— “Ночные приключения трех шутников в храме Цзюйяна” — с недовольством в голосе прочел Мин И.

После того как история повторилась, ситуация вышла из-под контроля. За последующие сто лет в окрестностях горы Юйцзюнь бесследно пропали семнадцать невест. Иногда затишье длилось дольше десятка лет, а иногда всего за месяц исчезало сразу две невесты. По окрестностям поползли мрачные слухи о том, что на горе Юйцзюнь завелся злой дух новобрачного, и, если какая-то девушка приглянется ему, он непременно украдет ее во время проводов в дом жениха, а всю процессию провожатых сожрет без остатка.

— Интересно, а почему именно невесты? — задумался Ши Цинсюань — если этот демон так силен он мог просто спускаться в город у горы и воровать любую понравившуюся ему девушку. Если только он по каким-то причинам не может далеко уйти от горы.

— Возможно, только вот что это за причины — кивнул Фэн Синь.

—Возможно это связанно с его смертью или жизнью — проговорил Се Лянь.

Поначалу слух о происшествиях на горе Юйцзюнь не достигал Небес, поскольку, даже несмотря на пропажу семнадцати невест, все же подавляющее большинство девушек прибывали в дом жениха в целости и сохранности.

— Судя по тому, что большинство невест он не трогал и за сто лет пропали только семнадцать невест, наш новобрачный очень придирчив или имеет какие-то строгие критерии — откинулся на спинку кресла Пэй Мин.

 Во всяком случае, попытки найти девушек не увенчались успехом, защитить их от похищения также не получалось, поэтому оставалось лишь как-то приспосабливаться. Казалось бы, дело ограничилось тем, что семей, которые согласились бы отдать свою дочь замуж в окрестностях горы Юйцзюнь, стало намного меньше, да и местные жители не решались устраивать шумные празднества. Вот только как раз семнадцатая невеста оказалась дочерью чиновника. Отец безмерно любил свое драгоценное дитя, и, прознав о недобрых слухах, тщательно отобрал в качестве сопровождающих процессию проводов невесты сорок лучших воинов исключительной доблести. И все же дочь уберечь не удалось.

— Кем бы не был этот дух новобрачного, он весьма силен — Му Цин недовольно цокнул языком.

В этот раз злой дух новобрачного прямо-таки разворошил осиное гнездо. Конечно, даже самые высокие чины мира людей, к которым мог бы обратиться несчастный отец, не могли ничего поделать со злым духом. Поэтому чиновник собрал нескольких друзей, таких же чиновников, и устроил богослужение, да еще, по указке высокообразованных людей, стал помогать бедным и кормить голодающих, покуда слухи не расползлись по всему миру и не достигли ушей нескольких небожителей, изрядно удивив последних. Если бы не его старания, вероятность того, что небожители услышат голоса простых смертных, была крайне мала.

— Они хорошо постарались для того, чтобы их услышали. Только жаль, что об этом узнали так поздно, когда пропало уже семнадцать невест — грустно вздохнул Ши Цинсюань.

— Да какая разница? У них все равно этих девушек не счесть, от потери семнадцати не убудет. — фыркнул Ци Жун. На его комментарий несколько человек в комнате только устало вздохнули понимая, что с ним им еще пять книг читать.

Се Лянь заключил: «В целом дела обстоят таким образом».

Поскольку лица юношей не выражали ни капли заинтересованности, принц так и не понял, слушают они его или нет. Если они все пропустили мимо ушей, придется повторять заново. Однако Нань Фэн все-таки поднял взгляд и хмуро поинтересовался: «У исчезнувших невест имелись какие-либо общие черты?»

Се Лянь ответил: «В списке похищенных попадаются и бедные, и богатые, и красавицы, и страшненькие, и первые жены, и наложницы, одним словом — никакой закономерности. Совершенно невозможно предположить наверняка, по какому принципу злой дух новобрачного отбирает жертв».

— Это сильно усложняет задание, попробуй разбери что творится в голове у этого духа — ворчал Му Цин.

Нань Фэн хмыкнул, отпил глоток чая и, кажется, погрузился в размышления. Фу Яо же даже не думал притрагиваться к чаю, который предложил ему Се Лянь, он лишь неспешно вытер пальцы белым платком, затем, нахмурившись, произнес: «Ваше Высочество наследный принц, позволь узнать, почему ты настолько уверен, что преступник — именно дух новобрачного? Ведь это нельзя сказать наверняка, еще никому не удавалось увидеть его, как можно судить, какого он пола или возраста? Неужели ты опираешься лишь на собственные предположения?»

Се Лянь, расплываясь в улыбке, ответил: «В свитке обобщаются сведения, собранные духами литературы из дворца Линвэнь, а «злой дух новобрачного» — всего лишь прозвище, данное в народе. Твои рассуждения, впрочем, весьма разумны».

Они обменялись еще парой предположений и Се Лянь с радостью пришел к выводу, что два младших духа войны рассуждают достаточно ясно, и, несмотря на малоприветливые лица, в дело они вникали абсолютно без труда, что принесло Се Ляню несказанное удовлетворение.

— Ну хотя бы подчиненный у вас здравомыслящие — не удержался от ехидного комментария Хуа Чен.

— От чего же ты так ненавидишь небесных чиновников? Или же ты просто пытаешься самоутвердиться за счет других? — в той же манере ответил ему Му Цин. Хуа Чен лишь не определённо пожал плечами

— Может хватит провоцировать друг друга? Мы здесь не для этого — громко проговорил Советник, уже порядком уставший от их перепалок.

За окном спускались сумерки и троим путникам пришлось покинуть чайную. Се Лянь, нацепив бамбуковую шляпу и сделав пару шагов, вдруг обнаружил, что за ним никто не последовал. Поэтому с недоумением во взгляде обернулся и увидел, что юноши уставились на принца с таким же недоумением. Нань Фэн задал вопрос: «Куда это ты собрался?»

Се Лянь ответил: «На поиски места для ночлега. Фу Яо, почему ты снова закатил глаза?»

— А разве рядом с чайной нет какого-нибудь трактира? — поинтересовался Ши Цинсюань.

— Видимо нет или наследный принц по какой-то причине не хочет там останавливаться — пожал плечами Пэй Мин — верно Ваше Высочество?

— Должно быть это так — Се Лянь

Нань Фэн, продолжая недоумевать, спросил снова: «Так зачем ты направился в сторону гор?»

Се Ляню частенько приходилось есть и спать где придется, иногда даже проводить целую ночь прямо на улице, подстелив под себя какую-нибудь тряпицу. Так и теперь, принц по обыкновению намеревался отыскать в горах пещеру, чтобы можно было развести костер. И лишь когда Нань Фэн окликнул его, Се Лянь вспомнил, что оба его помощника являются подчиненными Богов Войны, и если поблизости найдется храм Наньяна или Сюаньчжэня, троица сможет отправиться туда на ночлег, тогда вовсе нет нужды ночевать на пустыре. 

После прочтенных строк Хуа Чен сжал кулаки от злости на самого себя. Это все из-за него, он не смог защитись Его Высочество и тому приходилось вот так скитаться на протяжении восьмисот лет.

Вдруг Князь демонов почувствовал прикосновение на своем плече и повернув голову увидел Се Ляня. Тот заметил странную смену настроения соседа, но решил не допытывать того расспросами и просто свою руку на его плечо чтобы вытянуть того из мыслей. Из-за чего поймал несколько странных взглядов находящихся в комнате

— Спасибо, — тихо сказал Хуа Че и благодарно улыбнулся принцу.

Когда же Хуа Чен и Се Лянь вновь прислушались к чтению, небожитель и его помощники уже нашли ночлег в храме Наньяна.

Они увидели у дороги процветающий храм. Несмотря на небольшой размер, в храме всего хватало в достатке, от посетителей не было отбоя, внутри царила необыкновенно оживленная атмосфера. Скрыв истинную сущность, они вошли в храм и в самом деле увидели, что в главном зале прихожане поклоняются статуе Бога Войны Наньяна, с луком в руках и сверкающем доспехе.

Бросив взгляд на статую, Се Лянь подумал лишь: «Мда…»

В маленьком деревенском храме изваяние божества было вылеплено и раскрашено довольно примитивно, в целом картина действительно весьма сильно отличалась от реального облика Фэн Синя в памяти Се Ляня.

Однако для самих небожителей разительное отличие храмового изваяния от истинного облика уже стало привычным делом. И не только родная мать не узнала бы его в подобном образе, иногда небожитель и сам не мог разглядеть в изваянии себя. Все-таки практически ни один ремесленник не встречался с небожителями лично, поэтому все образы получались либо красивее оригинала, либо уродливее, и узнать, какое конкретно божество они изображали, можно было лишь по каноничной позе, оружию, наряду, да головному убору.

—Тут не поспоришь — посмеялся Пэй Мин, на небесах было много небесных чиновников которые стали жертвами своих последователей — иной раз такие изваяния встретишь, что даже по оружию, наряду, позе и тому подобному не узнаешь.

— Но справедливости ради, красивых статуй тоже очень много — вклинился Ши Цинсюань.

— Но даже это не исключает того, что иногда чтобы узнать изображенного небожителя нужно изрядно поломать голову —с недовольством заметил Фэн Синь.

Как правило, если храм божества находился в густонаселенном и богатом городе, то статуя в нем соответствовала ожиданиям небожителя. Ну а чем беднее местность, тем хуже вкусы мастеров, и тем ужаснее получаются изваяния божеств, без слез не взглянешь. В нынешние времена лишь статуи Генерала Сюаньчжэня в большинстве своем изготавливали довольно близкими к оригиналу. По какой причине? Все дело в том, что если остальные небожители при виде своих уродливых статуй закрывали на это глаза, то Сюаньчжэнь в подобной ситуации незаметно разбивал изваяния, чтобы их изготавливали заново, либо пробирался в сновидения мастеров и выражал свое недовольство всяческими намеками. Множество подобных случаев и заставили последователей Сюаньчжэня понять — статуи их божественного покровителя непременно должны выглядеть красиво!

После прочтения последних слов Фэн Синь не сдержал издевательскую насмешку, после чего сразу получил от соседа подзатыльник.

В принципе заслуженно.

Подчиненные Сюаньчжэня все как один были столь же требовательны и разборчивы во вкусах, как и сам генерал. Оказавшись во дворце Наньяна, Фу Яо в течение двух часов непрестанно подвергал его божественную статую критике с ног до головы, все ему было не так: и поза скрючена, и краски вычурны, и мастер попался с кривыми руками и слишком странным вкусом.

— А ты своих помощников вообще не учил держать язык за зубами — фыркнул Фэн Синь.

— А что плохого? Фу Яо в отличие от некоторых хотя бы в искусстве разбирается и может отличить хорошую статую от плохой — огрызнулся ему в ответ Му Цин.

 Увидев, как на висках Нань Фэна постепенно надуваются синие жилы, Се Лянь решил поскорее увести разговор в иное русло и как раз кстати приметил девушку, вошедшую в храм и набожно опустившуюся на колени для вознесения молитвы. Принц мягко произнес: «Кстати говоря, я не ожидал, что на севере огонь благовоний в храме Совершенного Владыки Наньяна будет гореть столь ярко, ведь резиденция его находится на юго-востоке».

— А ведь точно, это довольно странно — Ши Цинсюань.

— Да, насколько я понимаю, они сейчас находятся во владениях Генерала Пэя — вспомнила Юйши Хуан.

Храмы и монастыри в честь небожителей, возводимые простыми смертными, на самом деле имитировали дворцы небожителей в Небесных чертогах, а божественное изваяние в храме отражало истинный образ самого небожителя. Огонь благовоний, возжигаемых верующими прихожанами храмов и монастырей, становился основным источником магической силы божеств. Благодаря географическому положению, историческому развитию, местным обычаям и множеству иных причин, в различной местности жители обыкновенно поклонялись разным богам. В пределах собственных владений магическая сила каждого небожителя достигала небывалой мощи, это и являлось так называемым территориальным преимуществом. И лишь могущество Владыки Шэньу совершенно не зависело от местности, поскольку последователей, храмов и монастырей в каждой части света ему хватало в достатке. Столь яркие огни благовоний в честь Наньяна даже за пределами его владений считались явлением несомненно благостным, и Нань Фэну следовало бы преисполниться гордости за своего генерала, однако, судя по его лицу, выходило как раз наоборот. Фу Яо же, напротив, с улыбкой произнес: «Недурно, весьма недурно. Высшее проявление всенародной любви».

Се Лянь было заговорил: «Впрочем, одну деталь мне хотелось бы уточнить, вот только не знаю…»

Но Нань Фэн тут же его прервал: «Если не знаешь, стоит ли об этом спрашивать, в таком случае промолчи».

Се Лянь подумал: «Не совсем. Я хотел сказать «не знаю, сможет ли кто-нибудь мне разъяснить».

— Что же Вас так заинтересовало — Ши Цинсюань придвинулся ближе к Мин И что бы видеть содержимое книги. Последний в свою очередь устало вздохнул.

—Ты можешь хотя бы пять минут не перебивать меня? — раздраженно спросил Мин И.

— Ну прости, Мин-сюн. Просто мне очень интересно — хныкал Ши Цинсюань.

— Если тебе так интересно, то не перебивай или читай сам

— Ты такой грубый, Мин-сюн — начал дуться юноша.

И все-таки принца посетило предчувствие, что ни к чему хорошему его любопытство не приведет, поэтому он решил в очередной раз повернуть разговор в иное русло. Впрочем, к его удивлению, Фу Яо плавно проговорил: «Я догадываюсь, о чем ты хотел узнать. Наверняка тебя интересует, почему среди тех, кто приходит в храм поклониться Наньяну, так много женщин?»

— Господи. Это так обязательно упомянуть? — зло пробормотал Фэн Синь. Но вскоре он поймал на себе сердитый взгляд Мин И, которого вновь перебили, после этого Фэн Синь из уважения к небожителю поспешил замолкнуть.

Именно эта деталь столь сильно заинтересовала Се Ляня.

Среди последователей Богов Войны мужчин всегда было больше, чем женщин, и лишь Его Высочество наследный принц Сяньлэ восемьсот лет назад являлся беспримерным исключением. Однако причина тому предельно проста, ее можно выразить двумя словами: внешняя красота.

— Ну конечно, моему царственному братцу всегда нужно было в чем-то, да отличится ото всех — закатил глаза Лазурный демон.

Ясно как белый день, что ни всеобщее уважение, ни незаурядные божественные силы не дали бы подобного результата, а все дело было лишь во внешней привлекательности изваяний и храмов наследного принца. Почти каждый храм и монастырь в его честь возводился императорскими зодчими, а для изготовления божественных образов приглашались искуснейшие мастера высшего уровня из разных уголков страны, чтобы они создавали свои шедевры точно в соответствии с истинным обликом принца. К тому же знаменитая фраза, произнесенная принцем на мосту Инянь — «Тело пребывает в страдании, но душа пребудет в блаженстве», послужила поводом к украшению его статуй цветами, да и сами его монастыри нередко превращались в цветущие сады. По той же причине в те времена у принца появилось иное прозвище, а именно - «Бог Войны в короне из цветов». Прихожанкам нравилось смотреть на его прекрасные статуи, а также гулять среди моря цветов, именно поэтому они любили приходить в храмы наследного принца, а заодно могли поклониться и возжечь благовония.

— Хотел бы я побывать в Ваших храмах, по описаю там очень красиво — закрыл глаза Ши Цинсюань стараясь представить прекрасный сад и храм Его Высочества.

На лице Хуа Чена появилась улыбка, когда он вспомнил рассвет сил Се Ляня как небожителя, а также, те храмы в которых ему удалось побывать тогда. Те, которые были бесчеловечно сожжены...

Остальных Богов Войны при этом окружала столь тяжелая убийственная атмосфера, а лица их статуй являли собой картину столь суровую, свирепую и жестокую, что прихожанки, бросив на них взгляд, с большей охотой шли возносить молитвы Гуань Инь или кому-то вроде нее. К изваянию Наньяна в этом храме трудновато приклеивался ярлык «убийственно свирепый», но божественно прекрасным его назвать было еще труднее. И все же женщины, приходящие вознести ему молитвы, численно едва ли уступали мужчинам. К тому же явный отказ Нань Фэна давать тому объяснение выглядел более чем странно. Как раз в эту секунду девушка, замеченная Се Лянем ранее, закончила молиться, поднялась с колен, чтобы взять благовония, и вновь повернулась.

Это ее движение заставило Се Ляня пихнуть обоих юношей в бок. Ни один из них не смог бы спокойно стерпеть подобного, так что оба духа невольно повернулись в ту же сторону, что и принц, после чего моментально изменились в лице.

Фу Яо не сдержался от замечания: «Ну и уродина!»

— Может твои помощники и сведущи в искусстве, но точно не в манерах — прыснул Фэн Синь.

Се Лянь, поперхнувшись, поправил его: «Фу Яо, не следует отзываться о девушках подобным образом».

Однако если говорить начистоту, Фу Яо не солгал. Лицо девушки выглядело настолько плоским, что казалось, будто кто-то ударом ладони расплющил его. Язык не поворачивался назвать черты ее лица заурядными и описание «глаза в стороны, да нос на один бок» подходило к ее внешности как нельзя лучше.

— Как грубо такое писать, не думаю, что это девушка так уж сильно некрасива — оскорбленным голосом сказал Ши Цинсюань, так словно это его самого так описали.

Но Се Ляню совершенно не замечал, красива девушка или не слишком. Его внимание привлекла куда более важная деталь — сзади на юбке девушки зияла огромная дыра, заметив которую, уже не удавалось притвориться, что ее там нет.

Фэн Синь напрягся, точно он сам был там.

Фу Яо было удивленно вскинул брови, но затем сразу же надел маску безразличия. А вот вздувшиеся на висках Нань Фэна жилы в тот же миг бесследно исчезли.

Лицо бедняги переменилось столь стремительно, что Се Лянь поспешил успокоить его: «Ты только не волнуйся. Не волнуйся».

— Надеюсь сейчас хоть в обморок не упадет — закатил глаза Му Цин.

Тем временем девушка с благовониями в руках вновь опустилась на колени и стала кланяться, приговаривая: «Прошу благословения Генерала Наньяна, верная твоя последовательница Сяо Ин возносит мольбы о скорейшей поимке злого духа новобрачного, чтобы больше ни одна безгрешная душа не пострадала по его вине…»

Девушка молилась столь искренне и усердно, что совершенно не замечала ни огромную дыру на юбке, ни троих незнакомцев, расположившихся у подножия статуи, которой она отбивала поклоны. Се Лянь, искренне озаботившись судьбой девушки, произнес: «Что же делать? Ведь нельзя позволить ей в таком виде идти по улице! Она соберет на себе все взгляды, покуда дойдет до дома».

— Ваше Высочество, вы так добродушны, даже к совершенно незнакомым вам людям — Хуа Чен мягко улыбнулся Се Ляню.

—Ох, спасибо, Саньлан — неловко поблагодарил его Се Лянь.

Фэн Синь с Му Цин лишь настороженно посмотрели на них, что же ,все таки, хочет этот демон от Его Высочества?

И если бы только взгляды, ведь юбку девушки, очевидно, нарочно порезали чем-то острым, поэтому опасения, что бедняжка станет предметом шумных насмешек и перетолков, были совершенно небезосновательны. Позора в таком случае ей не избежать!

Фу Яо безразличным тоном произнес: «На меня даже не смотри. Она ведь молилась не моему Генералу Сюаньчжэню, а значит это не мое дело, и я ничего не видел».

— Какая интересная политика. Но зато теперь ясно чем руководствуются небожители — насмешливо сказал Хуа Чен.

— Все совсем не так! Просто небесные чиновники не могут вмешиваться в жизнь смертных — воскликнул Ши Цинсюань. Хуа Чен лишь одарил его недоверчивым взглядом, который так и говорил о неубедительности аргументов Повелителя Ветров.

Нань Фэн же, напротив, позеленел, затем побледнел и замахал руками, словно разучился говорить. Вроде бы только что это был бесстрашный герой, как вдруг сделался безнадежным немым дурачком. Се Ляню только и оставалось, что взяться за дело самому; он сбросил с плеч на пол верхнее монашеское одеяние, которое тут же подхватило порывом ветра и отнесло в сторону девушки. Лишь после того, как непристойный порез на юбке оказался прикрыт, все трое разом облегченно выдохнули.

Однако порыв ветра оказался столь неожиданным, что девушка от испуга подскочила, огляделась вокруг и, обнаружив на себе чужое одеяние, в недоумении застыла, затем сняла его и положила на постамент рядом, так ничего необычного и не заметив. Установив благовония на алтарь божества, она засобиралась прочь; но если девушка в таком виде выйдет из храма, то лучше ей впредь не показываться людям на глаза. Двое спутников Се Ляня застыли, словно бесполезные истуканы, поэтому принц обреченно вздохнул. Нань Фэн и Фу Яо успели лишь заметить, что на месте Се Ляня стало пусто, а тот, проявляя видимый облик, уже спрыгнул с постамента.

Советник лишь вздохнул, предвещая чем закончится эта сцена.

Тусклые огни храмовых лампад качнулись от ветра, поднятого прыжком Се Ляня, девушка по имени Сяоин лишь успела ощутить, как зарябило в глазах, а в следующий миг из тени к ней вышел полуобнаженный мужчина. Стоило ему протянуть к девушке руку, как она едва не лишилась разума от испуга.

— Ох, бедная девушка, должно быть так испугалась.

Как и следовало предположить, раздался ее пронзительный визг. Се Лянь не успел и рта раскрыть, как девушка проворно замахнулась и изо всех сил закричала: «Домогаются!»

Прозвучал хлопок и Се Ляню досталась звонкая оплеуха.

Пэй Мин неосознанно потер свою щеку, ведь как бы хорош он не был, но это не значит, что он никогда не получал отказы от прекрасного пола.

Ци Жун не смог сдержать свой смех от неудачи своего двоюродного брата, на что несколько гневных взглядов присутствующих и вскоре замолк, но довольно улыбаться не перестал.

Звук оказался столь громким и отчетливым, что лица двоих юношей, сидящих на постаменте божественной статуи, одновременно вытянулись.

Се Лянь не стал гневаться на девушку из-за пощечины, он лишь настойчиво впихнул ей свою одежду и что-то быстро прошептал. В тот же миг девушка испуганно потрогала юбку сзади, лицо ее при этом сделалось пунцовым, а глаза наполнились слезами. Неизвестно, от обиды или, может, от стыда и негодования, девушка вцепилась в одеяние Се Ляня, закрыла лицо руками и вылетела из храма прочь, оставив позади одинокий силуэт принца. После ее ухода в храм ворвался прохладный ветер, и принц поежился от холода.

Потирая пострадавшее лицо, по которому уже расплылся ярко-красный след от ладошки, Се Лянь развернулся к двоим шутникам и произнес: «Ну вот. Все в порядке». Едва он замолчал, как Нань Фэн, указывая на него, спросил: «Ты… ты поранился?»

— Хм? Когда успел то? — не понял Пэй Мин — пощёчина конечно не очень приятно, но он не думаю, что это такая серьезная рана.

Се Лянь опустил голову и смущенно ойкнул.

Сбросив верхние одежды, принц обнажил идеальное тело цвета прекрасного белого нефрита, вот только грудь его туго затянутой повязкой закрывали слои белоснежной ткани, на шее и запястьях также красовались плотно намотанные бинты, из-под краев которых виднелись бесчисленные тонкие царапины — зрелище действительно не для слабонервных.

Се Лянь неосознанно потер шею, будто убеждая в том, что с ней все в порядке.

Взгляды все присутствующих были направлены на книгу, что с ним случилось по дороге к горе Юйцзюнь, может он столкнулся с кем-то в сражении?

Хуа Чен кинул на Се Ляня странно обеспокоенный взгляд, но долго задерживаться на принце не стал, убедившись, что с тем кажется все в норме.

Подумав, что вывихнутая шея, должно быть, уже зажила, Се Лянь стал круг за кругом снимать бинты. Фу Яо, глядя ему в глаза, спросил: «Кто это был?»

Се Лянь не понял: «Что?»

Тогда Фу Яо уточнил: «Противник, с которым ты сражался».

Се Лянь: «Сражался? Ничего подобного».

Нань Фэн: «Но раны на твоем теле…»

Се Лянь беззаботно ответил: «Это я сам упал».

«…»

В действительности, три дня тому назад принц поранился, когда сверзился на землю при неудачном схождении в мир смертных. Даже если бы ему пришлось сражаться с кем-то, вряд ли он бы пострадал столь же сильно.

Ши Цинсюань тихо фыркнул, его всегда раздражали эти облака, он и сам пару раз так чуть не навернулся пока спускался. Уже давно стоило сделать более безопасный путь в царство смертных.

Фу Яо что-то пробормотал себе под нос, но Се Лянь не расслышал, что именно, да и спрашивать не стал, ведь наверняка его слова даже отдаленно не напоминали восхищение твердокаменной волей принца. А спустя мгновение после того, как он снял повязку, взгляды Нань Фэна и Фу Яо застыли на обнаженной шее Се Ляня.

На белоснежной коже красовался черный обруч.

Хуа Чен нахмурился, параллельно припоминая какие еще неопробованные способы снятие проклятой канги у него остались, по возращении нужно было провести несколько экспериментов вместе с Ин Юем.

Стоило Се Ляню ощутить на себе взгляд юношей, на его лице мелькнула легкая улыбка, затем он повернулся к ним и спросил: «Впервые приходится видеть настоящую проклятую кангу?»

— Ну не каждый день видишь проклятую кангу дважды свергнутого небожителя — фыркнул Пэй Мин.

Значение проклятой канги вытекает из ее названия — оковы, сформировавшиеся в результате проклятия.

Для небожителя, низвергнутого из Небесных чертогов, гнев небес превращался в печать преступника, которая проявлялась на его теле в форме оков, запечатывающих божественные силы, и оставалась так навеки вечные. Словно татуировка на лице узника или тяжелые кандалы на руках и ногах, она служила и наказанием, и предостережением, внушая ужас и стыд.

Советник отвлекся от прослушивания чтения и взглянул на Се Ляня, тот кажется, совсем не испытывал чувств, приведенных в книге. Но хоть прошло уже не одно столетие Советник, когда был его учителем и очень хорошо знал нрав своего ученика, хотя тот и стал более спокоен и благоразумен за последние восемьсот лет.

Мужчина все еще помнил лицо измотанного принца за некоторое время до падения Сяньлэ, но он продолжал трудиться не покладая рук и при всем этом, во время их нечастых разговоров в то время он продолжал, казалось бы, беспечно говорить про то, что он со всем справится и скоро в государстве все устаканится. Из-за чего всегда поднимал боевой дух своих товарищей.

Поэтому, он не понаслышке знает как хорошо этот юноша может скрывать свои истинные эмоции по поводу чего-то. Но сейчас ему оставалось только сидеть сложа руки, ведь книга скорее всего все расскажет.

Когда же мужчины вынырнул из своих мыслей повествование уже вернулось непосредственно к трём юношам в храме.

Се Лянь было собирался воспользоваться предлогом найти подходящее одеяние и выйти наружу, чтобы прогуляться, когда Фу Яо, закатив глаза к потолку, преградил ему путь со словами: «Если покажешься снаружи в таком виде, тебя примут за бродяжку или еще какого негодяя». Поэтому Нань Фэн нашел где-то во внутренних помещениях храма одеяния религиозного служителя и бросил принцу, чтобы тот больше не производил впечатление нищего бездомного. Троица вновь устроилась на прежние места, однако после случая с девушкой атмосфера сделалась чуть более неловкой, поэтому Се Лянь вынул свиток из дворца Линвэнь и поинтересовался: «Не желаете прочесть еще раз?»

— Не думаю, что от этого будет прок, все-таки информации не так много — Му Цин.

Нань Фэн, взглянув на принца исподлобья, ответил: «Уже прочел. Уж кто нуждается в повторении, так это он».

Фу Яо незамедлительно среагировал: «Что значит — я нуждаюсь в повторении? Сведения в свитке лишены подробностей, сбивчивые и неясные, а значит, и гроша ломаного не стоят, не то, чтобы мне их повторять».

Его слова о свитке заставили Се Ляня невольно посочувствовать тем младшим духам литературы из дворца Линвэнь, что пишут эти свитки каждодневно до тех пор, пока их лица не становятся бледными, как у мертвецов. До принца вновь донеслись слова Фу Яо: «Ага, так на чем мы остановились? Почему в храмах Наньяна… так много последователей женского пола, да?»

— Мы действительно будем продолжать читать об этом? — от бессилия в этой ситуации, простонал Фэн Синь.

Но не то, чтобы кто-то собирался ему отвечать.

Ладно. Се Лянь вновь убрал свиток и помассировал пульсирующую точку на лбу между бровей, понимая, что сегодня уже никому не удастся ничего прочесть!

— Да уж, Ваше Высочество, с помощничками вам явно не повезло — хохотнул Пэй Мин.

— Это по крайне мере лучше, чем ничего —сказал Се Лянь, хотя с Пэй Мином сложно было не согласиться, все же с такими буйными помощниками весьма трудно справится. Ну ему уже не в первой, с Фэн Синем и Му Цином справился, и с этими справится.

Если серьезное дело никого не интересовало, в таком случае, пришло время выяснить, что же, в конце концов, не так с этим храмом Наньяна. Оказалось, что кроме Се Ляня, который несколько сотен лет собирал всяческую рухлядь в мире смертных, каждый небожитель современного пантеона был осведомлен о том, что в биографии Совершенного Владыки Наньяна, Фэн Синя был период, когда его называли Совершенный Владыка Цзюйян, что означало «Огромный Член». Главный участник этой истории питал поистине глубочайшую ненависть к этому прозвищу. Все остальные же выражали свое мнение по поводу произошедшего одной фразой: «Досадная ошибка»!

“Ага, еще бы кто-нибудь действительно считал это ошибкой, а не лишним поводом позабавится”, раздраженно подумал Фэн Синь.

Поскольку изначально верное написание имени Цзюйян требовало использования другого иероглифа цзюй. А замена произошла по причине следующего события.

Один государь, живший много лет назад, повелел выстроить монастырь, а в качестве доказательства искренних намерений решил собственноручно сделать надписи на всех наддверных досках в каждой зале каждого строения в чертогах монастыря. И будто бы нарочно, по какой-то неизвестной причине он допустил оплошность в написании «Зала Цзюйяна», и надпись вместо «Равный солнцу» превратилась в «Огромный член».

— Может и не нарочно, все-таки, иероглифы дело тонкое — злорадствовал Пэй Мин.

Тот случай столь сильно расстроил чиновников, ответственных за все вопросы, связанные со строительством монастыря, что едва не свел каждого из них в могилу. Они никак не могли понять, намеренно ли государь внес подобные изменения в написание, или же ошибся по невнимательности? В первом случае оставалось неясным, почему государь не издал указ, в котором заявил бы о своем намерении изменить написание. Во втором же случае вопрос ставился совершенно иначе: как вообще можно было допустить столь вульгарную ошибку? Тем не менее, чиновники не могли прямо сказать: «Ваше Величество, вы ошиблись», ведь тогда, могло статься, государь счел бы это за насмешку над его невнимательностью, намек на поверхностные знания, а то и вовсе подозрение в нечистых помыслах. Кроме того, надпись являлась каллиграфическим творением Его Величества, неужели придется его выбросить в случае признания ошибки?

— У меня есть серьезные вопросы к уровню образованности этого государя, раз уж он настолько слеп что сам не заметил ошибку — внезапно подхватил недовольство Фэн Синя Ши Цинсюань. После своего комментария Ши Цинсюань увидел, наверное, самый благодарный взгляд генерала Наньяна.

Тот в свою очередь не мог нарадоваться, наконец кто-то понял его боль по этому поводу!

Му Цин поспешил отодвинутся от своего через чур радостного соседа, ворча что про безмозглых придурков.

Из всех загадок Поднебесной сложнее всего разгадать замыслы совершенно мудрого правителя. Чиновники, измучившись раздумьями, все-таки решили, что пускай лучше пострадает Совершенный Владыка Цзюйян, чем они нанесут оскорбление своему государю.

Нельзя не отметить, что выбор оказался верным. Стоило Его Величеству самому обнаружить, что «Равный солнцу» превратился в

«Огромный член», он не стал ничего объяснять, лишь пригласил в свой дворец группу ученых мужей, которые перевернули все древние трактаты и записи в поисках доводов, обросших бесчисленными мелкими деталями, затем сами создали множество письменных трудов, безоговорочно доказывающих: «Равный солнцу» и есть неверное написание, а первоначально следовало записывать «Огромный член». В конце концов, уже на следующий день все храмы Цзюйяна сменили прежнее название на новое.

Но радость Фэн Синя вскоре сошла на нет, и он вернулся к самобичеванию, от столь вульгарного прозвища, данного ему.

О внезапной перемене своего божественного титула Фэн Синь узнал лишь спустя более десятка лет. Он почти никогда не проявлял особого интереса к надписям над вратами своих храмов, просто в один из дней его крайне опечалил тот факт, что число прихожанок, возносящих ему молитвы, увеличилось в разы. Ко всему прочему, возжигая благовония, все они заливались краской от смущения и просили о какой-то ерунде!

— Люди часто просят о всякой ерунде, вот меня, например, какая-то дама попросила остановить ветер на один вечер, так как у нее свидание и она не хочет портить прическу. А ещё был случай... — Ши Цинсюань стал вспоминать все странные просьбы людей, но его прервали.

— Давай ты позже посвятишь всех в эти интересные истории —начал ворчать Мин И.

— Хватит брюзжать, Мин-сюн — несмотря на свои собственные слова, Ши Цинсюань замолк.

Выяснив, что же произошло на самом деле, Фэн Синь поднялся к облачным вершинам небосвода и огласил озаренные солнцем бескрайние просторы грубой бранью, не жалея крепкого словца.

— На что-что, а вот на ругательства ты никогда не скупился — усмехнулся Му Цин обращаясь к Фэн Синю. Но то упорно его игнорировал.

Чем потряс небожителей до глубины души.

Но даже самой яростной бранью ничего исправить уже было нельзя, пускай поклоняются, раз уж начали; во всяком случае, не мог же он запретить столь искренне возносящим молитвы женщинам приходить в его храмы, пришлось Фэн Синю несколько лет с неохотой слушать их просьбы. До тех пор, пока одному излишне добропорядочному правителю название «Огромный член» не показалось исключительно непристойным, поэтому он исправил его на «Южное солнце» — Наньян. И все же люди по-прежнему не забыли, о чем еще можно было помолиться Наньяну, несмотря на его статус Бога Войны. При этом все стали придерживаться молчаливой договоренности: ни в коем случае не называть его тем самым прозвищем. А также повсеместно сложилось единое мнение о том, как следует характеризовать Совершенного Владыку Наньяна — «положительный».

Если не доводить его до белого каления, со всех сторон положительный!

Хоть и в комнате все продолжали хранить молчание, предательские улыбки некоторых присутствующих выдавали их с головой.

Лицо Нань Фэна к концу повествования сделалось чернее днища старого котла, а вот Фу Яо, исполнившись поэтического настроя, продекламировал: «Друг всех девушек и жен, сыновей дарует он. Огромный член, знаток страстей, Наньян дарует сыновей. А-ха-ха, А-ха-ха, А-ха-ха-ха-ха-ха-ха…»

Се Лянь культурно сдержал улыбку, все-таки перед лицом статуи Наньяна не следовало вести себя невежливо. Нань Фэн же буквально рассвирепел: «Поменьше бы злорадствовал, пока находишься здесь. Если же некуда больше силы девать, пойди-ка лучше подмети пол!»

“ Странно, эти двое уж очень напоминают мне кое-кого. Но думаю, стоит пока просто наблюдать” подумал Се Лянь.

После этих слов пришел черед лица Фу Яо потягаться в черноте с днищем котла. Ведь если, к примеру, подчиненные дворца Наньяна приходили в ярость, услышав те самые два слова, то во дворце Сюаньчжэня ни в коем случае нельзя упоминать подметание полов. Все потому, что Му Цин, будучи простым слугой в монастыре Хуанцзи, только и делал, что всячески прислуживал Его Высочеству наследному принцу Се Ляню, в том числе подметал пол в его комнате и застилал постель.

В один из дней Се Ляню попалось на глаза, как юноша наизусть декламирует рифмованные правила самосовершенствования, при этом подметая пол. Тронутый до глубины души его прилежными стараниями постичь мудрость даже в неблагоприятных условиях, принц отправился к наставникам, чтобы те проявили снисхождение и приняли паренька в ряды учеников монастыря. И случай тот, как говорится, мог бы кануть в лету, а мог бы запомниться в веках, мог стать как прекрасным преданием, так и величайшим позором, — зависит от того, как к нему отнестись. Очевидно, именно несмываемым позором и воспринял случившееся главный герой тех событий, поскольку впредь и Му Цин, и все его подчиненные, заслышав намеки на подметание пола, сердились до такой степени, что прерывали все отношения с оскорбившим их человеком. Так и теперь, Фу Яо, изо всех сил стараясь держать себя в руках, мельком глянул на Се Ляня, который лишь невинно замахал руками, затем с холодной усмешкой произнес: «Тебя послушать, так ты, верно, считаешь, что ваш дворец Наньяна в свое время сделал больше добра для Его Высочества наследного принца».

— Ого, Ваше Высочество, а вы популярны, вот уже драка из-за вас намечается — басисто посмеялся Пэй Мин.

Се Лянь не знал смеяться ему или плакать.

Нань Фэн с такой же холодной усмешкой парировал: «Так ведь и ваш генерал отплатил ему черной неблагодарностью, о чем здесь еще можно говорить?»

«Э…» - Се Лянь было собирался вмешаться в спор, однако Фу Яо его опередил. Рассмеявшись, он произнес: «В том все и дело, что ваш генерал в своем глазу бревна и не приметил, какое он имеет право указывать на чужие ошибки?»

— А их не смущает что, Его Высочество, о котором они так яро спорят, тоже находится в храме? — поинтересовался Ши Цинсюань.

— Вряд ли, думаю тут больше смысл в самом процессе, а не в объекте ссоры — пожал плечами Се Лянь.

Слушая, как эти двое превратили его в палку, которой теперь дубасят высшего командира своего оппонента, Се Лянь в итоге не выдержал: «Постойте, погодите. Довольно, хватит!»

Разумеется, юноши не послушали его, а ко всему прочему еще и подрались. Неизвестно, кто начал драку первым, но вот уже и стол для жертвоприношений раскололся пополам, и с громким стуком разлетелись по полу жертвенные кушанья. Се Лянь, понимая, что разнять дерущихся не удастся, присел в углу неподалеку, со вздохом «Грешно!» поднял с пола подкатившуюся к ногам маньтоу, протер от пыли и приготовился ее съесть.

—Ваше Высочество, нельзя же с пола есть — удивленный действиями принца сказал Хуа Чен. Се Лянь лишь неловко улыбнулся ему.

 Нань Фэн, заметив это краем глаза, в мгновение ока оказался рядом и ударил по руке Се Ляня, так что маньтоу снова упала на пол. «Не вздумай есть!»

Фу Яо тоже остановился, его голос звучал удивленно и слегка презрительно: «Ты ешь даже то, что извалялось в грязи?»

— Ну не сказал бы что, прямо-таки в грязи, просто немного пыльная маньтоу —как ни в чём небывало сказал принц, на что получил множество удивленных и неодобрительных взглядов.

—Ха-ха, когда-то весь из себя прекрасный Наследный принц ест еду с полу — расхохотался Ци Жун, совсем позабыв об угрозе своему здоровью в лице Хуа Чена.

Мужчина в красных одеждах молча встал со своего места и пошёл в сторону Ци Жуна, который кажется, его совсем его не замечал, при этом источая пугающую ауру.

—Саньлан, не стоит обращать на него внимание —принц тоже подорвался со своего места желая остановить Хуа Чена.

Но вскоре Князь демонов застыл в недоумении, ведь его кулак просто на просто прошел сквозь Ци Жуна. И последний не получил никакого урона.

Все в комнате застыли в недоумении. Ведь в том же письме хоть и говорилось воздержаться от насилия, но не говорилось, что будут предприняты какие-то меры при попытке того же удара.

— Кажется это что-то вроде мер предосторожности — первым прервал молчание Ши Цинсюань.— Но тогда появляется другой вопрос, почему тогда на Му Цина и Фэн Синя это не подействовало?

— Хм, думаю это потому, что они кажется редко когда прибегают к рукоприкладству в отношении друг друга всерьёз — задумчиво сказал С е Лянь.

Упомянутые сразу же начали возмущаться:

— Что?

— Не всерьёз? С чего ты взял?

— Я так и знал, хо-хо

— Основываясь на этой информации можно предположить, что эта защита работает только если у кого-то есть четкое намеренье принести вред — подытожил Се Лянь.

Ци Жун же поняв, что ему, кажется, ничего не грозит расплылся в злорадной улыбке. После чего Хуа Чен с силой пнул его кресло, из-за чего Ци Жун оказался на полу параллельно шипя про себя проклятия. Хуа Чен с Се Лянь вернулись на свои места.

Воспользовавшись затишьем, Се Лянь замахал руками и заговорил: «Постойте, постойте, постойте. Я хочу кое-что вам сказать».

Се Лянь разделил их, втиснувшись посередине, и мягко произнес: «Первое. Его Высочество наследный принц, о котором вы говорите, — это я и есть. Мое Высочество не сказало ни слова, поэтому и вам не стоит в споре перебрасывать меня как булыжник, которым вы хотите ударить друг друга». Помолчав, принц добавил: «Мне думается, что ваши генералы ни в коем случае не стали бы так себя вести и столь неприличное поведение с вашей стороны не делает им великой чести».

Несколько небожителей вопрошающе посмотрели на Се Ляня, ведь именно они чаще всего становились невольными свидетелями ссор этих двоих и в них, хоть и редко, да проскакивало имя принца.

— Ваше Высочество, вы настолько уверены в своих словах? — саркастично спросил Пэй Мин.

Се Лянь молча кивнул, но все же бросил взгляд на Фэн Синя и Му Цина, те выгляди практически оскорбленными словами Бога войны.

После этих слов лица юношей внезапно переменились. Се Лянь же продолжал: «Второе. Вы ведь явились, чтобы помогать мне, верно? Так все-таки, это вы должны меня слушать или мне придется слушать вас?»

Помолчав, юноши ответили: «Мы должны слушать тебя».

Конечно, на лицах каждого было написано «Еще чего! Размечтался», и все же Се Ляню их ответ пришелся по душе, он хлопнул в ладоши, сложив руки вместе, и заключил: «Прекрасно. И последнее, третье. И самое важное. Если уж вы хотите что-то выбросить, лучше уж вам в таком случае избавиться от меня, но бросать еду не стоит».

Нань Фэну все же удалось выколупать из рук Се Ляня маньтоу, которую тот снова подобрал и лишь ждал удобного момента, чтобы съесть. Окончательно потеряв терпение, юноша воскликнул: «Нельзя есть то, что извалялось в грязи!»

— Повторюсь. Она ведь просто лежала на алтаре, так что она вполне себе чистая и съедобна — тихо проворчал Се Лянь.

***

Следующий день, давешняя «Лавка встреч».

Хозяин чайной по обыкновению сидел у порога, вытянув ноги и греясь на солнце, когда заметил вдали троицу путников. Впереди вышагивал монах в скромном белом одеянии с бамбуковой шляпой за спиной, а следом шли двое юношей высокого роста в черных одеждах.

Приблизившись, монах непринужденно склонился в малом поклоне и еще более непринужденно заговорил, смахивая на бездельника куда больше, чем сам хозяин чайной: «Уважаемый, будьте любезны, принесите нам три чашки чаю».

Хозяин с улыбкой отозвался: «Сию минуту!»

Про себя же подумал: «Снова явились эти простофили. Вот ведь несправедливость: выглядят один другого приличнее, но при том неизвестно, у кого больше мозги набекрень. Все болтают о каких-то богах да бессмертных, демонах да небожителях. И на кой только природа внешностью одарила, раз они на голову больные?»

— Только появились в деревне, а уже на следующий день вас окрестили сумасшедшими, бьете все рекорды — хохотнул Пэй Мин.

Се Лянь занял все то же место у окна. Когда троица расселась, Нань Фэн заговорил первым: «Зачем ты снова привел нас сюда? Настолько уверен, что наш разговор не достигнет лишних ушей?»

— Все равно вас уже воспринимают как больных на голову, так что никому не будет дела до того, что вы там обсуждаете — не без веселья заметил Ши Цинсюань.

Се Лянь спокойно ответил: «Не волнуйся об этом. Даже если кто-то и услышит наш разговор, то не придаст ему никакого значения, решив, что у нас не все в порядке с головой».

— На самом деле, это весьма удобно в некоторых случаях

«…»

Се Лянь продолжал: «Дабы избежать излишней траты времени, перейдем к делу. Надеюсь, за ночь вы успели остыть и придумали какое-то решение проблемы с духом новобрачного».

Взгляд Фу Яо сверкнул, сам же дух войны ответил равнодушным тоном: «Убить!»

— За всю ночь они дошли только до такого вывода? Даже никаких наметок плана для того же убийства духа новобрачного?

— Они просто были заняты, очень важной миссией.

— Какой же?

— Выясняли чей генерал больше насолил другому.

Му Цин с Фэн Синем сидели с недовольными лицами из-за такой плохой работоспособности своих помощников. И где они только такие кадры откапали?

Нань Фэн перебил его: «Чушь собачья!»

Се Лянь вмешался: «Нань Фэн, не стоит вести себя столь грубо, Фу Яо совершенно прав, убийство преступника — способ решить проблему радикально. Но в таком случае возникает вопрос: где, кого и как убить. Осмелюсь предложить…»

Но договорить ему не дал громкий шум, донесшийся снаружи, услышав который, все трое выглянули из окна.

— Что же на этот раз? — Му Цин раздражённо закатил глаза.

То оказалась очередная мрачная и печальная процессия «проводов невесты».

— В такое-то время? — Фэн Синь скептически посмотрел на книгу.

Сопровождающие трубили в трубы, били в барабаны и непрерывно выкрикивали свадебные поздравления столь старательно, словно больше всего на свете опасались, что кто-нибудь их не расслышит. Нань Фэн хмуро произнес: «Разве ты не сказал, что местные жители не решаются устраивать шумные празднества близ горы Юйцзюнь?»

Процессия сплошь состояла из крепких и хмурых мужчин, выражения их лиц и все мышцы тела были напряжены до предела, а на лбу выступили капли холодного пота, словно им приходилось нести вовсе не свадебный паланкин, окруженный атмосферой счастья, а настоящий помост для отрубания головы, на котором их всех ждет мучительная смерть. Интересно, что же за девушка сидит внутри паланкина?

— Небось самоубийца какая-нибудь — фыркнул Ци Жун.

Поразмыслив с минуту, Се Лянь уж было собрался выйти и рассмотреть процессию повнимательнее, когда налетел внезапный порыв ветра, приподнявший занавеску с боковой стороны паланкина.

Оказалось, что невеста за ней приняла неестественно скрюченную позу, голова ее склонилась набок, а под сползшим свадебным покрывалом виднелись ярко накрашенные губы, растянутые в слишком уж широкой улыбке. Стоило носильщикам качнуть паланкин, и покрывало вовсе соскользнуло с головы девушки, выставляя на всеобщее обозрение пару широко раскрытых немигающих глаз, глядящих в сторону троицы.

С первого взгляда могло показаться, что у девушки сломана шея, сама же она беззвучно хохочет, уставившись на них.

— Не уж то труп какой-то девушки? — опешил Ши Цинсюань, после чего прикрыл половину лица веером.

— Не думаю — угрюмо сказал Мин И.

Возможно оттого, что руки носильщиков сильно дрожали, разукрашенный паланкин был крайне неустойчив и голова невесты покачивалась в такт этой тряске. Вот так она качалась, качалась, пока не оторвалась от шеи и с громким стуком не покатилась по улице.

А оставшееся сидеть в паланкине безголовое тело вскоре также опрокинулось со своего места и с грохотом вывалилось через дверцу.

— Какой ужас! — воскликнул Ши Цинсюань.

— Возможно это простая кукла, чему тут удивляться — пренебрежительно сказал Хуа Чен.

— А вдруг нет? — возразил юноша.

— Конец главы — Мин И закрыл книгу. — Желающие?

Мужчине никто не ответил.

— Раз никто не хочет, тогда давайте я, — предложил Се Лянь.

— Отлично — улыбнулся Ши Цинсюань. Мин И передал книгу прицу.

—Мы прочли уже несколько глав, и не получили абсолютно никакой новой информации, кроме всем известной. Может забить на эти чёртовы книги? —возмущался Ци Жун. — Мы только зря тратим время. Уже прошло немного времени магия этого гребанного “автора” должна была начать рассеиваться. Можем попробовать умотать от сюда.

— Если тебе так хочется, можешь идти на все четыре стороны. Если в первых главах ничего нет, это еще ничего не значит. У нас есть еще пять не маленьких книг — недоброжелательно улыбнулся Се Лянь.

Ци Жун который, кажется, надеялся на поддержку, замолк. Но вряд ли надолго.

— Как уже кое-кто выразился, нам действительно пока что нечего обсуждать, думаю можно продолжить

Возражений не было и Се Лянь открыл нужную страницу.