О случайной встрече за завтраком Генри забыл бы навсегда, стоило только выйти из столовой и отправиться на занятия. В конце концов, что там за подружка у Бернарда – дело исключительно самого Бернарда… хотя терпение медведя наводило на мысли о постигнутой бесконечности! Трудно было себе представить, что кому-то вообще удавалось постоянно общаться с такой девушкой, как Блонди Локс, и не придушить ее уже через…
Фигурально говоря, конечно же, придушить!
Такое направление собственных мыслей Генри совсем уж не понравилось – иногда следовало быть предельно осторожным даже с невысказанными словами, к счастью, начались уроки, на которых было, чем занять голову. А в идеале – больше к этой теме и не возвращаться. Но, к сожалению, у самой Блонди Локс были на этот счет другие планы – уже на большой перемене сквозь гомонящую толпу на школьном дворе, с комичной решимостью расчищая себе путь локтями, к нему неотвратимо приблизилась знакомая невысокая фигурка в голубом платьице, и бесцеремонно плюхнулась рядом на скамейку. Других мест в школьном парке нет, что ли?
Генри слегка отодвинулся, приподнимая левую половину книги.
- И – привет еще раз! Знаешь, ты очень невежливо себя повел сегодня утром, я, конечно, не сержусь или вроде того… Но если ты правда учился с Дерингом Прекрасным в одной дворянской школе, тебя должны были научить там проявлять любезность к даме. В смысле, формально я не дворянка, но мой род все равно достаточно древний и значимый, чтобы относиться с уважением!
Надежда на то, что Блонди просто оказалось лень искать другую скамейку, постепенно истончалась. Не подошла же она специально почитать лекцию. Или все же за этим? Генри развел руками, решив спокойно дождаться, пока она либо объяснится, либо выговорится и пойдет по своим делам.
- Берн и Деринг мне рассказали… про тебя.
Судя по короткой паузе, она собиралась сказать что-то вроде «про твои причуды» – кто бы мог подумать, что Блонди хотя бы в мелочах способна проявлять сдержанность.
- Но написать-то ты можешь! Анкету для школьной статистики должны заполнить все ученики без исключений – вот! – девчонка с важным видом подала узорчатый бланк. Бегло пробежав глазами по листочку, Генри непонимающе уставился на нее.
Блонди слегка натянуто улыбнулась. У нее было круглое кукольное личико, в семнадцать лет так и сохранившее детскую пухлощекость. Прозрачные голубые глаза, объемные белокурые локоны и наряд – весь в оборочках и бантиках – довершали сходство с куколкой или ребенком. Примерно с одинаковой честностью такую девушку можно было назвать и «хорошенькой», и «простушкой»… Пауза затягивалась, поэтому, сдавшись, Генри извлек свой карандаш для эскизов и, положив листок на книгу, написал на его оборотной стороне.
«Это еще зачем?»
Имя, возраст, курс, семейная история, способности… сосед по комнате – вся эта информация и так была у школы. А кому могла понадобиться «статистика» о любимых и нелюбимых предметах, друзьях, личных слабостях и мечтах? Все это информация довольно-таки личного характера.
- Ну, знаешь, после этой истории с Рейвен Квин просто необходимо следить за общественным мнением, чтобы понимать, куда катится, так сказать, сказочный мир! Мы живем во времена перемен!
Не в большей и не в меньшей степени, чем в любые другие времена, если бы кто-нибудь поинтересовался мнением Генри. Ему и вся эта шумиха с «наследием» и «отступничеством» на первом году обучения казалась пустым сотрясением воздуха. Настоящую судьбу судьбой обычно делает как раз то, что ей безразлично, соглашаешься ты принять ее или нет – она просто… случается. И так называемые «наследники», позволявшие директору так откровенно собой манипулировать, были не лучше. Причем кого-то вроде Эппл несложно было понять – Белоснежные на протяжении долгих лет оставались самой могущественной и влиятельной династией, разумеется, не желавшей случайно потерять свою гарантированную власть. Да и Прекрасные не сильно отставали, хотя обширный разветвленный род частенько с насмешкой именовался «фабрикой женихов». Но о чем беспокоилась та же Блонди, вся «древняя история» которой началась с обычной бродяжки, от холода и голода неосторожно вломившейся в чужой дом? Не та память, которой обычно гордятся… Хотя… Генри ли судить! Его собственная семейная легенда была просто отвратительна – и если хоть на грош поверить тогдашние разговоры об «исчезающих историях», то никто бы, включая самого юного Блубарда, не стал бы сожалеть об исчезновении такой сказки.
А для вездесущей Локс что, так важна возможность безнаказанно лезть в чужие тарелки, оправдываясь «семейной историей»?
«Мне это не интересно. Я не стану ничего заполнять»
- Почему ты все время такой отчужденный? Разве старшая школа – не то самое место, где все мы находим друзей, где определяется вся наша дальнейшая жизнь, где творятся важнейшие воспоминания? А ты, вот ты, будешь вспоминать – что? Как жался с книгой по углам и все свободное время торчал в классе искусств, ото всех отгородившись?! Знаешь, человеческие души чем-то похожи на двери, подобрать нужный ключ к каждому замку – это своего рода…
Генри дернулся, едва не сломав в руке карандаш. Этой… даже этой пустоголовой кукле следовало бы чувствовать хоть какие-то границы. Чтобы взять себя в руки, потребовалось несколько секунд, наверное, на его лице все достаточно отразилось, потому что Блонди, охнув, смолкла и захлопала глазами.
«Замки существуют как раз для того, чтобы посторонние по глупости не совались в чужие двери, – сцепив зубы, вывел он. – А уж тем более – не лезли в душу! Если для тебя это не очевидно, то у тебя манная каша вместо мозгов!»
Грифель карандаша обломился, добавив окончанию фразы кривой росчерк. Генри сунул слегка смявшийся лист в руки ошарашенной девушки, и, поднявшись со скамьи, пошел прочь.
- Эй, подожди! – встрепенулась Блонди, но Генри только ускорил шаг. На языке вертелось слишком много лишнего, особенно, учитывая, что лишними были вообще все слова, а на бумажную переписку может и не хватить терпения.
Бернард дожидался следующего урока в кабинете профессора Бэдвульфа. Обычно компанию ему составляли тролли Стен и Гюнт – братья Доврские, но сейчас грузный красноволосый Стен еще не присоединился к классу, а вместо него рядом с долговязым Гюнтом сидела молоденькая колдунья Амелия, напоминавшая свой собственный портрет угольным карандашом – бледная, сероглазая, с полосатой прической из черных и белых прядей, черной помадой на губах и серыми тенями. Присутствие девчонки, пусть даже и ведьмы, заставило Генри напрячься и отчасти взять себя в руки. В принципе, он мог разговаривать в присутствии женщин, если только не обращался к ним напрямую, но все равно нужно было быть внимательнее.
- Берн, твоя подруга меня уже достала! – почти с отчаяньем признался Генри, плюхнувшись за парту в ряду перед ними и обернувшись. – Въедливее кляксы! От нее вообще можно как-нибудь отвязаться?
Медведь удрученно прижал уши, а Гюнт со смешком ответил вместо него:
- Ты думаешь, если бы он знал, стал бы сам ее так долго терпеть? Чем она тебя-то могла всего за полдня так допечь?
Блубард вздохнул. Если вдуматься, ничего такого уж страшного Блонди Локс действительно не сделала и кто-то другой на его месте не стал бы психовать из-за обычной бесцеремонной надоедливости. Бернард же не психует из-за того, что вторую неделю уже ходит полуголодным, постоянно подвергаясь ее продовольственному грабежу…
- Она не уважает чужое личное пространство, меня это бесит просто до… ф-ф! Причем непонятно, что ей вообще нужно!
- Так, наверное, она на тебя запала! – давясь смешком, предположила Амелия. Генри обернулся к ведьмочке, в ужасе выпучив глаза, и наискосок перечеркнул свои губы пальцем, прижав вторую руку к груди. – Понимаю, что ты с ней не разговаривал, ну, знаешь ли, иногда и слова не нужны. Тем более… Блонди недалекая, жутко любопытная, да, к тому же, бюргерша, мечтающая о дворянском титуле! Даже немного странно, что приставать к тебе она только теперь начала…
Генри отчаянно помотал головой и перекрестил перед собой руки. Варианта хуже даже придумать не удавалось, впрочем, Амелия, как и Гюнт, скорее всего, просто потешалась над нелепой ситуацией.
От дальнейших подначек Генри спас Деринг Прекрасный собственной персоной, хотя встретить его в классе Бэдвульфа было делом почти немыслимым. Сиятельный рыцарь и сам, видимо, чувствовал себя здесь неуместно, во всяком случае, выглядел он заметно снизившим дежурную самоуверенность. Пробежав по мрачной аудитории растерянным взглядом, Деринг преувеличенно-бодро расправил плечи и двинулся прямиком к их столам, остановившись с края, где сидела Амелия.
- Привет, милашка! – с бликующим оскалом подмигнул принц. Ведьмочка подслеповато прищурилась.
- Ты классом, случайно, не ошибся, твое высочество? Урок уже минут через…
- Вздор! Зачем думать о какой-то учебе, когда тебе так повезло, можешь сегодня сходить со мной на свидание! Если пройдет неплохо, даже повторим потом еще пару раз… в смысле, не то, чтобы это что-то значило, ты – ничего так девица, но ведь встречаться со мной достойна лишь настоящая принцесса, но у тебя отличный шанс очаровательно провести время!
Еще один ослепительный оскал получился совсем уж вымученным.
- С дракона своего на ратных тренировках рухнул! – убежденно подвела итог Амелия, оборачиваясь к соседям. – Видно, прям вниз макушкой и… того! Шлем-то не носит, чтобы физиономией своей для поклонников светить не мешал, вот и того – повредился.
- Не можешь поверить своему счастью, что именно тебя сегодня одарил вниманием самый популярный парень в школе? Тебя можно понять… ну, ты ничего так, конечно, но где ты, а где я. Но я абсолютно серьезен!
- А я абсолютно точно скорее с Рогсиком пошла бы на свидание! – хмыкнула колдунья, кивнув на молодого людоеда в массивных очках, увлеченно играющего во что-то на своем зеркалофоне. Физиономия Деринга вытянулась, на миг даже приобретя легкое сходство с зеленым лицом Гюнта. – Класс принцесологии в соседнем флигеле, вали туда оттачивать свое обаяние.
- Это, по-твоему, было похоже на обаяние? – огорченно вздохнул принц и присел за парту рядом с Генри. – Неужели ты не рассержена?
- Может, объяснишь, что тебе в голову взбрело? – предложил Генри, с легким злорадством косясь на растерянную Амелию. Деринг водрузил локти на парту и подпер голову руками.
- Я подумал, что, может быть, смогу разозлить какую-нибудь ведьмочку, чтобы, ну, получить проклятье за тщеславие и все такое. Тогда Рози решила бы, что мне снова нужна ее помощь…
Недавнее предположение насчет падения с дракона головой вниз вдруг стало казаться весьма правдоподобным.
- Что? – заметив четыре многозначительных взгляда, обиженно дернулся Прекрасный. – Я, разве, виноват, что эта девушка готова уделять внимание кому угодно только из жалости? Лучше быть монстром для всего мира, но значить что-то для нее, чем жить со своим чарующим непревзойденным ослепительным великолепием – и при этом видеть ее в парке обсуждающей свидание на выходных… с его вот братом-боровом! – палец принца обвинительно ткнул в сторону Гюнта. Тролль поперхнулся, непонимающе дернул ушами и, видимо, осмыслив слова до конца, лающе расхохотался. К смеху тут же подключилась и Амелия.
- Стен собирается на свидание не с Розабеллой, – мягко объяснил Бернард. – Он влюблен в среднюю дочку Лесного царя. В прошлом году отец Гюнта и Стена устроил им смотрины, а они… произвели там неудачное впечатление, Стен очень переживал из-за этого и не знал, как все исправить. Думал, что после такого знакомства дочка Лесного царя и говорить с ним не захочет, а Розабелла предложила помочь ему и все устроить. Написать письмо с извинениями, признаться, что хотел бы еще встретиться…
- Как ты вообще… подумать… что братан? Гы-ы-ы! – Гюнт затряс головой, отчего ассиметрично выстриженный черный хохолок зашлепал его по лицу. – С принцессой?!
- Технически дочка Лесного царя тоже принцесса, – напомнил Генри. Лично ему Стен вообще не казался похожим на того тролля, что потерял бы голову вообще от какой угодно девушки… Ну, может, от Червовой королевны Лиззи, если бы сильно ее разозлил – но и то только буквально!
Деринга, однако, объяснение не особенно порадовало, даже наоборот.
- Какой же я дурак! – со вздохом прижимая ладони ко лбу, воскликнул он.
- Ну, мы не осуждаем. Принц все-таки Прекрасный, а не Мудрый…
- К тому же все это довольно забавно!
Принц не обратил на ввернутые реплики ни малейшего внимания.
- … Кто вообще мог бы подумать, что Рози способна кого-то обманывать?! Ну… Зимовей тогда – не в счет, тогда она нам жизнь спасала. Наверное, я действительно не заслуживаю такой замечательной девушки, как она, вот и пытаюсь объявить ее виноватой в том, что сомневаюсь в себе. Я же никогда раньше не сомневался в себе…
- Слушай, это замечательно… наверное… что тебе удалось встретить девушку, которую ты начал воспринимать как личность, а не как достойный фон «своему великолепию», но не ударяйся так в крайности. Даже если тебе и не привычно не испытывать полной в себе уверенности, но так это и…
- Ведь поэтому Эппл погибнуть могла тогда, во время Драконьих Игр! Из-за того, что я взялся играть в спасителя, хотя даже не любил ее… и не мог себе признаться!
- Скорее, потому что при закупорке дыхательных путей надо наклонить человека лицом вниз и постучать между лопаток, а если это не помогло, резко надавить на верхнюю часть живота. Пока человек не начнет кашлять, искусственное дыхание делать бессмысленно – воздух все равно не сможет пройти через закупоренную трахею.
Деринг уставился на Генри остекленевшим взглядом, заставив слегка смущенно кашлянуть и пояснить:
- Иногда чудеса весьма прозаично объясняются. Основательницу династии Белоснежных спасла счастливая случайность. Хрустальный гроб уронили и от встряски закупоривший горло кусок яблока выскочил. А про волшебную силу любви это уж потом для поэтичности придумали: ведь – действительно – если бы не принц, никто не понял бы, что ее еще можно спасти, так что в этом смысле его любовь свою роль сыграла. Хотя есть что-то нездоровое в том, чтобы хватать хрустальную витрину с телом какой-то красавицы…
- Говорит парень, в родовом замке которого целый анатомический музей!
- Прадед это не для красоты собирал, знаешь ли! – Блубард нервно пожал плечами. – Слушай, почему ты просто не поговоришь с этой Розабеллой и не скажешь ей честно, что тебе ее не хватает, что ты хотел бы проводить с ней больше времени? Что в этом сложного? Недоговорки отравляют любые отношения…
- Говорит парень, в роду которого…
- Вот ЭТО тебя уже совершенно никак не касается! – отрезал Генри.
Тут мистер Бэдвульф рявкнул, что урок начинается и все посторонние могут немедленно выметаться, если не желают поработать наглядным пособием, так что разговор настала пора сворачивать.
Генри в задумчивости перебрал кончиками пальцев звенья золотой цепочки на шее, на которой висел скрытый под жилет кулон-ключ от подсобки в северной башни, которую директор Гримм разрешил использовать как мастерскую. Скорее бы уже сегодняшний день закончился!
Приближался срок итоговых контрольных, так что самостоятельной работы после уроков ожидало еще предостаточно. А ему, помимо прочего, нужно было еще работать над рефератами по тем предметам, в которых согласились освободить от устных ответов… С одной стороны немного успокаивало, что хотя бы в библиотеке не произошло еще одного внезапного столкновения с Блонди Локс, но напряженное опасение все равно сделало конец дня не слишком приятным. А провозиться с учебой все равно пришлось до позднего вечера, так даже ненадолго и не заглянув в мастерскую… Напряжение только накапливалось, так что вечером, несмотря на усталость, все попытки заснуть оказались издевательски тщетными.
Когда школа окончательно затихла, Генри сдался. Беззвучно, чтобы не разбудить соседа, он оделся и вышел в полутемный коридор общежития. Привычную за прошедший год дорогу легко было бы найти хоть и в полной темноте…
А что совсем не было привычно, так это посреди ночи застать на нижнем этаже Северной башни в островке золотистого света от установленного на полу рядом фонарика сидящую на корточках, увлеченно колупая в замке какой-то спицей, девчонку!
- Да ты угомонишься когда-нибудь или нет, невозможная ты…
Блонди испуганно дернулась и села на пол. Генри зажал ладонью свой рот, но, как и гласила пословица, воротить сказанного уже было нельзя.
- Что ты здесь делаешь в такое время? – быстро вытеснив испуг наглостью, возмущенно пискнула девчонка. Генри скрипнул зубами.
- Что ТЫ здесь делаешь… вообще здесь?! Я пожалуюсь директору Гримму, что ты роешься в личных вещах других студентов!
- Что?! Это я пожалуюсь директору Гримму, что ты прячешь на территории школы что-то подозрительное! – поднимаясь и недовольно отряхиваясь, девочка обвиняющее указала в сторону двери. Из замка торчала погнутая железка. – Да еще и по ночам сюда шастаешь!
Блубард сжал кулаки, пытаясь хоть немного унять охватившую руки дрожь.
- Для начала придумай, как будешь объяснять, почему ты сама болтаешься по школе посреди ночи! И ничего подозрительного в моей мастерской нет – директор о ней прекрасно знает, а тебя никто и не спрашивал.
- Если нет подозрительного, почему ты так упорно скрываешь и психуешь? – недоверчиво прищурила кукольные голубые глазки Блонди.
- Потому что тебя это не касается, ты, ты надоедливая, мелкая… Почему тебе непременно надо постоянно лезть в жизнь других? У тебя своих дел в принципе нет, что ли?
- Это и есть мое дело! Я проверяю, все ли – в школе и вообще – как следует! И помогаю всем, если можно сделать что-то лучше…
- Когда тебя никто об этом не просил. Лучше научись сама делать хоть что-нибудь, чем совать нос в дела тех, кто и без того справляется с чем угодно лучше, чем могла бы ты.
Оскорбленно фыркнув, Блонди забрала свой фонарь, выдернула из замка погнутую спицу и с важным видом пошла прочь, в сторону жилого корпуса девочек. Когда недовольный топот в полумраке стих, Генри обессилено привалился спиной к стене. Сердце колотилось, словно бешеное.
Он заговорил с девушкой! Как бы она ни напугала, а потом разозлила своей наглостью, этой ошибки совершать не стоило ни при каких обстоятельствах. Наверное, с Блонди даже в особенности! Пусть она явно не имела привычки слушать никого, кроме себя… могло ли это вообще что-то изменить?
Снова нащупав цепочку на шее продолжающими чуть подрагивать пальцами, Генри вытащил и отстегнул ключ-кулон, не с первой попытки вставив его в замок.
Как быть с Блонди, все равно понять можно будет только завтра, а пока он просто рехнется, если не выплеснет стресс…
Шагнув в мастерскую, Блубард прикрыл дверь за собой и снова повернул в замке ключ.