Белград пылал. Зарево от этого огромного пожарища заливало пространство пульсирующим оранжево-золотым светом. Взрывы снарядов разносились грохочущими раскатами на много миль по округе.
Ад разверзся так вовремя, — зло думала Ванесса, пока, не разбирая дороги, неслась к дому, из которого её выставили более года назад.
Он пустовал больше семи месяцев. Мать и отчим покинули город каждый в своём направлении после того, как их отношения не заладились. Ванессу грела мысль, что можно спрятаться в годном только под снос особняке от Деяна Петрова и плевать, что сыплющиеся с неба струи огня обещали в любой момент приговорить ветхое здание, и она будет похоронена под завалами.
Лучше уж такая смерть и каменная могила, чем-то, что ожидает меня за провинность перед «боссом», если вернусь к нему без оговоренной выручки, да ещё и с новостями, что убила постоянного клиента и покалечила нескольких его дружков.
Слёзы полоснули веки жаром, но не пролились. С бега Ванесса перешла на быстрый шаг, оглядела своё полуобнажённое тело и особенно руки. В темноте алые потёки смотрелись как небрежно пролитые чернила, и только запах говорил о том, что это всё же кровь. Горло сдавили запертые внутри рыдания. Чтобы вернуть себе ясность мыслей, Ванесса замотала головой и громко выругалась.
Убийца!
Не хотелось до этого доводить, но ей не оставили выбора. Если бы не попавшийся под руку столовый нож, упоротая в стельку компания Стана Тадича пустила бы её по кругу, воплощая свои самые извращённые фантазии. Ванесса отнюдь не слыла недотрогой, куда там. В её постели побывало столько мужчин, что она давно сбилась со счёта. Это не было её выбором, просто однажды пришлось стремительно повзрослеть. Никакого другого будущего ей не светило. Мать в своё время занималась тем же ремеслом, поэтому имени отца Ванесса не знала. Она пошла в мать — яркую, высокую брюнетку с большими светло-серыми глазами и идеальной кожей белее свежевыпавшего снега, на фоне чего соседские сплетники беззастенчиво пророчили ей ранее начало карьеры.
Так и случилось. Радмир Зодак — отчим и самый настоящий кошмар Ванессы в течении последних шести лет её жизни, застав девочку во дворе за поцелуем с одноклассницей, решил, что она вполне созрела для начала трудовой деятельности. И дабы не лезли в голову глупые мысли по поводу подружек, продал её девственность за пару хрустящих американских сотен давно заглядывающемуся на падчерицу собутыльнику.
Мысли текли рекой, так что Ванесса даже не успела отмахнуться от них, как её накрыли образы собственного «взросления», неизменно вызывающие стойкое отвращение. Благо, её хотя бы от души напоили в тот вечер. В пьяном угаре столкновение с жестокой реальностью наблюдать проще. То было лишь начало долгого пути по наклонной. Её передавали из рук в руки. Она буквально кочевала из постели в постель, как красивая живая игрушка, с которой хотелось поиграть всем, у кого имелся член.
Вскоре из-за слухов и, как следствие, домогательств, Ванесса бросила школу. Сверстникам было известно многое о её семье и слишком многое о том, что ей доводилось делать ночами. Конечно, это никого не удивляло, но весьма напрягало пропагандирующих праведность, цинично настроенных учителей, да и старшеклассники мужского пола цеплялись к «повзрослевшей» красавице с завидной регулярностью.
Такие видные девушки, как Ванесса, в Белграде быстро находили влиятельных покровителей. Одним из таких «папиков» для неё стал молодой Серж Атталь — наркодилер, из-за французского происхождения носивший среди своих прозвище «парижанин». Он был геем, но тщательно скрывал своё предосудительное пристрастие, а потому Ванесса стала для него надёжной ширмой — она появлялась с ним на людях, мелькала перед глазами его деловых партнёров, сопровождала, когда он зависал с приятелями в клубах.
Всё лучше, чем панель, — рассуждала Ванесса и была права.
Атталь не проявлял к ней жестокости, как, например, тот же отчим или Радмир Зодак. Когда очередной скандал с сутенёром закончился для неё тем, что её взашей вытолкали на улицу под проливной дождь, наказав больше никогда не показываться на глаза, Серж даже снял для неё вполне приличную квартиру и часто захаживал с ночлегом, мастерки разыгрывая бурный роман.
К сожалению, судьба не щадила Ванессу. Их с Сержем взаимовыгодное сотрудничество продлилось недолго. Крупно проигравшись в казино, он влетел в серьёзные долги, завяз, а вскоре, поддавшись депрессии, подсел на дерьмо, которым сам же и торговал. За каких-то пару месяцев «парижанин» превратился из преуспевающего пройдохи-торговца в зависимого от дозы неудачника, от которого отвернулись и бывшие «коллеги по цеху», и друзья.
Ванесса стала разменной монетой, когда Атталь спасал собственный зад от напирающих ростовщиков, грозящих ему скорой расправой. Вместо того, чтобы бежать, она послушно приняла роль рабыни за чужие грехи, потому что привыкла к подобному дерьму. Она считала, что обязана бывшему покровителю, даже когда тот, прихватив вырученные за неё бабки, скрылся в неизвестном направлении.
Следующим актом её пропащей жизни стало знакомство с Деяном Петровым. Он был птицей высокого полёта и куда более значимой фигурой, нежели «мелкая рыбёшка» Атталь. Его незаконные дела не ограничивались торговлей наркотиками, ворованным автотранспортом и проститутками. Деян крышевал несколько крупных бизнесов в городе, имел свои клубы и сеть авто-мастерских и нечто вроде борделя за городом, где богатенькие дяди из правительства проматывали ворованные у государства денежки.
Деяна по-настоящему боялись. В подчинении у него было около полусотни крепких парней, запросто способных организовать похищение, запугать кого надо, заставить исчезнуть или за деньги убрать нежелательное лицо показательным способом, чтобы припугнуть и призвать тех, кто ходил под Петровым, с ещё большим рвением пресмыкаться перед ним.
В памяти Ванессы снова возникла комната на шикарной даче Стана Тадича — хорошего знакомого Деяна, успешного предпринимателя и известного любителя девушек «помоложе». Яркий свет слепил глаза. Мебель из красного дерева кричала дороговизной. Бильярдный стол окружили желающие освоить новое развлечение. Запах спиртного, сигарет и зашкаливающего тестостерона щедро витал в пронизанном самыми разными запахами воздухе. Кондиция гостей — исключительно мужчин, уже сбросивших брендовые пиджаки и не стесняющихся ругаться матом, вполне тянула на опасную, когда на тебе мини-юбка и полупрозрачная кофточка. Одежду для «новенькой» в штате танцовщиц подбирал сам Деян.
Скромный мальчишник для своих, — так он охарактеризовал мероприятие, куда требовалось отправить девушек.
Нервно озираясь по сторонам, Ванесса чувствовала себя попавшей в смертельную западню жертвой. Она давно потеряла из виду четверых спутниц, прибывших в особняк вместе с ней. Лишь одна — её звали Корди, кружила по залу, благосклонно принимая предложения выпить и безропотно позволяя мужчинам тискать себя. Ванесса беспрестанно ловила на себе похотливые взоры и мечтала провалиться сквозь землю. Сердце долбило грудную клетку в укоренном ритме. Во рту пересохло. Она хотела пить, но боялась заикнуться об этом, потому что слышала, как после одного глотка газировки на подобных сборищах девушки просыпались, не только с головы до ног заляпанные чьей-то спермой, но и изувеченные.
Она со смешанным чувством жалости и неприязни посмотрела она в сторону Корди. Девушка, пританцовывая, медленно стянула с себя топ, юбку, бюстгальтер и уселась в одних трусиках на бильярдный стол. Замкнувшие её в кольцо мужчины громко смеялись, попеременно протягивали ей свои бокалы, жадно лапали её груди, а она охотно с их подачи напивалась. Зрелище не казалось Ванессе забавным, хотя Корди хохотала вместе со всеми. Она кожей ощущала беду.
Интуиция Ванессы редко бунтовала по пустякам. Оставаясь статичной внешне, внутренне она металась и молилась, чтобы её обошла стороной участь Корди, однако шансов на это почти не осталось. Хотя их прислали на мальчишник танцевать, по-видимому, никому из присутствующих танцы на хрен не сдались. Мужчин интересовал только секс. Музыка, к несчастью, не заглушала стоны Корди, которую уже опрокинул на бильярдный стол какой-то едва ворочающий языком бугай с агрессивными татуировками по всему торсу и имел, не сдерживаясь.
Вечеринка Стана Тадича оборачивалась полномасштабной оргией.
Деян получил меня в уплату долга Сержа. Несомненно, его цель — вернуть потраченное и приумножить. Он вправе распоряжаться мной, как того желает. Каждый здесь при деньгах. Ему хорошо отстегнут за развлечение, — лихорадочно раздумывала Ванесса.
То, что Тадич был с господином Петровым на короткой ноге, знали все. Секс с танцовщицами, скорее всего, был включён в счёт мальчишника. Стан любил развлечься на всю катушку, это не являлось ни для кого секретом. Поговаривали, за проституток Деяна он накидывал даже больше назначенной суммы, так что тот, в свою очередь, закрывал глаза на «шалости» клиента, когда его работницы возвращались избитыми и на грани нервного срыва после того, что с ними происходило в стенах роскошной дачи. Как и прочие, он делал деньги. В его «подпольном» борделе одна партия девушек сменяла другую. Их ему доставляли со всей страны — юных и, как правило, из неблагополучных семей. Таких никто не хватится, если что-то пойдёт не так.
Какие бы то ни было документы, если они вообще были, Деян отбирал у работниц сразу. Наличные тоже изымались, чтобы неповадно было сбежать, хотя никто из растерянных и перепуганных рабынь и не пытался. Все понимали — побег равносилен смерти. В подчинении Деяна находились люди, умевшие привить дисциплину и вытравить на корню свободомыслие. Особенно ретивых девочек сажали на героин, а те, кто не перевоспитывался даже с таким подходом, просто исчезали.
Дешёвый живой товар — вот кем мы все являемся для Петрова и его шайки. Ни больше, ни меньше.
Местная полиция обо всём знала, но ничего не предпринимала, ведь Деян щедро делился прибылью. Заинтересованных в том, чтобы его грязный бизнес процветал и разрастался, хватало и среди властей, и среди бандитов. С началом политических демонстраций и беспорядков в столице часть «живого товара» куда-то перевезли.
Видно, из опасений за сохранность тел, которым ещё предстояло озолотить Деяна.
Ему только недавно доставили дюжину девственниц. Все моложе шестнадцати, симпатичные, сбитые с толку провинциалки. Ванесса стала случайной картой в колоде Деяна. Как утверждал мужчина, невзирая на то, что её невинность давно отошла в прошлое, она была одной из самых красивых и перспективных его работниц. Поговаривали, он планировал брать за неё высокую цену, продавая толстосумам из-за рубежа, но, по всей видимости, нестабильная обстановка в Белграде вынудила его пересмотреть планы, раз он вручил её в распоряжение Тадича.
Прикусив губу, Ванесса вспомнила, как Петров нахваливал её, когда замечал в числе официанток в казино.
— Моя золотая жила, тебя ждёт большое будущее!
В качестве проститутки! — мысленно подвела черту она.
Было время, когда Деян даже обещал ей свободу, как только она отработает «долг» Атталя — пятьдесят тысяч долларов, которые он простил «парижанину». По меркам среднестатистических зарплат жителей города эта сумма являлась баснословной. Учитывая то, что реальных денег ни Ванесса, ни другие работницы в подчинении Деяна, на руки не получали, ей грозило оставаться его пленницей неограниченный срок. Ванесса даже не знала, сколько реально стоит секс с ней и как долго предстоит прогибаться под новые правила, прежде чем она сможет уйти.
Несладко тебе придётся, хотя сладко никогда и не было, — громко сглотнула она, снова переводя взгляд на Корди, стонущую под обдолбанными наркотой и алкоголем приятелями Тадича.
Остальные её спутницы, без сомнения, занимались тем же делом, только в других частях огромного дома. Ничего нового не происходило — очередной виток жизни живой игрушки, но на душе царило непривычное смятение.
Быть может, Корди поступила не так уж глупо, позволив влить в себя до фига спиртного. Всё лучше, чем терпеть это на трезвую голову.
— Ух, какая Белоснежка у нас в гостях! — чуть ли не облизываясь, выкрикнул появившийся в поле зрения Ванессы Стан, отвесив ей малоприятный хлопок пониже поясницы.
С оценивающим выражениям лица он схватил её тонкое запястье и заставил повернуться вокруг своей оси.
— Волшебная! И где только таких делают?!
Очень длинные тёмные волосы Ванессы резко контрастировали с её белоснежной кожей, что вызывало восторг многих. Невзирая на то, что ей недавно исполнилось четырнадцать, из-за высокого роста, слоя яркой косметики и развратных шмоток ей вполне можно было дать семнадцать.
Поддерживаемый свистками и одобрительными репликами друзей, Стан заржал. Он был изрядно поддат, лучился самодовольством и чувствовал себя в своей обители абсолютным богом.
— Развлечёшь нас как следует, буду тебя на каждые выходные заказывать!
Перспектива закачаешься! Я просто мечтаю стать твоей подстилкой надолго! — с ужасом подумала Ванесса, бросив вкрадчивый взгляд в сторону Корди, на которую, капая слюной и дыша перегаром, уже взбирался следующий кандидат на развлечение.
Ванесса понимала, её будущее ничуть не лучше. О танцевальных способностях девочек Дейна, по сути, никто из гостей и не вспомнил.
— Снимай этот хлам! — потянул её за блузку Стан, насильно усаживая к себе на колени. — Я хочу видеть твои сиськи! Продемонстрируй, за что с меня содрали головокружительные бабки, — напирал Стан.
Ванессы изо всех сил тянула время, как утопающий, хватаясь за соломинку.
— Я дорого тебе обошлась?
— Охуенно дорого! Самая дорогая шлюха на моей памяти, — соизволил нехотя пояснить Стан. — Но Деян заверил, ты того стоишь.
Он бесцеремонно запустил под блузку Ванессы липкие от пива пальцы и смял в охапке левую грудь.
— Сколько тебе? Пятнадцать? Шестнадцать?
Ванесса неопределённо кивнула.
Почти.
Дыхание спёрло от отвращения, когда ладони Стана больно смяли её ягодицы.
— Славная попка! Любишь большие причиндалы, крошка? — его зубы сомкнулись на её соске, вынуждая невольно вскрикнуть. — У меня большой… Очень большой.
Стан снова потянул за блузку, сдёргивая её ниже.
— Как насчёт анала? Раздевайся!
Помня о тяжёлых кулаках подручных Деяна, Ванессы до скрипа сцепила зубы и медленно избавилась от блузки. На ней осталась лишь неприлично задранная юбка и кружевной комплект чёрного белья.
— Всё снимай, — Стан залпом добил очередную банку пива и, отшвыривая её на пол, прогремел. — Карим, Люка, давайте сюда… Возьмем её разом! А потом пусть братва пользует! За такие сумасшедшие бабки удовольствие должно быть общим!
Ванесса инстинктивно отпрянула, покинув колени мужчины, и попятилась.
— Подожди… — её лицо не смогло скрыть испуга, отчаянья и мыслей о том, чтобы со всем этим покончить каким угодно способом. — Такого уговора не было.
Стану такая фраза дорогой «покупки» очень не понравилось.
— Ты чё гонишь? — прищурил он свои свиные глазки. — Ты моя на эту ночь, поди не первый раз во все щели будут дрючить! Не фиг целку из себя строить!
Так как зона отдыха плавно перетекала в столовую, всего несколько шагов заставили Ванессу упереться спиной в столешницу кухонного гарнитура.
Ты попала. И похоже, сейчас умрёшь! — не к месту вопил внутренний голос.
Стан оказался на ногах и наступал. Ванесса застыла, цепляясь дрожащими пальцами за край стола, как за спасательный круг, вот только спасти её сейчас могло лишь чудо.
— Хочешь дожить до утра, веди себя смирно, сука, — несмотря на свои объёмные габариты, Стан мог двигаться очень быстро. — Слизистых без разрывов не обещаю, но хотя бы на своих ногах уйдёшь! — насмехался он. — На колени!
Огромная лапища вцепилась ей в волосы, причиняя страдание.
— Нет! — её крик заглушил глухой удар об пол, когда он швырнул её себе под ноги и наступил увесистым ботинком на грудь.
— Карим, зови парней! — с самодовольной ухмылкой бросил Стан. — Надо подержать заразу. Она мне тут вздумала цирк устроить!
Он начал торопливо расстёгивать рубашку, взялся за ремень.
— Не надо! — под давлением его туфли сорок пятого размера Ванесса не то что шевелиться не могла — даже дышала с трудом.
Глаза заволокло влагой.
— Пожалуйста…
Стан намеренно усилил нажим, и Ванесса вздрогнула от боли.
— Ишь, чё удумала! Голову мне морочить? Щас будешь у меня сосать как пылесос, дрянь! Я тебе такой траходром устрою, что сидеть неделю не сможешь!
— Попробуй, и я тебя урою! — слова хрипом сорвались с губ раньше, чем Ванесса осознала, что произнесла их вслух.
Что-то сломалось в ней, как лёд, подтачиваемый весенним потеплением. Она почувствовала, что душа расщепляется, болезненно делится надвое. Что-то пугающее, озлобленное, доведённое до предела безысходности рвалось из неё наружу, прокладывая путь одновременно и к её рассудку. Какая-то другая сущность, какая-то другая личность, какая-то безумная сила расправляла в ней крылья. В пьяном угаре никто не заметил, что Ванесса минуту назад стащила со стола нож. Ужас бился в ней как второе сердце, но она понимала — то, что ей грозит, хуже смерти, а за жизнь она никогда не цеплялась.
Холод накрыл Ванессу подобно мягкому одеялу из свежевыпавшего снега. Изнутри стало темно, тихо, спокойно. Она перестала бояться и думать о себе как об извечной жертве. Больше не было сдерживающего её ярость заслона, и она обрушила всю её на своих обидчиков. Взмах кисти распорол Тадичу бедренную артерию. От неожиданности тот не сразу осознал, что произошло, и ещё несколько секунд тупо пялился на хлещущую из раны кровь, которая, в свою очередь, заливала руки и грудь Ванессы горячим потоком, будто очищающий источник. В крови умирала и рождалась новая она. Создание, взращённое страданиями и лишениями, не знавшее любви, тепла, заботы, сострадания.
Они относятся к тебе, как к существу без чувств, без эмоций! Так стань им! Будь безнравственной и безжалостной! Ответь им их же монетой! Освободись!
Сладковато-терпкий запах крови дурманил мозг, взывал к древним инстинктам, взращивал в Ванессе злость, благодаря которой она могла выжить. Не давая себе опомниться, она сбросила с себя обмякшую ступню Стана, перевернулась, легко вскакивая на ноги, и закрепила результат, погрузив нож по самою рукоять в его грудь и дёрнув обратно. Теперь горячая алая влага была у неё на лице, шее и губах.
Убивать, оказывается, так приятно…
Внезапность происходящего ошеломила всех, вогнав в оцепенение. Первой пришла в себя Корди и истошно завизжала. Ванесса ринулась к ней, увернувшись от цепких рук Карима. Последний подскользнулся на крови хозяина вечеринки и приземлился лбом прямо на журнальный столик из стекла.
— Быстрее! Бежим! — под звон рассыпающихся по паркету осколков Ванесса обхватила руку Корди, но та истерично оттолкнула её и отшатнулась в сторону.
Двое ближайших мужчин кинулись на Ванессу, чтобы обезоружить, но не тут-то было. В неё словно дьявол вселился. Наотмашь чиркнув ножом одного по шее, другого по растопыренным ладоням, она юркой кошкой запрыгнула на подоконник и ударом ноги распахнула створки окна. Прыжок в темноту со второго этажа был ещё одним актом отчаянья, но осторожничать — означало погибнуть, так что Ванесса действовала слаженно. Болезненное приземление смягчили какие-то сваленные у фундамента дома пакеты, однако головой она саданулась знатно. Ощущения тела оставались туманными и противоречивыми. Интуиция подсказывала, что кости целы, иначе она не смогла бы подняться на ноги и побежать.
Позади раздавались крики, мат и хлопанье дверей. Шум преследователей только добавил беглянке прыти. Непонятно как, но она резво взобралась по высокому забору и снова прыгнула — на этот раз в кусты смородины, и сильно оцарапалась. В соседних дворах надрывно залаяли собаки. Ветер свистел в ушах. Ночные тени разбавлял лишь редкий свет в окошках домов, которые на предельной для себя скорости миновала Ванесса. С самого детства она ненавидела темноту, но в эти мгновения тьма была желанной как никогда. И не только потому что за ней гнались и мрак помогал скрыться. Он скрывал её новое лицо — природу пробудившегося убийцы. На губах, обдуваемых ледяными потоками воздуха, расцветала полуошалелая улыбка. Ванесса походила на вырвавшегося из преисподней демона — почти полностью залита кровью, спутанные волосы торчат во все стороны, глаза горят пламенем, при виде которого содрогнулись бы даже самые отважные.
Не останавливайся! Беги! Беги! — твердила она себе, пока неслась через рощу, срезая путь. — Никто не поможет тебе! Только ты сама!
Под лакированными балетками стучала влажная мостовая.
Почти спаслась, почти…
Неожиданно окружающую тишину прорезал низкий звук двигателя реактивного самолёта и не одного. В небе над головой Ванессы что-то происходило. Она подняла голову, но разглядела лишь вспышки, замелькавшие впереди на фоне Белграда. И только спустя несколько секунд грянул звук первых взрывов. Земля содрогнулась и пульсирующе затряслась. Пространство насыщали мощные вибрации. Ночь обагрилась заревом множества очагов возгорания. Город утопал в хаосе. Мир дрожал, трескался и осыпался грохотом разрушенных домов, стенаниями осыпающихся высоток и треском пожарищ.
Ванесса продолжала бежать, будто остановиться означало умереть. Может, оно так и было. Внутри так же обречённо взрывалась и рушилась её прежняя жизнь.
Больше нечего терять!
Взбежав по шатким ступеням давно заброшенного родительского дома, Ванесса ворвалась в незапертую дверь. Облегчённо вздохнув, понеслась в ванную. Электричества, конечно же, не оказалось, впрочем, как и воды. Снаряды наверняка повредили водопровод. Моргнув, она заставила себя вернуться в пустую гостиную. От того, что крыша прохудилась, воняло гнилью укрытого скользкой плесенью пола и мокрой известью облупившихся стен.
До Ванессы доходили разговоры знакомых, что мать вернулась в селение, где родилась, когда муж-алкоголик её бросил, найдя себе новую любовницу и собутыльницу в Сомборе. По большому счёту, Ванессе было плевать на нынешнее нахождение родителей. Она никогда не была близка с этими людьми, да и вообще с кем-либо. Может, в том оказалось её счастье, а может, проклятие — одиночество души дало ростки чему-то особенному внутри неё. Сейчас волновала лишь возможность ускользнуть от Деяна. Девушка напомнила себе, что в разгаре война, а теперь ещё и натовские угрозы нашли воплощение — Белград под обстрелом.
Кому придёт в голову обыскивать особняки в эпицентре бомбардировки? А после… После она что-нибудь придумает. Обязательно придумает.
Усталость сморила её, вынудив опуститься на скрипучую лестницу — единственное сухое место, как ей показалось, и, забившись в закуток, преклонить тяжелевшую голову. В волосах запеклась собственная кровь. Рана сильно болела, так что даже дотронуться до неё и определить размер не получалось.
Всё нормально. Ты выкарабкаешься. Сейчас отдохнёшь немного и со всем справишься!
Ванессу непреодолимо клонило в сон, хотя где-то на задворках сознания повисла мысль, что этого делать нельзя. И всё-таки изнеможение взяло верх. Веки сомкнулись, погружая разум в спасительный омут тьмы. Пробудиться заставил грубый тычок чего-то твёрдого и холодного в плечо.
— Эй! Ты живая?!
— Как тут очутилась?
— Почему в крови?
— Задело снарядом?
Множественные мужские голоса вокруг доносились до Ванессы сначала слабо, но в какой-то миг ударили по ушам. Люди то изъяснялись по-сербски, то переговаривались на английском.
Любимый предмет в школе… — неуместно пронеслось в голове.
Ванесса довольно неплохо изъяснялась на этом языке — в обществе «парижанина» околачивалось несколько парней из Западной Европы, говоривших исключительно по-английски. Разлепив вспухшие веки, Ванесса дёрнулась, пытаясь прикрыть грудь. На ней по-прежнему сверху находился лишь бюстгальтер. Она хотела подняться, но ноги не слушались. Тело затекло от лежания на жёстких ступенях. Свет фонарика на винтовке ближайшего к ней мужчины врезался в лицо, слепя глаза. Её мутило, подташнивало, водило со стороны в сторону. В висках пульсировала боль. В ушах гулко стучала кровь.
— Кто вы? Что вам нужно? — слабо проронила Ванесса, оглядываясь на окна, за которыми всё ещё стояла ночь и звучала канонада взрывов, сотрясающих хлипкие стены дома.
Неужели люди Деяна? Нет… Не похоже. Сколько времени прошло? Нельзя было засыпать! — корила она себя, будто загнанный в тупик щенок, упираясь спиной в осыпающуюся штукатуркой стену и елозя грязными балетками по полу.
— Сколько тебе лет?
— Это твоя кровь?
— Ранена?
Вопросы посыпались со всех сторон, из чего Ванесса сделала предположение, что её окружает, как минимум, с десяток человек. Лишь спустя несколько минут взор начал привыкать к ярким лучам прицельного света и различать строгую военную форму, защитные дыхательные маски, направленные на неё автоматы.
— Как твоё имя?
— Ванесса…
— Громче!
— Ванесса.
— Полностью!
— Ванесса Анжае.
— Возраст?
— Четырнадцать.
— Где твои родители, Ванесса?
— Не знаю.
— Они сербы?
— Да.
— В доме кто-нибудь ещё есть?
— Нет. Только я.
— Встать можешь?
— Думаю, да.
Чем больше Ванесса присматривалась к окружавшим её людям, тем больше в ней зрело подозрение, что это необычные военные, точнее, необычные американские военные. Подтвердила это и просьба одного из них вытянуть вперёд ладонь.
— Что вы собираетесь делать? — Ванессу захлестнуло волнение, когда она поняла, что солдаты здесь не просто ради простой проверки документов.
— Мы хотим осмотреть тебя.
— Для чего? Что я сделала? В чём моя вина?
— Это тест на радиоактивное заражение.
— Что?
— Есть сведения об утечке радиоактивных веществ. Мы проверяем эту информацию.
Ванесса часто задышала. Ей совсем не нравилось, как всё оборачивалось. Внутри снова взвилось нехорошее предчувствие.
Бред какой-то… Радиация? С чего ей здесь быть?
Она с трудом концентрировала внимание на незнакомцах. Ей было по-настоящему худо, но этого, похоже, никто не замечал.
— Откуда случилась утечка? — спросила она, усиленно морща лоб.
— Не волнуйтесь. У нас всё под контролем.
Да кто вы вообще такие?! Хоть кто-нибудь мне объяснит, что здесь на самом деле происходит?!
Говоривший с ней тем временем окликнул товарища.
— Смит! Неси сюда свои инструменты.
В поле зрения Ванессы появился человек в тёмно-голубом костюме и защитных зеркальных очках на половину лица. Он быстро спустил с плеча небольшой, но явно увесистый кейс, внимательно оглядел «пострадавшую», измерил давление, температуру, а потом вынул несколько разной формы приспособлений.
— Не бойтесь. Это быстро. Мы сверяем радиоактивные показатели.
Ванесса ощутила лёгкий укол пальцев. У неё брали кровь.
Глупость какая… Для чего всё это? Почему они говорят о радиации? Из-за бомбардировки?
Мужчина склонился над своей сумкой и какое-то время что-то там перемещал, взбалтывал и смешивал.
— Ну что там, Смит? Чего так долго возишься?
Незнакомец в голубом с неверием покачал головой и победоносно вскинул на командира возбуждённые глаза.
— Совпадение девяносто девять и девять процента. Это фантастика! Мы… Мы, кажется, нашли! Она идеальный кандидат для наших исследований!
— Значит, берём её?
— Разумеется, берём, сэр!
— Подождите! О чём речь? — Ванесса, наконец совладав с негнущимися ногами, выпрямилась. — Куда вы хотите меня взять? Я не согласна!
— Боюсь, согласие не требуется. Это военная операция. Ты поедешь с нами, Ванесса. Будет лучше, если нам не придётся применять силу. Ребята, выводите её и по машинам.
— Нет! Постойте! — она попыталась ускользнуть и ринуться вверх по ступеням, но её действия резко пресекли крепкие мужские руки.
Ванесса вырывалась, умоляла отпустить её, но никто не слушал. На неё нацепили наручники и закинули на заднее сидение военного хаммера. Солдаты, усевшиеся по обе стороны, не обращали внимания на её стенания и мольбы, словно их уши были залиты воском, а глаза видели перед собой совсем другую картинку. Автомобиль стремительно нёсся по направлению к аэродрому.
Когда Ванессу едва ли не волоком тащили к трапу самолёта, она подвернула ногу и упала на асфальт, содрав коленку и локоть. Слёзы брызнули из глаз. Она резко вскинула голову, будто вглядываясь в затянутую мутной мглой даль.
Помоги мне!
Слова прозвенели в воздухе столь ясно, что откликнулись далёким эхом. Харука резко распахнула глаза и в холодном поту резко села на постели. Её всю колотило. Лицо было мокрым от слёз.
Что? Что со мной?!
Она стремглав соскользнула с постели и, тормоша волосы, покрутилась на месте. К счастью, Мич её движение не разбудило. Она продолжала мирно спать.
Что это было? — повторяла вновь и вновь Харука. — Я схожу с ума?
Она искала объяснение увиденному, не зная, что и думать. Видение не было просто сном в полном смысле этого слова. Харука не могла отринуть чувство, что только что ей открылась часть реальной жизни Джастин Блэк до того, как она попала на военную исследовательскую базу и была заражена «валькирией».
Память… Её память! Во мне! Но как?! Как такое возможно?!
Словно ответ на вопрос возникло воспоминание: стерильная комната, много белого цвета, запах медикаментов, озона и чего-то химического… Перед глазами мелькнула Джас, утверждающая, что операция прошла успешно. Неприятное ощущение в позвоночнике вынудило Харуку вздрогнуть.
Мать твою! Да быть этого не может!
Стало дурно. Кинувшись в ванную, Харука сорвала с себя пижаму и встала перед зеркалом, стараясь рассмотреть участок спины, где произошло вмешательство, но никаких признаков присутствия чего-то инородного в её теле на коже не было.
Я свихнулась! Я, дьявол меня дери, точно свихнулась! У меня крыша едет!
Обзор перед глазами покачнулся.
Помоги мне!
Голос Ванессы, её крики, мольба и стоны разрывали голову и не собирались исчезать.
Помоги!
Харука задрожала, оседая на бортик ванной. Она ощущала всё, что видела недавно. Боль, ужас, страдания несчастного ребёнка, слишком рано познавшего, каким жестоким может быть мир. В ту роковую ночь в Ванессе впервые обозначила своё присутствие Бабочка. Она отнюдь не была побочным продуктом «валькирии», как предполагала Харука ранее — Бабочка зародилась многим раньше.
На ум поневоле стучалась мысль о диссоциативном расстройстве личности. Оснований к подобному заключению находилось множество — детство и юность Ванессы представлялись сплошной чередой невыносимых для хрупкой, неокрепшей психики потрясений, нередко представлявших угрозу для жизни. Толчком к возникновению расстройства расщепления личности также могло стать постоянное пренебрежение со стороны матери, отвержение и эмоциональное давление отчима, насилие физического и сексуального характера.
Помоги!
Харука обхватила голову руками.
У Ванессы психологическая проблема, но почему мой мозг, память и психика вовлечены в это?
По телу посыпали мурашки.
Помоги мне!
Дрожа, словно лист на ветру, Харука потёрла лицо ладонями.
Господи… Понять… Необходимо понять, как помочь! Чем? Что я должна сделать?!
От нервного напряжения жутко разболелось раненое прошлым вечером плечо. Вспомнился момент, когда пальцы Бабочки сомкнулись на шее.
Она действительно хотела убить меня!
Харуке хотелось изгнать из себя чувство связи с Ванессой. Память последней, ворвавшаяся в её сознание, открыла слишком много личных вещей об этой девушке. То, что информация пришла через сон, не удивляло, но то, что именно сейчас, говорило о многом.
Таким образом Джастин призывала вмешаться в ситуацию с подавляющей её Бабочкой?
— Безумие! — содрав с себя бельё, Харука встала под холодный душ, надеясь прогнать яркость образов, оставленных в ней «погружением» в жизнь Ванессы, но испытанные переживания только красочней всплывали внутри.
Будучи настолько поглощённой ими, она даже не услышала, как в ванную вошла Мичиру и ошеломлённо уставилась на возлюбленную, почему-то решившую искупаться в третьем часу ночи. Она приоткрыла кабинку и окликнула её, но Харука, витая в своих мыслях, её не услышала. Потянув к ней руку, Мич громко вскрикнула, осознав, что вода, под которой та стоит, чуть теплее льда.
— Хару! Что с тобой? — немедленно выключив душ, Мич спешно набросила на плечи озадаченно взирающей на неё Харуки пушистое полотенце. — Ты чего? Воспаление лёгких захотелось?
Повязка на предплечье Харуки пропиталась водой и окрасилась кровью. Кожа побелела и отдавала синевой. Её знобило.
— Ты меня пугаешь, — обеспокоенно суетилась вокруг неё Мичиру. — Немедленно в постель! Тебе надо согреется!
— Нет, — аккуратно убрав с себя её руки, Харука отёрла волосы и бросилась в комнату, натягивая на влажное тело джинсы и футболку.
— Куда ты? — преследовала её Мич, кутаясь в изумруд длинного шёлкового халата. — Сейчас без пятнадцати три!
— Нужно кое о чём перетереть с Элтом.
— Он заночевал в домике для гостей, — сонно сообщила Мичиру, собирая разметавшиеся во сне волосы в узел на затылке.
— Знаю. Я к нему.
— Я с тобой.
— Как хочешь.
— А в чём, собственно, дело? Почему нельзя подождать до утра?
— У меня есть вопросы.
— Я тебя не понимаю.
— Хочешь верь — хочешь нет, я сама себя не понимаю.
— Милая, давай вернёмся в постель, и ты мне всё спокойно объяснишь, а утром наведаешься к Элту и обсудишь всё, что тебя волнует.
Харука не ответила на призыв Мич. Выскочив из комнаты, она побежала по коридору, преодолела лестницу, холл, прихожую и выскочила на свежий воздух. Несмотря на то что её тело отходило от ледяной воды, изнутри она горела.
Личностное расстройство Ванессы породило Бабочку, а «валькирия», вынудив мутировать клетки её мозга, закрепила её главенствующий статус. Вероятно, вчера, под действием шока от появления Хизер, психика Джас сдалась, и Бабочка завладела ею окончательно.
Лицо Элта, разбуженного неожиданным появлением Харуки, надо было видеть. Помятый, взъерошенный, дёрганный он в первую секунду выхватил из кобуры под подушкой пистолет, решив, что причина происходящего в очередном появлении Бабочки.
— Где она? — перебегая от окна к окну, обронил он.
— Кто? — не поняла Харука.
— Блэк! Чёрт, кто же ещё?!
— Её здесь нет, — отобрав у него оружие, Харука водворила его обратно в кобуру и сунула туда, где та до этого покоилась. — Нам просто надо поговорить.
Риз, огорошенно хмурясь, чесал пятернёй затылок и кряхтел. Перевязанная рука, видно, досаждала ему не меньше, чем повреждённое плечо допекало Тэно.
— Ладно, выкладывай, что за срочность? — выдохнул Элт, рассеянно опустившись на диван.
В комнату шумно ворвалась Мичиру, успевшая сменить халат на майку и шорты.
— Да уж, будь добра, просвети нас, что за новая идея-фикс?! — зло кинула она, плюхнувшись рядом с Элтом. — И почему решать её надо ни свет ни заря?!
— Прошу простить меня за вашу тревогу и недовольство ранним подъёмом, — хмуро начала Харука. — Разговор пойдёт о той штуке, которую Джастин вживила мне после турнира, когда я повредила спину.
Элт устало фыркнул, потирая ушибленную Бабочкой скулу.
— Мы, кажется, уже общались на этот счёт, нет? Ещё в Буэнос-Айресе… Когда Мичиру настаивала на том, чтобы чип из тебя извлекли, — напомнил он.
— Да. Но речь не об извлечении.
— Продолжай.
— Мне надо понять, что из себя представляет данное устройство и какие у него ещё имеются функции, помимо того, что при помощи него можно разыскать меня в любом уголке планеты.
Риз натужно кашлянул.
— Э-э… Так значит, тебя интересует устройство изобретения Джастин и программа к нему?
— Всё верно. Нужен доступ к его системе.
— Раньше тебя не больно интересовало это, что изменилось?
— Я изменилась!
— Слушай, — невнятно пожимая плечами, изрёк Риз, — я же говорил, запустить эту прогу без специального кода невозможно. Он был лишь у Блэк. Это полностью её детище, её заморочки и все ключики тоже у неё.
Харука механически мерила комнату шагами.
— Должен быть способ обойти защиту.
— Ты пьяна? Бабочка — чёртов гений, как ты собираешься её опрокинуть?
— Харука просто переохладилась в душе, — иронично вставила Мич, натужно массируя виски. — И забыла с кем имеет дело!
— Нет, я как раз помню, а потому уверена, что мне по силам докопаться до истины.
— Ради бога, скажи на милость, зачем тебе понадобилось активировать эту программу? — возмутилась Мичиру. — Сомневаюсь, что ты собираешься отслеживать собственные передвижения?
— Я пока не знаю, что буду делать с ней, но в устройстве Джастин могут быть ответы на важные вопросы.
— Какие, например?
— Как её вернуть.
— Только не это! — простонала Мич. — Ты опять за своё? Не могу поверить! Всего несколько часов назад она едва не убила тебя, и это после того, как ты предложила ей стать частью нашей жизни, а я познакомила с дочкой.
— Едва не убила меня Бабочка. Джастин ни причём, не надо путать, — возразила Харука.
Мич громко сглотнула и невольно переглянулась с напрягшимся при этих словах Ризом.
— Так… Правильно ли я понимаю, ты разделяешь этих двоих, словно разных людей? — с мягкостью, с которой разговаривают с детьми или помешанными, уточнила она.
Харука сознавала, как должно быть несуразно звучат для Мич и Элта её фразы, а потому не спешила бурно реагировать на снисходительный тон и что-то доказывать. Пока не было надёжных подтверждений тому, что Ванесса выбрала её для какой-то особой миссии, Харука не хотела понапрасну грузить друзей смелыми предположениями.
— Элт, просто скинь мне программу, дальше я сама разберусь, — твёрдо сказала она, снова устремившись на воздух.