Прошло больше полутора недель, прежде чем Тэно соизволила сообщить Ко о своём согласии на предложение Кацу. Сэйя с трудом сдержался, чтобы после этого признания в дальнейшем диалоге с ней через слово не употреблять мат. Харука не просто игнорировала его предостережения, но и осознанно шла на участие в турнире, который мог стоить ей жизни.

      — Одно дело выпускать пар в случайных спаррингах в клубе Кэеды, хотя я и этого не одобряю, и совсем другое — бездумно кидаться под асфальтоукладчик индустрии подпольных боёв, финансируемых преступными бандами! — в сердцах восклицал парень. — И всё только потому, что мы пока не нашли ключ к избавлению тебя от проблем, связанных с «валькирией»!

      — Мы его и не найдём! — обречённо напирала Харука, не питая иллюзий по поводу проводимых другом экспериментов. — Смирись! Я смирилась и продолжаю жить до точки, до которой мне отведено!

      — Ты продолжаешь не жить, а гробить себя! Делаешь всё, чтобы ситуация стала ещё хуже!

      — Я не горю желанием закончить дни прикованной мягкими наручниками в палате для душевнобольных! — резко отрезала Тэно. — Пусть лучше это будет смерть в сражении! Это мой выбор!

      — Да что с тобой?! Только и слышу — сражение, сражение, сражение! Ты как помешанная, честное слово! Это тебе новые друзья так мозги пропесочили или ты реально превратилась в существо, неспособное и дня прожить, не выбивая ни из кого дерьмо?!

      В синих глазах пронеслась вспышка гнева, но Харука не позволила ей захватить себя, мысленно напоминая, что Сэйя срывается из-за волнения за неё.

      — Лучше бы порадовался за меня, — тускло отбила она. — Мне, можно сказать, повезло! Оказаться под крылышком Масао Кацу — редкая привилегия!

      — Уверена, что понятия не путаешь? Это не привилегия, а утопия! Все в городе, начиная от мелких наркобаронов и заканчивая руководством полиции, в курсе, что Кацу один из самых опасных людей Токио! С таким свяжись, себе дороже выйдет! Но тебе побоку! Никакого здравого смысла! Никакой осторожности или элементарного инстинкта самосохранения!

      — Не драматизируй. Кацу взял на себя все хлопоты и заботы об организации моих поединков, что и было нужно! Больше никаких скитаний по сомнительным притонам и стука в двери клубов наобум! Разве не прогресс?

      — Ещё бы этот хитроумный засранец проебал посыпавшуюся на него с неба манну! Он беззастенчиво наваривается на тебе и счастлив выставлять хоть каждый день нос к носу с очередным отбитым гандоном, только бы отхватить куш поувесистей!

      — Меня не колышет его выгода, но, если она имеется, флаг ему в руки! Мои интересы заключаются в участии в схватках! Масао всё устроил и следит, чтобы меня не беспокоили ни до выхода на ринг, ни после, а это как раз то, что мне необходимо!

      — Всё, что тебе сейчас реально необходимо, это немного терпения и сдержанности! Я уже работаю над сравнением Кэраофиона с «валькирией»! На данный момент прослеживаются совпадения молекулярной структуры более чем на пятнадцать процентов!

      — Я не эксперт, но что-то мне подсказывает, что пятнадцать — это ничтожно мало! — скептично процедила Харука.

      — Учитывая, что я сравниваю вирус и наркотическое средство, показатель более чем обнадёживает! — не согласился Ко.

      — И когда будет готов окончательный результат?

      — Через неделю, может, полторы.

      — Долго, — напряжённо Харука потёрла лоб. — У меня встреча с Масао вечером, в семь. Завтра открытие турнира и мой первый бой. Босс хочет обсудить детали.

      — Одумайся! Тебе нельзя участвовать ни в каком турнире! — от возмущения у Сэйи покраснело лицо. — Твои игры со смертью перешли на новый уровень! Уровень, который может оказаться тебе не по зубам! Твой организм измотан и истощён, а ты лезешь в самую жопу!

      — Тебе же лучше, если меня отсеют в первом же поединке, разве нет?

      — Если просто отсеют с парой ссадин — лучше, да, но, если прибьют, вот тут я уже ничем помочь не смогу! И все мои попытки найти антидот твоей заразы пойдут прахом!

      — В любом случае у меня договорённость с Масао Кацу. Я не могу просто позвонить ему и сказать: прости, родной, сегодня у меня болит голова, бой на миллион долларов отменяется!

      — Об этом раньше надо было думать! — приговаривал Сэйя. — Но, тем не менее, тебе действительно следует откосить от турнира!

      — Откосить? Нет и ещё раз нет! Всё слишком далеко зашло. Мне сейчас для полного счастья не хватает только схлестнуться с токийской мафией!

      Сэйя метался по комнате похлеще Харуки, которая, благодаря регулярным выступлениям в клетке, отчасти вернула себе привычный образ собранного и не особо внешне эмоционального человека.

      — Я подключу Тайки. Пусть надавит на кнопочки в полиции, — искал выход из сложившей ситуации молодой человек. — Ятэн тоже знаком со многими в среде копов. У него всегда были тесные связи в этих кругах. А ещё переговорю с Кэедой. Вдруг он сможет выручить тебя, позволив ещё какое-то время посещать свой клуб, пока я маюсь с созданием вакцины.

      — Хватит суетиться и по любому поводу дёргать Ятэна и Тайки. Бедные парни уже не рады вообще, что некогда предложили свои услуги. Кэеду, так и тем более, сюда приплетать не стоит! После того, как моё лицо стало известно лидерам преступных группировок, снова участвовать в боях по крохотным забегаловкам — та ещё морока.

      — О нюансах не парься. Предоставь эти дела моим братьям, они всё уладят. На следующей неделе, кстати, к нам присоединится и Мико. Она тоже кое-кого знает.

      Харука не смогла скрыть промелькнувшего на лице опасения, и Сэйя поспешил сгладить эффект новости.

      — Я сообщил кузине, что у тебя есть девушка и вы неописуемо счастливы вместе, так что, если будешь поддерживать мою легенду, сможешь удержать порывы Мико охмурить тебя в узде.

      — Неописуемо счастливы? — насупившись, переспросила Харука. — И как я, по-твоему, должна поддерживать эту легенду, если Мико, допустим, попросит познакомить её с моей счастливой избранницей?

      — Я-то почем знаю?! — ощетинился парень. — Включи воображение и лучше направь энергию в мирное русло вместо того, чтобы планировать участие в побоище на звание чемпиона года на турнире убийц, извращенцев и садистов!

      — А больше ничего включить не надо? — язвительно парировала Харука. — Возомнил себя моим папочкой? Раздаёшь указания направо-налево, хотя я вроде советов не просила.

      Сэйя открыл было рот, чтобы ответить, но звук стука в двери оборвал жаркий диалог на полуслове.

      — Ты кого-то ждёшь? — насупилась Харука, бессознательно заволновавшись.

      — Нет, — выдохнул Сэйя, тоже напрягшись.

      Стук повторился и теперь стал настойчивее.

      — Иди открывай, — подтолкнула парня Харука. — Дом твой. О том, что я временно здесь обитаю, известно только своим, значит, визитёр к тебе.

      Сэйя неуверенно поплёлся в прихожую. Харука тем временем опустилась на диван, хоть и продолжала прислушиваться. После того как дверь открылась, несколько мгновений стояла тишина. Потом голос Сэйи произнёс скомканное приветствие, но будто бы растерянно и озадаченно. Видимо, гость говорил тихо или смущённо, потому что его совсем не было слышно. У Харуки заныло под ложечкой, когда она уловила шаги в направлении гостиной.

      Похоже, Ко пригласил посетителя внутрь, и этот кто-то носит высокие каблуки.

      Через секунду она возблагодарила небеса, что сидит, иначе ей непременно понадобилась бы опора. В комнату, как по волшебству, грациозно вплыла Мичиру Кайо. Волосы собраны в высокий хвостик на затылке и обёрнуты кружевной ленточкой. Немного похудевшее с их последней встречи лицо, лишь слегка тронутое макияжем, хранило следы не самого лучшего периода в жизни. Пара-тройка утраченных килограмм всё же не могли существенно умалить её изящную, впечатляющую красоту. Огромные глаза представлялись почти малахитовыми под опушкой длинных загнутых кверху ресниц. Стройную фигуру облегало простое ситцевое платье цвета дымчатой розы, плотно сидящее на груди и талии, а на бёдрах расширяющееся пышной легкомысленной юбкой. На ногах туфли-лодочки в тон наряду.

      Девушка тушевалась. На бледных щеках горел румянец. Казалось, она искала осуждения в синих глазах напротив, но, найдя там лишь чистое смятение, едва слышно сказала:

      — Здравствуй, Харука. Я к тебе.

      — Здравствуй, — на автомате брякнула Харука, заставив себя с трудом отлепиться от дивана и встать на едва ли не подкашивающиеся ноги. — Какая неожиданная… и приятная встреча.

      Последние слова несколько ободрили гостью, и она шагнула в комнату. Мичиру не подала виду, но внутри у неё сразу что-то вздрогнуло. Харука выглядела уставшей, похудевшей и встревоженной, но, несмотря на это, от её холодной, аскетичной красоты у Мич спёрло дыхание и прокатилось тепло по коже. На Тэно потрясно смотрелась широкая тёмно-синяя майка, на ногах — серые льняные брюки, ступни босые, волосы взъерошены и немного заведены назад. Она явно не ждала посетителей и смотрелась очень по-домашнему.

      Топтавшийся позади Кайо Сэйя выглядел так, будто в нависающих вокруг них стенах вот-вот обещала грянуть мировая трагедия. Он, несомненно, подозревал неодобрение Харукой его решения пригласить гостью в дом и пытался из-за её спины немыми жестами извиниться перед подругой за невозможность поступить иначе.

      — М-м… Как поживаешь? — ляпнула Харука первое, что пришло на взбаламученный множеством эмоций ум.

      Мичиру не стала изворачиваться и врать, прикрываясь бестолковой светской беседой.

      — Хуже, чем ты думаешь, — понуро изрекла она.

      Шаблонная улыбка слетела с её губ, уступив место сомнению.

      — Прости, что явилась без предупреждения. Я боялась, в противном случае ты откажешься увидеться.

      Харука громко сглотнула. Именно так бы она и сделала, если бы Кайо для начала позвонила.

      — Я, пожалуй, оставлю вас, — додумался-таки откланяться Ко, ощущая себя лишним. — Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, — маякнул он подруге и мгновенно скрылся.

      Оставшись наедине, девушки застыли в нерешительности.

      — Произошло что-то, чего я не знаю? — наконец, преодолев оцепенение, спросила блондинка, жестом приглашая Мичиру пройти к дивану и присесть. — Дома порядок?

      — Да, то есть… — Мич рвано вздохнула. — Речь пойдёт не о моих родителях, хотя именно они настояли, чтобы я приехала в Токио и пообщалась с тобой.

      — Любопытно, — опустившись рядом с ней, проронила Харука, чувствуя, как волна невыносимого жара заполняет её трепещущее в пылу удивительных ощущений тело. — Была необходимость повидаться со мной? Я вся внимание.

      Мичиру удручённо подняла на неё глаза.

      — Не знаю с чего начать… Так неловко.

      — Не нужно долгих вступлений. Просто расскажи, что случилось?

      Мич кусала губы и медлила.

      — Как ты нашла меня? — уточнила Харука. — Об этом доме — недавнем приобретении Ко, мало кто знает.

      — Отец воспользовался связями.

      — Ясно. Снова какие-то проблемы с Рэном Райденом?

      — Нет.

      — Появилась новая угроза?

      — Вроде бы нет.

      — Тогда что?

      Мичиру долго молчала, вперив взгляд в свои руки. Ей было крайне неуютно. Харука говорила холодно и казалась дружелюбной, но ровно настолько, насколько может быть дружелюбным вежливый человек. При этом она сохраняла поразительную отстранённость, будто что-то тяготило её и возводило между ней и Мич невидимую стену отчуждения. Последняя начинала сомневаться, что сможет сказать ей то, что собиралась, пока летела до Токио. Сидя так близко к объекту мечтаний, Мичиру не решалась даже открыто смотреть на Харуку, словно опасалась ослепнуть или страшилась, что она прочитает всё, что творится у неё на душе, в глазах и растерянном выражении лица.

      Время неумолимо шло. Молчание между становилось странным. Мич понимала, если не признается в чувствах сейчас, другого случая не представится. Затягивать признание было равносильно утверждению — перед смертью не надышишься.

      — Я не могу забыть тебя… выбросить из головы, — наконец тихо произнесла Мич, вынуждая себя поднять глаза и встретиться взглядом с Харукой. — Ты уехала, и внутри меня что-то сломалось.

      — Мич, — последняя мучительно выдохнула, откинувшись на спинку дивана, и запустила пальцы в короткие волосы над ушами: — Нам обеим пришлось не сладко, но жизнь продолжается.

      — Да, продолжается, только моя утратила радость с момента, как мы расстались.

      — Много всего произошло. Было нужно время, чтобы страсти улеглись.

      — Моя страсть к тебе не только не улеглась, она превратилась в каждодневное испытание. Наверное, следовало сказать тебе обо всём ещё тогда, но я думала, у меня полно времени, а ты вдруг уволилась и исчезла, — Мич смутилась и умолкла.

      Харука механически провела тыльной стороной руки по подбородку.

      — Для моего спешного отъезда были причины.

      Я просто сбежала! — кричали мысли. — Сбежала, потому что не знала, как быть с тем, что люблю тебя, и «валькирией», которая готовит мне чрезвычайно печальное будущее!

      Харуку трясло от эмоций, от желания обнять Мич и притянуть к себе.

      Но как я могу?!

      Обстоятельства были против их сближения. Харука не решалась игнорировать в себе присутствие страшного вируса, незримо превращающего её в одержимую.

      — Знаю, то, что я сделала с Джастин — ужасно, — вновь заговорила Мичиру с лицом раскаивающейся мученицы. — И ты не представляешь себе, как я жалею об этом поступке, но клянусь тебе — в тот миг, когда я выстрелила, я не думала о мести, мной владела забота о своём и твоём выживании. Я мечтала о будущем с тобой. Страх и отчаянье, которые тогда надо мной довлели, пересилили доводы морали. Я оглядываюсь назад и раз за разом задаюсь вопросом, как такое могло со мной случиться?

      Харука вскочила с дивана и начала нервно носится по комнате. Мич почувствовала себя виноватой, видя, что своими словами причиняла Тэно боль.

      Только чем? Напоминанием о гибели Джастин или тем, что говорю о любви? — задавалась вопросом она.

      — Скажи мне, — потребовала Мич, — ты из-за случившегося на крыше «Мрачного Жнеца» меня отталкиваешь или всё, что произошло в нашу последнюю ночь в коттедже, было лишь моей фантазией, не имеющей ничего общего с твоим реальным отношением ко мне?

      Харуке чудилось, что её сердце в это мгновение обязано просто разорваться в мелкие клочки. Застыв у окна, она старалась подчинить себе бурю, разворачивающуюся внутри, но рядом с Мич это было невозможно. До дрожи пугало, как легко ей удавалось повергать её в такое беспробудное смятение. Харука искала в памяти момент, когда лишилась контроля, попав под чары девушки, которой полагалось оставаться лишь её клиенткой. Было так непросто не замечать власть, что Мичиру обрела над ней и теперь только закрепляла тем, что открыто объявляла о своей симпатии.

      Мич бесшумно покинула диван и, приблизившись со спины, мягко накрыла плечи Харуки ладонями, а затем запустила их в её волосы.

      — Если ты оттолкнешь меня, я не знаю, что будет со мной, — умоляюще прошептали её губы, пока пальцы поглаживали мягкие золотые пряди. — Ты нужна мне. Только ты сможешь спасти меня от самой себя. Только ты, мой телохранитель.

      Харука, трепеща всем существом, обернулась. Она опешила от прикосновений, заметалась, словно ища спасения. С её лица сползли все краски. На краткий момент их глаза встретились. Мич пальцами ощутила лёгкое мотание белокурой головы, после чего она просто отдалась порыву и впилась в губы Харуки с такой силой, что обе издали протяжный болезненный стон.

      У Харуки помутился взор. Обозначилась слабость в коленях. Огонь распространялся обжигающим потоком по коже. Она на секунду отстранилась, как если бы вдруг ошеломлённо осознала, что зря борется. Лицо исказило безошибочное чувство похоти, своей глубиной придавая дикость облику. Мич даже немного испугалась столь откровенного проявления чувств, но её желание не давало надолго об этом задуматься. Она вновь потянулась за поцелуем. Сердце бешено колотилось в груди, разнося поток жидкого пламени по венам.

      — Мич, остановись… Я… — голос Харуки звучал чужим даже для её собственных ушей, — хочу быть с тобой, но не могу.

      Сердце стучало так сильно, словно пыталось пробить путь наружу. Сделав глубокий, дрожащий вдох, Харука уронила голову на плечо обнимающей её девушки.

      — Ты очень дорога мне, и именно поэтому я должна оградить тебя от боли и разочарования, которые непременно причиню, поддавшись желаниям.

      — О каких разочарованиях и боли ты толкуешь? — непонимающе хмурила брови Мичиру.

      — Не стоит выносить это на обсуждение. Просто прими обстоятельство, что мы не можем быть вместе.

      В повисшей тишине здравый смысл Мичиру конфликтовал с возрастающим чувством отчаянья при мысли, что Харука, невзирая на все признаки страсти, не отвечает ей взаимностью и не желает отношений или хотя бы попыток их завязать. Мич накрыла волна стыда, огорчения и досады. Хотелось разрыдаться в голос, но она усилием подавила этот импульс. Согласившись на уговоры отца, Мичиру попробовала выяснить для себя все тонкости их необычной тяги друг к другу и ей ещё раз, теперь уже прямо и бескомпромиссно, дали понять, что ничего за этим всем круговоротом зубодробительных эмоций нет.

      Наконец, подняв голову, Харука несмело посмотрела в подёрнутые слезами глаза напротив. Было сложно разобрать, что выражали её собственные. В них проявилось так много всего и сразу — сомнение, потребность, страдание, гнев и что-то ещё.

      — Прости меня, — сильно смутилась Мичиру, чувствуя, как земля уходит из-под ног под действием принятия факта, что больше нет никаких надежд изменить настоящее. — Было глупо приезжать сюда. Я совершила ошибку. Очередную глупую ошибку.

      Отпрянув от блондинки, она поёжилась.

      — О чём я только думала?

      Харука в закрытом жесте скрестила руки на груди.

      — Ты не понимаешь, — тихо простонала она, ненавидя себя за то, что причиняет Мич страдания. — А я не могу объяснить всего, потому что… — фраза оборвалась.

      Харука прикусила губу и снова отвернулась к окну.

      — Всё беспросветно и сложно.

      — Нет, — нервно покачала головой Мичиру, пропустив на губы горькую усмешку. — Всё даже слишком просто. Я либо так же необходима тебе, как ты необходима мне, либо ничего. И похоже, это именно — ничего!

      — Чёрт! — выругалась Харука, задыхаясь от какой-то только ей известной муки. — Всё далеко не так, но в этой жизни нам заказано быть рядом, и не в моих силах это изменить!

      Её плечи поникли. От неё вдруг повеяло враждебностью и закрытостью. Мичиру тонко почувствовала эту перемену и параллельно ощутила острую потребность провалиться сквозь землю или умереть.

      И зачем только я послушала отца?! Как позволила себя уговорить? На что надеялась? Если бы Харука питала ко мне хотя бы часть того, что к ней испытываю я, она бы не покинула Лондон, бросив меня одну, справляться с тем, что мы пережили.

      Мич с минуту собиралась что-нибудь добавить к уже сказанному — возможно, взять свои слова обратно, извиниться и уйти, хлопнув напоследок дверью, но не выходило сдвинуться с места, словно она приросла к нему.

      Я люблю тебя! — билось внутри, вгоняя в агонию. — Так безнадёжно люблю! Что с этим делать?

      Не справившись с собой, она испытала очередную волну тоски, разочарования и обречённости. Рыдание против воли вырвалось из ставшей тесной ему груди. Слёзы горячими струйками хлынули из глаз, стремясь облегчить шквал боли.

      Понимая, что больше не выдержит, Мич стрелой рванула из комнаты. Обличать перед Харукой всю глубину своего несчастья она не собиралась.

      Хватит того, что я припёрлась без приглашения в этот дом и вывалила на неё свои признания, хотя она на протяжении всего нашего общения давала понять, что ей они в тягость!

      Харука дёрнулась, чтобы остановить её, но, вовремя затормозив себя, замерла в проходе гостиной.

      Сейчас я должна позволить Мич уйти, иначе уже не смогу этого сделать никогда, — скомандовала себе она, развернулась и быстрым шагом направилась в противоположную сторону.