– Окти, Окти! Я хочу на те горки! – маленькая детская ручка указывает на аттракцион, где сейчас так мотало взрослых из стороны в сторону, что даже у повидавшего виды Октавиана подогнулись колени.

– Э-э, знаешь, давай через пару лет, когда подрастешь. И почему ты называешь меня Окти?

Октавиан совсем немного чувствует, что его унизили одним лишь прозвищем, поворачивая в сторону домика кривых зеркал.

– Твой дорогой дядя хотел сказать этим, что до трясучки боится американских горок и поведёт тебя на какие-нибудь "чашечки", – ехидно продолжает Рико, отрывая от сладкой ваты на палочке кусочек и отправляя его прямо в рот маленькой "принцессе" на чужих плечах.

Девочка недовольно заерзала и насупилась, когда её милый пони повернул к кривым зеркалам. Да за кого он её принимает?! Она уже взрослая! Её таким не рассмешить, ещё бы соску дал.

– Моего плюшевого осьминога так зовут. Он такой же злобный и нелюдимый, но меня любит! Поэтому ты Окти.

Морияма тут же собрался издать саркастичный смешок, но, заметив испепеляющий взгляд Октавиана, передумал. Да и ему ли смеяться над трогательным прозвищем своего соседа, когда сам несёт на плече голубую детскую сумочку с кружевами? 

И Октавиана вполне можно было понять в его нежелании залезать на адские горки, учитывая, что того чуть не вывернуло после колеса обозрения. Вестибулярный аппарат совсем не к чёрту.

– Я поведу тебя в тир вечером, хорошо? Только не называй меня так!

Мысленно Октавиан уже пересчитывал то, что останется от его скудной стипендии после такого похода. И что останется от его волос, за которые Оливия его нечаянно хватает своими перепачканными руками.