Орден могуществен и праведен. Орден стоит на страже нравственности и является проводником воли неба. Без согласования с сей Блаженной Обителью в миру не принимают важных решений. Можно ли без содействия Ордена разобраться в вопросах пагубного и благоприятного, дозволенного и недопустимого, альянса или вражды? Многие светские правители ищут союза с ним, чтобы расширить сферу своего влияния. Многие знатные семьи любыми путями изыскивают возможность отправить на обучение в Обитель своих сыновей. Но не дочерей. Увы, пребывание женского пола в Обители подкосило бы основания добродетели Ордена, подточило бы его моральные устои.

Много десятков лет Главой Ордена является Благодатный Старейшина Лунь, да продлит небо его годы, а правой рукой ему служит суровый и непререкаемый Хранитель Устава, Почтенный Цензор Чен. Именно эти светочи являются гарантом как непорочной атмосферы в Обители, так и неоспоримого авторитета за её пределами.

О, конечно, у такой влиятельной организации, каковой является Благословенная Обитель, не может не быть врагов и завистников, смутителей неокрепших дум и юношеских сердец! Причем, очевидно, что зловредные и кощунственные измышления о мнимой неправоте и даже, помилуй небо, несправедливости принятых в Ордене порядков они распространяли как в миру, так и среди его служителей исключительно в своих собственных корыстных интересах, наивно пытаясь ослабить благотворное влияние, подобно солнечному свету изливающееся из Обители во внешний мир.

***

И однажды ночью вышеозначенные враги, завистники и в особенности смутители собрались на Совет в том самом замке, в котором после своего освобождения поселился Фэнь.

Заговорщики находились в том же освещенном факелами просторном зале, где новый хозяин пару недель назад столь радушно принимал своего старого друга с его новым приятелем, только теперь посреди помещения стоял большой круглый стол.

Допущенных к совещанию внутреннего круга было двенадцать человек. Должно было быть — если бы внезапно своим неотъемлемым правом вольного слушателя не воспользовался один из самых неистовых смутьянов, который давным-давно перестал баловать организацию своим присутствием, так что его постоянное членство и номер отдали другому.

Помимо неизбежного для тайных советов правила собираться среди ночи, его участники чтили и другие важные условности. К примеру, все они были облачены в черные плащи с капюшонами. К тому же, несмотря на то, что все присутствующие знали друг друга, принято было скрывать лица за фарфоровыми масками.

Однако двое сегодня беспечно нарушили это правило.

Одним из них был Фэнь. Его маска разбилась… Кроме того, он не очень-то проникся важностью соблюдения таинственной атмосферы и не желал исполнять глупые ритуалы, прекрасно понимая, что все высшие члены организации знают его особу, как и его биографию, возможно, получше, чем он сам. Только черная лента покрывала его клейменный лоб, а широкий черный капюшон — копну непокорных, чуть не достающих до плеч волос.

А другой ниспровергатель условностей пошел ещё дальше. Он только накинул на плечи полученный у входа плащ, но не стал укрывать капюшоном свою невообразимую прическу. Ещё бы, он посчитал бы верхом цинизма лишить окружающих возможности лицезреть эту сногсшибательную красоту! Его длинные черные волосы были заплетены во множество мелких косичек с вплетенными то тут, то там серебристыми украшениями. Это был тот самый тринадцатый заговорщик, вольный слушатель. Он отказался, чтобы ради него нарушили четкий порядок и потеснились за круглым столом, и вместо этого элегантно умостился в стенной нише. Там он присел на каменный выступ и, обхватив руками одну ногу, беспечно покачивал другой. На первый взгляд, особенно при неверном факельном свете, и учитывая энергичность движений этого странного человека, ему можно было бы дать в крайнем случае чуть больше тридцати лет. Только сетка мелких морщин, которая собиралась вокруг глаз, когда его загорелое лицо часто к месту и не к месту озарялось глумливой улыбкой, могла заставить усомниться в этой оценке в сторону более почтенных чисел. Но всё равно истинного возраста не мог бы угадать никто. Под наброшенным плащом скрывалась облаченная в кожаные одежды поджарая гибкая фигура. Руки от запястий почти до самых локтей были украшены многочисленными браслетами. На выразительном смуглом лице красовалась родинка под правым глазом, брови привыкли к надменному изгибу, а чувственные губы к дерзкой усмешке.

Когда после вступительной речи дело дошло до собственно совещания, сидящий во главе стола человек обратился к нему:

— Давно вы не почитали нас своим присутствием. И, как всегда, очень удачно выбрали время. Как вы изволите, чтобы к вам теперь обращались, господин?..

Загадочный гость вскинул голову, так что серебристые украшения в прическе задрожали, играя отблесками.

— Как вам известно, господин председатель, у меня больше нет имени. А так как меня никак не зовут, то никто меня и не звал. — Усмешка резкой молнией осветила четкие черты. — О! Да вот так и называйте — Незваный.

— Господин Незваный… — недовольно попробовал новое имя глава. — Что же вы можете сказать по нашему сегодняшнему вопросу?

— А разве здесь не принято высказываться в порядке очередности? Я так много упустил и правила успели измениться? В любом случае вначале я хотел бы услышать ценные мысли всех собравшихся, — с ироничной угодливостью улыбнулся таинственный господин.

Вопрос на сегодняшнем Совете стоял самый что ни на есть основополагающий. Мятежная организация существовала почти столько же сколько сам Орден, но только после прихода к власти Цензора Чена сформировалась её настоящая важнейшая цель: эту власть у него отнять. Чем дальше, тем больше причин для этого подавал сам великий Хранитель Устава. Изгнав или отправив в отдаленные обители всех несогласных, он подарил организации множество новых, жаждущих мести и справедливости членов. Ужесточив, под видом мнимой гуманизации, порядки в Обители, он не оставил себе шанса мирно проправить до конца своих дней. Некоторые обстоятельства вынуждали заговорщиков действовать крайне скрытно, затаившись в последние годы. Но это отнюдь не значило, что их деятельность замерла. Напротив! Сеть за это время разветвилась настолько, что чуть ли не каждый третий из самых высокопоставленных служителей Ордена был так или иначе лоялен враждебной организации. Одних подкупили деньгами, на других был собран внушительный компромат, находились даже те, кто, рискуя собственной жизнью, сотрудничал с подпольщиками за идею. Некоторых из них впоследствии принимали в свои ряды.

Так в свое время вышло и с Фэнем. Но, конечно, не только его самопожертвование и доверие привело к тому, что ему была оказана честь стать посвященным внутреннего круга. Просто члены организации прекрасно понимали выгоды от союза с его влиятельным семейством. Не сумев тогда в достаточной мере повлиять на решение светского суда, но, по крайней мере, сохранив ему жизнь, после того, как узник обрел свободу, организация гарантировала ему безопасность, высший уровень доступа к информации и некоторую автономность действий. Чем он, несколько своеобразно, и воспользовался… Теперь же, когда Фэнь больше не являлся заложником службы исполнения наказаний, они могли приступить к осуществлению основной своей миссии — свержению неправедного орденского правления. И, так как мирно выживающий из ума старик Лунь их интересовал мало, все усилия организации в последнее время были сосредоточены на устранении Цензора Чена.

Всё, в сущности, было готово. Реальная власть уже ускользала из жестких пальцев негласного владыки. Разведка даже не донесла Хранителю Устава, что после падения Столичного Прокурора был освобожден один из важных орденских узников. Силовой блок был готов к сотрудничеству. Новый Глава Стражи вообще был одним из членов тайного общества. Осталось выбрать способ…

Только еще одна мелочь стояла у них на пути: необходимость разыскать и уничтожить все материалы, касающиеся возможной связи тайной организации с одним знатным родом. Об этом и высказывались в порядке очереди двенадцать сидящих за круглым столом заговорщиков. Фэнь сообщил, что в доступных отделах Архива их не оказалось. А речи остальных сводились к одному: Хранитель Устава настолько суров и осторожен, что быстро войти к нему в доверие, добившись скорого повышения и доступа к тайным отделам, невозможно — не стоит и пытаться.

— Позвольте полюбопытствовать. — Когда все, позабыв о Незваном, приступили к дискуссии, он подал голос — язвительный и едкий. — А зачем нам вообще добывать эти документы? Разве, когда почтенный Чен будет свергнут, они смогут нам как-то навредить? С какой целью и по чьей инициативе это принято?

Все умолкли, неловко переглядываясь. Ну да, вольного слушателя давно не было, он даже не знал о жарких спорах, предшествовавших этому решению, которое, судя по общему настрою, теперь все, не сговариваясь, пытались саботировать. Эти материалы действительно не могли повредить организации, когда — или всё-таки если — власть окажется в её руках. Но вот тот самый знатный род, чьего расположения так долго и не вполне удачно добивались заговорщики, не соглашался на такой риск.

— По моей, — разнёсся по залу настойчивый голос, и молодой человек с черной повязкой устремил на Незваного упрямый взгляд зеленых глаз. — С целью устранения оплошности. Этот компромат они получили из-за меня. И это нужно исправить.

Безымянный незнакомец принял этот взгляд и долго испытующе смотрел на Фэня. Тот давно привлек его внимание. Незваный видел, как он раздраженно хмурился, слушая высказывания и сомнения собравшихся, как несколько раз нервная судорога искажала тонкие ожесточенные черты его лица. В общем и целом, как и все члены организации, странный господин был наслышан о его судьбе. А ещё он заметил сверкающий из-под капюшона рубин… Незваный оценил шальной блеск его глаз, отчаянную непреклонность его тона и просто кивнул:

— Понятно. Ну, что ж, господа, — быстро приняв решение и отведя взор от Фэня, обратился он ко всем собравшимся с ехидной улыбкой, — позвольте мне озвучить вам простую, но, возможно, не для всех очевидную истину. Не существует таких праведников, которых нельзя было бы соблазнить! А для продвижения по службе ещё не придумано лучшего средства.

По залу пронесся недоверчивый, несколько досадливый гул. Заговорщики помнили нрав бывшего постоянного члена внутреннего круга и понимали, что теперь им придется принять во внимание все его ценные советы, а настаивать на том, чтобы Чена по-быстрому отравили, он, увы, почему-то не станет.

— Соблазнить Чена?! — возмущенно переспросил один из участников собрания. — Проще сплющить гору или опустить пониже небо!

Незваный громко рассмеялся в ответ, похлопывая себя по коленке:

— Да что вы?! — Сеточка морщин собралась вокруг искристых глаз, блеснули в хищном оскале зубы с четко выраженными острыми клыками. — Что же он, по-вашему, не человек из плоти и крови? Или, может быть, вы знаете что-то необщеизвестное? К примеру, не хотите же вы нам сказать, что Хранитель Устава — евнух?

При последних фразах выражение лица Незваного приняло преувеличенно испуганный и внимательный вид, он даже поднес руку ко рту, словно в самом деле ожидая услышать более весомые подтверждения праведности Цензора, чем его безупречная репутация непреклонного ревнителя морали.

В зале все приумолкли и никто не спешил отвечать.

— Что, нет? — поторапливал их своенравный гость.

— Помилуйте, господин Незваный, — примирительно обратился к нему глава собрания. — Кто в Обители мог бы пойти на это? К тому же известно, что Чен особенно люто ненавидит именно такого рода неуставные отношения, которые, ввиду целибата, неизбежно принимает…

Очевидно было, что председатель вот-вот запутается в своей полной околичностей речи. Незваный, закатив глаза, не постеснялся помочь ему прояснить мысль:

— Вы хотите сказать, что Чена нельзя соблазнить существом мужского пола? — И, пренебрежительно взмахнув рукой, фыркнул: — Ну так, чего проще — изобразите ему женщину!

— Изобразить… — Среди собравшихся поползли смешки и шепот, никто не проявил особого энтузиазма.

Эксцентричный господин тем временем невозмутимо продолжал:

— К тому же есть масса вспомогательных средств — да, уважаемые, в питье можно подмешать не только яд! — которые тоже могут вызывать разнообразные нужные делу эффекты. Господа, решительно не понимаю, почему вынужден объяснять вам настолько простые вещи!

Кто-то обиженно воскликнул:

— Но это опасно! Когда старик Чен что-то заподозрит, он моментально присудит, кхм, соблазнителя к высшей мере! Даже, если допустить успех, после соблазнения.

Незваный презрительно усмехнулся:

— Ну так, вообще-то, мы и собрались здесь вместе не для увеселительной прогулки! — Он снова досадливо ударил себя по коленке. — Или здесь, пока меня не было, напрочь разучились рисковать?

Когда в зале установилась напряженная тишина, в разговор решил вмешаться до того молчавший Фэнь. Его голос прозвучал глухо, но безапелляционно:

— Я знаю того, кто на это способен. Он согласится. И справится.

— Господин Фэнь?.. — неуверенно переспросил председатель.

— Наши люди уже в доме Цензора, — торопливо, не желая упустить почти ускользавший шанс сделать всё по-своему, пояснил Фэнь. — Нужен только приказ.

Главе собрания, улучившему момент сбросить с себя часть ответственности, оставалось только устало уточнить:

— А более подробный план вам, стало быть, не нужен? Вы можете гарантировать, что всё не закончится очередным арестом?

По лицу Фэня вновь пробежала судорога. Было ясно, что означает требование подобных гарантий… Организация не могла больше допустить заложников в руках Ордена. Фэнь понимал, что ставит на кон чужую жизнь. Но знал, что тот не откажется. А ожидать подробного плана от этого вялого незаинтересованного собрания, очевидно, не приходилось.

— Могу, — уверенно ответил он с мрачным огнем в глазах.