Генри Блубард был не из тех людей, кто стремился быть в центре внимания, но Блонди Локс с первых дней в старшей школе привыкла подмечать все и всех вокруг, никогда ведь не угадаешь заранее, где и по какому поводу другим ученикам может потребоваться ее экспертная оценка. Увы, не так уж часто мнения будущей Златовласки решались спрашивать напрямую, хотя и решительно непонятно, отчего за всеми водилась такая глупая застенчивость. Разве Блонди не была легендарно признанным – еще до своего рождения – экспертом и опытным критиком? Разве она не знала точно, как лучше всего следует быть сделанным… да чему угодно? Разве не высказывала охотную готовность любому подсказать, как он мог бы делать идеальнее то, что делает? Увы, обращаться к ней все равно не спешили, вот и приходилось самой постоянно проявлять предельную внимательность к окружающим. Долгое время это не касалось Генри – не растрачиваться же Блонди было на советы, как правильно отсиживаться в стороне и читать или – реже – обсуждать какие-то повседневные школьные дела с другими ребятами, когда всегда происходило рядом что-то куда более важное, куда более требующее ее участия и высказанного мнения. Так что рассмотреть молодого Блубарда вблизи удалось уже только через пару лет после его появления в школе, когда Блонди в столовой решила подсесть за столик к Берну и двум его друзьям-троллям.
Всю стипендию Блонди вынуждена была истратить на новую камеру и микрофон для своего компьютера и еще кое-какие усовершенствования своего видеоблога, так что, помимо бесплатных школьных завтраков и обедов, довольствоваться приходилось тем, чем кто-то согласился бы ее угостить. К счастью, Бернард всегда был рад такой возможности, то есть, конечно, он не говорил этого, но иногда в словах и нет никакой нужды! К тому же, Блонди вместе с Розабеллой не так давно выручили Бернарда, когда ему грозили неприятности от профессора Румпельштильцхена, а это чего-то да стоит! Связываться с вредным старикашкой не любил никто, значит, Берн был просто счастлив любым способом выразить свою благодарность, оттого девушка без колебаний подсаживалась к нему, не дожидаясь приглашения.
Одна беда – вкус у него оказался не лучший, так что, каждый раз забывая все полученные от Блонди в прошлый раз советы, покупал Бернард в буфете далеко не лучшую еду.
- И о чем ты только думал?! – удрученно посетовала девушка, присев рядом и надкусив взятый с тарелки приятеля пирожок. – Разве я не говорила, что больше люблю клубнику, а не малину?
Берн виновато вздохнул.
- Наверное, о том, что он сам больше любит! – хмуро заметил один из троллей. Он был тощий и долговязый, а второй его сородич, напротив, полноват, причем оба имели более чем странные предпочтения в выборе одежды и не реже Бернарда пропускали мимо ушей любые доброжелательные советы, но Блонди им это великодушно прощала. Как и раздражающе-язвительную манеру разговаривать о чем бы то ни было.
- Угусь! Как правило, об этом, заказывая что-то для себя, вспоминают прежде, чем о вкусах нахалок, без спросу лезущих в чужие тарелки, – поддакнул полноватый тролль, прервавшись от полировки клыками кости от телячьей ноги. Объяснять им что-то не имело смысла, так что Блонди придвинула к себе поближе блюдо с пирогами и улыбнулась Берну. Все равно это получше, чем довольствоваться яичницей с колбасками и соком, которые тут предлагали как «пансионный» завтрак!
- Ну, пусть будет малина, но ни кофе, ни сок к таким пирогам уж точно не подходит, принеси мне, пожалуйста, чаю.
- Который наверняка будет слишком горячий! – опять принялись гыкать тролли. – Или слишком холодный.
Бернард снова тяжело вздохнул, определенно испытывая неловкость за таких приятелей, но из-за стола поднялся молча и грузно потопал к буфету. А Блонди, дожевывая третий пирожок, только после этого принялась рассматривать четвертого сидевшего за тем же столом юношу, даже головы от книги не поднявшего, когда она присоединилась. Не слишком-то вежливо… наверное, поэтому сама девочка и не обратила на него внимания сразу. Не сказать, конечно, чтобы внешность была неприметная: немного резкое лицо, тонкий нос с небольшой горбинкой, волнистые, черные, как вороньи перья, волосы, чуть-чуть не достигающие плеч, глаза тоже темные, но не разобрать, черные или темно-синие… одежда излишне мрачная – весь в черном, только золотое шитье на куртке слегка оживляет, но все равно довольно симпатичный. Да разве станешь к нему присматриваться, когда за тем же столом сидят два тролля и антропоморфный медведь?
- Привет! – махнула надкусанным пирожком Блонди. Парень удивленно на нее покосился, едва заметно кивнул и снова уткнулся в книгу. – Отличный денек, не правда ли?
Повисла короткая пауза, ответа девушка так и не дождалась, даже тролли почему-то притихли. Эх, ну что за воспитание, перед ними леди, между прочим, сидит!
Пирожок попался слишком сухой – то ли перепекся, то ли вся начинка переползла в одну сторону, оставив с другой жесткий слой теста, а Берн что-то задерживался с ее чаем, так что, тихо кашлянув, Блонди потянулась к чашке, стоявшей перед погруженным в чтение мрачным юношей. И тихо ойкнула, когда он, так и не повернув больше головы, незаметным движением схватил ее запястье, заставив руку замереть буквально в сантиметре от чашки.
- Эй! Ты меня напугал! В чем дело?
- Генри, наверное, считает, что тебе стоило попросить разрешения, прежде чем хватать что-то чужое! – с ухмылкой подсказал тощий тролль.
- Разрешения? Но это всего лишь чай, разве кому-то будет жалко…
Черноволосый Генри, не меняя выражения лица, взял чашку и переставил слева от себя, чуть дальше от Блонди, обиженно прикусившей губу.
- Всего лишь чужой чай, а не всего лишь твой чай! – с дурацкой глубокомысленностью пояснил грузный тролль и с хрустом раскусил пополам обгрызенную до сахарной белизны кость.
- Я же на вас не сержусь, что мне его никто не догадался предложить! – Блонди огорченно вздохнула и принялась внимательнее рассматривать неразговорчивого юношу. – Значит, тебя зовут Генри? Нас никто так и не представил… кажется, я тебя видела в классе изобразительных искусств, не так ли?
Профессор Карт настоял в конце прошлого года, чтобы она в компенсацию пропущенных уроков дополнительно занималась рисованием, приходилось терять время, перерисовывая в альбом блюдо с виноградом и апельсинами. Восковыми, как оказалось, когда в перерыве Блонди попыталась отщипнуть пару ягод… Она была не единственной, кому пришлось отрабатывать не сданное вовремя, но Генри и там держался особняком, кажется, он постоянно приходил в класс изобразительных искусств по собственной, так сказать, воле – во всяком случае, рисовал он не наглядное пособие, а что-то свое. Наверное, можно было тогда взглянуть, что именно, но Блонди слишком вывел из себя профессор, сперва нагрузивший бесполезной работой, чтобы потом еще донимать ее придирками. Словно бы Блонди лучше всех не знала, каким должен быть идеальный рисунок – даже если и не получилось воплотить это знание, уж в советах она все равно совершенно не нуждалась, более того, сама могла ими сколько угодно делиться!
- Знаешь, это не совсем культурно читать за столом… и игнорировать, когда к тебе обращаются, кстати, тоже! Что ты читаешь? – привстав над стулом, девушка попыталась заглянуть на страницы книги в коричневой кожаной обложке без аннотаций и фото на задней стороне, однако Генри, нахмурившись, резко книгу захлопнул и встал. Блонди невольно выпрямилась, впервые сумев теперь заглянуть ему прямо в глаза. Странного темно-фиолетового цвета…
Так ни слова и не сказав, Генри забрал книгу и чашку, резко отвернулся, и пошел прочь. Девушка в растерянности передернула плечами.
- Ну что за невоспитанность? – пробормотала она.
- Подсаживаться без приглашения, хватать чужие тарелки и чашки или влезать носом в книгу? – невинным тоном уточнил один из троллей.
- Игнорировать людей и вот так уходить! – терпеливо, как детям, объяснила Блонди. – Почему он не разговаривает со мной?
- Вообще-то, он с девчонками никогда…
- Генри – сын барона Синеборода, – перебив сородича, туманно объяснил полноватый тролль. – Напрягись и сама попытайся подумать, почему он не захочет общаться с пронырой вроде тебя, сующей нос, где не просят, а потом еще языком слишком много треплющей!
- Думаете, он что-то скрывает?
Блонди всегда придерживалась мнения, что порядочному человеку нет смысла чего-то скрывать от других, так что если вдруг кто-то принимается играть в таинственность, к такому сразу стоит присмотреться.
К тому же у рода Блубардов репутация была весьма тревожная. Могла ли за странным поведением Генри обнаружиться какая-нибудь важная для школы сенсация?
Тролли переглянулись и картинно закатили глаза. Понятно было, что от них ничего толком не добьешься, но к столику как раз вернулся с чаем Бернард.
- Ты! Ты что-нибудь можешь рассказать об этом Генри?
- Генри? – Берн в растерянности поскреб когтями за мохнатым ухом. – Ну, он на одном с нами курсе. Учится средне, хотя профессор Румпель о нем относительно хорошо отзывается. Ни с кем не ссорился, но и особо не дружит. Рисование еще любит, правда свои рисунки «для души» никому не показывает, но на классе искусств видно, что хорошо разбирается, и другим подсказать может… сказал, что анатомию с детства хорошо изучил благодаря отцовской библиотеке и э-э-э… домашнему музею. Не считая этой темы с девочками, он, в общем-то, самый обычный.
- Быть обычным в такой школе, как наша – самое ненормальное, что только можно себе представить! – наставительно напомнила Блонди. – И что это еще за «тема с девочками»?
- Генри не разговаривает с женщинами. Вообще. Мадам Йага даже подписала разрешение, чтобы он мог отвечать письменно на уроках, которые ведут преподавательницы. Директору это не понравилось, но, поскольку они сами не особенно-то стремились что-то спрашивать вслух…
Неразговорчивых учеников в школе было больше, чем Блонди морально готова была осознать. Не успела прошлогодняя выпускница Луиза – дочка Элизы Вайлдсван – все три года обучения державшаяся в стороне от других подростков и увлеченная только своим вязанием, как минувшей осенью к ним присоединилась Мишель Мермейд, только и знающая, что молчать, будто в воду опущенная… все то время, когда не находилась, собственно, в воде… Даже вспоминать о них жутковато – для Блонди три часа-то промолчать в людном месте было испытанием, а уж чтобы три года! Но вот такого избирательного нежелания разговаривать раньше ни за кем не водилось. На застенчивого этот Генри не похож… Зазнается, значит? Только черная фея Фейбель как-то в начале учебного года, отказалась поделиться с Блонди кексиком, но даже она тогда не уходила так демонстративно, ни слова не говоря! А тут из-за какого-то чая…
- Но с вами-то он разговаривает. Он как-нибудь объяснял это?
- Он считает, что это плохая примета, – опять заговорил вместо Берна тролль. – Ну, в этот раз, по крайней мере, точно не ошибся!
Похоже, толку от всех троих было немного. Девушка торопливо допила чай и, прихватив с блюда перед Бернардом последний пирожок, встала.
- Извини, мне уже пора! – второй рукой послав медведю воздушный поцелуй, сказала она. – Спасибо за чай!
Если не найдется новостей важнее, стоило бы, наверное, побольше разузнать об этом Генри. Просто так от людей не шарахаются, к кому из всех этих скромников ни присмотрись, найдешь то волчьи уши под красной шапочкой, то тайные свидания наперекор Судьбе. Значит, можно найти и новость!
Когда Блонди пришла в аудиторию, постепенно наполнявшуюся учениками перед занятием, ее внимание невольно привлек Деринг Прекрасный… в основном, тем, что сегодня он до странного не привлекал внимания, а с совершенно не свойственным ему задумчиво-печальным видом сидел в самом краю ряда, уставившись отсутствующим взглядом сквозь стену.
- Привет! – осторожно позвала девочка, ощутив странный укол опасения, что принц тоже попытается ее сегодня проигнорировать.
- А! Привет… Присаживайтесь, милая барышня! – обернувшись на голос Деринг галантно, но как-то неохотно приподнялся, махнув рукой на скамью возле себя. Даже одной из своих ослепительных улыбок изображать не стал.
- У тебя все хорошо? – забеспокоилась Блонди.
- Ужасно! – кисло признался Прекрасный принц, дождавшись, пока она сядет, и только после этого сам плюхаясь обратно на скамью. Берну, не говоря уже о его дружках, стоило бы поучиться манерам у достойного примера. – У Рози никогда нет на меня времени, это невыносимо! Постоянно отменяет наши свидания то ради пикета против охоты на блуждающие огоньки, то чтобы помогать с учебой троллям, лешим и гоблинам! Она пропустила игру нашей команды с командой Лукоморского лицея, потому что ушла в Чернолесье навестить Болотника, ему, видите ли, одиноко! О каждой образине мира необходимо проявить заботу, и только до моих чувств никому нет дела, когда она сюсюкается с очередным мохнатым амбалом!
- Даже так? – озадаченно крякнула Блонди. У нее самой в старшей школе парня так и не появилось, однако девушка лучше многих понимала, какими должны быть идеальные отношения, так что, как и во всем прочем, не скупилась на добрые советы. – Тебя теперь это беспокоит? Ты же с первого курса едва ли трижды за день менял девушек, ни о чьих чувствах не думая!
- Это же совсем другое! То есть… – Деринг виновато кашлянул. – Я думал о их чувствах! Но я тогда знал – и они заранее знали – что мне придется жениться на Эппл, для девушек подарком была даже толика моего внимания, я делал их счастливыми. И Эппл это не беспокоило. Она… мне казалось, она просто идеальная принцесса, которая почти так же мила, как и я сам, так что вполне достойная кандидатура для брака. Как и я – для нее. Понимаешь?
Блонди украдкой вздохнула. Деринг и Эппл были просто идеальной парой, на ее взгляд – а уж она-то разбиралась в отношениях! – должно быть, ни сами не были так потрясены и разочарованы своим расставанием, как Блонди. Действительно, идеальный принц для идеальной принцессы… как что-то могло пойти не так?!
- Хочешь сказать, что с Розабеллой все иначе? – с надеждой уточнила она.
- Совершенно! Рози ведь не просто какая-то рафинированная красивая куколка. Она невероятно умная, добрая, удивительная, она… она настолько необыкновенная, что я порой… ты только не смейся! – я в такие моменты, когда что-то в очередной раз оказывается важнее… я даже думаю, – окончательно смутившись, принц понизил голос, но все-таки выдавил. – Что, если это я недостаточно для нее хорош?
Блонди поперхнулась вдохом, на полминуты абсолютно дар речи потеряв. Прекрасный принц спрашивает, достаточно ли он хорош – куда катится это сказочное королевство!
- Шутишь! То есть, уверена, дело не может быть в тебе! – похлопав Деринга по плечу, проникновенно сказала она. – Розабелла… временами странная. Может, в ее вкусе более… эм, брутальные типажи? Все эти тролли, монстры, Болотник, в конце концов, когда вы решили встречаться, ты тоже был немного… ну, не таким, как обычно… Как ты сам заметил, она же не Эппл и совсем не…
Все-таки проблемы у них с Эппл могли возникнуть исключительно из-за Фейбель, неправильно заколдовавшей яблоко. Ну, то есть, это же была работа для ведьмы, а не для черной феи со специализацией не на фруктах, а на проклятых веретенах! Наверняка все дело было в том, что королева-колдунья их поколения все никак не хотела ответственнее отнестись к своим обязанностям, вот и происходило волшебство вечно наперекосяк!
- Уж лучше было остаться тем меховым мутантом, по крайней мере, тогда бы она меня не игнорировала! – сокрушенно выпалил Деринг, скрестив на парте руки и опираясь на них своим мужественным подбородком. Блонди снова невольно крякнула.
- Я имела в виду, не лучше ли прислушаться к мнению девушек, которые ценят тебя таким, какой ты есть на самом деле – великолепным, безупречным доблестным героем и чемпионом с самой прекрасной улыбкой всех сказочных королевств, а не жаждут залечивать комплексы неудачникам? У Рози, наверное, такая потребность чувствовать себя нужной… Знаешь, ведь Эппл пока не встретила больше принцев…
Принцев-то в их школе было предостаточно, в сказочных сюжетах они были весьма популярными кандидатами на вакансии героев. Блонди даже подозревала, что Бернард тоже был заколдованным принцем, просто скрывал это из-за каких-то непонятных дел профессора Румпельштильцхена – ведь все сказки, касающиеся медведей, она знала наперечет! И некоторые из принцев даже Прекрасные – весьма популярная фамилия сказочного королевства. А Эппл, наследницу самой Белоснежки любой – ну, почти любой – вниманием не обделял. Но с Дерингом, конечно же, сравниться не мог никто, даже его собственный брат-погодка вечно оставался в тени!
- А если и не Эппл, почти любая девушка в школе скажет…
- Какое мне дело до того, что скажет «любая», когда я говорю о Рози!
- Не стоит переживать из-за этого. Ты же лучший! Если кто-то считает иначе, то это их вина, а не твоя! Я могла бы расспросить Розабеллу, если хочешь… ну, чисто по девичьи – что она на самом деле думает.
- Правда? – слегка оживившись, приподнял голову красавчик.
- Естественно! А пока просто не забивай себе голову лишним – помыслы героя должны быть ничем не омрачены и прямы, как клинок! – бодро напомнила Блонди, помахав перед собой сжатыми кулачками.
И правда не помешало бы выяснить, о чем вообще думает эта Розабелла! Когда ей так повезло… да почти любая из девушек обо всех делах забыла ради того, чтобы быть рядом с Дерингом Прекрасным, без устали повторяя ему, как он хорош! А пока что ему не помешало бы отвлечься от грустных мыслей…
- Слушай, Деринг, а ты что-нибудь знаешь о парне по имени Генри Блубард?
- Учились вместе в средней школе для благородных юношей… – резко выпрямившись, принц обернулся и пристально взглянул на Блонди пронзительными синими глазами. – Слушай, мы с тобой друзья и все такое… или как там называются девочки, с которыми я ни разу не был на свидании? – так что я очень тебя прошу, держись от Генри подальше. Ни в коем случае с ним не разговаривай… то есть, главное, конечно, не слушай!
Ну, с этим как раз проблемы вряд ли будут! Как слушать-то, если не говорят?
- Дай угадаю, «плохая примета»? – наморщила носик Блонди, но Дэринг все с той же пронзительной серьезностью кивнул.
Что за дурацкая таинственность вокруг этого Блубарда?!