В тот день, незадолго до отъезда, Лао, как обычно, коротал время с Ли. Пока не было дома хозяина, тот решил затеять небольшую уборку в его кабинете. Сейчас он менял масло в светильниках, оставляя их зажженными, а Лао помогал ему, держа рядом поднос.

Он уже привык бывать в этой комнате, но порой на него накатывали воспоминания о тех незабываемых моментах, которые он здесь пережил. Эта скрытая синим бархатным балдахином кровать… Да и с Ли они впервые увиделись именно здесь… Дико всё это, но такие уж порядки в доме Тана.

Они почти не говорили с Ли ни о чем серьезном, но Лао всегда казалось, что тот понимал больше, чем подавал вид. Вот и сейчас он почти не удивился, когда услышал вопрос:

— Лао, так ты всё-таки не останешься здесь? — Ли говорил, не глядя на Лао, что-то там разбирая в лампе.

— Не поверишь, но мне и не предлагали! — хмыкнул он в ответ.

Лао, конечно, и собирался удивить, но такого эффекта не ожидал. Ли чуть не выронил всё из рук и изумленно уставился на него. Но в выражении его лица, кроме недоумения, сквозили беспокойство и озабоченность. И Лао догадывался, на кого они были направлены. Губы Ли не раз приоткрывались, но он так и не нашел слов для того, о чем так переживал. Захотелось прояснить:

— Мы говорили об этом. Он сам настоял, чтобы я… — Лао осекся, не будучи уверен, что с Ли можно говорить о побеге. — Что я здесь ненадолго.

Ли немного успокоился, но мягкие черты лица остались печальны. Он трогательно свел к переносице брови и вздохнул:

— Значит, у него есть на то причины. Но ты же понимаешь, как он к тебе относится?

— Ли… — попытался перебить юношу Лао.

К чему такие откровенные разговоры?! Хотя, конечно, в этом доме были свои понятия о приличиях.

— Просто это странно, — повел плечом Ли. — Очевидно же, что он всех нас поменял бы на одного тебя. По крайней мере, сейчас. И тем не менее мы остаемся, а ты — нет. Мне жаль…

Положительно, Тан дурно на них влияет, да и на Лао тоже! Раньше бы он просто провалился на месте со стыда, а сейчас лишь слегка покраснел. Ну, не будет же он учить этого юношу, что о таких вещах болтать не принято! Да и что бы он сам понимал… Может, это он слишком застенчивый, а они — чистые души.

И всё же это было трогательно: такая забота Ли о чувствах Тана и полное отсутствие ревности. Притом что какого-либо принижения себя в этом бесхитростном существе нельзя было заподозрить — он просто говорил то, что думает.

Лао, улыбнувшись, тоже попытался быть искренним:

— Ли, не беспокойся. Он удивительный человек! И пока я тут, я ни в чем не… В общем, я тоже стараюсь не задеть его чувства. Или что там у него… — К концу он совсем смешался.

Улыбка Ли была очаровательна — на щеках появились ямочки, в глазах загорелись шаловливые искры.

— Лао, ты так мил в своей неискушенности! Я начинаю понимать, чем ты его так увлек.

Дожили, и это говорит юноша на два года младше!

Лао не мог не улыбаться в ответ, но всё же спросил возмущенно:

— Да что я такого сказал?

Ли, чтобы окончательно разорвать пелену смущения, деликатно положил руку ему на плечо.

— Ну конечно, у него есть к тебе чувства! Он вообще живет страстями, а сейчас все они сосредоточены именно на тебе! — Ли смотрел на Лао смеющимся взглядом и игриво добавил, договаривая вместо него: — И хорошо, что ты ни в чем ему не отказываешь! Это правильно, это так и надо.

На этот раз они оба рассмеялись. Лао, покачивая головой, смотрел на Ли с легкой укоризной, но в глубине души был благодарен за понимание.

Эту-то идиллическую сцену и застал неслышно вошедший господин Прокурор. Поглощенные беседой юноши не ждали его так рано и не заметили сразу.

— Прелестная картина, — разнесся по покоям его насмешливый голос. — Не помешаю?

Две пары всё ещё смеющихся, но внимательных глаз разом воззрились на него. Тану было приятно видеть эти юные красивые лица. Жаль только, Ли сразу убрал руку с плеча Лао. Всё-таки спугнул…

Они нечасто оставались втроем, Лао привычней было общаться с Таном наедине, и сейчас он даже не знал, как себя вести. Интересно, как много из их разговора он успел услышать? Впрочем, что такого они, в сущности, сказали?..

А Ли показалось, что пора уходить.

Но, похоже, у хозяина были другие планы. Он подошел к письменному столу у окна и обратился к Ли деловым тоном:

— Были сегодня письма?

— Немного. — Помощник пододвинул ящик с бумагами.

— Я посмотрю. А вы продолжайте, чем вы там занимались. Вы мне не мешаете. — Тан, скользнув взглядом по Лао, подмигнул: — Даже наоборот.

И они продолжили зажигать лампы, но прерванный разговор, естественно, не возобновили. Ли только со значением посмотрел на Лао и ободряюще улыбнулся. Он понимал, что сковывает Лао своим присутствием, но что поделаешь, если господин желает видеть их обоих.

Наскоро расправившись с корреспонденцией, Тан, до этого лишь мельком поглядывавший на своих подопечных, теперь засмотрелся на них открыто и пристально. Фигура Ли была стройной и гибкой, его движения, вся его внешность были пронизаны какой-то кошачьей мягкостью и грацией. Он был почти такого же роста, как Лао, а свои густые волосы собирал на манер Прокурора в хвост — хотя Тану больше нравилось, когда, при других обстоятельствах, они бывали распущены и ниспадали свободной пышной копной… А Лао… Лао он любовался ещё больше. Когда они не были наедине, юноша словно снова становился таким же, как раньше, отчужденным, недостижимым и от этого ещё более желанным. Хотя, казалось бы, куда уж. Навсегда не его Лао…

— Мы закончили. Я пойду? — покладистые, но лукавые карие глаза Ли устремились на хозяина.

Он стоял, держа в руках поднос с принадлежностями для ламп, и ожидал разрешения удалиться. Однако во всем его облике сквозила и иная готовность…

— Лао! — не отвечая, обратился Тан к третьему присутствующему. — Что скажешь? Отпускаем?

Ли обернулся к товарищу и улыбнулся, приподняв бровь. Взгляд его бросал вызов и одновременно извинялся, словно говоря: «Ну ты же понимаешь, о чем он?»

Лао приблизился к юноше, забрал поднос из его рук и поставил на столик рядом.

Ли протянул ему руку. Увидел, как тот одними улыбающимися губами шепчет ему: «Ни в чем не…»

Лао, как обычно, не знал, почему соглашается на это. Но, как обычно же, не видел доводов против. Ведь он действительно недавно пытался сказать Ли, что готов на всё ради удовольствия этого человека. Ведь Тан явно этого желает. Ведь у Ли такая обаятельная улыбка…

— Ли, оцени, каков плут! — не без удивления, но уже с распутством в голосе комментировал Тан. — Твой ход!

Ли не нужно было подсказывать, что делать дальше. Со свойственной ему мягкостью он, стараясь не смутить юношу, провел вверх по его руке, сжал плечо Лао и приблизился вплотную. Устремленные друг на друга взгляды были одновременно нежны и безрассудны. Что поделаешь, чтобы угодить тому, кто дорог обоим, придется теперь сблизиться несколько больше, чем они решились бы в ином случае. Хотя нельзя было сказать, что они не были привлекательны друг для друга сами по себе…

Лао первым привлек Ли в свои объятия и провел ладонью по изгибу его спины. Тот, отвечая на ласку, приблизился к его уху и, прежде чем начать дразнить поцелуями мочку, прошептал:

— Всё правильно.

Тан, затаив дыхание, с горящими глазами наблюдал за этим восхитительным зрелищем. Всё ещё не верилось, что мальчишка действительно решился на это. Они были так юны и прекрасны, выглядели так невинно в своих первых ласках, но при этом были столь доступны для него, что сложно было совместить эти два образа.

И да, это было именно то, чего он жаждал сейчас больше всего: наблюдать за ними со стороны, зная, что может присоединиться в любой момент. Не отрывая взгляда, он скинул с себя прокурорскую мантию.

Тем временем на юношах также стало меньше одежд. Оставаясь в одних белых сорочках, они прижимались так тесно, что чувствовали возбужденную плоть друг друга. Случайно поймав однажды пылающий вожделением взгляд Тана, Лао словно обжегся им — именно в этот момент волна возбуждения прошла по телу и уже не отступала. С тех пор он постоянно продолжал чувствовать на себе этот жгучий взор — такой знакомый, но впервые настолько полно удовлетворенный тем, что он видит.

Ли развязал завязки на вороте Лао, обнажая плечо. Он в ответ прикоснулся к подбородку Ли, притягивая к себе для поцелуя. Не так многих он целовал в своей жизни, но губы этого юноши казались необычайно нежными и мягкими. Его поцелуй не был похож ни на чей. Податливый, нежный, но завлекательно направляющий — на такой невозможно было не откликнуться и не потребовать большего. Впиваясь в него до боли, до первого тихого стона, Лао распалялся всё больше. Чувствуя нетерпение, они сбросили оставшиеся одежды. Юноши ни на мгновение не забывали о следящем за ними жадном взоре, но это только подхлестывало их.

Отступив к кровати, Ли плавным толчком усадил Лао на её край, а сам принялся осыпать щекочущими легкими поцелуями его шею и ключицы, соски и живот, спускаясь всё ниже. Это само по себе было с трудом выносимо, но, сидя таким образом, Лао мог смотреть прямо в глаза Тана — и от этого совсем перехватывало дыхание. Он чувствовал себя крайне уязвимо, возбуждаясь от ласк другого на глазах у этого странного человека, с которым у них такие странные отношения… Уловив металлический отблеск в его взгляде, он уже не был уверен, что делает всё правильно, но не в его силах было остановиться.

Это потерянное выражение в глазах Лао стало последней каплей для самообладания Тана — он счел, что выждал достаточно и пора вступить в свои права. Он был уже полностью обнажен, подходя к паре с плотоядной улыбкой. Лао предупреждающе тронул за плечо Ли, который только намеревался приступить к ласкам ртом, уже обхватывая член нежными белыми пальцами. Но не успел. Лао был порядком ошарашен, когда Тан властным движением схватил Ли за волосы, бесцеремонно отвлекая от его занятия. Но это не оказалось неожиданностью для Ли — тот только улыбнулся, когда Тан порывисто привлек его к себе, отбрасывая заколку и рассыпая по плечам густые пушистые волосы. Тан видел недоумение и неуверенность Лао и был доволен произведенным эффектом. Он всё ещё пронзительно смотрел в его глаза, уже впиваясь в шею Ли хищным поцелуем. При этом он медленно провел ладонью по телу Лао. Дойдя до интимных мест, не остановился, обхватил длинными пальцами член и сделал несколько плавных движений.

Лао совершенно задохнулся от неожиданных переживаний, перестал ориентироваться в том, что вообще происходит. Очевидно, что Тан больше не собирался ограничиваться ролью наблюдателя, но отчего он так груб с Ли? Они сделали что-то не так? Или всё же это их обычное обращение?

Но судя по тому, как льнет к своему обидчику и хозяину нежный юноша, напрашивался вывод, что, скорее, второе. В любом случае Лао не оставалось ничего иного — только принимать всё, как есть.

Притянув юношей за собой, Тан расположился между ними, опершись на изголовье кровати. Он властно обнимал обоих, с жадностью прижимая к себе.

Лао взял пример с Ли и тоже принялся поглаживать и ласкать это белое аристократичное тело. Тан лишь на время отвлекся от его встревоженно-внимательного взгляда, чтобы припасть к губам Ли в требовательном поцелуе. Было мучительно смотреть, как беспощадно он терзает эти нежнейшие губы, снова держа юношу за волосы. А потом он непреклонным движением подтолкнул голову Ли вниз, привычно давая знать о своих желаниях. Тот, прекрасно его понимая, послушно заскользил всё ниже.

Наконец, Тан смог сосредоточиться на Лао, обернувшись к нему. Его взгляд успокаивал, хотя и был чрезмерно сладострастным. А эта чувственная улыбка — она была так знакома, так ему свойственна… Но только теперь Лао, казалось, начал догадываться, что на самом деле она выражала. Да, ему нравилось это подчинение, это чувство власти. Этим взглядом он словно просил Лао принять его таким. И Лао принимал. Ведь, в сущности, он не узнал об этом человеке ничего нового — вот только теперь участвовал в этом сам.

Лао подался вперед для поцелуя, Тан в ответ крепче прижал его к себе, но в его обращении с Лао не было той холодной жесткости, которую он позволял себе с Ли. Его поцелуй был глубоким и страстным, но не имел своей целью причинить боль. Раньше он целовал его и покрепче. Лао было даже неловко от этого особого отношения. Получается, с ним Тан ограничивает себя или… Ох, не важно! Тан знает, что делает, а он сориентируется в процессе. Пока ему просто хорошо… с ними.

Ли тем временем уже приступил к минету. Откидывая с лица мешающие пушистые пряди, он с нежностью и усердием обслуживал возбужденную плоть. Иногда прерывался, чтобы прижаться к члену лицом, щекой, прикрытыми глазами. Ему явно нравилось то, что он делает.

А Тан в свою очередь рукой ласкал член Лао, покрывая поцелуями его тело.

Когда все уже были достаточно распалены, чтобы жаждать более существенного продолжения, Тан вновь решительно изменил экспозицию. Чуть отстранив Лао, он жестом остановил Ли. На этот раз он сжал его шею сзади и сначала резким движением приподнял, поставив на колени, а потом толкнул лицом в подушки. Юноша оказался в беспомощной и однозначной позе, ягодицами кверху. Тан извлек из-под подушки баночку со смазкой и внезапно поманил к себе Лао. Он приблизился, ещё не догадываясь, что тот задумал. Но это быстро стало понятно по лукавому взгляду Тана, по его вопросительно приподнятым бровям, так что никаких слов не требовалось. Одной рукой он держал заведенную за спину руку Ли, а другой приглашающим жестом протянул баночку Лао. Тан явно предлагал ему Ли…

Это было немного слишком. Лао с испуганным и каким-то извиняющимся взглядом оторопело покачал головой. К этому он не был готов.

Улыбка Тана стала и вовсе лучезарной. Ну, наконец, мальчишка хоть в чем-то ему отказал! А то начинало казаться, что ему и правда всё равно. Для Тана было гораздо важнее определить с Лао границы допустимого, того, что ему действительно нравится, чем подчинить его. Он привычно подмигнул и шепнул ему:

— Просто смажь.

Лао с облегчением взял баночку из его рук. Уж это он мог исполнить! Пока он ласкающими движениями наносил густой слой смазки на твердый член, на мгновение даже мелькнула мысль, что он ошибся, и Тан на самом деле не имел в виду того, что ему показалось. Но нет же, всё-таки это Тан… Просто милостиво подыграл ему. Что ж, весьма великодушно.

Как и следовало ожидать, вторгался он в нежное тонкое тело Ли так напористо и беспощадно, что у Лао дух захватывало от наблюдаемого. Ему самому хотелось бы совсем иначе вести себя с этим деликатным, но таким беззастенчивым существом…

Тем временем Тан позволил Ли упереться в постель руками, а Лао уже вполне повелительным жестом, хотя и с прежней насмешливой улыбкой, указал подойти к юноше спереди. На этот раз Лао послушался, но, прежде чем удовлетворить угаданное желание господина, не мог удержаться от того, чтобы обнять и поцеловать Ли со всей нежностью, на которую был способен. Заметил, что его брови сведены в том же жалобном выражении, которое уже видел у него раньше. Но, отвечая на утешительные ласки, Ли нашел в себе силы улыбнуться. Вероятно, снова хотел бы сказать, что всё правильно…

Преодолевая неловкость, Лао встал перед ним на колени, и губы Ли с готовностью сомкнулись вокруг возбужденного члена. Это было… О, это было слишком хорошо! Он был так мягок и нежен, но в то же время так искусен и уверен, что сладостная истома неодолимо охватила Лао, и он закрыл глаза. Он не пытался скрывать, насколько приятны ему действия Ли, а Тан чутко внимал эмоциям, отражающимся на его лице.

Через некоторое время он окликнул:

— Лао…

Этот обволакивающий знакомый голос, который ничего не требовал, ни к чему не принуждал, а просто звал по имени, заставил Лао открыть глаза и вынырнуть из того самозабвенного блаженства, которое дарил ему Ли. Чтобы попасть в бездонный омут темных глаз Тана. Он понимал, что, в сущности, должен быть благодарен ему. Склонившись для поцелуя, обнял его за шею. А оторвавшись от этих более жестких, словно проникнутых горечью, но уже и более родных губ, прошептал:

— Тан, мне так хорошо. — И, вдруг решившись, добавил: — Я хотел бы, чтобы Ли тоже… Позволь мне…

Тан был достаточно проницателен, чтобы понять, о чем он. Его забавляло неумение юноши прямо выражать свои желания, но всё же лучше, чем ничего. Он притянул Ли к себе, прижав его спину к своей груди и придерживая одной рукой за шею так, чтобы Лао мог вернуть ему ласки. Тан коснулся губами виска юноши, но продолжал слегка сжимать его горло. Он почти прекратил толчки, и только когда Лао уже почти довел дело до финишной прямой, сделал несколько синхронных движений, при этом чуть усиливая удушающий захват. Тан знал, что делает.

Лао чувствовал, как трепещет это гибкое мягкое тело, видел, как искажены мучительным удовольствием черты этого красивого лица, как унизанная перстнями знакомая рука сжимает эту нежную тонкую шею… Сделав несколько последних, особенно жадных и глубоких движений, он ощутил, как в горло брызнула горячая струя, как беспомощно содрогнулось тело Ли, как после этого Тан ослабил захват, а юноша жадно втягивал воздух, всё ещё подрагивая.

Тан отбросил от себя изнеможенного наложника. Они с Лао пока так и не получили разрядки и теперь оставались единственными годными бойцами на этом ристалище порока.

— Иди ко мне! — позвал он, усаживаясь спиной к изголовью.

Невозможно было не откликнуться на этот настойчивый жаждущий голос, хотя, может быть, Лао и хотелось бы проявить участие к лежащему рядом, словно сломанная игрушка, юноше. Но сейчас его внимание явно было нужнее Тану, клокочущему страстью, как разбуженный вулкан. Он обновил смазку и привлек к себе Лао спиной к груди. Они ещё не занимались этим в такой позе. Тан держал его за талию и бережно, но непреклонно насаживал на свой член. Вместо обычных толчков то приподнимал, то ослаблял поддержку, и Лао под весом собственного тела опускался вниз, всё глубже принимая в себя.

Получив наконец это действительно желанное тело в полное свое распоряжение, Тан мог сдерживаться лишь с большим трудом. Он впился жадным поцелуем в шею Лао. Услышал знакомый стон, теперь вызванный одним только им. Запоздало усмехнулся про себя призраку ревности, промелькнувшему на пороге сознания. Этого-то точно не следовало допускать на этом ложе, в этом кабинете!

— Ли… — в голосе Тана не было командной жесткости, он просто приглашал юношу присоединиться к ним, если тот уже в состоянии.

А Ли, конечно, тотчас откликнулся на зов и знал, чего от него ждут. Он поместился между их разведенными ногами и взял в рот напряженный член Лао.

Вышло так, что, поглаживая тело партнера, ладонь Тана оказалась на его шее. Лао воспользовался этим, чтобы слегка сжать его пальцы, прикасаясь к твердому металлу колец. Тан чуть сомкнул захват, ещё не будучи уверенным, что правильно его понял, но Лао не убирал своей руки. Он явно давал понять, что желает этого.

— Ох, Лао, что ты со мной делаешь!.. — горячим шепотом выдохнул он рядом с ухом, медленно, очень медленно и осторожно усиливая нажим.

Отдавшись на волю этих двух странных существ, Лао больше не был властен над своими ощущениями — всё было в руках Тана, в распоряжении Ли. А он даже дыханием своим больше не управлял и мог сделать глоток воздуха, только когда Тан слегка ослаблял хватку. Почему это было так нужно ему? Отчаянно. Именно это.

Он чувствовал распаленный член Тана внутри и нежные губы Ли вокруг своей плоти. От нехватки кислорода все чувства были обострены до предела — всё ощущалось слишком ярко, слишком контрастно, по телу проходили волны вибрирующего наслаждения. А из-за удушья даже стоном нельзя было выразить, насколько ему хорошо.

И не было места ни стыду, ни сожалениям, ни памяти.

Он кончил, откинув голову на плечо Тана. Когда тот отпустил его шею, навстречу потоку воздуха к горлу Лао подступили слезы.

Тан знал об этом эффекте и не позволил ему настолько потерять контроль, отвлекая внимание болезненным укусом между шеей и плечом, крепче прижимая к себе содрогающееся юное тело, совершая последние, самые сладкие, самые исступленные толчки, после которых извергся и сам.

Всё было сделано правильно.