Джим проснулся в поту, задыхаясь от невозможности закричать. Горло сжало спазмом, не позволяя ему не только — вполне предупредительно — разбудить кого-то шумом, но и вдохнуть так, как требовалось — тоже.

Крупно дрожа, рука потянулась к коммуникатору на тумбочке; пальцы неловко скользнули по гладкой крышке и столкнули устройство на пол. Сердце колотилось как бешеное, тело ослабло, но он всё же нашёл в себе силы свеситься с кровати, нашарить на полу коммуникатор и даже набрать на нём две цифры — внутрикорабельный номер Боунса для срочной связи. А потом Джима вывернуло. Это было отвратительно: из-за спазма часть рвоты шла в обратном направлении, снова обжигая пищевод желудочным соком.

Справиться с приступом самостоятельно не вышло бы, он это знал точно. В юности Джим прошёл курс лечения, достаточно эффективный, чтобы продолжать жить, уметь оказывать себе помощь и даже успешно пройти психофизическую лабораторию Звездного Флота. Психиатры и психотерапевты помогли ему принять некоторые вещи; другие же он смог просто забыть, поставить барьер между воспоминаниями и чувствами, но сейчас что-то нарушило его равновесие. В сознании будто открылась дыра к застаревшей чёрной вязкой дряни. Он захлебывался этой вязкостью; она грозилась засосать его в себя, поглотить, заполнить собой его тело. Она желала наполнить его, как жидкость — игрушку, своей черной смолистостью. Чтобы он сам стал куклой, управляемой собственной тьмой. Джим с ней не боролся — как бороться с собой?..

Джим не мог понять, что стало причиной внезапного нарушения. Да, недавно у них была миссия, где Кирк остался один на вражеской планете, без связи, предоставленный самому себе, с не слишком большими шансами на выживание. Но тогда он знал, что его искали. Наплевав на все правила и директивы — искали. Искал Спок. А он уж точно найдет. И нашёл. Довольно скоро. Да, Джим провел три дня в пещере, пришлось отловить и приготовить парочку местных существ, похожих на летучих мышей — ничего страшного, единственное, что его беспокоило — чтобы они не оказались ядовитыми. Он не пересекался ни с кем из гуманоидных обитателей планеты, не был ранен и был одет по погоде — чудо, что всё так совпало. Но, тем не менее, сегодня была уже четвертая ночь, когда ему потребовалась неотложная медицинская помощь из-за приступа.

— Тебе нужно пойти к мисс Бэт, Джим, — повторил свое требование Боунс. — Она психиатр. Я могу сколько угодно держать твою голову лицом вниз, когда тебя выворачивает, и колоть тебе спазмолитики, но это ничего не изменит. Я не могу оказать тебе квалифицированную помощь в вопросе рецидива психических болезней, понимаешь? Я даже не уверен, что мисс Бэт имеет достаточные знания для работы с ПТСР, учитывая события, которые ты пережил в юности. Моих знаний в психиатрии хватает только на то, чтобы сказать: после всех этих ужасов любой на твоем месте давно должен был увлечься наркотиками, намеренно принять смертельную дозу и тихо умереть наедине со своими демонами, потому что это именно то, что происходит после подобного. Но ты стал чертовым капитаном Кирком, и ни одна живая душа, не считая меня, не знает, что с тобой происходит. Я бы сказал, что это феномен, Джим. А еще феноменально то, как ты умудряешься скрывать наличие у себя проблем. Это будто немой вдруг заговорил, потому что испугался, что кто-то узнает, что он немой. Или человек без ног встал и пошел, чтобы никто не догадался, что ног у него нет.

— Я схожу, — тихо согласился Кирк. Он лежал на боку в своей уже перестеленной кровати, под одеялом. Боунс сидел на краю. Снова врач спас своего капитана, а потом помог привести каюту в порядок.

— Как можно скорее. Потому что, мне кажется, Спок начинает обо всем догадываться. Хочешь иметь дело с ним? Так он найдет с десяток пунктов устава, которые обяжут тебя обратиться к врачу. И он будет куда убедительнее, чем я.

— Просто времени пока не было сходить, — оправдывался Джим. — Но скоро появится. А со Споком… Думаю, пока что у него нет возможности узнать. Много работы навалилось, он всё время в лаборатории, и в последние пять раз, когда я предлагал сыграть в шахматы, ответил мне отказом. Так что пока он носится над своими проектами, он ни о чем не узнает…

— Если ты не пойдёшь к мисс Бэт завтра, я сделаю так, чтобы Спок начал замечать, — пригрозил напоследок Маккой.

Но ни завтра, ни послезавтра, ни еще через неделю времени на посещение психиатра не нашлось. А хорошая доза транквилизатора позволила Джиму спать спокойно или надеяться на смерть во сне без боли. К счастью, не такая смерть его ожидала.

* * *

— Мистер Спок, докладывайте, — Джим влетел в переговорную и остановился у стола, опершись о него ладонями, перевел дух.

— Час и семнадцать минут назад мы спустились на Джеву-3, — вулканец, как подобает, поднялся со своего места. — Маленькая планета, сухой пустынный климат, залежи дилития, признаки жизни не обнаружены. После спуска на планету десант обнаружил признаки вымершей доварповой цивилизации. Мы вошли в одну из каменных рукотворных пещер, предположительно святилище. Пятьдесят девять минут назад на орбиту Джевы-3 прибыл клингонский исследовательский корабль. Пятьдесят одну минуту назад клингоны спустили свой десант на поверхность. Они увидели, как мы заходили в святилище, и последовали за нами. Святилище представляло собой круглую площадку с постаментом — возможно, фонтан. У дальней стены были нанесены рисунки, какие-то символы, расположенные по спирали на камнях, на разную глубину утопленных в стену. Мы как раз собирались начать исследование, когда в святилище ворвались клингоны. Не могу подобрать другого слова для их грубого варварского «исследования» здания. Руководитель клингонского десанта, Варах, начал оскорблять нас, устраивал шум и отвлекал ученых от работы. Тридцать четыре минуты назад Варах подошёл к спиральным символам и постучал по ним. Лейтенант Круди по неосторожности вызвал движение камня, опершись на него рукой. Символ на нём вспыхнул; позднее мы не обнаружили никакого механизма, дающего освещение. Это запустило реакцию.

Некоторые другие камни пришли в движение, одного из них касался я — он тоже вспыхнул. Двадцать девять минут назад Вараха окутал яркий белый свет, и он исчез. Пятнадцать минут назад клингонский корабль объявил, что начнет атаку, если мы не вернем им Вараха или не сдадим виновного в его смерти. Они предполагают, что мы или транспортировали его на наш корабль, или убили выстрелом из фазера.

— Если коротко: мы в полной заднице, — «оптимистично» проворчал Боунс, сидящий по правую руку от Спока. Вулканец, присаживаясь, чуть повернул голову и бросил на него полный презрения взгляд.

— Более того, из неё нужно как-то выбираться, — Джим резко выдохнул и опустился в кресло, складывая руки на груди. — Вараха у нас нет, мы его не убивали. Бежать отсюда... Это может стать поводом для новой войны. Конечно, я думаю, что дипломаты уладят этот конфликт, но что, если нет? Так или иначе, это пополнит сундучок материалов против Федерации. Даже если недостоверных. Да и бегство — явный показатель, что мы их боимся. Так не пойдет. Мы не можем бежать. Мы можем с ними сражаться. Мистер Скотт, посмотрите на данные об их корабле, которые мистер Спок отправил вам на падд. Как вы думаете, мы сможем вступить с ними в битву?

— Мы можем вступить в битву с кем угодно, но это не означает, что мы выйдем из неё живыми, не говоря уже о целыми и невредимыми... — протянул инженер, склонившись над экраном. — Все клингонские корабли, даже исследовательские, оснащены боевой техникой. Именно техникой для атаки, а не для защиты, как у нашей малышки, — его губы тронула улыбка. — Да, в этом наш выигрыш: нас будет не так легко пробить, но мы не сможем дать достойный ответ. Вероятно, они нанесут по нам удар, и мы выстоим. Мы нанесем удар в ответ. Они получат незначительные повреждения. Второй удар может повредить нам обшивку. Мы можем попробовать найти их слабое место и ударить сразу туда, не размениваясь на общие удары по корпусу, — Скотти на мгновение остановился, продумывая бой.

— Прошу прощения, — вежливо перебил его старпом, сцепив руки в замок. — Но к чему это приведет? Всё равно один из кораблей в результате должен быть повержен. Смерть одного клингона может оставить отпечаток на репутации Звездного Флота, а уничтожение целого корабля? Это серьезный удар по Федерации. Взять клингонов на борт для переговоров, чтобы убедить их, что мы непричастны, тоже рискованно. В первую очередь потому, что они могут просто отказаться подниматься на наш борт, и результатом будет уничтожение целого корабля. А даже если они поднимутся на борт, есть шанс атаки с их стороны и попытки захватить управление. Подняться на их борт — самоубийство. По моим подсчетам шансы выжить на корабле клингонов во время переговоров составляют менее 0,3%.

— Мы не можем бежать. Мы не можем договориться. Мы не можем сражаться, — подытожил капитан. — У вас есть другие идеи, мистер Спок? Шанс, что мы сможем предотвратить войну и выжить, стоит риска. Разве не так? Какая, кстати говоря, вероятность, что они попытаются устроить диверсию, если мы выберем сражение?

Вулканец только моргнул. Казалось, он даже не задумывался, а только обратился вглубь своего сознания и уже через секунду сообщил:

— 15,83%.

— Не так уж много. Я думаю, стоит рискнуть, если нет других идей.

— Есть, сэр, — вдруг произнес вулканец.

— Я внимательно вас слушаю, мистер Спок, — капитан нетерпеливо постучал пальцами по столу.

— Мы можем найти и вернуть Вараха. Для этого нам нужно будет продолжить исследование планеты и явления, которое мы там встретили. Таким образом, мы можем избежать войны, повреждений нашего корабля, возможных травм и смертей среди экипажа и выполним свою миссию по изучению Джевы-3. Нам не придется ни бежать, ни договариваться, ни сражаться. Я думаю, что это оптимальный и жизнеспособный вариант.

Джим на несколько мгновений замер, не моргая глядя в стену. Пальцы его зависли в воздухе.

— Мистер Спок, каковы наши шансы?

— Вероятность успеха, если мы продолжим исследования, составляет 38%.

— Не так уж и много.

— Вероятность, что Вароха не телепортировал тот свет, а убил, составляет 5%. Вероятность, что, даже телепортировавшись следом, мы умрем составляет 47%. И еще 10%, что нам помешают другие непредвиденные обстоятельства. Учитывая ваше предпочтение ставить на маловероятный, но более предпочтительный вариант и выигрывать, я сделал предположение, что вас заинтересует эта идея.

— Вы правы. Заинтересовала. Состав десанта: мистер Спок, лейтенант Круди, доктор Маккой, лейтенант Дейза и я. Скотти, прими управление кораблём. В случае, если клингоны нападут, а мы не будем на связи — действуйте по своему усмотрению. Или сражайтесь, или бегите. Не ищите нас. Спасите как можно больше людей, но не теряйте чести. До тех пор постарайтесь тянуть время. Говорите им что угодно.

— Есть, сэр.

Джим поднялся на ноги, следом встали со своих мест все участники заседания.

— Выполнять, — он первым двинулся к выходу. — Встречаемся в транспортаторной через десять минут.

У самой двери его перехватил Боунс, дав понять, что хочет поговорить тет-а-тет. Капитан поджал губы, сложил руки за спиной, но остановился. Мимо прошел Спок, скользнув по ним тёмным, странным взглядом. Слишком внимательным взглядом. Но ничего не сказал. Дверь за ним закрылась.

— Ну?

— Тебе не кажется странным поведение Спока? — взгляд Боунса прилип к дверям.

— Что конкретно? — нахмурился Джим. — Если ты сейчас собираешься начать тему о зеленокровных гоблинах и танцах с бубнами, то время ты выбрал неудачное. Сейчас мне не до праздной болтовни.

— Нет, я не в том смысле, — доктор махнул рукой и перевел взгляд на собеседника. — Сегодня утром Спок снова пришел ко мне в медотсек. Знаешь, зачем?

Леонард получил полный нетерпения взгляд Джима.

— За успокоительным. Это уже в пятый раз. Но теперь — утром. До этого он говорил, что у него плохой сон. Джим, вулканец пьет успокоительное. Это уже само по себе странно: они же контролируют свою нервную и эндокринную системы, как компьютеры! Он может отключить боль, но тревогу — нет?

— Ты делал обследование? Возможно, он может контролировать здоровую нервную систему, а если есть какое-то нарушение, заболевание, то не может?

— Я предлагал. Он отказался. Сказал, что просто проблемы со сном и ничего серьезного. И... Я не дал ему, сказав, что не могу прописывать лекарства, не зная диагноза. А позже я недосчитался одной капсулы.

— И ты говоришь мне это только сейчас? — раздраженно вспыхнул Джим.

— Я собирался сам с ним поговорить, но... Не сложилось. Он настоял на конфиденциальности между пациентом и врачом, я не мог прийти и сказать тебе, пока бы ты сам приказом не потребовал у меня рассказать. Я так думал до тех пор, пока он не пришел сегодня утром. Теперь я думаю, что дело едва ли только в плохом сне.

Кирк зло скрипнул зубами. Правила Флота иногда были до абсурдного смешными, и приходилось использовать такие пути для достижения цели и получения информации, что чёрт ногу сломит.

— Твоя оценка? Он может сейчас нести службу? Я включил его в состав десанта, — Джим резко выдохнул, переходя сразу к насущным вопросам.

— Из симптомов, которые я заметил, могу сказать только «странный». Я не могу вынести никакого вердикта. Прием успокоительного, возможно, проблемы со сном, возможно, заболевание нервной системы, скрытность, непривычная для данного индивидуума напряжённость и конфликтность. Его бы на обследование, но, думаю, за пару часов ничего кардинально не изменится. Я не Спок, но мне кажется, что он скорее поможет с исследованием, чем навредит миссии своим недомоганием. Делаю ставку на это. Но по возвращении ты должен настоять на его обследовании. Вдруг это, — он понизил голос, — ещё какой-нибудь вулканский цикл, от которого им сносит голову.

— Надеюсь, в этот раз не смертельный, — прицокнул Джим. — Хорошо. По возвращению первым делом отправлю его к тебе. А по поводу того, что что-то может произойти на миссии — ты тоже будешь там, вот и проследишь за ним.

— Делать мне нечего, пасти его ещё... — начал было доктор, но осёкся, увидев агрессивно-удивленно приподнятые брови капитана. — Я понял. Хорошо. Просмотрю. Джим... Я не сказал раньше ещё и потому, что надеялся: ты сам заинтересуешься, — доктор отвел взгляд.

— С чего вдруг мне настойчиво интересоваться чьей-то медицинской историей? У меня четыреста человек экипажа.

— Ты сам знаешь, что Спок не такой же член экипажа, как все. Это... Спок. И я заметил, что вы в последнее время отдалились. В чём дело? Не похоже, что вы поссорились.

— Мы не поссорились. У нас все в порядке. Мы друзья, — напрягся Кирк. — Ещё вопросы?

— Нет, — как-то печально выдохнул Маккой, отворачиваясь и давая капитану пройти.

Кивнув, Джим поспешил прочь, готовиться к предстоящему спуску. Не мог же он сказать Боунсу, что они действительно отдалились, и что это было его собственное взвешенное решение? Они со Споком не обсуждали произошедшее в бассейне гостеприимных инопланетян, но очевидно же, что вулканец прочитал все его эмоции и... дистанцировался. Ему все эти чувства не были нужны, а Джим не собирался навязывать ему что-то. Оставалось надеяться, что они сумеют сохранить дружбу или хотя бы рабоче-приятельские отношения. Ему будет достаточно.

* * *

Первым, что они увидели на планете, были клингоны, сновавшие между каменными развалинами. Не теряя времени, их отряд «исследователей» изучал планету. Возможно, когда-то эти камни были большим городом, но теперь все изменилось до неузнаваемости. И только храм остался стоять, не подверженный веками, будто время изменяло свое русло, натыкаясь на него.

Заходить пришлось осторожно, следя за каждым своим шагом. К счастью, после исчезновения одного из них, клингоны в здание заходить не торопились. Офицерам это было только на руку.

— Есть предложения, что это и как работает? — Джим стоял напротив стены, расписанной иероглифами, скрестив руки на груди и покачиваясь с носка на пятку.

— Текст. Отдельные слова-указатели. Шифр. Пульт управления. Вероятно, работает или как аппарат деструктуризации, или как преобразователь материи. Есть большая доля вероятности, что это транспортатор, поскольку нет никаких признаков остатков деструктурированых частиц, но куда, в какое измерение, пространство и время он переносит — неизвестно, — Спок, сложив руки за спиной, ровно стоял рядом с ним. Лейтенант Дейза неподалеку от них переносила информацию со стены с иероглифами на падд, чтобы передать данные на корабль для более быстрой расшифровки.

— Ваш план исследования?

— Пока лингвисты и дешифровщики будут работать на корабле, нам стоит сделать всё возможное здесь. Собрать материалы, поискать другие источники информации, которые могли бы объяснить нам происходящее на этой планете.

— А как на счёт воспроизвести действия, произошедшие ранее? — оторвав взгляд от стены, капитан обернулся к помощнику всем телом. — Я думаю, это самый эффективный способ понять, что тут произошло.

— Предположительно, если бы это было безопасно, то Варах подал бы знак своим или вернулся бы сюда. Но мы всё ещё не знаем, что с ним. Это опасно.

— Опасно, но это самый быстрый способ во всём разобраться. Тогда это был ряд случайностей. Теперь же мы проверим закономерность и сможем понять принцип работы. Это логично, разве нет?

— Кому вы прикажете занять место Вараха? — строго осведомился вулканец, повернувшись к капитану.

— Я сам его займу.

— Невозможно, — отрезал Спок. Джим нахмурился: в голосе помощника проскользнула незнакомая резкость. Симптом, о котором говорил Боунс?

— Почему же?

— Вы не можете подвергать себя такой опасности, как капитан. Пункт устава номер восемьсот тридцать три утверждает, что капитан... — Спок вытянулся ещё сильнее обычного. Джим и так ему всегда в шею дышал, а теперь, казалось, ещё немного — и придётся носить с собой стул, чтобы быть со старпомом на одной высоте.

— Я помню устав, — отмахнулся Кирк и перешел на более личную форму общения: — Но ведь ты знаешь: у меня есть навыки выживания в экстремальных ситуациях. Я принимаю решения быстрее, чем любой из офицеров. У меня больше шансов на успех, чем у кого-либо другого, ты и это знаешь. Кроме того, не ты ли сказал, что с большей долей вероятности это — транспортатор? Я перемещусь, а оттуда свяжусь с вами или решу проблему. И вернусь. Если есть дорога туда — должна быть и дорога обратно, не так ли? Варах — не я. Возможно, он уже подал знак своим, просто мы ещё не знаем об этом.

— Это неоправданный риск. Совершить подобное было бы глупо с...

Во второй раз Спока перебил его коммуникатор, внезапно затрещавший на всё помещение. Лейтенант Дейза вздрогнула и обернулась на звук, прервав свое занятие. Лейтенант Круди ойкнул, от испуга ударившись о постамент, под который заглядывал. Боунс, неподалеку изучающий через оконный проем месторасположение клингонов, только тихо и невнятно выругался. Джим обошёл Спока, заглядывая в устройство, которое тот поспешно вытащил. Коммуникатор принимал сигнал по очень неудобной с технической стороны линии.

— Энтерпрайз — Споку! — прохрипел голос Ухуры в динамике.

— Спок слушает, — принял вызов вулканец.

— Мы используем волну между первой и второй частотой! Мы смогли соединиться только с вашим коммуникатором. Клингоны идут в бой. Повторяю: клингоны идут в бой. Энтерпрайз подняла щиты. Стандартная связь прослушивается. Мы не можем поднять вас на борт, — произнесла девушка, повторяя каждую фразу дважды, как по протоколу, преодолевая помехи четкостью своего голоса.

— Мы вас поняли, — ответил Спок и перевел глаза на Джима, взглядом спрашивая дальнейшие указания.

— Кирк — Энтерпрайз, — сказал Джим в коммуникатор Спока. — Мы продолжаем исследования. При первой же возможности поднимайте нас. Мы будем искать укрытие и обороняться.

— Есть, сэр, — прохрипел динамик, и связь пропала.

— Кажется, у нас остается всё меньше выбора, — настаивал Кирк.

— Теперь у вас нет возможности взять с собой необходимое снаряжение и устройства для изучения. Это вдвойне безрассудно, — нахмурился Спок.

— За последние десять минут вы уже назвали меня и глупым, и безрассудным, — упрекнул Джим старпома. — Что дальше? У вас есть другой, более верный метод?

— Если вы так хотите умереть, есть более верный метод: петля на шею. Или вас интересуют более экстравагантные способы покончить с собой?

Джим опешил. Слышать подобное из уст Спока было ново. И дико. Вулканец никогда не переходил в своей иронии тонкую грань с хамством.

— Это приказ, — отрезал Джим. Спок может не желать более дружбы с ним, но это не повод плевать на субординацию. — Там, наверху, клингоны громят мой корабль. Чем быстрее разберёмся, тем быстрее это закончится, — твердо произнес он, но, заметив отрицание в карих глазах, добавил: — И это не обсуждается, мистер Спок. Воспроизводите действия в точности, как это было с Варахом.

— Да, сэр, — вулканец вытянулся еще сильнее и сжал губы, но оставил лицо бесстрастным. — Но должен вас уведомить: я против, — а потом вдруг будто слегка сник и расслабил плечи. Вместе с тем и голос его стал мягче: — Джим, я не могу допустить, чтобы вы погибли. Ни как ваш старший помощник, ни как ваш... друг.

Капитан, подготовившись к длительным спорам (о, как Спок любил поиграть в «кто кого переспорит»), растерялся. Переход Спока с должности на имя, произнесённое таким голосом... Это всегда действовало обезоруживающе.

— Со мной всё будет в порядке, — солнечно улыбнувшись, Джим ободряюще коснулся его плеча. Мелькнула мысль о том, как, должно быть, смешно он выглядит: для того, чтобы сменить его гнев на милость, достаточно было просто сменить интонацию. — Не беспокойся. И не такое случалось. Я выберусь и остальных заодно вытащу. Как всегда, да? Ты же веришь мне?

На каменном лице вулканца не проступило ни единой эмоции, и только глаза потеплели, вспыхнули где-то внутри, будто кипящий кофе со светлой пенкой по краям. И что Боунс выдумал, будто с ним что-то не так? Может, и впрямь просто бессонница? У коммандера куча обязанностей; он занимает целых две должности, что уже нонсенс. Пусть даже он вулканец, и для него подобная нагрузка нормальна, но всё же... У него ведь может быть переутомление? Или переживания по рабочим вопросам, которые его тревожат? Едва ли Спока могло тревожить что-то помимо работы. Разве что дома какая-то беда, но Джиму казалось, что тот бы рассказал другу. А раз нет, то... Может, просто витаминов не хватает? Они в космосе. Здесь у всех дефицит витаминов и постоянные стрессы. Тут и копыта откинуть можно, не говоря уже про бессонницу. Так что, даже если Спок немного нервный и чуть более острый на язык, чем обычно, то не такая уж это большая беда. При случае его нужно отправить в увольнительную. И всё будет хорошо.

— Верю, — негромко произнёс старпом, глядя всё также, глаза в глаза, и легко коснулся пальцами руки Джима на своем плече, будто принимая поддержку и ободряющие слова и соглашаясь на всё, что взбредет выкинуть полоумному капитану.

И не успел Кирк сказать что-то, а Спок — полностью накрыть его руку своей, как, разрывая некую тонкую нить между ними, в их мир ворвался доктор:

— Вы чего, уснули? Вы слышите, что я говорю? Клингоны поднялись на корабль! — доктор, теперь уже не осторожничая, выглянул в окно и осмотрелся.

Мужчины одновременно и привычно сцепили руки за спиной, оборачиваясь к нему.

— Капитан, коммандер, я закончила, — произнесла с другой стороны Дейза. — Но я не могу передать данные, Энтерпрайз отключили связь.

— Вероятно, чтобы информацию не перехватила другая сторона и чтобы наше местонахождение и намерения остались скрыты.

— Ничего, — махнул рукой Джим. — Мистер Круди, помогите мистеру Споку воспроизвести события, произошедшие здесь недавно.

Можно было бы сказать, что всё пошло по плану. Если бы план был. Заскрипели, двинулись под пальцами Круди и Спока плиты, вспыхнули разными яркими цветами, будто в них кто-то подсветку включил, а пол под ногами Джима вдруг стал чуть более вязким, сила притяжения — сильнее, и все тело будто оцепенело.

Транспортация происходила достаточно медленно; свечение от изменяющей свою структуру плиты разгоралось, будто разогревалась старая лампочка накаливания. Боунс, находящийся по правую руку, бросился к Джиму быстрее всех. Схватил за плечо, дёрнул, и сам замер. Его рука вцепилась мертвой хваткой, рот открылся для ругательства и застыл, искривленный. Его ноги будто бы проваливались в структуры светящегося пола.

Ну ладно, доктор, ворчливо думал Джим. У него даже профессия такая: спасать людей. Но Спок! Должны же у кого-то из них троих быть мозги и понимание, что если двое уже застыли, как мухи, прилипшие к ловушке, то не стоит соваться. Но нет. И Кирк даже почти поверил, что вулканец, схвативший его за пояс и дернувший с огромной силой, сможет вытащить их и прервать процесс, но... Спок тоже оцепенел.

И сила, с которой он тянул товарищей обратно, сработала против него. Джим часто использовал подобную технику в бою — если ускользнуть от удара врага, его от собственного рывка потянет вперед. Тогда удобно использовать подсечку или что-то иное — в любом случае, следующий ход останется за ним.

В ответ на рывок Спока плита резко и быстро провалилась из-под Джима, утягивая всех троих. Это точно был не деструктор, а транспортатор — стало понятно с первых секунд. Только очень своеобразный транспортатор.

Кирк, безвольно лежавший после падения (портал буквально выплюнул его), содрогнулся, избавляясь от мерзкого ощущения на коже. Перемещение ощущалось так, словно ему натянули презерватив на голову. Если ещё парочку в уши затолкать — совсем похоже станет. И песка в рот насыпать для придания атмосферы.

Но присутствие песка во рту было не метафорическим. Резко сев и не обращая внимания на темноту в глазах и головокружение, Джим от души откашлялся, сплевывая. На зубах неприятно хрустели песчинки.

Потребовалось несколько минут, чтобы очистить лицо от грязи, открыть глаза, превозмогая резь от слишком яркого света, и дождаться, пока зрение обретет резкость. Первая новость была приятной: Боунс и Спок тоже сидели и сплевывали песок, хоть и на достаточно большом расстоянии. Сильно их расшвыряло. Вокруг, обозначив приблизительный ореол точки транспортации, валялась техника: трикодер Спока, который тот держал в руках во время транспортации (и которым больно заехал Джиму в ребро), сумка доктора, коммуникатор и автоматический переводчик капитана с порванным ремешком. Сверху, над их головами, параллельно к земле, мутной полупрозрачной белой пеленой маячил портал. Если не искать — можно и не заметить.

Вторую новость нельзя было охарактеризовать ни как хорошую, ни как плохую. Потому что оказались они... В пустыне. Невыносимая жара, от которой он сразу начал потеть. Песок и редкие коричнево-желтые пучки травы на много миль вокруг составляли ландшафт. И ни души, кроме них троих.

— Вы как? — прохрипел Боунс, оглядываясь. Осторожно, пошатываясь, он встал и, охнув, тут же опустился обратно — его здорово повело вбок. — Кажется, у меня сотрясение. Или нет...

— Я приземлился на спину, моя голова не пострадала, — отчитался доктору Спок, оглядываясь и встречаясь взглядом с капитаном.

— Я ударился головой, ушиб скулы, но не похоже, что у меня сотрясение.

Джим поднялся на ноги и, в отличии от Маккоя, смог сделать несколько тяжёлых шагов в сторону друзей, чтобы подхватить оборвавшийся переводчик и осесть на землю рядом с ними. Спок тоже подошел ближе к Боунсу, но не присел. По его движениям Джим сделал вывод, что тот здорово ушиб позвоночник. Его собственная щека неприятно ныла, но капитан не был уверен в своих болевых ощущениях. Учитывая силу удара, повреждения могли быть более сильными, чем он чувствует.

— Фу-у-ух! Мне одному кажется, или тут безумно жарко? Как будто мы в настоящей пустыне, — выдохнул Джим.

— Мне тоже жарко, — пожаловался Боунс и потянулся к своей сумке — одной из немногих вещей, что оказались при них.

— Разве на Джева-3 бывает такая температура?

— Мы не на Джева-3, — ровно уведомил их Спок, подняв голову и всматриваясь в небо. — В планетарной системе, где мы были, нет такого количества светил. Здесь три солнца.

— Прямо как на Вулкане, — хмыкнул Маккой, продолжая копаться в сумке.

Джим и Спок молча переглянулись. Не может быть.

— Вулкан находится в сотне световых лет, — покачал головой Спок. — Невозможно транспортироваться на такие огромные расстояния.

— Я не почувствовал расщепления, какое бывает при транспортации, — нахмурился Джим. — Над нами висит портал, — он ткнул пальцем вверх, где над ними маячила белесая пелена. — Это же не мои глюки, вы его тоже видите? Не наши молекулы перенесли, а пространство изогнулось, и мы прошли сквозь него, как через дверь.

— Существуют такие теории. Но, тем не менее, почему из всех мест во вселенной именно Вулкан?

— Вероятнее, это и не Вулкан вовсе. Мало ли планет, где три солнца и есть пустыня? — Кирк пожал плечами и перевёл взгляд на переводчик в своих руках.

— Среди обитаемых планет в составе Федерации — четыре, включая Вулкан. Но у всех у них есть свои особенности, отличающие друг друга, и их невозможно спутать. Незаселенных планет с такими параметрами двести восемнадцать. Неизученных — я не исключаю факт того, что мы могли переместиться на незнакомую нам планету — еще больше. В таком случае, всё зависит от того, найдём мы здесь разумную жизнь или нет. Если она будет знакома нам — мы сможем определиться со своим местонахождением. Если нет, то мы в Неизведанном Космосе, — отчитался Спок, привычно заложив руки за спину.

— Почему-то мне кажется, — Кирк принялся изучать ремешок, прикидывая, как можно прицепить переводчик на руку. — Что нам лучше обнаружить местных без обнаружения нас ими.

— Разумно, — кивнул Спок. — Мы не можем быть уверены в их намерениях, кем бы они ни были. Доктор, можно вашу сумку?

Боунс, до этого тщательно изучавший содержимое своего чемоданчика, будто это не он упаковывал ее, отвлекся и поднял голову на вулканца, удивленно его разглядывая.

— Зачем? Едва ли ты найдешь трикодер быстрее меня. После падения здесь всё перепуталось.

— Я собираюсь провести диагностику другого рода, — отчеканил коммандер и настойчиво повторил: — Доктор?

— Ну держи, — недоверчиво буркнул Маккой и протянул ему сумку.

Спок, подхватив её за лямку, поднял вверх, будто взвешивая в руке. Взгляд вулканца направился куда-то вдаль, а рот чуть искривился — он задумчиво закусил губу. Брови Джима полезли вверх: Спок никогда не позволял себе такую человеческую повадку.

А потом Спок резко отпустил сумку, и она свалилась в песок.

— Ты что вытворяешь?! — взвыл Боунс, подтягивая к себе свои драгоценные медикаменты.

— И каков вердикт? — прицокнул Кирк. Он понял, что сделал Спок.

— С вероятностью 47% мы на Вулкане. Здесь повышенное ускорение свободного падения. Именно поэтому вам так трудно передвигаться, а сумка по ощущениям весит больше, чем на корабле. Здесь также более разреженный воздух и низкое давление. Отсюда плохое самочувствие.

— Тогда, если мы на Вулкане, мы можем попытаться связаться с кем-то и запросить помощь. Здесь нам точно не откажут, — объявил Джим и потянулся к валяющемуся рядом коммуникатору. Раскрыл, уже готовый увидеть знакомый интерфейс и взяться за перенастройку линий связи, но... Устройство просто не включилось. Капитан не придумал ничего лучше, чем много раз ткнуть кнопку включения, а потом шарахнуть его об ладонь — всё равно ничего не вышло.

— Мой не работает. Наверное, что-то повредилось при падении.

Спок и доктор молча вынули собственные. Результат был неизменным: техника была отключена и бесполезна.

— В таком случае, нам нужно самим дойти до города, — вздохнул Джим и, не придумав ничего лучше, сунул коммуникатор в карман. — И уйти в какую-то более затенённую местность.

— Разве не лучше остаться здесь? — удивился Маккой. — Я имею в виду, на открытом пространстве. Может быть, нас заметят с воздуха.

Джим, готовый уже пояснять, перехватил внимательный взгляд Спока и ответил таким же. Они оба поняли о чём шла речь, без слов.

— Нет, доктор. Нам лучше держаться чего-то более скрытного: мы не в полной мере уверены, что это Вулкан. Кто знает, вдруг мы в зеркальной реальности? Тогда тот Вулкан, который мы знали, будет существенно отличаться от этого, и не в лучшую сторону.

Пока Спок говорил, он не отрывал от капитана взгляда, а тот лишь чуть кивнул по завершению короткой речи.

— Есть ещё какие-то показатели, что это Вулкан, а не другая планета?

— У Вулкана есть спутник: T'Khut. 65% поверхности планеты: пустыня; 10% — каменные и рыжие леса; 11% — города и поселения; еще 14% — вулканы и горы.

— Какие-то неточные данные, мистер Спок, — хмыкнул Джим, не услышав знакомые числа после запятых, и поднял взгляд на друга, прикрывая глаза от яркого света ладонью.

— Прошу прощения, — нахмурился вулканец и сложил руки за спиной. — Шестьдесят пять целых и восемьсот тридцать четыре сотых занимают...

— Стоп! — Джим хохотнул и взмахнул рукой: — Я же пошутил. Предоставленная информация более чем исчерпывающа.

Спок как-то недовольно поджал губы.

— Я дополню её: как только мы найдем каких-либо представителей флоры или фауны, я смогу точнее сказать, принадлежат ли они к природе моей планеты. Это станет главным фактором помимо наличия разумной жизни.

— Есть! — воскликнул Боунс, вытаскивая на свет трикодер. Охая, он встал на колени и потянулся к Джиму, принимаясь за сканирование. — Работает, и показатели не сбились! Просто замечательно... У тебя в целом всё в порядке, — вынес он вердикт Джиму. — На щеке будет синяк, возможно, будет немного больно жевать, но не смертельно. Сотрясения нет. Переломов, ран, ушибов, кровотечений нет, капитан-удача. Хорошо, Спок, твоя очередь, — он поднял глаза на всё ещё стоящего на ногах коммандера и недовольно сощурился — наверху было слишком светло. — Не мог бы ты снизойти до нас, простых смертных?

Сохраняя невозмутимость и непоколебимое достоинство, Спок опустился на колени напротив доктора. Боунсу всё равно пришлось повозиться, разметая вокруг себя песок и не переставая сетовать на боль в голове.

Исследование показало, что у Спока серьезный ушиб спины, который может без надлежащего медицинского ухода перерасти в нечто более опасное, а вот Боунс отделался шишкой на голове и лёгким испугом — вернее, чрезмерным преувеличением своей травмы. Сотрясения не было и в помине.

— Нам нужно идти, — поторопил друзей Кирк. — Нужно найти более прохладное и защищённое место. Есть предложение, в какую сторону направляться? Или бросим жребий и доверимся Фортуне?

— Возможно, есть более логичный способ определиться, — вулканец вернул трикодер, которым обследовал Маккоя, бодро поднялся на ноги, отошёл куда-то в сторону, наклонился и принялся изучать песок. С точки зрения Джима, ничем не примечательный песок.

— Уточните, мистер Спок, — Кирк, превозмогая себя, поднялся на ноги и медленно прошёл следом, чтобы наткнуться на вытянутую руку коммандера.

— Не затопчите, — придержал тот капитана.

— Ты видишь следы? — удивился Джим, вглядываясь в барханы.

— Доктор Маккой, у вас есть нож? — Спок опустил руку и обернулся. — Я про тот древнейший медицинский артефакт, который вы регулярно натираете до блеска, будто собираетесь использовать по назначению.

— Если вы про скальпель, то да, Спок, есть, — недовольно скривился Боунс.

— Дайте его мне, пожалуйста, — не отвлекаясь от песка, попросил Спок. — Достаточно обычного ножа, чтобы выжить в пустыне. Во всяком случае, в вулканской пустыне.

— На каких тренингах по выживанию вам это сказали? — фыркнул Маккой, но скальпель нашёл быстро и вручил старпому.

— Личный опыт, — излишне холодно отрезал Спок и спрятал в потайной карман своих брюк — во всех формах он был предусмотрен.

— Тебе доводилось выживать в пустыне с одним ножом? — удивился Джим. — Когда?

— Вулканский ритуал kahs-wan. Мне было семь лет. Десять дней в пустыне с одним только ножом, — коротко пояснил он.

Спок по кругу обошел место их приземления. Вернулся к какой-то одному ему приметной точке, посмотрел на песок. Целенаправленно прошёл в другом направлении. Вернулся обратно.

— Я нашел следы Вараха, — он склонился, указывая перед собой. — Логично предположить, что он попал в то же место, что и мы, чем бы это место не являлось. Следовательно, должны были остаться следы его пребывания. Я нашел подтверждение этому предположению. Капитан, вы видите эти углубления? Они ритмичные, размером со ступню гуманоида, чётко направленные.

Джим растерянно моргнул, переваривая информацию.

— Да, я вижу... Но если бы ты не показал, ни за что бы не заметил. Это действительно похоже на следы. Думаю, нам следует попытаться идти по ним. Но, чёрт побери, как ты вычислил из всех барханов именно нужные?!

Спок выпрямился и внимательно посмотрел на капитана.

— Я вулканец, — было ответом. — И нам действительно пора отправляться в путь.

Идти было тяжело. Джиму казалось, хуже быть не может. Хуже, чем на той планете, где он чуть не потерял Спока, где ноги тонули в снегу, спина болела от тяжести рюкзаков, лёгкие горели от холодного воздуха, а пальцы сводило судорогой. Здесь было жарко, здесь была другая гравитация. Здесь не нужна была сумка, чтобы тело непроизвольно сгибалось, склоняя тебя к земле. Здесь рот пересох, и слюна уже даже не выделялась, а пот давно не катился градом. В одежде было жарко, без нее — еще хуже. Легкие жгло от нехватки кислорода, в глазах всё плыло. Боунсу чудился дождь и сладко пахнущие цветы. Джим несколько раз видел силуэт Вараха в противоположном направлении и бросался к нему — от преследования миража его спасал только Спок, идущий по одному ему видимым следам на песке: молча и уверенно, всем своим видом стимулируя друзей не сдаваться. Ему, конечно, было проще — это было его родной стихией. Несколько раз Джим даже замечал тонкую плёночку на глазах помощника, но та быстро пряталась, если Спок ловил чужой взгляд. Капитан видел её не впервые, и уже не пугался, но тем не менее помнил отношение к этому вулканцев — рудимент, наследие животного прошлого, то, что стоит скрывать как неприличное. Впрочем, нельзя быть уверенным, что Кирк действительно её видел: жара играла с ним плохие шутки.

Несколько раз они останавливались, бессильно падали на песок, и с каждым разом внутренний будильник Спока точно отмерял: десять, пятнадцать минут. С каждой остановкой заставить себя встать и идти дальше было всё тяжелее — Боунса Спок буквально вздернул на ноги, вынуждая продолжать дорогу. По настоянию вулканца они не снимали с себя одежду, хотя хотели. Для облегчения состояния доктора вулканец взял его сумку.

Три солнца уже начали клониться к закату, выравниваясь в вертикальную линию, когда Джим увидел что-то впереди. Не слишком похожее на оазис, и возможно, очередную галлюцинацию. Ему казалось, что он видел рыжие скалы, и что-то похожее на деревья, место, где можно отдохнуть и, возможно, найти воду. К счастью, следы Вараха (по заверению Спока) вели туда же, и им в любом случае не оставалось ничего, кроме как идти.

А что они ещё могли? Первое время их пути у Кирка было время на подумать. Он ринулся сюда без плана, Боунс и Спок — тоже. Они оказались в пустыне, без воды, еды и какого-либо снаряжения с двумя задачами: найти и вернуть клингона. Но куда? На другую планету? В другую часть космоса? Может быть, вообще в другую реальность?

— С вероятностью 58% мы находимся на Вулкане, — всегда приятный голос Спока прозвучал громко и резанул Джима по ушам. Он и не заметил, как сильно давит на сознание тишина бескрайних песков. — Я вижу каменный лес. Нам повезло. Доберемся туда — выживем.

— То есть, о возвращении обратно и об успешном завершении миссии речь не идёт? — вот кто не унывал, так это Маккой. Вечный оптимист. — Выживем — уже хорошо? — пробормотал он сухими губами. И где только нашел силы?

— Не рекомендую вам надеяться на слишком многое, — резковато огрызнулся Спок. — Вам не следовало хвататься за Джима, если вы не в состоянии справиться с последствиями.

— Хочешь сказать, что ты в тот момент полностью отдавал отчёт своим действиям и был готов к абсолютно любым последствиям, как, например, смерти? Я хотел помочь Джиму.

«Боги, неужели они действительно собираются затеять разборки прямо сейчас?» — мысленно простонал капитан.

— Я также руководствовался этим стремлением. И я готов был к последствиям этого решения, в том числе и названным вами.

Боунс почему-то ничего не ответил. Джим шел чуть позади и справа от него, следом за коммандером, уставший, прикрывший глаза, и не видел, как доктор бросил удивленный взгляд на Спока.

Когда они дошли до края леса, первое солнце уже коснулось горизонта, а вся линия светил склонилась вправо, будто ветка лозы от дуновения ветра. Ох, ветер... Сейчас немного прохладного ветра взбодрило бы их.

Каменный лес действительно был каменным и, казалось, ничего общего не имел с земным пониманием леса, влажным и зеленым. Он напоминал каньон, только скалы здесь были низенькими, неправильных форм, без углов и гладких стен, все изогнутые и выкрученые, словно корни. Джим предположил, что это изначально был цельный монолит, который изъели какие-то страшные вулканские черви, но Спок опроверг его догадку — это и вправду были растения. И тем не менее, единственное, что напоминало здесь лес — чуть большее количество коричневых растений, чем в пустыне. Под ногами был зыбкий песок. Но здесь хотя бы появилась тень.

— Нам нужно найти место для привала, — твердо объявил Спок, нырнув в один из проходов между камнями. — До тех пор, пока не найдём надёжное укрытие, останавливаться нельзя. Может, там и найдется Варах. Его следы затерялись на окраине, — и уточнил: — По ним прошли животные.

— Здесь водятся животные? — удивился Джим, ступая следом, и облегченно вздохнул, оказавшись в тени. — Я думал, здесь ничего не выживает. Что они едят?

— Разное. Корни, плоды, друг друга. Всё, что можно съесть.

— Слушай, Спок... — выдохнул доктор, огибая большую «корягу». — Я вот не могу вспомнить... Когда ты говорил о поверхности Вулкана, ты не сказал, сколько процентов занимает вода?

— Нисколько.

Джим даже поднял голову от удивления, ранее все время устало опущенную.

— Но, как же...

— Вода под землей, — Спок не сдержал усталого вздоха; Джим его не осуждал: он сам еле волок ноги, с трудом переступая через валуны и наклоняясь, чтобы не удариться об очередной странно нависший сверху камень. — Вернее, под скалами. Если она попадает под солнечный свет, она моментально испаряется.

— Мы умрём от обезвоживания, — подвёл окончательный вердикт Маккой и, споткнувшись, булькнул — вероятно, это было ругательство, но возможности внятно произнести его не было.

— Этого не случится. Воду можно добывать разными способами, не обязательно для этого искать подземный источник.

Протиснувшись в щель между «деревьями», Спок вдруг остановился. Кирк, следовавший за ним шаг в шаг, не заметил этого и врезался ему в спину. Оба пошатнулись, схватились за камни. Спок торопливо поднял руку, призывая всех к молчанию.

— Что такое?.. — пробормотал доктор, опираясь спиной о прохладный валун и устало сползая по его поверхности. Спок бросил недовольный взгляд в его сторону.

— Я слышу вой. Где-то неподалёку от нас раненое животное. Сюда, — вдруг скомандовал он и с небывалой прытью ринулся меж каменных деревьев. Людям не оставалось ничего, кроме как ускориться, чтобы не потеряться здесь, в одиночестве, на чужой планете в необитаемых скалах. Но едва ли они могли сейчас проявить какую-то скорость.

По мере их приближения звук становился всё громче, вой — более надрывным, а ноги у Джима заплетались всё сильнее: он в очередной раз споткнулся и, падая, поцарапал руку.

Ему пришла мысль, что вой животного может быть приманкой; маловероятно, конечно, что их тут поджидают, но всё же… Подняв голову, он увидел капкан. Значит, тут есть разумные существа, — первое, что отметил капитан. Это была ловушка, но не для них, а для небольшого зверька размером с медвежонка, на вид плюшевого, с шерстью песочного цвета и огромными, просто гигантскими клыками, торчащими из короткой пасти. Отличились и когти: длинные, чёрные, скребущие песок от невыносимой боли. Передняя лапа зверька прочно застряла в капкане, а на землю лилась коричневая кровь, делающая жёлто-красный песок почти черным.

— Не подходите, — скомандовал вулканец, сбросив сумку и замерев на некотором расстоянии от животного.

Завидев их, «медвежонок» зарычал, ещё больше скаля жуткие клыки, взвыл уже угрожающе, прогнул тонкое туловище. Но Спока это не остановило. Присев, он опустился на колени, перемещаясь осторожно и почти на четвереньках, направился к зверю, протянул к нему раскрытую ладонь.

Джим замер и перестал дышать. Очевидно, что Спок собирался освободить зверька. Их вулканец — добрая душа. Иногда логичные решения требовали от него быть в высшей мере жестоким, но по возможности он оказывал помощь. В том числе пытался вытащить Джима, когда того втягивал неизвестный портал.

Лишнее движение, ненужный шорох — и «медвежонок» оттяпает коммандеру руку. Но отговаривать Спока времени не было.

Зверь застыл, тихо рыча и скалясь, глядя на тянущуюся к нему ладонь. Джим видел, как он закипает, и по мере приближения всё больше нервничает. Ещё пара дюймов, и он вцепился бы клыками, но...

...но Спок оказался быстрее. Он резко дёрнулся вперед и прижал пальцы к морде «медвежонка», соединяя их разумы. Оба внезапно застыли. Рык резко стих.

Через пару минут Спок отстранился; они замерли друг напротив друга, внимательно рассматривая, но никто не собирался нападать. Не разрывая зрительного контакта, вулканец потянулся к капкану, сжал его края и потянул в стороны. Металл заскрипел, раздался скрежет, и зверь издал болезненный вой, отпрыгнул в сторону, поджимая лапу, когда тиски, наконец, отпустили его. И снова зарычал, отступая. Мгновение — и он рванул прочь, скрываясь в лабиринтах из каменных фигур.

Джим и Боунс напряжённо застыли, забыв об усталости, готовые броситься на помощь в любой момент. Щелчок — Спок до конца разжал капкан, убрал руки, и тот резко захлопнулся без добычи, подпрыгнув в воздухе. Секунда, две, и ничего не изменилось. Слабость, следующая после напряжения, резко накрыла не только их, но и Спока. Втроем они, не сговариваясь, осели на землю, в тень, прикрыв глаза. Еще два вдоха, и накроет сон. И не нужна ни постель, ни мягкая соломка — достаточно просто поверхности, твердой точки, чтобы можно было расслабиться.

Капитан заснул ненадолго. Ему казалось, что только моргнул. Но нечто заставило его разлепить глаза и подобраться. Поджимая больную лапу, к ним возвращался тот «медвежонок». А разбудил Джима звук: зверёк остановился около капкана и зарычал, не находя сил обойти столь устрашающую вещь.

Спок пришел в себя так же быстро. Потянулся, не вставая, чтобы отодвинуть капкан в сторону — Джим нахмурился, когда его рукав поднялся вверх, открывая рану с большими набухшими каплями зелёной крови, которая тянулась от его запястья по предплечью. Спок тоже увидел её, и, будто забыв о своей педантичности, правильности и манерности, поднял руку к лицу и слизнул капли, совершенно по-кошачьи проходя языком по ране. Всё это выглядело настолько по-звериному, что по телу Джима вмиг побежали мурашки. Он не узнавал своего коммандера. Впервые за долгое время капитан чётко ощутил, что они родом с разных планет.

Спок сейчас выглядел не менее хищным зверем, чем медвежонок. В Споке, казалось, было даже больше грации и скрытой, подавленной опасности. Капелька зелёной крови, застывшая на его губах, выглядела более органично, чем Джим когда-либо мог себе представить. Он житель пустынных мест, умеющий скрывать следы и читать чужие там, где их, казалось бы, нет. Он вегетарианец, но однажды Джим видел, что он может перекусить зубами нетолстую веревку. Если были варианты, Спок никогда не использовал свои инопланетные особенности. А теперь… Неужели только Кирк заметил эти изменения? Или это было всегда, а теперь они лишь дополнились его фантазиями о сексуальных девиациях, добавив образу Спока соблазнительных животных черт? Вулканец стоял на коленях, опершись одной рукой о землю. Человек бы чувствовал себя в таком положении неуютно. Но Спок, будто расслабившись в родной стихии, позволил себе чуть больше естественной физической свободы. В пустыне, где нет других живых существ, — а слабые, уставшие люди не в счёт — он наконец перестал ограничивать себя множеством рамок. На корабле он скрывал физическую силу, потому что она подсознательно тревожила людей, вёл себя так, будто его тело имело те же органы, мышцы и строение, как у людей; среди вулканцев же Джим его никогда не видел.

Кирк покрылся мелкими мурашками, а заметив, что Спок так же пристально смотрит на него в ответ, и вовсе вздрогнул. Острый, цепкий взгляд чёрных глаз радикально отличался от плавных движений тела. В нём не было ничего животного. Но он был более холодным и жёстким, чем тот, который привык и хотел видеть Джим. Будто Спок осознавал намного больше, чем капитан, и даже видел его насквозь, но не собирался делиться даже толикой своих знаний. Их отвлек резкий звук, и контакт глаз был разорван.

«Медвежонок», недовольно рыча на капкан, подошёл ближе к вулканцу, но остановился на безопасном расстоянии. Чёрный нос задвигался, втягивая запахи, а глаза скользили от одного существа к другому.

То, что зверь сначала убежал — неудивительно. Это в их природе. Но то, что он вернулся...

— 96% вероятности, что мы на Вулкане, — тихо произнёс Спок и потянулся рукой к «медвежонку». Тот сделал то же самое и аккуратно обнюхал пальцы. — Это сехлат, очень молодая особь. У меня был такой в детстве.

Джим смотрел на друга растерянно, и в голове его почему-то не укладывалось это все: неработающие коммуникаторы, сехлаты, капканы, пустыня...

— Но с этим Вулканом что-то не так, — вдруг произнёс Спок. — В наше время не осталось диких сехлатов. Они очень умные, дружелюбные существа, а этот... Они боятся людей. На них охотятся. Это не в порядке вещей, — вулканец зарылся в шерсть пальцами, поглаживая зверя. Тот замер, но под приятными движениями расслабился и поддался ласке.

— Ты хочешь сказать, что мы на Вулкане другой реальности? — Джим посмотрел на Спока, едва повернув голову влево, потому что не нашёл в себе сил её поднять. Всё его тело будто окаменело.

— Возможно. Во всяком случае, мы абсолютно точно не в том же времени и пространстве, в каком были на стартовой точке, — рука Спока плавно соскользнула на землю, и он повернулся к Джиму: — Нам нельзя здесь оставаться. Ночи на Вулкане холодные, нам нужно найти укрытие. И воду.

Джим перевёл взгляд на доктора. Тот уснул и не просыпался, не смотря ни на шорохи, ни на разговоры. Они все были слишком измождены. Капитан отрицательно покачал головой.

— Мы не дойдём. А его ведь ещё нужно искать. Мы точно не можем остаться здесь? Проход узкий и достаточно закрытый.

— Если начнёт дуть ветер, а он непременно начнёт, здесь станет очень холодно. Для выживания нужна влага. Я не врач, но почти уверен, что у вас уже кружится голова. Это от обезвоживания. Вы можете не замечать, что достигли критической точки, но это так. Кроме того, у меня есть предположение, как ускорить наши поиски.

— Ммм? — устало протянул Джим.

Спок вновь зарылся рукой в шерсть сехлата, носом изучающего его брюки. Пальцы плавно скользнули по голове на морду и прижались к контактным точкам. Вулканец прикрыл глаза. Джим тоже. У него было несколько мгновений для отдыха.

— Нужно идти, — произнёс Спок, и Джим вдруг осознал себя на ногах.

Вулканец подхватил Джима под плечи и резко поднял, прижимая к скале. Было видно, что подобные физические усилия сейчас не дались Споку легко. А ведь казалось, Джим секунду назад моргнул, но ситуация уже изменилась. Сон накрывал его неумолимо.

— Доктор, — Спок отодвинулся и вздернул на ноги Боунса. — Нам нужно идти. Уже близко. Там вода. Там вы сможете отдохнуть.

— Нам нужно позаботиться и о еде... — полубессознательно пробубнил Кирк.

* * *

Никакой воды там не было. Не в понимании Джеймса Кирка, во всяком случае. Сехлат привел их в свою пещеру. Даже, скорее, в нору. Вход был узким и низким, проходить пришлось по одному и сильно наклонившись, почти став на четвереньки, зато внутри их ожидал приятный сюрприз: еще светлое благодаря обилию щелей в стенах, просторное место, полное различных каменных переплетений, нависающих сверху, и неровностей под ногами, покрытых каким-то подобием сена и клочками старой шерсти, но достаточно высокое, чтобы человек мог выпрямиться и не удариться головой о потолок. Содержимое пещеры создавало не очень приятные ароматы, но в их нынешнем состоянии никакие запахи не имели значения: достаточно было ощущения безопасности.

Привалившись к стене и уронив голову на плечо Боунса, Джим снова задремал. Его не волновало, что этот сон мог стать последним — обезвоживание убило бы его во сне. К счастью, они были не одни.

Вулканец, оставив своих спутников, вернулся довольно скоро, но этого Джим не заметил. Как и каменных шаров в руках коммендера, которые он бережно приволок в пещеру. Не заметил капитан и звуков ударов, когда Спок опустился на колени неподалеку от них и, устроив шар в изгибе скал, принялся осторожно наносить по нему удары, проворачивая, чтобы создать круг из выщербленостей. Кирк очнулся только тогда, когда его губ коснулось нечто влажное, каменное и острое. Рот непроизвольно приоткрылся, позволяя жидкости проникнуть дальше, а пересохшее горло конвульсивно сжалось; он дернулся, кашляя и просыпаясь.

Спок сидел на коленях совсем рядом и чуть хмурился. Его рука придерживала подбородок Джима, пока оба пережидали приступ кашля. В другой руке вулканца был тот самый каменный шар, только без верхушки, будто крышку сняли. Он оказался полым внутри, если не считать сладковатой влаги. Заметив осмысленный взгляд Джима, вулканец протянул ему камень-чашу.

— Выпейте это. Воды на Вулкане в чистом виде практически не существует. Она глубоко внутри. Только каменные деревья могут добраться до нее своими корнями.

Приняв чашу, Джим жадно прижался губами к краю, делая большие глотки, не ощущая, как острые края ранят губы. Спок отодвинулся чуть в сторону и взялся за второй шар, осторожно постукивая по нему с помощью двух продолговатых камушков. Сехлат сидел в противоположном углу и тщательно вылизывал раненую лапу. Сумка доктора лежала неподалеку от него.

— Я думал, каменные деревья — это метафора, — допив и оглядевшись, произнес Кирк.

— Нет, это действительно деревья, просто их кора схожа с камнем. Все, что вы сейчас видите вокруг себя — это многовековые переплетения ветвей. Это тоже явление вулканской природы. То, что вы пьете — это сок каменного фрукта.

Джим облизнул губы, задумчиво смакуя металлический привкус своей крови из раненых губ. Пить из таких «чашек» оказалось опасным.

— Сейчас нужно напоить доктора. Нельзя сразу пить много, так что следующая порция будет не раньше, чем через двадцать минут, — сообщил вулканец и в последний раз стукнул камнем о камень. Раздался хруст. Верхняя часть «чаши» отвалилась. Подняв ее, Спок приблизился к Маккою.

Обхватив доктора за подбородок, чуть приподняв и раздвинув ему губы, Спок приставил чашу и налил немного жидкости. Как и Джим ранее, Боунс сразу же начал приходить в себя, кашляя, а после схватился за камень, делая жадные глотки. Спок отстранился, оставляя доктора с его желаниями наедине, явно намереваясь наконец-то вскрыть свой шар. Но вдруг замер, глядя на Джима.

— У вас кровь на губах, капитан, — сообщил Спок.

Джим облизнулся вновь, чувствуя, как пощипывает маленькие ранки.

— Не здесь, в углу губ, слева, — настойчиво повторил вулканец. Джим лизнул уголок, сосредоточенно-отсутствующе глядя на него. Но Спок только как-то нетерпеливо качнул головой и, протянув руку, стер большим пальцем алую каплю.

— Ммм, спасибо, — устало кивнул Джим.

Люди и вулканцы такие странные существа, даже на пороге смерти думают о презентабельности собственного лица. Спок кивнул в ответ, мазнул взглядом по капле крови на своем пальце и, будто бы инстинктивно, приблизив руку к лицу, слизнул ее точно так же, как ранее — свою с запястья. И застыл, вероятно, осознав свой жест. Мужчины обменялись нечитаемо-смущенными взглядами. Вероятно, если бы наблюдавший за этим доктор не был так изможден, обязательно бы спросил: «Что, черт побери, между вами произошло?»

* * *

Полчаса отдыха — так сказал Спок. Даже невероятно выносливый вулканец, стойко державшийся всё это время, привалился к стене и позволил себе немного сна. Не слишком много. Через полчаса он снова всех разбудил и напоил. Еще через полчаса, когда небо еще освещалось последним из трех вулканских солнц, он вышел «найти провиант». Джим только слабо попросил его не уходить далеко — на большее он сейчас был не способен, а идти вместе со Споком было бы еще труднее. Если это «неправильный» Вулкан, то и жители его, соответственно, неправильные. Если придется бежать или сражаться, то Джим скорее станет обузой для Спока, чем помощником. Выход был один: остаться здесь и набраться сил, чтобы и потом не быть беззащитным. Вулканец успокоил его тем, что возьмет с собой сехлата. Не то чтобы Джима это утешило. Он, на самом деле, предпочел бы какую-то другую, «ничейную» пещеру, но выбирать не приходилось.

Джим проснулся снова в кромешной темноте. Рядом спокойно похрапывал Боунс. Кажется, его измотало еще больше. А во всем виноваты вредные привычки, возраст и характер! Тоже вредный. Джим ему припомнит это, когда они вернутся на корабль. Если они вернутся — камнем упала на душу мысль.

Капитан сел, осторожно потягиваясь, стараясь никого не задеть. Поди разбери, кто где, в такой темени! Мышцы, перегруженные чужой гравитацией, недовольно заныли.

— Как вы себя чувствуете?

Капитан вздрогнул, хоть и сразу узнал голос своего старшего помощника.

— Как будто меня через мясорубку прокрутили, — хмыкнул он. — А ты где?

— В шести футах северо-восточнее от источника звука, то есть вашего рта. Точнее сказать не могу, — фоном было слышно неритмичные тихие шкребки, источник которых определить не удавалось.

— Ты что, видишь в темноте? — удивился капитан и встал на колени, осторожно ощупывая пространство перед собой и справа.

— Я ориентируюсь на ваш голос.

— Ты можешь по звуку определить расстояние в футах? — удивился Кирк. Он тоже ориентировался по звуку, чтобы найти собеседника, но определенно не так успешно, чтобы определять положение настолько точно.

— Да. Но это не очень точные данные. Я не могу с уверенностью назвать дюймы.

— Какой ужас... — по привычке поддел его Джим. — Теперь мы все умрем, потому что вы не можете назвать мое расположение до дюймов... — рука капитана наткнулась на нечто твердое, покрытое знакомым материалом флотских брюк. Капитан поспешно сжал руку и вдруг осознал, что коснулся середины бедра вулканца. Смутившись своего наглого вторжения, он поспешил отдёрнуть руку и наткнулся на лежащую рядом сумку доктора. Прикинув расстояние и расположение их всех, он на четвереньках обогнул Спока и добрался до стены, усаживаясь рядом.

— Я оказал вам всю надлежащую помощь, чтобы этого не случилось, — в голосе вулканца мелькнула оскорбленность. Джим мимоходом отметил в голове, что уж слишком часто сейчас голос Спока наполнен эмоциями. И ни одна из них не была позитивной.

— Это была просто шутка, — мягко ответил Джим. — Я уверен, что ты не позволил бы нам погибнуть.

Он хотел бы ободряюще коснуться плеча друга, как делал всегда, но в темноте... Плечо всегда скрыто тканью, защищая от нежелательного обмена эмоциями, что делало этот жест исключительно дружеским, его нельзя было толковать иначе, но прикосновение к другим частям тела... Кирк не хотел делать ситуацию еще более сложной, чем она есть между ними. Достаточно уже того, что Спок указал на необходимую дистанцию. Нарушить ее означало бы неминуемо вызвать недовольство и неприятие коммандера. Что ж... Пришлось воздержаться от жестов.

— А что это за странные звуки? Где тот страшный зверь, которого ты сегодня приручил и который так гостеприимно пустил нас в свою обитель? — Джим поспешил сменить тему.

— Молодые сехлаты охотятся преимущественно ночами. Многие существа здесь ведут ночной образ жизни: защититься от прохлады проще, чем от жары. Она вернется утром — это самка. Что до звуков: и людям, и вулканцам для поддержания организма в наиболее эффективном состоянии функционирования нужна пища. К сожалению, qir'lal — всё, что я смог найти в данных условиях, — звуки прекратились.

Шорох, стук камня о камень. Джиму в грудь ткнулось что-то твердое, и он тут же инстинктивно за это схватился. На ощупь это была чаша, оболочка водного фрукта, который Спок вскрывал ранее.

— У нас нет ничего, что бы могло заменить приборы. Есть придется руками. Не порежьтесь о края. Я затупил их, насколько было возможно, но без каких-либо инструментов это не результативно.

— Спасибо... — растерянно выдохнул Джим и осторожно запустил руку в чашу, нащупывая мелкие твердые влажные кусочки неизвестного происхождения. — Хорошо, что ты вообще нашел хоть что-то среди этой пустыни.

— Возможно, вас удивит, — звуки возобновились, — но на Вулкане можно есть почти всё. Ядовитых веществ крайне мало. Иначе мы бы просто не выжили в таких условиях. Но иногда это всё очень надежно спрятано, так что неопытный глаз просто не может определить это как еду.

Джим, не долго думая, запустил продукт в рот. Если это предложил ему Спок, он даже не задумывался о безопасности. Вероятно, это было что-то вроде корня. Под зубами хрустнуло несколько песчинок, не очищенных до конца. Хрустело как яблоко, а по вкусу напомнило соленую морковь. Ничего, жить можно.

— Неплохо, — прокомментировал Джим. — А ты сам будешь есть? Очаровательно, что ты заботишься в первую очередь о нас, но я ни за что не поверю, что ты сам чувствуешь себя легко и бодро.

— Нет нужды беспокоиться обо мне. Я рассчитываю свои ресурсы и действую по наиболее эффективному плану. Я также получу свою порцию пищи, — монотонно произнес вулканец.

— Ты мог бы есть, пока чистишь, — пожал плечами капитан, хрустя новым кусочком корешка.

— Мои руки испачканы землей. Я предпочел бы есть после того, как очищу их хотя бы от тактильно ощутимой грязи.

— Мои руки чистые, я мог бы покормить тебя, — фраза вылетела изо рта Джима будто воробей, он только и успел клацнуть зубами птицу за хвост, поспешно закрыв рот, но это уже никого не спасло.

Пауза. Шорох тоже прекратился. Никто из них не видел в темноте, но Кирк мог поклясться, что Спок смотрит на него. Хм. Наверное, раньше он смотрел бы удивленно. И немного смущенно. Так немного, что никто бы и не заметил этого оттенка на его бесстрастном лице. И, конечно же, безгранично тепло. Так смотрят на детей, которые долго и в тайне делали родителям подарок, и пусть толку от него нет, сердце всё равно греет.

Но маловероятно, что Спок смотрел так. Не сейчас. Уже не сейчас. Наверняка его лицо стало напряженным и отчужденным, каким оно становилось всегда, когда кто-то неприятный Споку нарушал какие-то вулканские нормы в отношении него, вроде фамильярного похлопывания по плечу или спине.

Кстати говоря, Джим однажды застал подобную ситуацию. Они тогда остановились на Звездной базе, в самое время Рождества, поэтому попали на «корпоратив». Пьяный коммодор посчитал уместным в разговоре снисходительно похлопать Спока по плечу.

Вулканец тогда скривился глазами. Это невероятно, но факт. Глазами и бровями. И все с тем же отчуждением, напряжением и отвращением взял двумя пальцами нарушителя за край его форменки, без усилий поднял ладонь со своего плеча, отвел на некоторое расстояние от себя и отпустил, будто снимал крайне омерзительное насекомое. Офицеры Энтерпрайз аплодировали стоя — коммодор был не самой приятной личностью, и вулканский эквивалент презрения стал им самым настоящим рождественским подарком.

Может быть, сейчас Спок тоже смотрит на него с отвращением и омерзением в глазах? Может быть, на самом деле он уже давно презирает своего капитана за эту непрофессиональную, противоестественную, эмоциональную, аномальную тягу к себе? Может, ему уже давно неприятно даже находиться на одном мостике с таким человеком, но он, превозмогая себя, находя равновесие в самых глубоких глубинах своего вулканского сознания, продолжает с ним работать?

Может поэтому Спок так раздражен и зол в последнее время, и столь резкой стала его речь, и может именно из-за Джима с его вездесущими, отвратительными эмоциями ему нужно успокоительное? Может, своей страстью Кирк уже довел даже вулканца до ручки?

— Благодарю, но не стоит, — спокойно произнес Спок. Вновь раздались шкребки. — В вашей посуде, если можно ее так назвать, находится ровно...

— Меня бы кто покормил. Желательно сразу класть в рот, и чтобы я не шевелился. Если бы я не брезговал, даже согласился бы, чтобы за меня всё пережевали, — прерывая Спока, с противоположной стороны пещеры прозвучал голос доктор Маккоя.

Джим и не заметил, что за недолгую паузу, в течении которой он пришел к крайне неутешительным выводам для себя, воцарилась самая что ни на есть тишина. И даже храпа не стало слышно.

— А что на ужин? — голос Боунса не звучал бодро, но он определенно не был таким умирающим, как нечто, вползшее в эту пещеру на четырех конечностях, и уснувшее, где упало.

— Дождитесь своей очереди, доктор, вы здесь не один. Мы не на корабле, а я — не репликатор, — вдруг агрессивно выплюнул Спок.

Джим и Леонард оторопели. Такой неприкрытой агрессии они точно не ожидали.

— И чего нервничать... — как-то негромко и растерянно выдохнул доктор, поникший от такого напора.

Определенно, Джим свел вулканца с ума. Теперь его именем будет называться не великий корабль, а вулканское заболевание.

«Отлично, Джеймс Кирк. Двигаетесь в правильном направлении!» — пожурил он сам себя.

— Вулканцам не свойственно «нервничать», — раздражительно буркнул Спок. Шкребки стали более частыми и более шумными.

— Как скажешь, — тихо произнес и, Джим был уверен, пожал плечами Боунс. — Тут такая темень, да? — он явно поспешил перевести тему.

— На улице светлее. Взошла T'Khut. Ее света достаточно, чтобы можно было идти и видеть свои ноги, — уже чуть спокойнее, сдерживая раздражение, произнес Спок.

Больше никто ничего не сказал. Джим молча хрустел корнями. Боунс, вскоре тоже получивший свою порцию, хрустел рядом. Спок все еще продолжал шуршать, теперь готовя порцию для себя.

— Нужно определить наши дальнейшие планы, — первым разрушил тишину капитан. Возможно, ему стоило поговорить со Споком о происходящем с ним, и между ними, и как это всё связано, но... Джим все же надеялся сделать это на корабле, а не выяснять отношения посреди неизвестной планеты.

— Мы на Вулкане, — постановил Спок, нормальным тоном. — Но это Вулкан, на котором не придерживаются сураковской философии. В разуме сехлата все размыто, я видел фигуры людей, но информации недостаточно, чтобы извлечь из нее какие-то дополнительные факты.

— То есть лучше не попадаться на глаза местному населению? — уточнил Джим. — Неизвестно, какие у них отношения с землянами из этой реальности.

— Есть еще одна теория, — добавил Спок. — Мы в прошлом. В очень далеком прошлом. Я подумал о том, что перемещение между реальностями обычно — насколько вообще можно применить к путешествиям между реальностями слово «обычно» — происходит из-за каких-то магнитных явлений, которые искажают пространство и помещают нас в другую реальность, но в том же месте, где соприкоснулись эти две реальности. Но мы в другой части галактики. Вулкан связан напрямую только со мной. Ни вам, капитан, ни Вараху это место не близко ни в коем роде. Что до Вараха, то с вероятностью в 78,364% это были его следы. У клингонов достаточно большие ступни, особенно в сравнении с вулканцами. Ни одно другое существо на планете не имеет подобную форму ноги. Значит, мы все попали сюда из-за меня. Возможно ли, что устройство, портал, найденный нами в храме, перемещал нас соответственно с заданной ему программой, каким-то образом связанной со мной? Мое касание к символам, к примеру. Я предположил, что устройство обладает функцией считывания разума и переместило нас из-за моих мыслей, но это маловероятно: как телепат, я бы почувствовал вторжение чужого разума.

— Ты смог бы по памяти восстановить символы с той стены и комнаты, и расшифровать их?

— На это уйдет много времени, — негромко и слегка печально произнес вулканец. — Но я обладаю эйдетической памятью, капитан. Я помню их досконально.

— Я уверен, где вход — там и выход. Не обязательно знать, как всё работает, чтобы уметь пользоваться, — тепло и обнадеживающе произнес Кирк. — А в твоей памяти и умениях я даже не сомневаюсь. Если мы здесь втроем — мы выживем. Нам все нипочем.

Спок ничего не ответил, шорохи тоже прекратились. Вскоре Джим услышал хруст слева от себя — вулканец тоже взялся за еду. Боунс ел молча, не встревая в разговор — кажется, агрессия со стороны коммандера вместо привычного сарказма его обезоружила, и он решил не искать себе лишних проблем, которые вполне могли возникнуть. Джим, право же, в это не верил.

— Что по поводу Вараха? — вновь вернулся к теме капитан. — Что с ним может быть? Ну, фактически, есть только два варианта: или он мертв, или он жив. Конечно, второй предпочтительнее. Но нам нужно знать наверняка, что с ним.

— Логично. Если он жив — он или прячется, или в плену. Мы не знаем отношения вулканцев и клингонов в этой реальности. Если он мертв, мы можем с вероятностью в 14,485% его не найти. Плоть обглодают животные, кости разнесут по норам. Мы его не узнаем и не сможем собрать останки. Возвращать будет нечего. Возможно, что с нами произойдет то же самое, — абсолютно спокойно закончил старпом.

— Каков наш шанс на успех? — Джим явно не обрадовался. Может, еще потому, что не нащупал больше ничего на дне своей чаши. — Я имею в виду, что мы найдем Вараха живым, вернем на корабль, сами вернёмся на свой корабль, и боя не будет?

— Один к восьмистам тысячам.

Боунс присвистнул. Не удержался все-таки. Капитан тяжело вздохнул.

— Ну, он же есть. Всё еще.

— Исключительно из-за вашей способности выигрывать в безнадежном положении. Равно что проскользнуть космическим кораблем между листами бумаги.

— Ты не оптимист, — хмыкнул Кирк.

— Я реалист, капитан.

— Значит, каков наш план? Шаги Вараха затерялись на входе в этот лес, значит, я полагаю, есть шанс, что он где-то рядом? Если он знает, как здесь выжить, он отсюда не уйдет, и у нас больше шансов с ним пересечься, не так ли? Завтра, наверное, на восходе, пока еще будет не так жарко, мы должны вернуться туда, откуда пришли, изучить следы и исследовать возможные направления.

— Вы не видите следы, капитан. Мы можем их поискать, но есть большая вероятность, что вы их скорее затопчете, чем отыщите. Я предлагаю вам остаться. Так будет безопаснее и практичнее.

— То есть ты будешь ходить там, невесть где, а мы здесь отсиживаться? Ну уж нет, — возмутился Кирк.

Может, от него не так уж много пользы, но Спока одного он не оставит. Изойдется же весь от волнения! И непременно пойдет искать, а в этих каменных джунглях еще попробуй не заблудись. Если Спок пытается его уберечь, то это еще более плохой вариант. Хотя с чего ему теперь беспокоиться о Джиме...

— Я думаю, более вероятно, что вы найдете Вараха, а не я, — заявил вулканец. — Вы специализируетесь в программировании. Возможно, вам удастся настроить коммуникатор на поиск клингонских устройств неподалеку. Я уверен, что Варах их не выбросил — это нелогично даже для клингона.

Джим замолчал, растерявшись. Это не было попыткой уберечь. Просто логичный подход. Чертовски по-споковски идеально-логичный. Крыть нечем.

— Хорошо. Но это всё — завтра? А сейчас?

— Отдых, капитан. Не смотря на ложное чувство, что вы выспались, вам необходим сон. Еще хотя бы несколько часов.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Джим.

Наступила тишина, прерываемая только хрустом корешков и дыханием. Прикрыв глаза, капитан сосредоточился на звуках, заставляя себя расслабиться. Это не первый раз, когда ему приходится выживать. Не первый раз, когда им всем приходится выживать в условиях отсутствия воды и пищи. Тем более, что какая-никакая пища здесь есть.

Он уже давно не видел этих снов. Они ушли, спрятались далеко в стенах его разума, поблекли будто призраки прошлого. Голодные, злые, полные ненависти полтергейсты его чувств. Когда-то Джим научился не чувствовать голод, если нет еды, спать, не видя снов, чтобы снова и снова, каждую ночь, ему не становилось четырнадцать. Он научился подавлять свои инстинкты и привычки, которые завывали каждый раз громкой сиреной, требуя руководствоваться ими, как только они застревали на какой-то планете. «Всё в порядке», — научился солнечно улыбаться капитан Джеймс Кирк. Будто сам старался воссоздать яркие краски в надежде, что они смогут заполнить его сны.

Он почти избавился от этих видений — не всегда правдивых, иногда выдуманных фантазий о возможных развитиях событий, — но сегодня они вернулись. Изможденный вулканскими солнцами разум отказался расслабляться, и собрал вместо этого все потаенные страхи в несколько адских сновидческих кругов. Они настигли его, и Джим ничего не мог сделать, раз за разом просматривая, проживая, заново принимая самые страшные решения в своей жизни. Умирал, страдал, вспоминал, сгорал заживо в пламени своего личного Ада. А потом внезапно наступила прохлада. Нежная прохлада, легкое касание, и сердце Кирка вдруг наполнилось красками. Они появлялись, всё более разные и разные, яркие, перекрывали собой все серые контуры. У его губ появилась влага дивного плода, прозрачно-фиолетовая на вкус.

— Я выйду на минуту.

Джим вздрогнул, просыпаясь от голоса доктора. Слушая тишину, он задремал, пока обдумывал всё. Хм... Он хотел обдумать план, но сонные мысли уволокли его куда-то не туда.

Направляемый голосом Спока, Боунс с кряхтением выбрался из пещеры. Кирк подумывал, что и самому стоит выйти. Они выпили достаточно много, и несмотря на обильное потение, от которого одежда прилипла к телу, его мочевой пузырь всё же хотел быть опустошенным.

Вставать не хотелось. Джим поежился, чувствуя, что слегка замерзает, и устроился на боку, обняв себя руками. Слова, навеянные дремотой, вырвались изо рта сами собой.

— Почему ты напоил меня первого? Боунс — доктор, и мог бы вернее тебе помочь? — будничным тоном поинтересовался Джим, стараясь скрыть непрошеные эмоции. Этот вопрос — слабость, прорвавшаяся из-за его заслона «мы должны остаться друзьями».

— Потому что вы капитан, — так же спокойно и буднично ответил Спок. Внутри у Кирка что-то больно кольнуло. На что он надеялся?

— Только сейчас от этого мало толку. Я не обладаю информацией, чтобы принимать мгновенные решения, которые можешь принять здесь ты. У меня нет опыта выживания на Вулкане, — Джим пожал плечами. — Так что я думаю, что тебе нужно взять на себя все полномочия в этой миссии. Это может спасти нам жизни.

— Уверяю вас, умение выживать в этих условиях — не самый интересный и приятный опыт, — монотонно произнес вулканец. — Я не могу взять их на себя. Я не имею права. По Уставу.

Кирк постарался не прыснуть. Устав? Сейчас, здесь? Серьезно?! Впрочем, Устав действовал и во время миссий, независимо от всего. Удержав выражение лица неизменным, Джим уточнил:

— О каком пункте Устава идет речь?

— «...офицер, заведомо знающий о своем физическом недомогании, не имеет права брать на себя руководящие должности, а в некоторых случаях и выполнять свою работу. Доктор, допустивший его к службе в данном состоянии, если это привело к негативным последствиям, также считается виновным». Я заведомо знаю, что я не здоров. Я не имею права даже давать вам рекомендации по выживанию, поскольку моя оценка реальности может быть нездоровой.

— Ты... Что? Почему я узнаю об этом только сейчас? — возмутился капитан.

— Потому, что это мое личное дело, — тон голоса Спока похолодел.

— Мой первый офицер болен, ведет себя неадекватно, и это — не мое дело?! — Джим почувствовал, как волосы на его голове поднимаются дыбом.

— Я веду себя адекватно, — ровно произнес вулканец.

— Нет, мистер Спок. Вы ведете себя абсолютно нелогично!

Джим не видел выражения лица друга, но мог догадаться, как опустились уголки его губ.

— Как капитан, я приказываю вам рассказать о происходящем с вами. — По спине Джима пробежался холодок. Мозги работали быстро: болезнь была связана с его странным поведением, это очевидно. Значит, Боунс тоже не знает, чем он болен. Значит, это что-то неизлечимое. В горле встал комок.

— Нет.

— Что значит «нет»?!

— Я не скажу, потому что это мое личное дело. Я не буду противиться дисциплинарным мерам в отношении меня за мой отказ отвечать, — теперь голос его звучал не натянуто-ровным, а каким-то даже расслабленным.

— Спок... — голос Джима тоже смягчился. — Если это что-то касательно вулканской природы, то ведь мы это проходили. Много раз. Неужели я когда-то подводил тебя? Неужели за столько лет не заслужил твоего доверия? — внезапно он ощутил острую нехватку света в помещении: ему необходимо было видеть лицо друга, считать с него эмоции. Принято считать, что у вулканцев их нет, или они их не проявляют, но лицо Спока определенно выражало их, пусть и на каком-то другом уровне мимического мастерства.

— Это только мое личное дело, — как запрограммированный повторил Спок.

— И Боунс, наверное, тоже не знает?! — снова вспылил Джим. — Конечно, не знает. Ты же у нас гений! Мастер логики. Сам во всем разберешься, зачем тебе какие-то глупые людишки? Толку-то от них.

Он замолчал, и воцарилась тишина — Спок ничего не отвечал.

— Ты бессердечная машина, Спок, — в сердцах бросил Джим, раз за разом натыкаясь на стену молчания. — Я же волнуюсь.

Единственным звуком был шорох и знакомое кряхтение. Глухой удар, стон боли и неразборчивые ругательства с южным акцентом.

— Какой дубак там, на улице, ужас просто. А днем жара... Не планета, а филиал Ада. Как-то у вас негостеприимно, мистер Спок, — привычно хмыкнул Маккой, пробираясь к ним.

— Вас здесь никто не держит, — судя по звуку, Спок тоже поднялся на ноги.

— Ты куда? — забеспокоился Кирк.

— Вопреки вашему убеждению, капитан, — в голосе его снова прорезались жесткие нотки. Джиму они напоминали попытку вымыться металлической мочалкой. — Я не механизм и так же имею потребности и нужды.

Кирк растерянно замолчал с приоткрытым ртом. Он хотел бы что-то сказать, но что? «Я не считаю тебя бесчувственным и роботом?» Но ведь он всего секунду назад это сказал. Отказ от собственных слов только добавит очков к образу «глупых людишек».

Лишь с тихим шорохом, безо всяких затруднений Спок покинул пещеру — доктор ему лишь шумно позавидовал и присоединился к Джиму, на ощупь приземлившись рядом.

— Что с ним не так? — выдохнул Маккой негромко.

— Не знаю, — Джим покачал головой, отчасти осознавая, что друг все равно не увидит этот жест. — Может, на него так действует природа этого Вулкана? Помнишь, когда вы переместились из портала в библиотеке в прошлое и Спок начал вести себя агрессивно? Может, здесь то же самое? — задумчиво вздохнул капитан. Эта версия, несмотря на всё, нравилась ему больше — так не нужно было признавать, что это его эмоции нарушили душевное равновесие телепата.

— Джим, это «что-то» началось еще на корабле. И, знаешь, это началось не постепенно. Просто в какой-то день вы оба стали странными. И, как ни удивительно, в первую очередь Спок. Он стал... каким-то неправильным. И скоро я заметил, что вы отдалились. И я думаю, что пришло время. Джеймс, что, черт побери, происходит с вами двумя такого, что у Спока сносит его логичную крышу?!

Несколько секунд тишины. Глупо было прикрываться другими причинами. Всё ведь очевидно, как на ладони. Просто ему не хватало духу признать.

— Он меня ненавидит, — негромко произнес Джим, подтягивая к себе ноги. Хотелось уменьшиться, чтобы и вовсе исчезнуть из этой пещеры. — Я думаю, дело в моих... эмоциях. Думаю, они как-то давят на него, потому что я не могу их контролировать, и, наверное, это его раздражает. Знаешь, все эти ментальные щиты. Думаю, я доставляю ему дискомфорт своим... присутствием рядом с ним.

— А как же все эти техники, закрывание разума? Мне кажется, ты преувеличиваешь. Ну какие могут быть эмоции, что ты так сводишь его с ума даже без прикосновений? Нет, определенно нет. Это должно быть что-то очень сильное, вроде ненависти как к самому злейшему врагу или такое же сильное, как... — речь доктора сбилась.

Тишина. Джим подтянул к себе колени и откинул голову назад. Он никогда не озвучивал это вслух, и перспектива это услышать из чужих уст пугала.

«Я тебя люблю», — безликий шепот.

«Ты его любишь», — отдает рваной гитарной струной.

— О, Господи, — со стоном выдохнул Маккой. Плавным перебором струн в душе Джима ощущается благодарность: всё же ему не пришлось услышать это. — Скажи, что я ошибся. Что я просто старый глупый доктор, который давно потерял связь с реальностью из-за своего алкоголизма и просто выдумал всё.

— Всё так плохо выглядит? — грустный смешок вырвался сам собой.

Ему словно снова было четырнадцать. Он рассказывал психотерапевту про Тарсус-IV и надеялся, что тот не задаст вопросов. Говорить самому — не то же самое, что услышать страшную правду о себе из чужих уст. Грустный смешок вырвался из горла. Его уже давно взаправду не беспокоят ужасы, которые он творил там, когда выживал. Так, иногда наведываются бледные призраки. Но, кажется, сегодня ему обеспечены ночные кошмары, если он не будет слишком изможден. Слишком — настолько, чтобы его инстинкты самосохранения отказали. И снова грустный смешок. Неужели он так плохо выглядит со стороны, что Боунс все понял?

Маккой сначала только тяжело вздохнул. А что остается?

— И ты ему признался?

— Нет, — Джим вновь покачал головой, будто это кто-то заметит. — Но я думаю, что он знает. Он контактный телепат. Я думаю, что однажды у него была возможность узнать об этом в полной мере и потом... улавливать отголоски.

— А ты уверен, что ты... — доктор явно замялся, подбирая слова.

— Что я что? Ты же не хочешь сказать...

— Джим, ты уверен, что ты влюбился? — пробормотал врач. — Я так долго знаю тебя и видел... Ты смотрел с обожанием на всех, с кем хотел... Кого хотел.

— Ты думаешь, что мое неудовлетворенное сексуальное желание в этот раз просто проецируется на Спока? Ты думаешь, что я придумал это чувство, поэтому Спок так зол? — хмыкнул Кирк. Он и сам об этом думал, и это было... больно. Но еще больнее слышать от других людей, которые, ты уверен, действительно тебя знают. И действительно так считают. Из их уст звучит слишком правдиво. — Я думал об этом, Боунс. И я бы даже мог сказать, что у меня нет сексуальной тяги в принципе. Это не совсем правда, она есть, но... Это что-то другое.

Боунс замолчал, ничего не ответив. Джим тоже молчал. Но стоило ему остаться наедине со своими мыслями, как они тут же атаковали, беспощадно сметая все хорошее на своем пути. Спок. Пещера. Вулкан. Варах. Куда ни ткнись, безнадежно.

— Мне кажется, все иначе. Может, у вас какое-то нарушенное восприятие дружбы в связи с замкнутым пространством космоса, деформированная привязанность, но... Может быть, вы оба сконцентрировали всю социальную палитру друг в друге, и вас стоит отправить к психотерапевту. Но, Джим, еще неделю назад я мог бы сказать, что вы читаете мысли друг друга на расстоянии и что нет более понимающего дуэта капитана и коммандера, чем вы. Я уверен, что даже если ты в него влюбился или хочешь его, не важно, это все равно не стало бы для него причиной тебя ненавидеть. Мы все на Энтерпрайз так или иначе тебя любим, и Спока тоже. Хотя некоторые еще и боятся вас, но все равно — любят. Но вы же не переводитесь на другой корабль из-за этого? И, стоит сказать, Джим, Спок ведь тоже тебя любит. Как-то по-своему, по-вулкански, в глубине души, но любит. Он бы позволил бросить себя на необитаемой планете, но не тебя.

— И что ты предлагаешь? — уныло вздохнул Джим.

Ему вспомнились пальцы между лопаток, заставляющие его выровняться во время танца. Как они скользнули по позвонкам, вызывая волну мурашек. Кровавые объятия. Зеленая кровь на руках. Ведь были же они близки, действительно близки. Тихое, шелестящее «т'хайла». Спок больше не называет его так — теплые воспоминания пронзило болью. Джим все испортил. Как всегда.

— Думаю, что тебе стоит поговорить с ним. И тогда все станет определенно.

— Может быть. — Как-то равнодушно повел плечом капитан. — Только что я ему скажу?

Ответить Боунсу уже не удалось — с шорохом камней под ногами вернулся Спок. Мужчины замолчали, пытаясь в отсутствии зрительных данных разобраться в действиях Спока. Вулканец остановился неподалеку от них.

— Я рекомендую поспать. До утра еще несколько часов, до тех пор на улице холодно и темно. В бодрствовании нет смысла, если у вас больше нет других срочных потребностей, — объявил он.

— Основы выживания утверждают, что спать лучше вместе, так мы будем обогревать друг друга. На улице, конечно, совсем холодно, но и здесь не райский пляж, — на удивление, в голосе доктора не было привычных недовольных ноток. Более того, теперь он звучал почти идеально профессионально.

Джим уже слышал этот тембр. В обычные дни Маккой ворчал абсолютно на всех, не сдерживая всю палитру своих красочных выражений, но все они блекли и исчезали, когда дело доходило до главного, до работы — спасать жизни. Такой голос был у Боунса только на сложных операциях или в других ситуациях, требующих от него не меньшей квалификации.

— Это логично, — согласился Спок. — Я предлагаю, чтобы вы, доктор, легли посередине.

Джим поджал губы. Спок буквально пальцем указал, что не желает иметь с ним ничего общего и находится здесь только по долгу службы. Максимально красноречиво, чтобы до глупого человечишки наконец-то дошло. Самыми примитивными словами. Сердце кольнуло болью, оно сжалось, но гордость взбунтовалась: не хочет — не надо. То, что капитан чувствует к своему старпому, ничего не меняет. Чтобы там себе ни выдумал Спок, это никак не отразится на профессионализме Кирка. Ни любовь, ни обида.

А посему причин опротестовать рекомендацию не было. И Джим кивнул:

— Хорошо.

И сполз ниже, придвигаясь ближе к Боунсу, укладываясь на неровных камнях удобнее, насколько это было возможно.

* * *

Джим был единственным, кто спал, как убитый. Впрочем, едва ли этот сон можно было назвать здоровым, какой бывает после хорошего рабочего дня на корабле. Он спал, но сны не видел. Шорохи и голоса не будили его, потому что даже подсознательно он продолжал сканировать и анализировать окружение: опасности как таковой не было. Всего лишь Спок, всего лишь Боунс, в очередной раз ворчащие друг на друга. Почти домашняя идиллия.

— Прекрати меня пинать! — прошипел Маккой.

— Я вас не касался.

Бульканье, раздавшееся в ответ, нельзя было интерпретировать как хоть один из подвластных человеку способов коммуникации.

— Ты опять это сделал! Можешь спать спокойно, или шило в одном месте никак не дает успокоиться?!

— Будьте более тщательны в подборе слов и метафор.

Доктор уловил шорох. Спок, прижимавшийся к нему спиной, начал поворачиваться лицом. И, кажется, почти специально заехал коленом в бедро.

— Уф-ф-ф! — Боунс обернулся через плечо, несколько секунд злобно смотрел в темноту и вновь лег, плотнее прижимаясь к Джиму, обнимая его поперек живота, лишь бы не коснуться коммандера. Кроме всего прочего, капитан в его руках приятно-теплый, а прикосновения этой ледышки совсем не радовали.

Маккой почти уснул, когда вновь раздался голос:

— Вы храпите. Контролируйте себя. Вы же выдадите нас — вас слышно за милю.

Боунс зарычал, вполне натурально копируя сехлата.

— Я не храплю! Тебе приснилось!

— В отличии от некоторых представителей человечества, я не питаю бессмысленных иллюзий во время сна.

— Не иллюзии, Спок. Это называется сны. Рекомендую посмотреть, вдруг понравится, — выплюнул Леонард.

Спок после этого замечания замолчал, и, вообще-то, стоило бы использовать эти секунды, чтобы наконец-то уйти в мир тех самых иллюзий, только вот теперь доктору не было покоя.

Джим дышит. Глубоко и шумно. А в бок Леонарда колет острый камень. Его шея затекла. Спок тоже дышит, причем именно ему в затекшую шею. И постоянно ерзает, будто не может больше нормально контролировать свое тело и улечься наконец-то! Вот, действительно, шило в одном месте застряло, от того он и бесится!

— Да ты можешь успокоиться или нет?!

— У вас ко мне есть претензии? — прошипел вулканец.

— Есть!

— Тогда рекомендую по старому человеческому обычаю записать их на листок, засунуть в бутылку и выкинуть в большое водное пространство.

Если бы Боунс был старым походным чайником, его крышечку немедленно бы сорвало и выбросило за много футов от него самого. Но он был всего лишь человеком, хоть и достигшим точки кипения, поэтому взорвался только словесно:

— Сам бы следил за своей речью — попробуй с твоими комментариями еще усни!

— А вам не помешало бы следить за своими руками, — в «нормальном» голосе Спока вновь скользнули агрессивные нотки.

Боунс замер на несколько секунд, осознавая сказанное. Руки? А что не так с его руками? Что Споку вообще до его рук? Обычные, мужские, две штуки. А потом до него дошло, и это было бы почти смешно, если бы так не злило. Его руки обнимали Джима.

— Да иди ты к черту, — выплюнул Маккой напоследок и встал. — Посплю отдельно. Не так уж тут холодно, обморожения не будет.

И Спок промолчал. А Боунс злобно подумал, что это удовлетворенное молчание. Добился чего хотел. А то Леонард не понял, откуда все эти пинки. Чтоб этим двоим зеленую лихорадку промеж глаз. И чтоб сыворотки не было и им пришлось ходить с «третьим глазом» еще неделю минимум. Идиоты. Им бы не помешал третий глаз, коль первые два — слепые.

С этими мыслями доктор наконец-то смог уснуть в одиночестве, у одной из стен пещеры, на острых камнях.

Позже, с рассветом, его снова одолела нужда и заставила подняться. Едва ли ему открылось что-то новое в представшей картине, но она все равно вызывала слишком много эмоций.

Стоило Боунсу уйти, Спок тут же придвинулся к Джиму и, может быть, даже заменил руку доктора своей, притянув капитана к своей груди. Наверное. Во всяком случае, во сне они вертелись. Джим уж точно.

Теперь Кирк лежал на правом боку, лицом к Споку, уткнувшись носом ему в ключицу. Ладонь вулканца лежала на талии капитана под форменой рубашкой — кожа к коже. Рука Джима сжимала бедро Спока, зажатое между его ног. Вторая рука оказалась зажата между телами. С виду обоим было очень даже комфортно. Коммандер больше не выглядел раздраженным, а Джим спал так сладко, будто находился в собственной каюте.

Боунс остановился, рассматривая их несколько секунд. Может, они хоть сегодня разберутся? На самом деле, он уже давно заметил: что-то происходит. Убедился в этом на арене, когда Спок сказал о своих чувствах почти прямо — достаточно прямо, чтобы отпали все сомнения. Джим так и вовсе был прозрачным в своей тяге и бережности (был готов по меньшей мере сломать нос любому, кто «обижал» его вулканца). Маккой был лучшим другом Кирка, но их отношения всё равно были более сдержанными, чем отношения капитана и коммандера. Эти двое не дружили, только убеждали себя в этом. Разве друзья бы спали так? Особенно если учесть, что один из них — телепат.

На самом деле, тривиальная история. Это часто случается. Боунс думал, что это не его дело. Или они разберутся, или нет. Но в любом случае, без третьего лица. В конце концов, это же не смертельно.

Джим во сне потянулся, зашевелился и вздохнул. Спок, не просыпаясь, сунул руку глубже под кофту, провел вдоль спины, сильнее прижимая его к себе. Доктор устало вздохнул и, покачав головой, направился к выходу.

* * *

Следующее и последнее пробуждение Леонарда наступило чуть позже, когда уже окончательно рассвело и сквозь дырочки-трещинки в потолке пещеры пробивались лучи еще теплой, но пока не горячей, первой вулканской звезды.

Джим обнаружился все там же, но уже один. Со стороны входа виднелся чей-то силуэт, и доктор догадывался, чей. Чуть потянувшись, он встал, сонно потер лицо и не спеша побрел к выходу.

Спок сидел у самого входа на земле. Как и вчера, чистил скальпелем корешки. Теперь, когда было достаточно светло, доктор с удивлением заметил, что они похожи на кактусы. Темно-зеленые снаружи, белые внутри, длинные, как морковка, покрытые сплошь длинными острыми наростами. Конечно, в руках вулканца, очищенные и нарезанные, они не имели уже столь опасного вида.

Умостившись рядом с вытянутыми ногами Спока сидел сехлат. Судя по раздававшемуся треску и валявшимся тут и там кускам костей, зверек тоже завтракал. Вулканец протянул руку, зарылся пальцами в его шерсть и немного почесал. Тот издал какое-то довольное урчание и обернулся. Подхватив один из корешков, Спок подбросил его, и сехлат, мгновенно сорвавшись с места, поймал угощение в воздухе. Лязгнули внушительные клыки, и корень длиной, наверное, с ладонь доктора целиком исчез в пасти.

— И как ты смог найти общий язык с этим чудищем? — хмыкнул Боунс, присаживаясь рядом с коммандером на корточки.

— Как-то же нашел общий язык с вами, доктор, — привычным спокойным голосом ответил коммандер. — С ним даже легче.

— Вот же хобгоблин! — прицокнул Леонард.

Во всяком случае, реакция вулканца была уже ближе к привычной. Взаимные оскорбления давно стали для них самым нормальным способом общения. Было бы намного более странно, если бы они вели себя исключительно вежливо, а вечерами обсуждали новации медицины и пили бурбон. Боунс вздрогнул от одной этой мысли. Это были бы самые занудные вечера в его жизни.

Спок резко обернулся к нему, прервав работу и спугнув усевшегося было обратно сехлата.

— Выбирайте слова, доктор. Сейчас мы на диком Вулкане, и здесь очень опасно. Если вы не вернетесь — в этом не будет ничего удивительного. Какая разница, какой из диких вулканцев перерезал вам горло, верно? Никто и не спросит, как это случилось.

Доктор оторопел. Он ожидал колкости в ответ, какой-то издевки, но не... Не угрозы. Вчерашняя проблема вышла на новый виток и превратилась в откровенную опасность.

— Да что ты вообще несешь... — резко выдохнул Маккой, растерянный и озадаченный.

— А если вы думаете, что капитан всем сообщит о произошедшем, то вы ошибаетесь: не забывайте, что я телепат. Менять чужие воспоминания не так уж и сложно.

— Спок, ты что, окончательно с ума сошел?! Какая муха тебя укусила?! Что с тобой вообще происходит?

— А по-моему, всё в порядке вещей. Мне давно пора было это сказать.

Боунс не был бы собой, если бы не боролся с любой бедой до последнего. До окончательного вдоха пациента, до ровного писка приборов. А пока этого не было, сдаваться было нельзя. В конце концов, это все еще был Спок, хоть и серьезно выбитый из своей ровной, логичной колеи, со знатно расшатавшейся нервной системой. Это был он, их полувулканец, не приемлющий любой вид насилия. И хотя его логика не одобряла (не понимала самой концепции) угроз в обычном состоянии, основные принципы должны быть непоколебимы даже в его худшей форме. Оставалось надеяться только на это. Возможно, пришло время не издевок, а разговоров? Как вулканец Спок не требовал быть понятым эмоционального и чувственно, как личность, а как человек... Что ж, свою человечность он предпочитал игнорировать. Но должен же где-то быть предел?

— Слушай... — выдохнул Боунс чуть мягче. — Я думаю, у нас нет причин для ссоры. Во всяком случае, это уже начинает меня напрягать. Если не пугать. Я сейчас спрашиваю как твой врач, — он осторожно присел на землю рядом со Споком, — что с тобой? Насколько я знаю, у вулканцев есть только один период, вернее цикл, когда они становятся такими раздражительными. И с прошлого раза еще не прошло семь лет.

— А я думаю, причина есть, — Спок уперся в Маккоя недовольным взглядом. Отсутствие агрессии от собеседника знатно сбило его пыл, но не до конца.

— Какая? — по губам доктора скользнула участливая улыбка. — То, что ты так глупо приревновал меня к Джиму?

Даже будучи таким неадекватным, Спок все еще держал мимику по форме «кирпич». Но тут она его подвела: рот удивленно приоткрылся. И, конечно, быстро закрылся, а взгляд стал непроницаемым.

— Значит, вы признаете, что совершили неприемлемые действия в отношении капитана?

— Нет, я признаю, что ты — ревнивый балбес, — улыбка на губах Боунса стала шире. Глаза вулканца сузились от недовольства. — Да ладно тебе. Нужен мне твой капитан в статусе любовника, как геморрой. А он даже будучи просто другом и начальником — натуральный геморрой. А так он бы еще умножился. Представляешь, четыре геморроя — и все в одной заднице?

— Подобного прецедента в медицине не было, насколько я помню.

— Вот именно! Это так же невозможно, как и любые романтические намеки между мной и Джимом! Так что не нужно смотреть на меня с такой ненавистью.

— Я не смотрю на вас «с ненавистью». Кроме того, ревность — абсолютно нелогичное, человеческое чувство, и я ему не подвержен, — вулканец недовольно поджал губы.

— Неа, — покачал головой доктор, взял руку в «чашу», вытащил один очищенный корешок и легким движением забросил его в рот. — Ты ревнуешь. И ты его любишь. А еще между вами что-то произошло, такое, что и Джим себе места не находит, и ты бродишь по кораблю, как злобный полтергейст. Только что не завываешь. Хотя я слышал странные звуки на пятой палубе, но это вряд ли был ты. И тем не менее, ты его любишь.

— У меня нет комментариев, — вулканец вдохнул, но не так печально, как это делают люди. Сдержался.

— Правильно делаешь, что не споришь с очевидным. Но, знаешь, это сейчас не основное. Я думаю, что это только ваше дело и вы разберетесь как-нибудь без меня.

— Я одобряю ваше решение не вмешиваться.

— Отлично. А теперь рассказывай, что с тобой происходит?

— Если вы хотите, чтобы я доверил вам свое состояние, как моему врачу, то вы должны помнить и о врачебной тайне, — Спок поднял голову, вглядываясь в фиолетово-оранжевый горизонт.

— Само собой, — кивнул головой доктор.

* * *

— ...Я помогу вам вернуться в наше время и...

Шум. Спок замолк и обернулся, вглядываясь в пещеру. Джим сидел на земле и тер глаза, а шум был от сбитого его ногой камня.

— Доброе утро, капитан.

Его рассказ прервался.

* * *

— Я перебрал сумку доктора и обнаружил второй трикодер, — Спок вручил капитану чашу-фрукт, полную приятно пахнущей жидкости. Вчера Джим этого не заметил, но содержимое каменного фрукта было не обычной водой, а соком. Будто сладкая вытяжка из цветов. Он с удовольствием прижался к чаше губами, осторожнее, чем вчера, так, чтобы не пораниться, и принялся жадно пить.

— Отлично. Он работает? — выдохнул Кирк.

— Да. И настроен не на живых существ, а на ботанику. Он вполне точно передает информацию, чего нельзя сказать о коммуникаторах. Они работают, пытаются поймать сигнал, но не находят его. Вероятно, на этом Вулкане нет подходящих станций для приема сигнала, или они используют другие технологии, — вулканец протянул такой же фрукт доктору и взял в руки свой. Они устроились кругом на улице, в тепле восходящего солнца. Между ними стояло четыре чаши, полные очищенных корешков. Еще одна была заботливо оставлена для сехлата. Джим, нахмурившись от удивления, раздумывал, как зверек будет есть с такими огромными клыками. Оказалось, что язык у него еще длиннее и, согнув его наподобие огромной ложки-ладошки, их пушистый друг принялся довольно ловко забрасывать кусочки в пасть, аппетитно и шумно хрустя.

Рацион был скудным, но это определенно было не «ничего» и знатно облегчало душевное состояние капитана. Если есть вода и еда, то они выживут. Он об этом позаботится. Или Спок, что ближе к правде. Он сейчас справлялся намного лучше, чем Джим, который пережил множество подобных кризисов. Это осознание неприятно уязвляло его гордость.

— Я исследовал всю близлежащую флору, она идентична вулканской. Я попытался определить по химическому составу возраст, или то, к какому временному периоду она относится, но, к сожалению, данные настройки способны считать лишь состав, но не могут дать сравнительную характеристику между объектом исследования и его аналогом на Вулкане. Я изучил материально-техническую структуру устройства и пришел к выводу, что необходимости в переоборудовании нет, но в перепрограммировании — есть. Я обладаю некоторым знаниями в этой области, но думаю, капитан, что ваш нетрадиционный подход может быть более успешным, — закончил коммандер и приступил к еде.

Взяв в одну руку чашу, второй он подхватил один из корешков и быстро положил в рот. Взгляд Джима приклеился к его пальцам. В горле встал комок. Там, где все люди предпочитали есть руками, Спок использовал стандартные вилку и нож. Или пользовался местными приборами, которые предлагались на различных мероприятиях. Или вулканским аналогом для некоторых блюд: металлические полосы, своим скрученным видом напоминающие застывшие шелковые ленты. Но тем не менее, приборы. Всегда. Везде. И только сегодня — исключение. Хотя, вероятно, это произошло еще вчера, но тогда у Джима не было возможности следить, как прекрасные длинные пальцы обхватывают серо-желтые кубики и кладут в приоткрытый рот.

— Иными словами, ты хочешь, чтобы я перенастроил трикодер для считывания этих данных? — чуть прокашлялся Джим и с усилием отвел глаза.

— Вы верно меня поняли.

— Хорошо. Но это займет некоторое время. А у нас оно есть?

— Да. Я думаю, его будет достаточно.

— А как же поиски Вараха? Разве я не иду с тобой?

— У меня сложилось впечатление, что мы еще вчера это выяснили. Вы затопчете следы. Кроме того, вчера я еще просил вас заняться перепрограммированием коммуникатора. Разве не логично, чтобы каждый делал то, что ему по силам?

— Не логично, мистер Спок, самостоятельно идти туда, где с большой долей вероятности вам могут навредить. А мы вас из-за недостатка собственных знаний даже найти не сможем!

— При условии, что я буду один, мои шансы на выживание увеличатся, — вулканец бросил на капитана острый, будто стеклянный осколок, взгляд. Джим внутренне вздрогнул — по нему словно полоснули обломком чужой души — но в ответ одарил его своим, твердым, упрямым.

— Я отлучусь ненадолго, — вдруг заявил Боунс и поднялся. Никто не обратил на него внимания, даже увлеченно жующий сехлат.

— Мистер Спок, я вчера предложил вам возглавить миссию. Вы отказались от этого, списав все на свое якобы плохое самочувствие, а сегодня раздаете указания. Вам не кажется, будто в этом что-то не так? — выплюнул Кирк, стиснув двумя руками чашу.

— А вам не кажется, капитан, что ваше поведение безрассудно и нелогично, а подобные разбирательства и вовсе являются полной глупостью? — не отрывая от него взгляд холодных темных глаз и даже не моргая, произнес Спок. — Вы желаете слышать от меня рекомендации и подробную информацию, как от первого помощника и как специалиста, разбирающегося в планете Вулкан. Вы бы даже предпочли мгновенные указания с моей стороны, но теперь устраиваете скандал.

— Да кто тут еще устраивает скандал! — возмутился Джим. В эмоциях он дернул посудину, но тут же отставил ее в сторону. То, что внутри была еда, где-то на подкорке сознания заставляло его относиться бережнее. — Да что вообще происходит? Мы с тобой не ссорились так с тех пор, как впервые вместе участвовали в миссии.

— А разве мы ссоримся? — вулканец решил, что достаточно почтил вниманием особу человека и, склонив голову, вновь отвернулся к корешкам.

— А разве нет? — вдруг тише спросил Джим. — Я... Наверное, я знаю, что происходит. Как бы мне не хотелось ошибаться, но я понимаю, — вздохнул он.

Спок резко обернулся к Джиму.

— Что именно вы понимаете?

— Всё это, — неопределенно взмахнул рукой Кирк. — Все, что происходит между нами. Нам давно стоило поговорить. О том, что произошло там, у фигрианцев...

— Капитан... — вдруг осторожно начал коммандер.

— Я знаю, что ты теперь думаешь. Обо мне, о людях, наверное... — Кирк обхватил двумя ладонями колени и опустил глаза. — Ты думаешь, что я плохой капитан. Ужасный. Я поддаюсь эмоциям, игнорирую дисциплину и субординацию. Никакого профессионализма.

— Сэр... — настойчиво позвали его, но Джим не остановился.

— Погоди. Мне давно стоило сказать: всё, что там произошло, там и останется. Но, к черту слова, если... Нам обоим понятно, что это не отменяет моих качеств. Я ведь, получается, просто воспользовался твоим состоянием? Нам нужно было обратиться к врачу, а не... И я понимаю твое отвращение ко мне теперь за это все...

— Джим, — слишком тихим, слишком низким голосом шепнул Спок. Кирк вздрогнул и поднял голову, прерванный таким внезапным и знакомым, чем-то утраченным, но безумно дорогим. — Джим. Я так не думаю. И никогда не думал. Более того, я не могу представить службу под началом другого капитана, нежели тебя, — их взгляды снова встретились, но теперь в темных глазах напротив не было ничего острого. Только свежезаваренный кофе. Притягательный, горький и особенно эмоциональный. От чего-то Джим считал, что у напитков есть настроение. Во всяком случае, у одного напитка. Кофе выглядел так же, как смотрели на него эмоциональные глаза его самого дорогого друга. Ближе, чем брата. Возлюбленного. — Всё, что произошло там, в пещерах фигрианцев, никак не влияет на мое профессиональное отношение к тебе. Я не вменяю тебе никакой вины или недостатка. Всё, что происходит, связано с моим состоянием здоровья, о котором я, уж прими это, ничего не скажу ни под каким предлогом или угрозой. Но не принимай это на свой счет. Ты всегда был и будешь моим другом, — выдохнул Спок. — Ничто этого не изменит.

— Я... М... — Кирк, не в силах больше выдерживать, что предмет его желаний и мучений так близко и так далеко, опустил голову. Смотреть на что угодно, только не в глаза цвета свежезаваренного кофе. — Я рад, что ты так не думаешь... — выдавил он. Взгляд пал на ладонь Спока, которой тот оперся о землю. — И... Я беспокоюсь за тебя. Пусть ты мне ничего и не скажешь, но знай, что я... Я тоже. Для меня. Ты всегда был и всегда будешь. Ты можешь на меня положиться.

И быстрее, чем, мозг успел бы дать сигнал «стоп», Джим протянул свою ладонь, чтобы накрыть ладонь вулканца. Пальцы накрест пальцев. Поверх оливковой, жилистой ладони. И в самое последнее мгновение зажмурился, чувствуя как сердце подпрыгнуло в груди от внезапного волнения, а рука опустилась на пустой песок.

Глаза распахнулись так быстро, будто команда поступила к ним непосредственно от пальцев, миновав мозг. Так быстро, что Джим видел в движении ладонь Спока, избежавшую касания. Пальцы обессиленно сжали песок, будто пытались передать ему всю боль, печаль, тревогу и отчаяние, которые едва только успели покинуть Джима, как вдруг их остатки будто возвелись в собственную степень.

В ушах так громко гремело собственное сердце, сжимающееся от боли, что он не сразу услышал голос Боунса. А ведь это был не просто голос даже, а самый настоящий крик.

Спотыкаясь в извилинах каменного леса, Маккой торопился к ним, зажимая окровавленное плечо. С запозданием донеслись слова:

— Черт побери, прячьтесь! Там остроухие женщины с гребаными арбалетами на каких-то чудовищах! Эти дамочки пытались меня подстрелить!