В твоих руках моё спасение

Звук шагов эхом отдавался от стерильно чистых стен больницы, рикошетил и возвращался обратно к парню, что, не видя ничего перед собой, медленно плёлся в сторону знакомой палаты. Чэн Сяоши последние несколько часов провёл словно в тумане, слабо реагируя на разговоры других людей рядом с собой, лишь иногда резко всплывая на поверхность пучины собственного сознания. И столь же резко снова погружаясь в непроглядную мëрзлую мглу.

Кто бы мог подумать, загадочный убийца снова обставил их по всем фронтам. Всё продумал, спланировал, расставил все пешки так, чтобы каждая из них сыграла отведённую лично ей роль в этом трагическом спектакле. Каждый из них оказался частью стратегии неуловимого преступника, каждый запутался мотыльком в ядовитой паутине лжи и смерти.

Чэн Сяоши озадаченно моргнул, осознав, что стоит перед закрытой дверью палаты Лу Гуана и вот уже пару минут бессмысленно разглядывает еле заметные царапины на ней. Ужасное чувство вины тут же подобно удаву сдавило грудную клетку, заставляя отчаянно хватать ртом душный воздух в попытке насытить лёгкие спасительным кислородом. Пальцы мелко затряслись, предвещая очередной срыв, но Чэн Сяоши резко сжал ладони в кулаки, впиваясь ногтями в мягкую плоть и страстно желая разодрать её в клочья, да так, чтобы кровь лилась ручьём, чтобы душевная боль отступила на задний план под давлением боли физической и дала уже возможность сделать этот чёртов вдох полной грудью.

Не стóит. Ни в коем случае нельзя волновать Лу Гуана, нельзя позволить ему увидеть следы беспомощности и паники Чэн Сяоши. Ему необходима хотя бы короткая передышка после того, как он чудом смог переиграть саму смерть и выжить наперекор судьбе. Чэн Сяоши медленно разжал кулаки и прерывисто вздохнул, осторожно отодвигая дверь в сторону.

Солнечный свет на миг ослепил воспалённые от слëз и недосыпа глаза парня, принуждая зажмуриться и неловко замереть на месте.

— Чэн Сяоши? — обеспокоенный голос и шуршание простыней ворвались в разум, и Чэн Сяоши тут же распахнул слезящиеся глаза. — Всё… уже закончилось?

Лу Гуан обеспокоенно и устало разглядывал остолбеневшего Чэн Сяоши, подмечая каждую мелочь, что позволяла оценить состояние вошедшего. Растрёпанные волосы, чуть помятая рубашка, правая рука словно слегка опухла, как если бы Чэн Сяоши уже успел кого-то ударить за сегодняшнее утро. Блондин еле слышно вздохнул, поморщившись от вспышки боли в раненом боку, когда удобнее устроился на кровати, подтянув своё тело к спинке и изнеможенно облокотившись на неё.

Чэн Сяоши неслышно прикрыл за собой дверь и сделал пару несмелых шагов по направлению к Лу Гуану, всё же поднимая взгляд на того, кто не должен был здесь находиться. Это всё моя вина вихрем пролетела мысль в голове Чэн Сяоши, жаля куда болезненнее шмеля, я должен был предвидеть такой исход, должен был уберечь Лу Гуана от нападения, должен был…

–… ши? Сяоши?! — брюнет вздрогнул, вынырнув из ядовито кислотных мыслей, пустой взгляд карих глаз всё же смог сконцентрироваться на укутанном в одеяло встревоженном Лу Гуане.

Чэн Сяоши даже не обратил внимание на то, какую форму имени использовал Лу Гуан, да и неважно это было для него в данный момент. Преодолев последние разделяющие их сантиметры, он обессиленно рухнул на колени рядом с койкой, цепляясь кончиками пальцев за свисающую простынь и прижимаясь лбом к тыльной стороне собственных дрожащих рук. Глаза снова начало печь, предвещая неминуемые слезы, а ведь Чэн Сяоши так устал их сдерживать. Хотелось забыться и забыть все события последних дней, оказавшихся переломными для многих жизней.

Лу Гуан вздрогнул, когда до его слуха донёсся еле слышный всхлип. Чэн Сяоши горько плакал, его плечи мелко подрагивали, по обескровленным щекам потекли прозрачными ручейками хрустальные капли. Солёные капли. Лу Гуан поджал губы, сдерживая эмоции, помассировал переносицу дрожащими пальцами, несколько раз моргнув. И несмело протянул руку к волосам Чэн Сяоши.

Робкое прикосновение чужой руки заставило брюнета вздрогнуть и вжать голову в плечи, инстинктивно уходя от неожиданной ласки. Но осмысление того, что его утешает Лу Гуан, обухом ударило по затянутому кроваво-чёрным маревом сознанию, отчего Чэн Сяоши отчаянно потянулся вперёд в стремлении получить больше милости от этих холодных рук.

Лу Гуан обладал неповторимой аурой спокойствия и умиротворения, его прикосновения словно снимали неподъёмный груз с плеч Чэн Сяоши, в чëм он смог убедиться ещё тогда, в гостиной их фотоателье. Прохладные даже в жаркую погоду пальцы с непривычной нежностью погрузились в спутанные на затылке пряди Чэн Сяоши, осторожно прочесывая их, пропуская сквозь себя, точно также, как Лу Гуан пропускал через своё сердце всю боль и отчаяние своего напарника.

— Ты ни в чëм не виноват, — раздавшийся в тиши палаты голос заставил Чэн Сяоши дернуться, отчего Лу Гуан крепче сжал чёрные волосы в своих ладонях, не давая их обладателю отстраниться. — Всё, что случилось, не зависело от нас, и мы никак не повлияли бы на исход этой ночи. Ты не должен брать на себя ответственность ещё и за смерть Чэнь Биня.

Чэн Сяоши ткнулся головой в руки Лу Гуана, прося продолжить ласку, выпустил длинный вздох из своей груди и, решившись, приподнялся на коленях, медленно прижимаясь щекой к скрытым одеялом коленям блондина. Лу Гуан на миг замер, распахнув глаза, но практически сразу продолжил перебирать его волосы, перемещая пальцы на виски и начиная их осторожно массировать.

— Лу Гуан… спасибо тебе. Ты всегда рядом, когда мне это действительно нужно. — Чэн Сяоши зажмурил глаза в блаженстве, потираясь носом о коленную чашечку слабо улыбнувшегося парня. — Но я просто не могу не думать о нашей роли во всём происходящем кошмаре. Если бы я тогда послушал тебя, если бы не лез в течение времени со своим ребяческим желанием всех кругом спасти, даже тех, кто давно умер… Вполне возможно, всё было бы в относительном порядке, и тебе не пришлось бы лежать здесь, скрываясь от убийцы, покусившегося на твою жизнь.

Лу Гуан внимательно слушал тихую исповедь, ощущая глухую горечь в глубине души, и то, как противоречивым согласием отзывается его разум на всё сказанное. Он никогда, ни единым участком мозга не винил Чэн Сяоши за его безрассудные действия, но и не мог одобрить и не пресекать рискованные попытки повернуть всё в «лучшую» по мнению напарника сторону.

Прохладные руки скользнули ниже, приподнимая голову Чэн Сяоши за подбородок. Лу Гуан отвёл чёрные волосы с его лица, аккуратно заправляя за уши, кончиками пальцев невесомо стирая остатки истерики с бледных скул парня. Уложил ладони на впалые щёки и потянул вверх, заставляя Чэн Сяоши неловко опереться руками о край больничной койки и распахнуть в шоке глаза.

— Мы справимся. Я не оставлю тебя и помогу наказать виновных. Ты лишь поверь в нас, хорошо? — хриплый шёпот слетел с обветренных губ, мёдом изливаясь на израненную душу Чэн Сяоши. Получив в ответ кивок и слабую улыбку, Лу Гуан склонился, сократив оставшееся расстояние.

Первое влажное, совсем робкое, касание закоротило что-то в мозгу Чэн Сяоши, вихрем пронеслось над обугленными руинами и камнем упало в желудок. Второе, чуть смелее, позволило отпустить железный край и вцепиться пальцами в бёдра блондина, не решаясь, впрочем, причинить вред. Тонкие губы Лу Гуана оказались пропитанными горечью медикаментов, иссохшими от потери крови, но Чэн Сяоши ощущал только сладостное облегчение. Приоткрыв рот, кончиком языка облизал их по краю, смачивая собственной слюной, и прикрыл глаза, подаваясь ещё ближе, теснее, отчаянно желая испить чужую боль.

Чэн Сяоши определённо не умел целоваться, но Лу Гуану, в принципе, не особо было с чем сравнить — он недалеко ушёл от своего напарника. Переместив одну руку на затылок парня, Лу Гуан потянулся к нему всем естеством, шире раскрывая рот, сталкиваясь языком с чужим и кончиком потираясь о него. Сомкнул губы и пососал, впитывая обострённым слухом слетевший с чужих губ тихий стон. Выпустив из плена губ, зубами сжал чужую, неосторожно раздирая свежие ранки и чувствуя солоноватый привкус. Языком стерев красный ручеёк, сглотнул, снова приникая к опухшим губам, словно путешественник, нуждающийся в оазисе.

Влажные звуки заполнили безмолвную доселе палату, наполняя её жизнью, надеждой, любовью. Чэн Сяоши целовал Лу Гуана так, словно это было последним, что он сможет сделать за оставшееся время своего существования. Кусал припухшие губы, едва заметно морща нос, когда получал в ответ от столь не похожего на себя сейчас Лу Гуана поцелуи-укусы. Жадно проталкивал язык в чужой жаркий мокрый рот, с каким-то безумным восхищением сглатывая перемешанную слюну, оглаживал ребром языка дëсны, щекоча чувствительного до касаний Лу Гуана. Цеплялся пальцами за тонкое больничное одеяло сильнее и прижимался к постепенно нагревающемуся телу напарника вплотную.

Несколько минут прошли мимо увлеченных друг другом парней, и, как по таймеру, Чэн Сяоши отстранился от Лу Гуана. Блестящая в лучах заходящего солнца тонкая ниточка слюны повисла между ними, оборвалась и плавно опустилась на нижнюю губу Лу Гуана, что рефлекторно слизнул её, кончиком языка проходясь по собственным искусанным губам. Чэн Сяоши полуприкрытыми глазами отследил это движение, автоматически сглатывая следом за Лу Гуаном, осоловело моргнул и устало зевнул. Сполз снова на колени блондина, устраиваясь удобнее и закрыл глаза, практически сразу проваливаясь в беспокойную дрëму, успев лишь шепнуть тихое спасибо. Лу Гуан усмехнулся, возвращая руку в взлохмаченные ещё сильнее чёрные волосы и задумчиво поднимая взгляд к серому потолку.

Зашедшая в палату спустя десяток минут Цяо Лин застала весьма интересную картину: Чэн Сяоши, согнувшийся в неудобной позе перед кроватью Лу Гуана, мирно дремал, щекой прижимаясь к ногам парня. Его напарник лениво приглаживал густую чёрную шевелюру, полностью уйдя в свои мысли. Тихая поступь заставила его обратить внимание на вошедшую девушку, и Лу Гуан медленно поднял на неё взгляд, прикладывая палец к губам. Цяо Лин заметила, какими припухшими они выглядели с момента их последней встречи, но ничего не сказала, слабо усмехнувшись своим мыслям.

Пройдя к окну, она осторожно задвинула шторы, скрывая от бледных лучей уже неодинокую палату, даря покой уставшим парням. Подошла к кровати, одними глазами интересуясь у Лу Гуана, как он, и получая в ответ едва заметный, но уверенный кивок. Протянула руку, аккуратно погладила блондина по плечу, перемещая её после на спину Чэн Сяоши и невесомо оглаживая острые лопатки с какой-то болезненной нежностью. И покинула палату, смаргивая слёзы облегчения в уголках глаз.

Последний луч солнца, прокравшийся сквозь щель в шторах, осветил забывшегося тяжёлым сном Лу Гуана, чья бледная рука по-прежнему сжимала слабой хваткой чужие волосы.