Я прекрасно помню времена, когда на вопрос мамы о том, что я буду делать в сложной и непонятной ситуации, я отвечал ей со своей детской уверенностью, без капли колебаний и сомнений: без паники обдумаю ситуацию, и только потом буду действовать. Вот только сказать это намного проще, чем сделать.

Сейчас, очнувшись на жёстком деревянном полу, я бешено озираюсь по сторонам, чувствуя, как начинают трястись колени, по спине бегут мурашки, а я сам едва сдерживаюсь, чтобы не начать кричать в панике. Где я, чёрт возьми?

Вскочив со своего места, первым делом стараюсь открыть дверь, ведущую наружу, дёргаю массивную металлическую ручку с изображением змея, пожирающего свой хвост, изо всех сил, однако чуда не случается, я не получаю возможность покинуть это место: заперто.

Немного подуспокоившись, всё же решаю осмотреться, чтобы иметь хоть какое-то представление о месте, где я сейчас нахожусь. Каменные стены с портретами в виде каких-то ангелов на стенах: некоторые из них выглядят вполне нормально, как обычные люди, однако немалая часть изображена как немыслимый сюрреалистичный бред фанатика — кажется, мама говорила, когда была жива, что именно так выглядят некоторые высшие ангелы по представлению христиан. Пол выполнен из дерева, а окна занавешены тяжёлыми бархатными гардинам цвета венозной крови — к слову, это не имеет совершенно никакого смысла, так как, отдёрнув мягкую ткань, я вижу, что окна заколочены досками, из каких сделан пол дома, настолько качественно, что ни единого клочка происходящего снаружи не удаётся увидеть.

Большинство дверей в здании попросту заперты, так что ни одна из них не ведёт меня куда-то, а просто является очередной комнатой для гостей, какие часто описывают в детективных книгах с тропом "убийство в закрытой комнате": вместительная кровать с балдахином, из такого же тяжёлого бархата, каки гардины, но немного отличающегося по оттенку, тумбочка, на которой возвышается массивный канделябр с несколькими свечными огарками, внушительных размеров дубовый шкаф с книгами, стол, заваленный незнакомыми старыми картами с разными странами и континентами, а также мелочами, вроде игральных карт, кассетного плеера, ожерелья из оленьих зубов и губной гармошки. Вопрос, для чего хозяину дома нужны свечи, становится острее, когда я нахожу рядом с выходом выключатель с работающим светом.

От такого разнообразия вещей на столе и обустройства дома я всё меньше понимаю, в чьём доме, чёрт возьми, оказался. Что за маньяк мог обустроить так своё жилище? И для чего я мог ему понадобиться? Он настолько не переживает, что я могу сбежать, что даже не стал связывать меня или запирать в одной из гостевых комнат?

Снова стараюсь осмотреться, обхожу одну комнату за другой, но ничего и никого нового не нахожу. Нет, конечно, я не ожидал встретить в доме странного маньяка кого-то из людей, однако запирать практически все двери, только чтобы я не смог сбежать: это как-то слишком. Проще ведь запереть одну комнату, а не несколько десятков.

Найденная мной просторная лестница, с лёгкостью дающая проход сразу нескольким людям, даёт понять, что нахожусь я точно не на первом этаже и та дверь, которую я пытался открыть поначалу, вовсе не ведёт на улицу. Получается, мне нужно добраться до первого этажа, чтобы уйти из этого места. Однако спуститься не получается: стоит сделать шаг на самую верхнюю ступеньку, как я чувствую страшное головокружение. Не припоминаю, чтобы страдал от боязни высоты, значит варианта у меня всего два: либо меня накачали, когда пытались доставить в это место, либо я слишком устал, чтобы пытаться покинуть его. Вот только у меня совершенно нет времени ни на одну из причин: если я сейчас в опасности, мне нужно срочно выбираться отсюда.

Пальцы крепко сжимают перила лестницы, я снова делаю шажок на лестницу — и в тот же миг чувствую, как перед глазами всё плывёт, а к горлу подкатывает тошнота. Почему? Неужели всё же чувствую себя настолько плохо? Я и подумать не мог, что мой организм страдает от переутомления или посторонних веществ, которые могли использовать против меня.

От второго шага вниз становится ещё хуже, пальцы едва сжимают перила, и я ощущаю, как по шее скатывается холодная капля пота. Нет, так дело не пойдёт, мне стоит вернуться и отдохнуть. Я не смогу сбежать из этого места в таком состоянии, так что выбора нет, придётся остаться на какое-то время.

Рисковать жизнью не в моих интересах, так что я захожу в одну из комнат, торопливо озираясь по сторонам, надеясь, что маньяк сейчас не рядом со мной, после чего закрываю дверь и с помощью нечеловеческих усилий придвигаю к двери тумбочку, при этом сбросив с неё половину вещей. Теперь мои шансы выжить возросли, так что я выдыхаю с облегчением и устало падаю на кровать. Тяжёлая ткань постельного белья под спиной совершенно не дарит ощущение комфорта, и я с сожалением вспоминаю о том, как застелена кровать в моём доме: немного небрежно, отчего мама часто ругалась по утрам, что простыня совсем сбилась в ноги, а одеяло комом собралось в одном конце пододеяльника. И почему я так часто вспоминаю о матери в этом странном месте? Потому что она для меня — единственное воспоминание о стабильности и спокойствии?

Неудобство временной постели не позволяет заснуть, в доме царит мёртвая тишина, словно ни снаружи ни внутри не происходит совершенно ничего и нет ни единой живой души, так что я могу спокойно поразмыслить, при этом отвлекаясь от напряжения, возникающего от жуткого отсутствия шумов.

Я прекрасно помню, как отправлялся после пар на подработку, проезжая на велосипеде мимо магазинчика с канцелярией, как ехал через парк, выслушивая ругань какой-то бабули о том, что я, ирод окаянный, распугал всех голубей, помню, как ехал мимо парочки, делящей мороженое с тремя шариками на двоих... Вот только совершенно не помню, как попал сюда, в этот загадочный и даже пугающий дом. Я не припоминаю, ни чтобы меня кто-то похищал или бил по голове, ничем меня сегодня не угощали точно. Или уже не сегодня? Сколько вообще дней я нахожусь в этом месте?

Снова прокручиваю в голове последний запомнившийся день. Ну совершенно ничего необычного. Помню книжный магазин через дорогу, несколько деревьев, даму с собачкой, которая облаяла меня и обрызгала из лужи, парня с листовками, предлагающего посетить какой-то музыкальный вечер через несколько дней, толпу детей с мыльными пузырями, не смотрящими на дорогу... Нет, ничего необычного не приходит в мою голову, ни единой предпосылки к тому,как я вообще очутился в этом месте.

И раз уж такое дело, наверное, мне пока стоит оставить мысли о прошлом и попытаться придумать, что делать дальше. Для начала, что очевидно, я здесь отдохну и восстановлю силы, потом спущусь на первый этаж... Но что делать, если выходная дверь тоже будет заперта, а окна заколочены? Мне однозначно нужно хоть что-то полезное: отмычка, ключ от двери, гвоздодёр... Хотя бы что-то тяжёлое, чтобы сбить доски с окон, или хотя бы...

Ну конечно! Как я мог забыть о самом элементарном, что вбивают нам в головы чуть ли не с детского сада: позвонить в полицию! Руки шарятся по карманам моих чёрных джинсов, однако свою староватую модель смартфона я не нахожу. Ну конечно, разве мог похититель упустить такую важную деталь и позволить мне сбежать, выдав его логово? Мне нужно срочно отыскать телефон, пока есть такая возможность...

Открыв глаза, я понимаю, что случайно заснул за размышлениями, сам того не заметив. Отодвинув тумбочку, я безо всякой уверенности отправляюсь на поиски телефона, внимательно проверяю каждую отпирающуюся комнату, однако не вижу ни намёка на телефон или рацию. Обшариваю каждую тумбочку, нахожу в них жвачку, мятные конфеты, наклейки с мультяшными персонажами, пустые блокноты, сложенные листки бумаги с какими-то бессмысленными записями и паролями, ожерелья из речной гальки, старинные монеты, но ничего похожее на телефон. Я практически перестаю верить в чудо, когда в одной из тумбочек в коридоре, на которой возвышается изящная белая ваза с пышным букетом алых роз, нахожу старенькую Nokia. Не передать словами, какую радость я испытываю, когда вижу, что заряд ещё есть, однако радость в то же мгновение улетучивается: связи нет. Я всё равно пытаюсь позвонить в полицию, однако ничего не выходит. Набираю номера друзей, своего работодателя, с сожалением ввожу подзабытый номер отца. Ничего. Никакого ответа.

— Да почему именно мне так не везёт? — задаю риторический вопрос я.

Мой собственный голос заметно напрягает меня: успевший немного сесть и охрипнуть от долгого молчания, он чем-то напоминает карканье приболевшей вороны. Наверное, стоит подумать о том, как можно разработать связки, пока я совсем не остался без голоса. Тем более что маньяк, очевидно, ещё не вернулся к себе домой, чтобы разобраться со мной, а значит время и возможность у меня есть.

— Миро, миро, он зе уорлд! — напеваю я, прежде чем промычать остальной кусок песни, предпринимая попытку снова спуститься с лестницы.

Головокружение накрывает снова, так что я осознаю с сожалением: я недостаточно отдохнул, чтобы преодолевать столь высокие лестницы. Наверное, имеет смысл хотя бы посмотреть, что происходит внизу. Так что я склоняюсь через перила, однако не вижу никого и ничего, что могло бы привлечь моё внимание, помочь мне покинуть необычный дом.

Снова прохожу этаж, на котором застрял, осматриваю всё тщательно, ищу подсказку, возможность понять, где я и как отсюда выбраться, однако это ничего не даёт. Бесполезно. Нет ничего, что не могло бы вывести меня за пределы напрягающего и успевшего поднадоесть здания. Хотя, возможно, я просто зря развожу панику, и выходная дверь не заперта, так что с выходом не будет никаких проблем. Но всё равно, как я попал в этот дом, по чьей вине и для чего был доставлен сюда?

Занимаю кресло, стоящее где-то в углу коридора. Расслабиться на фиолетовом бархате с узорами не получается и в этот раз от непривычки, однако это не мешает мне размышлять, обдумывать информацию, что удалось собрать.

Есть телефоны из самых разных эпох, однако ни один из них здесь не работает, не ловит связь, а значит, дом находится слишком далеко от населённых пунктов и полезна будет только рация, либо установлена какая-то глушилка. Все окна на этаже заколочены, да так качественно, что нельзя увидеть местонахождение здания. Судя по количеству вещей из старых эпох, дом принадлежит очень богатому или знатному человеку. Ну или, возможно, профессиональному вору. Большинство дверей заперты, ключей от них нет, первый этаж ещё требует осмотра.

— Проклятье! — вздыхаю я, зарываясь кончиками пальцев в свои непослушные лохматые волосы и слегка сжимаю их, оттягивая, пытаясь заставить мозг работать. Не помогает. Никаких новых здравых идей не приходит в голову.

Понимая, что всё равно ничего не смогу с этим сделать, я отправляюсь обратно в ту комнату, где ночевал, пододвигаю тумбочку к двери, и укладываюсь в постель, позволяя своему телу расслабиться. Впервые за всё время напряжение хоть немного отпускает меня, позволяя заснуть.

Я сплю не так долго, прежде чем вновь проснуться, решив отправиться на поиски часов или календаря: мне нужно иметь хоть какое-то представление хотя бы о времени или о том, сколько дней я провёл без сознания в этом месте. Вот только календари мне попадаются только старые, некоторые из них совсем древние, а часов и вовсе нет, что несказанно напрягает.

Понимание, что, возможно, мне просто не повезло с этажом, приходит очень быстро, так что я предпринимаю очередную попытку спуститься вниз, и — о чудо! — в этот раз действительно выходит преодолеть первую ступеньку, а за ней вторую и так далее, пока я не оказываюсь на этаж ниже. Вот только радость, охватившая меня поначалу, испаряется со скоростью падения капель во время ливня на экваторе: ничего нового не обнаруживается, большинство дверей так же закрыты, а окна заколочены досками так же качественно, как там, где я был до этого. Есть электричество, деревянные полы такие же скрипучие, в белом камине возле стены причудливо извивается огонь. Нет ничего, что могло бы порадовать, и уж тем более ни намёка на дверь, ведущую во внешний мир. Видимо, это всё же не первый этаж, мне нужно спуститься ниже. Да что это за дом такой, где больше двух этажей, но при этом он стоит в такой глуши без капли связи?

В одном из встреченных мной дверных проёмов я замечаю быстро мелькнувший худощавый женственный силуэт, отчего тут же чувствую несказанный восторг. Настоящий живой человек!

— Эй, подожди! — окликаю её я, и девушка замирает на месте, внимательно глядя на меня своими большими карими глазами и замечая с заметным облегчением:

— О, ещё один! Проходи. Полагаю, ты тоже не помнишь, как сюда попал, и не можешь найти выход.

— Если бы знал, как покинуть это место, точно бы здесь не задержался, — отзываюсь я, поёжившись. — Не думаю, что кто-то в здравом уме захотел бы задержаться здесь.

Пересекая порог комнаты, я с интересом разглядываю собравшихся в комнате помимо меня и незнакомки людей. В первую очередь мне бросается в глаза полноватый мужчина в футболке с иностранной надписью: про такого несложно подумать, что он проводит большую часть времени за телевизором с пивом в руке. В кресле рядом с ним, жеманно морщась, возвышается изящная женщина в весьма дорогого вида платье, солнечных очках, с меховым боа, явно за несколько тысяч долларов, судя по лоску и великолепию.

Переведя взгляд чуть в сторону, я замечаю юношу с узковатыми глазами и длинными чёрными волосами, покрытый множеством татуировок. Похоже, японец или кореец. На стуле, в стороне, повернув его спинкой вперёд, сидит небрежно симпатичный парень восточной внешности с волосами цвета шоколада, а рядом с ним — азиатку со светлыми розовыми волосами в одежде стиля "каваи". На краю тумбочки небрежно подпиливает ногти фигуристая брюнетка, рядом с ней неловко мнётся девушка восточной наружности с фиолетовыми волосами, а чуть в стороне мне небрежно машет рукой блондин с каре, одетый в обычную серую толстовку, в которой он умудряется выглядеть изящно.

Встреченная мной незнакомка поправляет ленту на косе, замечая с миролюбивой улыбкой:

— Меня зовут Натали, будем знакомы. Вот тот мужчина на диване — Вальтер, а женщина рядом с ним — Хельга. Они из Германии. Я и Дерек — тот флегматичный блондин у стены — из Америки. Та милая девушка, Мина, и парень рядом с ней, Джихёк — из Кореи. Из Японии у нас Аой и Шото — думаю, ты уже понял, кто из них кто. К слову, к ним лучше обращайся по фамилии, Такуми Аой и Йосида Шото: соблюдай менталитет. Анжелика из России, так что, полагаю, ты тоже, если верить закономерности. Не желаешь представиться?

Я чувствую себя немного неловко перед новой знакомой, понимая, что до сих пор не назвал ей своего имени, а потому тут же выдыхаю, протягивая ей руку:

— Меня зовут Марк. Рад познакомиться с тобой Натали и надеюсь, что мы все сможем выбраться отсюда. Вам тоже не удалось найти способ связаться с внешним миром? Не было никаких намёков на рацию иди что-то вроде того?

— Ни единого, — подаёт в тот момент голос стоявший у стены с безразличным видом юноша, подходя к нам ближе, при этом держа руки в карманах толстовки. — Телефоны не работают, окна заколочены, связи нет, а в комнатах ничего интересного. Что касается двери с металлической ручкой, украшенной Уроборосом, то она даже не взламывается: я сломал из-за неё пару неплохих отмычек, что успел сделать в этом месте.

— Дверь с кем? — чувствуя себя полным идиотом, уточняю я, на что парень, представленный мне как Дерек, со снисходительной улыбкой и взглядом свысока объясняет мне:

— С Уроборосом. Змеем, пожирающим свой собственный хвост. В алхимии этот змей обозначает превращение, трансмутацию. Знаешь, чем больше изучаю это место, тем больше хозяин этого дома кажется мне интересным человеком.

Я смотрю на него озадаченно, и по спине моей в то время бегут мурашки. Я не видел его на своём этаже за время пребывания здесь, а это значит, что он здесь дольше меня и в других местах неподалёку выхода нет, или что таких дверей в доме несколько, но все они заперты так, чтобы их просто невозможно было взломать. Чем больше я узнаю об этом месте, тем меньше оно мне нравится.

— Если это какое-то тупое шоу, то я не хочу в этом участвовать, пусть меня отвезут домой, — капризно замечает Анжелика, закидывая ногу на ногу и всем своим видом изображая негодование. Я торопливо отвожу взгляд, чувствуя себя неловко, когда её коротенькая юбочка скользит вверх от её движения.

— Не будь идиоткой, здесь нет камер, даже скрытые я бы заметила, — звучит ледяной, точно у снежной королевы, голос поправляющей очки Хельги. — Это не ток-шоу, к сожалению, иначе я бы уже давно устроила скандал и ушла отсюда: мне незачем проводить время с подобными вам плебеями.

— Как ты меня назвала? — закипает от возмущения Анжелика,вскакивая с места, и я переключаю внимание вновь на Натали и Дерека, не желая обращать внимание на перепалку:

— У вас есть идеи, кто может владеть этим домом и зачем он собрал нас всех здесь? Очевидно, что у него много денег и есть связи, раз всех нас собрали в одном месте.

— Понятия не имею, и мне это не нравится,

— качает головой, нахмурившись, девушка. — Что ещё интереснее, в какой мы вообще стране сейчас? Япония? Америка? Россия? Южная Корея? Германия? А может вообще страна, откуда никто из нас не происходит, как, например, Италия, Гренландия или Китай?

— Есть и более важный вопрос, связанный с этим, — легко пожимает плечами Дерек, не вынимая руки из карманов. — Вам стоит подумать об этом хорошенько, раз уж вы решили затронуть вопрос разных стран. Потому что лично я не могу понять, как, например, этот человек-гамбургер справился с такой сложной задачей, как...

— Ты кого человек-гамбургер назвал, паршивец? — тихо шипит мужчина с дивана, неспешно поднимаясь на ноги.

Вот только юноша сохраняет прежние невозмутимость и нахальную улыбку, собираясь добавить что-то ещё, пока его не перебивает неизвестный голос, не дающий возможности разобраться, мужчина обращается к нам или женщина:

— Так, так, вот все и собрались в одном месте. Добро пожаловать, добро пожаловать! На данный момент вы все находитесь в Доме Искупления. В этом месте вы можете одолеть семь испытаний, каждое из которых ассоциируется с одним из смертных грехов. Если справитесь с этой задачей, сможете уйти во внешний мир. Первое испытание находится за дверью возле камина. Сейчас она открыта, так что вы можете войти и начать прохождение испытаний. Удачи!

Голос замолкает, и Вальтер, полноватый немец, высказывается угрюмо, уперев руки в бока:

— Они серьёзно думают, что мы станем тратить время на глупые игры?

— А у нас есть выбор? — подаёт голос кореец Джихёк, бросая на него недовольный взгляд. — Как хочешь, а я собираюсь выбираться отсюда, даже если мне придётся для этого потратить время на подобную чушь.

— Твоя правда, выбора у нас нет, — высказывается Хельга, снимая свои очки и бросая в тот момент на соотечественника мрачный взгляд серых глаз. — Поэтому давайте разберёмся, и я смогу вернуться в своему бизнесу. Меня ждут.

— Как будто меня нет, — фыркает Джихёк. — У меня и моей группы концерт намечается, толпы собрались, только чтобы послушать, как мы поём.

— Так ты тот самый Пак Джихёк из "S-Boys? — восторженно уточняет в тот момент, подскочив на месте, Мина, на что тот только закатывает глаза, подходя к двери возле камина и проходя внутрь, прежде чем за ним заходит Хельга.

Следом за ними двигаются постепенно и остальные. Когда следом за мной внутрь заходит Дерек, дверь захлопывается, лишая нас возможности отступить назад.