— Джилл, НЕТ!

Он пытался ухватиться, поймать руку — но поймал только воздух. Ему оставалось лишь смотреть, как сжимаются на глазах за секунды падения две сцепившиеся фигуры: его злейшего врага и его самой близкой напарницы.

Крис в отчаянии треснул кулаком по каменному вычурному подоконнику замка Спенсера.

Там, внизу, мерно и тяжело хлестало о скалы холодное море. Там гребни чёрных каменных гряд, бездушных и острых как бритва, с трёх сторон обступали стены замка. Выжить там — было практически нереально.

Крис стиснул подоконник и прищурился, пытаясь что-то разглядеть, подмечая силуэты, светлые пятна тел в острых блестящих гранях. Он быстро снял с себя рюкзак, разыскал в его недрах простенький крюк со стальным тросом и поясом, закрепил у подоконника. Проверив карабины, он запрыгнул на самый край — и начал спуск.

Эвакуационный вертолёт должен увезти отсюда уж точно не его одного.

***

Джилл застонала, приподнимаясь на кушетке, и открыла глаза. Квадратная фигура напарника была рядом, от этого ей сразу стало спокойнее. Она немного улыбнулась сквозь боль.

— Тише, — голос Криса был хрипловат от беспокойства. — Возможно, у тебя не только переломы и даже не только сотрясение. Пожалуйста, лежи.

Джилл слабо кивнула, но тут же распахнула глаза, вспомнив последние моменты перед утратой сознания. Она с тревогой, внимательно всмотрелась в лицо Криса.

— Где он? — выдавила Джилл. — …Выжил?

Часть её понадеялась, яростно понадеялась на чудо — что её жертва не была напрасной, и Вескер теперь мёртв. Наконец-то мёртв, раз и навсегда.

Крис медленно кивнул и посмотрел куда-то себе за плечо.

Джилл сглотнула, снова аккуратно приподнимаясь, выглядывая из-за необъятного плеча напарника.

Вескер лежал у противоположной стены, на такой же кушетке, опутанный цепями поверх переломанных, раздробленных, вывернутых конечностей, от щиколоток до самой шеи. Его голова была вся в крови, из неё торчали белёсые клочки то ли волос, то ли костей, он выглядел смертельно белым, мёртвым — но его грудь медленно вздымалась.

Джилл едва дышала, разглядывая его: ей всё же удалось вывернуться! Удалось упасть на него, заставить принять основной удар. Но он был жив, всё ещё жив. Она присмотрелась и вдруг тихо вскрикнула, вцепившись Крису в предплечье уцелевшей рукой: сломанные кости рук Вескера как будто шевелились, подрагивали… сдвигались.

— Да, — сумрачно подтвердил Крис, так же не отрывая от Вескера глаз. — Эта бессмертная сука заживает прямо у нас на глазах. Надеюсь, мы успеем нацепить на него что-то покрепче, как прибудем на базу. Ещё минут десять лететь.

Джилл осторожно легла обратно, выдохнула и прикрыла глаза в знак согласия.

— Он должен ответить за всё.

…Чудо всё-таки случилось. Но не совсем то, на которое она рассчитывала.

***

— Почему он ещё здесь?

Крис хмурился, разглядывая через ударопрочное толстое стекло койку своего врага в специальном боксе для особых случаев. Вескер лежал ровно, как солдатик, с закрытыми глазами, не шевелясь, и только идеальные кривые на мониторах демонстрировали его более чем отличное состояние.

Врач французского подразделения БСАА, человек в возрасте с серьёзным печальным лицом, приподнял планшет с записями, демонстрируя его Крису.

— Он без сознания. В его крови причудливый коктейль нескольких известных нам вирусов. Прогенитор, две вариации Т, включая Т-Веронику, и производная от G, куда менее мутагенная, нежели версия Биркина, — он поджал губы, перелистнув файл. — Но удивительное дело: всё это не убивает его, а идеально стабилизирует. При этом, количество вирусов в крови постепенно уменьшается — возможно, в связи с произошедшей тотальной регенерацией. Его тело полностью излечило все полученные от падения раны, включая раздробленные кости, пробитую насквозь голову и глубоко повреждённый мозг. Не потребовалось ни единого вмешательства! Вот только сейчас он как будто не желает приходить в сознание.

Доктор задумчиво поджал губы, глядя на своего невольного пациента и не замечая потрясённого взгляда Криса.

— Повреждённые мозги?

— Да, именно так. В затылочной зоне отсутствовала значительная часть мозга, когда вы его сюда доставили, — подтвердил врач. — Если экстраполировать скорость его восстановления вплоть до момента получения повреждений, то, полагаю, непосредственно при ударе он утратил не менее 40% своего мозга.

Крис сглотнул, переводя глаза на покоящегося в палате Вескера.

— И что это значит? Он вообще выйдет из комы?

— Трудно сказать, — врач покачал головой. — Мы должны быть готовы к любой ситуации.

Крис склонил голову, размышляя и прикидывая варианты. Он что-то читал о триггерах, потрясениях или, наоборот, позитивных словах и действиях, благодаря которым люди выходили из бессознательного состояния. И чёрт возьми, раз эта сволочь была в коме, у Криса точно нашёлся бы не один десяток добрых слов для его свежевосстановленных ушей, которая помогла бы его разбудить.

— Я зайду к нему.

Доктор кивнул, деловито закрывая планшет и убирая его в карман на двери.

— Двери и стены бронированные. Держите руку на кнопке вызова, — он усмехнулся, поправляя халат. — На всякий случай.

Крис молча проводил его взглядом до угла коридора. Он предпочитал держать руку в первую очередь на своей пушке. И если Вескер очнётся и только попробует напасть — размозжить ему голову в кашу как последнему чёртовому зомби и спалить для уверенности. Чтобы уж точно не восстановился.

Да, именно. Это был бы самый лучший вариант.

Закрыв за собой дверь, Крис неслышно подошёл к кровати, разглядывая чертовски знакомое лицо с тонкими, строгими чертами. Было время, он любовался на него втихую, сдавая рапорты и отчёты, наблюдая, как его выражение чуть заметно меняется при чтении. Было время, он едва выдерживал пронизывающий даже сквозь очки взгляд, несущий кару за все его мелкие рабочие промахи. Было время, когда он увидел на этом лице знакомую ухмылку в зеленоватом свете подземной лаборатории, когда он и верил, и не верил одновременно тому, что слышал из уст своего капитана, ставшего предателем.

Но потом — потом в его памяти на этом точёном лице была только печать сумасшествия, ярости или ядовитого презрения. Это красивое лицо слишком легко искажалось в злобную маску с горящими оранжевым и алым нечеловеческими глазами, стирая старые воспоминания о тёплом свете настольной лампы в капитанском кабинете, замещая их собой, переписывая поверх всего, что Крис ещё носил в своём сердце.

Однако сейчас Вескер был спокоен, умиротворён и нейтрален. Он даже казался немного моложе, чем раньше. Примерно таким, каким Крис увидел его впервые — десять с лишним лет назад, в далёком-далёком январе 1996 года, когда пришёл по приглашению Барри наниматься в СТАРС.

Крис прикусил губу, не позволяя себе снова перебирать в голове те моменты, когда он верил, уважал и служил. Когда готов был отдать всё за благосклонность своего капитана, стать лучше и добиться его похвалы.

Его правая рука легла на рукоятку Беретты, и Крис выдохнул. Холод металла отрезвлял, возвращая в реальность, в “здесь” и “сейчас”.

Глянув снова на безучастного и недвижимого Вескера, Крис отвернулся, подыскивая подходящий стул. Пусть было неизвестно, когда тот очнётся и очнётся ли вообще, сработает ли его идея заставить Вескера прийти в себя, но неплохо было бы вообще организовать дежурство около столь опасного врага.

По крайней мере, подумалось Крису, он начнёт первую смену.

Он развернулся, подтаскивая поближе небольшое больничное кресло. Уперевшись бедром в койку и развернув к ней кресло, он вздрогнул, случайно коснувшись прохладной руки Вескера. Быстро глянув через плечо, чтобы проверить, Крис замер в полусогнутой позе.

Вескер смотрел на него задумчиво и как будто немного удивлённо. Смотрел — с ужасом осознал Крис, оставляя в покое кресло и медленно разворачиваясь к койке всем корпусом, — совершенно обычными светло-голубыми глазами. Такими, чёрт подери, непривычными нормальными глазами. Крис не видел их, кажется, тысячу лет, и это было ужасно.

— Крис, — его голос был всё так же глубок и требователен, как когда-то, его голос буквально переливался в воздухе, и Крис невольно сглотнул, отгоняя от себя наваждение, — что случилось? Почему ты небрит и одет не по форме?

От внезапного вопроса Крис замер с распахнутыми глазами, утратив дар речи. Он подумал было переспросить, не ослышался ли, в своём ли Вескер уме или это новая фаза в его сумасшествии.

Вескер между тем нахмурился, легко приподнимаясь и садясь на койке. Он устроился поудобнее, разглядывая Криса с головы до ног.

— Ты выглядишь довольно помятым, — заметил он и усмехнулся с такой знакомой ноткой яда. — Тебе стоит поменьше зависать в баре с Раймоном, Фростом и Спейером.

О нет, он не сходил с ума, он издевался! У Криса дёрнулась щека, его рука стиснула рукоять Беретты.

— Не смей, сука…

Вескер скептично приподнял бровь, проследив его движение, а затем посмотрел ему в глаза, пронзительно и тяжело. Ему очень недоставало очков, чтобы окончательно слиться с образом из прошлого, но без них его взгляд был только прицельнее, жёстче. Он как будто выцепил Криса из всей окружающей реальности, буквально приказывая ему замереть.

— Офицер Редфилд, будьте так любезны: возьмите себя в руки.

Крис почувствовал, как по спине прошла мелкая дрожь. Он подумать не мог, что этот ледяной низкий тон всё ещё может оказывать на него такое влияние, но пальцы как будто сами соскользнули с Беретты. Он судорожно выдохнул, стараясь сделать это как можно тише.

— Прекрасно. Теперь докладывай, Крис. Почему ты позволяешь себе подобное поведение и внешний вид? С какой стати я до сих пор прохлаждаюсь в больнице после нашей операции в Стоунвилле? — Вескер произносил слово за словом медленно, чётко и ясно, как будто выкладывал на стол карту за картой, и каждая из них оказывалась козырной. — И наконец, где мои очки? 

Его недовольство наполнило собой всё пространство, казалось, можно было пощупать руками, и все те, кто его вызвал, обязаны были раскаяться и раствориться на месте от чувства вины. В крайнем случае — броситься исправлять свои промахи со всех ног, подчиниться этой стальной харизме.

Крис, слушая его, чувствовал себя как в каком-то чёртовом сне.

Этого просто не могло быть, это было нереально. Проклятый Вескер ведь не мог, не имел никакого грёбаного права вот так вот взять и обнулиться, просто вернувшись в прошлое! Это наверняка была лживая искусная игра, Вескер просто виртуозно лгал — как привык делать все эти годы в СТАРС под маской их капитана.

“Утрачено не менее 40% мозга”, — вспомнились ему слова доктора. Чёрт подери…

— Вескер, — хрипло и отрывисто позвал побледневший Крис. — Какое сегодня число?

Экс-капитан повёл плечами, глянув на левую руку, но там было пусто. Он тихо прицокнул.

— Если ты намекаешь, что после удара я слишком долго пролежал без сознания, и это всё объясняет, то позволь усомниться, — холодно отозвался он. — Полагаю, сегодня не далее, чем пятое мая.

Крис, стоя в прострации, покачал головой. Он вспомнил, да. Операция в Стоунвилле — четвёртого мая 1997 года, захват банды из Чикаго. И кажется, Вескер действительно тогда провалялся неделю в больнице… 

Нет. Невозможно. Он всё ещё не верил.

— Год какой? — выдавил Крис, отчаянно понадеявшись, что обман вскроется прямо сейчас.

Вескер посмотрел на него как на идиота. В его лице словно читалось: “Не разочаровывай меня, Крис”, — и услышать подобное было когда-то самым большим страхом офицера Редфилда.

— Похоже, тебе тоже крепко досталось, Крис, — заметил он. — Естественно, сейчас девяносто седьмой год.

Крис хмыкнул с долей нервозности, с размаху садясь в придвинутое кресло.

— Нам всем тут охереть как крепко досталось, — пробормотал он, потерев лицо всей ладонью. — Вашими стараниями, блядь.

Вескер недоумённо посмотрел на него, потом поджал тонкие губы.

— Я всё ещё жду отчёт.

Крис посмотрел на него, сощурившись, мысленно ища хоть какой-то способ вывести Вескера на чистую воду. Он должен был, должен был его на чём-то подловить, поймать если не на слове, то на реакции. Вескер при всей своей лживости не мог не сорваться на то, что ненавидел, он был слишком самолюбив. И чем больше он сходил с ума, тем сложнее ему становилось скрывать своё бешеное эго.

Крис усмехнулся, вспомнив подземную лабораторию и тот разговор, который перевернул всё.

— Нравится шестерить на Амбреллу в участке среди тупых копов, а, капитан? — прошипел он со смешком на последнем слове.

Вескер слепо моргнул, разом побледнев ещё больше, чем был. Он молчал, стиснув губы в тонкую нить, тяжело и хмуро разглядывая Криса долгие несколько секунд, потом прикрыл глаза.

Крис наблюдал за ним с некоторой тревогой. Это была совсем не та реакция, на которую он рассчитывал. Он полагал, что на лицо Вескера не может не вернуться презрение и ненависть — то, что он сам видел столько раз за их редкие встречи. Но тот выглядел как будто… расстроенным. Задетым его словами.

— Я погляжу, Айронс решил сыграть собственную партию и нарушить все договорённости, да? — холодно, зло протянул он. Помолчал ещё немного, мрачно глядя на Криса, и добавил: — Нет, мне не нравится. Я никогда не был заинтересован в работе силовиком, и это насильственное назначение, Крис. Однако я дождусь своего шанса и найду способ освободиться от Амбреллы, не сомневайся, — он коротко и криво улыбнулся и поглядел на Криса с кристальной уверенностью. — Или избавиться вовсе.

Господи, он действительно в это верил! Крис застонал, вцепляясь пальцами в волосы, и вскочил, с грохотом роняя кресло.

— Вескер! Нет нихера уже никакого Айронса! Нет Фроста, нет Спейера, нет СТАРС и РПД! Нет целого грёбаного Раккун-сити! И даже твоей сраной Амбреллы — уже тоже НЕТ! — он орал Вескеру в лицо, схватив его за плечи и чуть ли не встряхивая. — Ты, это ТЫ уничтожил наш отряд, запустив нас в заражённый особняк! Ты экспериментировал, создавал и продавал биооружие, ты убивал! Ты работал на этих сук из Амбреллы, стёрших Раккун-сити своим чёртовым зомби-апокалипсисом, ты устроил заражение на Рокфорде и в итоге убил Спенсера своими руками! Ты едва не угробил ещё и нас с Джилл в его особняке, прямо рядом с его трупом! И сейчас драный две тысячи шестой год, Вескер!!! — Крис выдохнул, прикрывая глаза и отпуская его плечи. — С Амбреллой покончено два года назад, — хмуро добавил он, отворачиваясь, — и не без твоей помощи.

Вескер, терпеливо переждавший бурю, приподнял брови, аккуратно поправляя рукава больничного халата после этого эмоционального взрыва.

— Крис, — вкрадчиво начал он, — надеюсь, ты осознаёшь, как малореалистично звучат все твои обвинения. Да, я работаю на Амбреллу, но, как ты мог заметить, в последние годы занимаюсь вещами, весьма далёкими от экспериментов и биооружия. Да, я хотел бы вернуться от полицейской работы к учёной деятельности, но направление действий Амбреллы нахожу тупиковым и деструктивным. И безусловно, мне нужна свобода и независимость. Но, Крис, я не мог действовать столь иррационально и безрассудно, а в итоге утратить даже все воспоминания об этом. Это просто нелепо.

Крис крепко хлопнул себя по лбу.

— Господи. Вескер, после убийства Спенсера — мы нашли тебя с его чёртовым сердцем в руке! — ты пытался уничтожить нас. Ты издевался, швырял нас по стенам как щенков, и у тебя почти получилось угробить нас со всей этой нечеловеческой силой и скоростью! Джилл выбросилась с тобой из окна прямо на скалы, чтобы меня спасти. Ей повезло, она упала на тебя! А тебе раскроило голову и уничтожило часть мозга при падении. Врач сказал, аж сорок процентов или даже больше. Если бы не твои сраные вирусы, тебе бы — конец!

Он снова упал в кресло, глядя на Вескера с тоской. Если это всё ещё была ложь, то он уже не знал, как вывести экс-капитана на чистую воду и заставить признаться. Вескер был таким другим, таким, каким он помнил его до июля 1998 года. Его капитаном.

Крис тихо выдохнул. От всех этих нахлынувших воспоминаний, от давления этих холодных невозможно голубых глаз, от этого спокойного и самоуверенного голоса у него судорогой сводило грудь.

— Что ж, мы с Джилл всегда друг друга несколько недолюбливали, — Вескер поджал губы, с интересом рассматривая свои руки и грудь, потом аккуратно ощупал голову и едва заметный пушок, заново отросший на восстановившемся затылке. — Уничтожение мозга более, чем на треть, судя по всему, центры памяти. Но ты утверждаешь, вирусы всё восстановили с нуля, — он задумчиво покачал головой, — и естественно, без того, что в этих центрах хранилось. Ячейки памяти просто чисты, связи нарушены. Возможно, — Вескер поглядел на Криса, немного наклонив голову, — я не помню не только последние девять лет, как ты утверждаешь, но и какие-то из ранних событий своей жизни. У которых, по твоим же словам, не осталось никаких свидетелей, и это подтвердить или опровергнуть и вовсе некому.

Крис скрипнул зубами. Теперь ведь его было даже не посадить! Любой самый бездарный адвокат добьётся признания его невменяемым, и Вескеру не предъявят ничего. НИ-ЧЕ-ГО.

Он посмотрел в сторону — туда, где дальше по коридору была палата Джилл. Ей, в отличие от Вескера, приходилось заживать по старинке, её сейчас лечили, она была вся в гипсе и принимала таблетки. Такой ценой досталась ей попытка убить преступника.

Но теперь у Вескера была амнезия. Спенсер был мёртв, большинство высокопоставленных работников Амбреллы — тоже. Все доказательства его вины сгорели в особняке Спенсера и в Раккун-сити. Теперь… даже если они захотят подтвердить преступления Вескера, у них против него есть только их собственная память.

Крис прикрыл глаза ладонью, не обращая внимания на следящий за ним взгляд.

Лучше бы Вескер оставался сумасшедшим. Лучше бы он дёрнулся, попытался его, Криса, убить, едва только вернул своё сознание. Лучше бы он тихо сдох в сраных скалах…

Но нет. Вескер был здесь, Вескер ни черта не помнил. Вескер травил ему душу одним своим присутствием, своим взглядом и глубоким голосом, и Крис чувствовал, как до камня стискивается в горле тоска, как окутывает его горьким и горячим ощущением прошлого.

Его ладонь аккуратно накрыли прохладные пальцы.

— Мне жаль, Крис, — тихо сказал Вескер. — Если всё, рассказанное тобой, — правда, то я бы хотел другого исхода. За исключением, разве что, гибели Амбреллы.

Пальцы немного провели по его руке, и Крис замер. Он отнял руку от лица, глядя на Вескера ошарашенно, буквально убито.

— Ты ведь понимаешь, что я не верю? — он покачал головой, не давая себе поддаться на это прикосновение. — Даже если бы все твои центры памяти вдруг стали девственно чисты, это не сняло бы с тебя ответственности!

— Крис, хватит. Я не помню всего этого, — резко отозвался Вескер, убирая руку. — Я не знаю ничего из того, что якобы совершал. И будь я в своём уме, то и не совершил бы ничего подобного.

Крис перехватил его кисть, стиснул яростно, больно — так же сильно, как горело у него в груди, как саднило в горле и жгло в глазах.

— Ты намекаешь, что действовал под влиянием вирусов, которые сам же в себя всадил?! Что был в изменённом сознании???

Вескер откинулся на подушки, спокойно оставляя руку в его распоряжении, откровенно демонстрируя своё доверие, позволяя ему новый эмоциональный порыв. Криса от этого выбило из колеи, встряхнуло. Ему казалось, он держался из последних сил.

— Я не исключаю подобный побочный эффект заражения. Даже с учётом моей уникальной восприимчивости и симбиотичности к различным видам вирусов, — заметил Вескер.

Крис замер на полуслове. Он никогда не рассматривал это с подобной стороны. Это… Чёрт дери, конечно, это никак не извиняло Вескера — но всё же уменьшало его вину. Крис порывисто выдохнул, его стальная хватка стала мягче.

Он всматривался Вескеру в глаза, ища ответы. Его снедало сомнение. Он всё-таки не мог поверить до конца — после стольких лет и столкновений. Он видел, он понимал: лжёт ли Вескер, просто недоговаривает или действительно настолько вернулся к прошлому всей своей сутью, но определённо решил воспользоваться ситуацией и начать новую жизнь. 

Судорожные размышления внезапно прервало движение — длинные тонкие пальцы мягко, едва заметно гладили по его кисти, дарили прохладную нежность.

Один раз, один-единственный раз, когда между ними случилось нечто подобное, всё ту же чёртову уйму лет назад, Крис счёл, что это была всего лишь нелепая случайность. Что его строгий капитан никогда бы не стал нарушать устав, что это движение ему просто почудилось тогда, в ночи в архиве на излёте тяжёлого долгого дежурства.

Оказывается: нет, не почудилось. Оно было, и было осознанным. Как сейчас.

— Должен сказать, у нашего положения, — вкрадчиво заметил Вескер, — определённо есть позитивная сторона. К примеру, мы больше не ограничены субординацией и уставом. Не так ли, Крис? — он буквально промурлыкал его имя.

Крис сглотнул, пожираемый вспыхнувшим — казалось, давно позабытым — жаром.

Он почувствовал себя пойманным в ловушку, готовым перейти последнюю черту. Этого не должно было случиться. Он не мог себе такое позволить. Сколько бы ни мечтал о подобном — тогда, в другой жизни, в другом веке.

Крис встал, резко выдёргивая руку.

— Это не значит, что что-то должно измениться, Вескер, — он одёрнул форму, становясь на вытяжку, напрягая буквально каждую мышцу в теле, чтобы заставить себя остыть. — Я доложу обо всём руководству БСАА. Мы примем решение, что нам с тобой делать.

Вескер с некоторым неудовольствием проводил взглядом его движения, а затем неторопливо сложил руки на груди.

— Надеюсь, в вашей структуре найдутся здравомыслящие и компетентные люди, — любезно отозвался он, а потом улыбнулся — лично Крису. — И также надеюсь продолжить наше с тобой общение.

Крис почувствовал, как обжигает прилившей кровью уши, как его накрывает новой волной, как тянет страшной, необъяснимой магией к этому человеку.

— Посмотрим, — он стиснул челюсти до боли и резко развернулся.

Вескер тихо хмыкнул за его спиной, но больше не сказал ни слова.

Крис едва выдержал шаг, выходя под неотрывным взглядом из палаты, наконец-то отделяя себя от Вескера физической чертой. Тот всё равно оставался в его мыслях, оккупировав их целиком и полностью, но хотя бы не давил словами и взглядом.

Он, казалось, уже давно забыл эту тягу, это сводящее с ума, пленяющее ощущение рядом с бывшим капитаном. Но теперь всё перевернулось, и реальность выполнила с ним бросок с прогибом.

Что ж… Возможно, ему стоило об этом подумать. Подумать о том, чего он избегал столько лет, от чего прятался, что старался вытеснить из памяти и чему пытался не дать ни единого шанса.

Потому что шанс всё-таки был. Появился.

Крис провёл по кисти, которую всего пять минут назад трогали холодные сильные пальцы.

Шанс был. И от этого было так тепло и больно в груди, тоскливо и жарко.

Он надеялся, что его отпустит.