Реакция последовала соответствующая. Нордскую морду тут же перекосило.

— А знаешь, забудь.

— Да нет, давай оставим. Видишь же, идти не может, — первый оставался таким же суровым, как и при первом взгляде, однако легкий задор не укрылся от эльфийского слуха. Видимо, это такой способ насолить товарищу.

Мужчины обменялись взглядами, успев обсудить всё, что нужно. Кажется, в эту недолгую заминку Аллин все же увидела разницу. Первый казался мрачным и холодным, подобно своей родине, когда же второй, наоборот, был открыт душой. Ко всему, кроме эльфов, по-видимому. Второй обладал крупным и коренастым, а первый хоть был выше и явно суше в теле. Про себя девушка назвала их алит* и кагути**. Таковых она никогда не видела, но по описанию одного данмера вполне похожи. Еще отличалась длина волос: у кагути она достигала плеч, у алита волосы острижены до пары сантиметров, будто занимался он этим сам.

Алит протянул руку помощи.

— С-спасибо… — тихо проговорила Аллин, ошеломлено пряча взор, и поднялась сама. — Вы тоже его видели?

— Его? Дракона, что ли? — кагути, казалось бы, позабыл об остроухой внешности новой знакомой и по-свойски обрушил на её хрупкое плечико свою массивную лапищу. Встретив огромные глаза, полные не шибко потаенного страха, он расхохотался. — Улетел он давно! Не трясись.

Перед глазами невольно всплыла картина того, как над кронами деревьев стремительно летело чёрное великое существо, чья чешуя богато блестела в лучах рассветного солнца.

— Да. Так вот, я — Ралоф, а этот мрачный парень — Эйрик, — несмотря на то, что в Тамриэле драконов не видели довольно давно, Ралоф говорил об этом таким тоном, будто они каждый день пересекают небеса и являются чем-то обыденным. 

— Эрик, — поправил тот, кого прозвали мрачным. Аллин взглянула на него ещё раз, пытаясь найти ту самую мрачность, но, кроме явной несговорчивости, ничего не увидела.

— Да, — Ралоф состроил недовольное лицо и махнул рукой, а затем обратился к девушке: — Ну а ты?

— Аллин.

***

Нордами было обещано довести эльфийку до Ривервуда, все же оставаться одной во враждебных землях, будучи не в боевой готовности, опасно. Эрик всю дорогу молчал, то ли погрузившись в свои мысли, то ли слушая разговор спутников. Аллин с искренним, но плохо подавляемым восхищением слушала болтовню Ралофа, обращенную больше к его товарищу: о гражданской войне, о его службе, о сгоревшем Хелгене, о драконах и сказках, которые ему рассказывала матушка, о вожаке восстания, о встрече с Эриком и об их совместных боях. Подобно губке, Аллин впитывала новую информацию и задавала вопросы. Хоть и нехотя, мужчина отвечал на все, на деле истосковавшийся по подобному вниманию. Так они не заметили, как день сменился ночью, путники достигли деревушки в глубоких сумерках.

Аллин проснулась от громкого хлопка двери. Сквозняк, подумалось ей. Песок дремы резал уголки серо-зеленых глаз, но сквозь пелену дремоты была видна мелькавшая фигура Гердур — сестры Ралофа, которая любезно приютила двух незваных гостей. Она металась между обеденным столом, шкафом со съестными продуктами и очагом, в затронутом ржавчиной котелке которого готовилась ароматная похлебка. Больше никого не было видно.

Дом четы Хода не отличался большими размерами, наоборот, был довольно узким, но уютным. Повсюду на стенах развешаны различные пряные травы и венки из красных ягод, которые вкусно пахли хвоей и свежестью. В доме оказалось на удивление чисто, преимущественно благодаря светловолосой хозяйке, ни на минуту не останавливающейся передохнуть от домашних хлопот.

Аллин незамеченной лежала в детской кроватке проживающего здесь ребенка, которого в эту ночь отправили в гости к подруге, и наблюдала за языками пламени. Танец огня всегда притягивал ее взгляд, однако бесчинства, творящиеся на улицах сиродильских городов, заставляли держаться его подальше. Нога уже не болела, а вот волнение все еще терзало душу. Дракон. Настоящий дракон. Это стало последней каплей в решении покинуть северную провинцию.

— С добрым утром, — проговорила Гердур мягко, насколько позволял ее зычный тенор.

Аллин нравилась эта женщина, сильная и вольная. Замужество нисколь не умалило ее свободы. Она выглядела довольно молодой, хоть и потрепанной суровой северной жизнью. Деревенская суета совсем не мешала ей отращивать густые золотистые волосы, достигавшие поясницы, и каменно держать спину. А в голубых глазах отражались холодные небеса этих краев, соответствуя сильной северянке.

— И тебе, — тихо вторила эльфийка, неловко откидывая в сторону шкуру. Хозяйка любезно одолжила ей свою ночную рубаху, которая оказалась на размер больше. — Спасибо за приют и гостеприимство...

— Не стоит, девочка, — отрезала женщина, — друзья брата — наши друзья. Ты ешь давай. 

Аллин кивнула, с изумлением отмечая, что за весь вчерашний день толком и не ела — только ягоды по пути в Ривервуд. Напоминание о еде сильно скрутило живот и наполнило рот слюной.

Мужчины, как выяснилось, разбрелись по делам: хозяин дома вернулся к работе на лесопилке, Ралоф показывал Эрику деревушку. Так что немедля Аллин переоделась в свою броню из лисьего меха, закинула за спину колчан, надела через плечо оружие и... осознала, что без рюкзака и припасов далеко не уйти. И без денег.

Знакомые норды нашлись возле двухэтажного здания, перед которым красовалась вывеска "Ривервудский торговец". Что ж, оригинально. Издалека Ралоф и Эйрик и вовсе казались братьями-близнецами. Завидев знакомую, один из них с явной неохотой поманил ее к себе. Ралоф — сразу же догадалась охотница, отмечая для себя лишний раз, насколько же глупа нордская нетерпимость.

— Мы решили тебя не будить, ты, видать, очень устала, — тут же оповестил Ралоф, поглядывая на своего товарища. Тот хмурил брови и смотрел куда-то поверх головы Аллин. — Эйрик…

— Эрик, — кашлянул в кулак юноша, поправляя, но Ралоф явно не хотел принимать во внимание его мнение.

— …Собирается в Вайтран, чтоб сообщить ярлу о драконе и той заварушке в Хелгене. Я бы пошел с ним, но у меня долг перед Братьями. А ты чем займешься?

Нет, они совсем не похожи. Сейчас их разница виделась еще отчетливее. Несмотря на крупное телосложение, черты Ралофа казались мягче, когда лицо Эйрика словно выбито из камня. И взгляды совершенно разные: у одного резвились бесенята, у другого стыл лед на дне океана.

— Мне пока некуда идти, — туманно ответила Аллин, пожав плечами, мужчины переглянулись. Особо выбирать не приходилось — Аллин ничего не знала про Скайрим, кроме того, что здесь холодно, а все норды презирают эльфов. Ну, еще мед варят вкусный. — Если ты не против, — обратилась она уже к Эрику, — я дойду с вами до этого Войтрама, а потом как получится.

— До города я иду с вами, — Ралофа будто бы всерьез обидела избирательность новой знакомой, отчего он фривольно щелкнул по ее носу. От неожиданности Аллин зажмурилась и почесала курносый кончик.

— Значит, решено? — чуть поджав губы, она неуверенно улыбнулась, решив оставить возмущения на потом.

Троица покинула деревню ближе к вечеру, предварительно наполнив единственный рюкзак, на плечах Эйрика, скромным пайком. Ралоф пребывал в веселом настроении, идя пружинистыми шагами и срубая увесистым топором ветки попадавшихся по пути кустарников. Дорога шла вдоль реки, из-за чего в воздухе роились тучи комаров, полюбившие кровь угрюмого норда. Тот не мог перестать отмахиваться от назойливых насекомых и хлопать себя по рукам. Аллин же постоянно теребила тетиву, которая неприятно стягивала мех на нагруднике и неприятно задевала ухо. Цокнув, девушка потерла его покрасневший кончик.

— Ухи растут? — хохотнул Брат Бури, оглянувшись. — Куда уж длиннее?

— У меня прекрасные уши! Симметричные, нежные. А размер не имеет значения. Или у тебя с этим какие-то проблемы? — без особого дружелюбия съерничала эльфийка, любовно ощупывая оба уха.

— Ну, — он поперхнулся воздухом, забыв, о чем изначально шел разговор, а затем перекинул топор в другую руку. — Не знаю, может, у вас, йольфов, чем длиннее ухи, тем больше...

— Ты проверял?

— Я не силен в эльфячей биологии.

Эйрик меланхолично вздохнул, поравнявшись с товарищем, и заметил с иронией:

— Казалось бы, слово "биология" гораздо сложнее, чем "уши" и "эльфийский", но силен ты все же в первом. Скромно, — и фыркнул вдобавок. Ралоф рассмеялся.

Через пару метров из-за холма выскочила стая волков, нарушив сумеречную романтику хриплым лаем. Брат Бури захохотал еще сильнее, крича что-то про радость битвы, и замахнулся топором на самого крупного хищника; Эрик молча обнажил двуручный меч и лишь взмахом перерезал глотку одному из волков. Кровь брызнула в лицо. Позади послышался сдавленный всхлип, и юноша обернулся.

— Не медли! Ты охотник или кто?!

"Или кто", — мысленно ответила Аллин, торопливо снимая с себя лук, благо хищники пока не обратили на нее внимание. Дрожащими руками она вытащила стрелу из колчана и попыталась пристроить хвостовик к тетиве.

— Да что ж такое… — громко прошептала она, не замечая нарастающего рычания. — О, светлоликий Й'ффре, не для выгоды, для защиты молю: да произрасти свою силу во мне, да освети взор мой и направь руку мою...

— Аллин! — крикнул кто-то, девушка подняла голову и увидела прямо перед собой скалящего острые клыки волка, готового вот-вот прыгнуть.

Импульс скакнул по жилам, придавая твердость рукам, и Аллин выстрелила. Правда, не глядя. Стрела просвистела аккурат между волчьими ушами. Воспользовавшись замешательством добычи, животное набросилось и повалило наземь, несколько раз клацнув пастью. Эльфийка вскрикнула, почувствовав на плечах когти, но успела выставить перед собой лук и вдавила его в волчье горло. Хищник хлопал пастью у ее носа, обдавая вонью голода, и неустанно рвал когтями кожу, в попытках подобраться ближе. Внезапно он всхлипнул и обмяк тяжелой тушей.

Эйрик вытер окровавленное лезвие о шерсть, брезгливо сбросил с Аллин волчье тело и рывком поднял ее на ноги. Та зашипела от боли, пронзившей плечи, и огляделась по сторонам. Вокруг не менее пяти трупов. Ралоф деловито осматривал бездыханные туши и умудрился вытащить золотое кольцо между клыков одной из них.

— Не похожа ты на охотника, — скептически произнес Эйрик с прищуром и протянул девушке окровавленную стрелу.

Эльфийка затравленно на него посмотрела.

— Я… — она хотела сказать что-то в свое оправдание, но раненое предплечье сбило с мысли. — Нужно промыть рану!

— Чепуха.

— Нет! — нахмурившись, Аллин потащила своего спасителя к речке, благо резвилась та неподалеку, шум слышен за полверсты.

Эйрик особо не сопротивлялся, удивленный таким порывом, и присел на ближайший крупный камень. Рану Аллин промыла аккуратно, с чуткостью и некой нежностью. Будто делала это не раз. Происходящее заинтересовало и Ралофа, он переглянулся с товарищем и подошел к парочке, играясь с топором.

— Это типа "спасибо"?

Аллин кивнула, конструируя импровизированную повязку из разрезанного собственного наруча и шнурка из сапога. Эйрик стиснул зубы от того, как тугой шнур припечатал к горящей ране дубленую кожу, но промолчал.

— Вроде все, — Аллин слабо улыбнулась, отстраняясь. Эйрик смотрел на нее сверху вниз и вдруг заметил багровые полосы на разодранном меху, ведущие от плеч к локтям.

— У тебя кровь, — констатировал он. Девушка тут же вспомнила о зудящей боли и вновь обратилась к реке, занявшись уже собой.

— Если мы задержимся тут еще немного, то доберемся только к рассвету, — Брат Бури вертел в руках топор и смотрел в совсем почерневшее небо.

— Ты прав.

Норды дождались своей спутницы и незамедлительно отправились в дорогу.

Ночной воздух пах ранней осенью и терпкими травами. Незримой пеленой ложилась роса. Светлячки-огоньки бродили меж листьев, разыскивая место для утренней спячки, а сверчки, наоборот, просыпались ради песен. Чернильное небо постепенно теряло звезды в страхе перед появлением солнца, две луны постепенно тускнели, уступая место более яркому брату. Мужчины молчали: Эйрик мысленно спорил сам с собой, Ралоф нес на спине задремавшую Аллин.

— Ты останешься? — спросил Эйрик.

— Нет. Говорил же, мне надо в Виндхельм. Как переночуем, отправлюсь.

— Может, мне тоже пойти на службу?

— Тебе? — Ралоф еле сдержал смех и чуть нахмурил брови. — Ты толком-то причин войны не знаешь, а уже выбрал сторону? Сносно держишь оружие в руках, молодец, но… — норд невесело вздохнул. — Не лезь просто потому что. Нужно идти по зову сердца. Лучше пригляди за ребенком.

— Она не ребёнок, такие уже давно замужем.

— Пока она не замужем… Или пока она не научится держать лук в руках, она — ребенок.

— Не все ли равно?

Они преодолевали мосты и буйную реку, шли мимо ферм, медоварни и рассуждали о будущем, глядя на небо. Тёплый ветер трепал волосы.