На выходе из аппарации — два щита. Разумеется, Пожиратели Смерти знали о местонахождении базы аврората, и, разумеется, около неё был их пост. А у Скримджера и Хейзел не было порт-ключа прямо внутрь, они должны были войти снаружи.

Противник реагировал хуже, чем они ожидали, и оба успели осмотреться, прежде чем из кустов полетели авады.

— Егеря, — констатировал Скримджер, доверив Хейзел держать щит и колдуя в ответ.

Хейзел не отставала и стреляла наугад.

Они находились буквально на опушке леса. Рядом шла узкая асфальтовая дорога, старая, вся в трещинах, а из ориентиров была только опора ЛЭП и сарайчик. Хейзел догадывалась, что сарайчик был ложной целью. Она так же догадывалась, что вряд ли способна самостоятельно понять, как попасть на базу аврората.

Одним из заклинаний, которые без остановки выпускал Скримджер, был лев-патронус с сообщением:

— У входа. Поддержите.

И адресаты отреагировали достаточно быстро — из сарайчика выскочили рослые парни в красных мантиях. В кустах, явно иллюзорно сделанных большими и непроницаемыми, послышались хлопки аппарации, и было бы глупостью предположить, что аппарировали прочь. Но парни не думали нападать на кусты — они лишь закрыли их щитами и кинули им две какие-то коробочки. Хейзел поймала одну — и ей пришлось сдержаться, чтобы не выстрелить в последний раз уже внутри, в безопасности. Рядом появился Скримджер, а следом и авроры.

— Рады видеть, красотка. Мы уж думали, ты шефа нам не вернёшь, — обратился к ней бритый аврор со шрамом, пересекавшим половину лица. — А где остальные?

— В сумке, — лаконично ответила Хейзел.

Сумка у неё была большая, белая и с тканевой аппликацией цветов. Аппликацию Хейзел делала сама — тогда же, когда перешивала сумку так, чтобы у неё был достаточно большой вход, и добавляла руническую защиту и заклинания, вшитые прямо в ткань. Собственно, аппликация и скрывала часть защиты.

— Снова трансфигурация?

— Расширенное пространство, — ответил за неё Скримджер. — Выделите девушке блок и помогите ей перенести парней из сумки в госпиталь.

— Девушка будет жить с нами? — уточнил аврор.

— Девушка будет жить с нами.

— Мне можно и без блока, у меня сумка.

— Да, но в сумке вы не услышите сигнала тревоги, например, — заметил Скримджер.

Хейзел подумала и медленно кивнула.

— Хорошо.

Ей не нравилась необходимость жить вне сумки, но сейчас было не время и не место об этом спорить.

Здесь их правила, и она ещё не заработала возможности жить по своим.

Скримджер явно понимал, что она недовольна, и посмотрел на неё странно. Ожидал, что она будет спорить.

Хейзел было приятно, что он считает её имеющей на это право, но она знала свои границы.

— Где у вас госпиталь? — спросила она.

Её провели по длинным коридорам без окон. Госпиталь странно напоминал больничное крыло в Хогвартсе. Только в нём тоже не было окон, и здесь явно не заботились о том, чтобы жителям базы было комфортно — ведь не так уж и трудно сделать ложные окна. Хейзел в сумке вообще целое солнце сделала — но то, правда, для цветов.

Парни вместе с ней спустились в сумку и помогли ей вынести оттуда своих раненых товарищей, разместили их на кроватях.

Аврорским целителем был плотный коренастый мужчина лет пятидесяти, полностью лысый, с приятно круглым лицом, не толстый, но широкий. Он напоминал добродушного повара, но Хейзел оценила в том числе и его умение двигаться и сноровку. Он просил звать его мистер Стент, и быстро диагностировал тех, кого вытаскивали из сумки. Объяснений со стороны Хейзел не просил — диагностика справлялась достаточно хорошо.

— Помощь нужна? — спросила Хейзел, когда они вынесли последнего. — Не скажу, что я прямо целитель, я умею кого-то лечить только потому, что мне приходится часто лечить саму себя. Но могу помочь, если надо.

— Да нет, — мотнул головой мистер Стент. — Эти уже в неплохом состоянии.

— Хорошо, мы тогда пошли, — согласился Скримджер.

Хейзел резко повернулась к нему. Тут она уже считала допустимым несколько выйти за рамки того, что она считала допустимым.

— Куда? — спросила она, стараясь сделать свой тон минимально грозным. — Вы час назад… ну, может, два часа назад очнулись. Бодрящее и укрепляющее действуют не вечно.

Мистер Стен очень хитро посмотрел на Хейзел и согласился:

— Все могут идти, господин министр остаётся.

Сказал он это таким добродушным и приятным тоном, что, казалось бы, его можно было послать и уйти — но что-то при этом в нём было такое, что Хейзел сама не рискнула бы с ним спорить — даже при всём её огромном опыте непослушания и саботажа.

Министр тоже не рискнул, только кинул на Хейзел недовольный взгляд. Хейзел в ответ мягко ему улыбнулась.

Они оба могли быть сколько угодно недовольны, но все понимали, что лучше немного полежать в госпитале, чем не быть способными драться и работать.

— Думаю, я недолго, — сказал министр. — О’Лири, продолжаешь быть за главного.

Они вышли, Хейзел рассматривала О’Лири. Это был очень высокий мужчина с яркими голубыми глазами и очень правильными чертами лица, брюнет. Чисто лицом он вызывал очень приятное впечатление. Красивый мужчина, наверняка очень любимый женщинами — тем более, что аврор.

Сама Хейзел не любила смотреть на красоту. То есть, эстетически она могла оценить и полюбоваться. Но это для неё точно не было критерием оценки мужчин и их привлекательности лично для неё.

Самым красивым мужчиной, которого она знала, всё ещё был молодой Том Реддл.

— Что ж, прекрасная леди, теперь вы, — обратился к ней О’Лири. Другие авроры разошлись, с ним остались два человека. О’Лири, галантно открыв ей дверь, провёл её в какой-то кабинет, в котором на столе была только бумага — обычная, маггловская. Два его аврора остались за дверью, они теперь были одни. — Нам про вас нужна некоторая информация.

По мановению его палочки ей выдвинулось кресло, и Хейзел уверенно села в него, закинув ногу на ногу.

— Возможно, на некоторые вопросы я ответить не смогу, — сказала она. — Однако, если надо, я совершенно не против посидеть в вашем изоляторе, или что у вас там есть. Главное, чтобы в нормальных условиях.

О’Лири посмотрел на неё очень серьёзно, и только потом сел в кресло.

— Мы не считали трупы в министерстве, у нас не было возможности. Однако только на моей памяти от руки невидимки — вас — погибло пятеро Пожирателей Смерти. А потом вы вызвали василиска. Тут мы все попрятались и смотрели из укрытия, как он жрёт их, а они разбегаются, аппарируют прочь, бьются о щит против аппарации, который вы быстро возвели. Трупов минимум дюжина. Думаю, всего на самом деле куда больше. Если бы вы были шпионкой Волдеморта… он не пошёл бы на такие потери. Храните свои секреты, однако некоторые вещи нам нужны для технических нужд. Но это не что-то сверх. Ваше полное имя?

Он призвал к себе лист и перо.

— Хейзел Лили Эванс, — просто ответила Хейзел.

Он внимательно посмотрел на неё, нахмурился.

— Родственница Лили Поттер?

Хейзел знала, что внешне она очень похожа.

— Родственница. Не думаю, что хочу что-то уточнять.

— Это очевидно для всех, кто видел, как она выглядит, — возразил аврор.

— Я знаю, — спокойно согласилась Хейзел. — Поэтому я и ответила. Однако это в любом случае не был необходимый для вас вопрос.

Аврор снова поморщился.

Но трупов в министерстве было достаточно много.

Нам надо будет взять вашу кровь для многоразового порт-ключа, — предупредил он. — Система та же, что с ключами у гоблинов. Но это позже.

— Конечно, — сказала Хейзел.

На базу очевидно был ход не при помощи порт-ключа — хотя бы аварийный. Но система порт-ключей, привязанных к владельцу на крови, была, конечно, безопаснее.

— Вашему василиску нужно предоставить… место жительства?

Хейзел усмехнулась.

— Не нужно. У неё есть дом, и он большой, безопасный и даже находится в тылу у противника, и нам нельзя терять её дом. Она перемещается ко мне и обратно порт-ключом со сложной системой тройной привязки. Ей ничего не надо, но я могу призвать её в любой момент.

— Где её дом? — уточнил аврор.

— В Хогвартсе, — мило улыбнулась Хейзел.

Он закашлялся.

Она подождала, пока он соберётся с мыслями.

— Ладно, — наконец сказал он. — Что вам необходимо? Какие-то технические средства, медикаменты?

— Мне нужна палочка, — просто сказала Хейзел. — Сейчас у мистера Скримджера моя. Но на ней висит… не считала, сколько следилок Ордена Феникса. Они знают каждое заклинание, которое я использую. Или мистер Скримджер — сейчас. Надо либо снять следилки, либо просто добыть новую палочку. Больше ничего, я думаю.

Аврор снова посмотрел на неё очень серьёзно.

— Какая у вас связь с Орденом Феникса? Хотя бы общими словами?

В этот раз уже Хейзел поморщилась и нахмурилась. Она на самом деле много думала, как об этом говорить с аврорами — когда она планировала всю эту ситуацию. Как объяснить, что она знает и умеет, но не рассказать, откуда у неё этот опыт. Как вообще охарактеризовать всю её ситуацию.

Тем более, что она до сих пор не знала, какие на самом деле планы были у Дамблдора. Да, наверное, она должна была найти и уничтожить крестражи. Потом — убить Волдеморта. Он хорошо обрабатывал её, чтобы она сделала всё это сама, одна, ни с кем не делилась, ни на кого не перекладывала обязанности. Да, он очень расстраивался, что она ни с кем не общалась. Видимо, он видел с ней на этом пути кого-то ещё — может, Невилла, может быть, Грейнджер или Уизли. Но он не хотел, чтобы поиском крестражей занимался весь Орден Феникса. Хотя, казалось бы, гораздо разумнее…

Многие вещи были гораздо разумнее, чем те, что делал в результате Дамблдор.

А она на самом деле так и не придумала, что им про это говорить.

— Скажем так, — наконец вздохнула она. — Хейзел Лили Эванс вы не найдёте ни в одном документе.

Дверь открылась, вошёл Скримджер.

— Почему? — спросил он, очевидно, услышав последний ответ.

— Не существует такого человека, — пожала плечами Хейзел. — У меня есть маггловский паспорт и маггловское свидетельство о рождении. Были, по крайней мере, я не знаю, где они, и боюсь так же, что кто-то из Ордена Феникса мог убрать моё имя из всех документов в маггловских инстанциях. Они могли, а я не проверяла.

Скримджер сел за стол в ещё одно кресло, внимательно посмотрел на неё. Она ожидала более конкретного допроса, но он нашёл, чем её удивить.

— Твинни, — отрывисто приказал он.

С хлопком явился домовик, не старый, опрятный, в красной тунике со значком-символом аврората. Хейзел на мгновение стало стыдно за Кричера.

— Чего желает господин министр?

— Мне коньяку, О’Лири тоже, чего желает наша гостья? — он посмотрел на неё, слегка приподняв бровь.

— Чаю, — решила Хейзел.

Домовик исчез.

О’Лири выглядел смущённым, как будто он должен был уже предложить ей чаю. И немного нервничающим, как будто Скримджер ему ппро это что-то скажет.

Про то, что он не предложил чаю незнакомке на подобии допроса. Интересно, ничего не скажешь.

Появился чай. О’Лири разлил коньяк, но Скримджер больше не обращал внимания на напитки.

— Долиш упоминал, что вы не должны были выходить из дома без иллюзии. Какой иллюзии?

— Внешности другого человека.

Скримджер узнал достаточно много, и это Хейзел не нравилось. Она ещё не решила, что им говорить, а что нет, а он уже узнал больше, чем она хотела.

Скримджер тоже не был доволен её ответом. Однако он, в отличие от О’Лири, не стал так просто соглашаться с тем, что она не скажет им всего.

— Вы считаете, мы можем сделать вам что-то плохое, если узнаем о вас лишнее?

Хороший вопрос.

— Это огромная тайна, которую Орден Феникса хранил семнадцать… ну да, семнадцать лет. Мне дела нет до Ордена Феникса, но Дамблдор искренне считал и навязал всем знающим об этом членам Ордена идею, что эту тайну нужно сохранить, чтобы её не узнал весь мир и в первую очередь не узнал Волдеморт, иначе Волдеморта нельзя будет победить. Я очень критически отношусь ко всему, что думал и говорил Дамблдор, но я пришла к выводу, что я не могу с полной уверенностью сказать, что всё это полная чушь. Поэтому я считаю, что эту тайну всё-таки нужно сохранить от Волдеморта. Я не против поделиться этим с вами… но я пока не уверена, что эту тайну никак не узнает Волдеморт. Я понимаю, что у вас прекрасные меры безопасности. Я понимаю, что ваши меры безопасности нельзя сделать лучше. Но, всё-таки, нет… ладно, вряд ли.

Скримджер некоторое время смотрел на неё очень серьёзно.

— Орден Феникса принуждал вас силой, — утвердил он с намёком.

Хейзел снова поморщилась.

— Принуждал, — согласилась она. — Я была близка к тому, чтобы быть рабыней Дамблдора. А Волдеморт пытался меня убить. И не только меня, и кого-то даже убил — из тех, кто мне важен, я имею в виду. Я не собираюсь выбирать, кто из них мне больше по душе. Я не собираюсь рассуждать, кто из них лучше. Я хочу уничтожить всех. — Они помолчали, Скримджер смотрел серьёзно и задумчиво, О’Лири — удивлённо. —Понимаю, не звучит реалистично, — согласилась Хейзел. — Но они не объединятся. У орденцев слишком сильно промыты мозги с точки зрения идеологии. И Орден Феникса и Пожиратели Смерти воюют друг с другом. Соответственно, мы можем выбрать, в каком порядке их уничтожить. И обе стороны считают нас менее значительной помехой, совершенно неважной по сравнению с основным противником. Поэтому они не будут нам по-настоящему мешать. В этой позиции у нас больше преимуществ, чем кажется. Да, у нас трёхсторонние шахматы, и наши противники очень сильны. Но я считаю, что мы действительно на это способны. По крайней мере, именно за этим я обратилась к вам. Если вы не согласны с идеей уничтожить обе стороны, то скажите мне сразу, мы сразу и разойдёмся.

— Не думаю, что мы согласны с вами расходиться, — с усмешкой сказал О’Лири. — Просто изначально мы не думали, что действительно способны воевать против обеих сторон.

— Мы и неспособны, — возразил Скримджер. — Однако есть вероятность, что у нас нет другого выхода, и нам надо будет пытаться это делать в любом случае. Но я ещё подумаю над этим. Скажите, Хейзел, что вы сделаете, если мы объединимся с Орденом Феникса?

— Если они согласны и если они не будут ничего знать про меня, то я не против, — пожала плечами Хейзел. — Вот если вы скажете, что вообще воевать не будете, или если вы выдадите меня орденцам, то я убью всех орденцев, кого смогу, и сбегу за границу. Именно потому, что я не хотела бы этого, я сейчас и сижу перед вами. Я хочу им справедливого суда и тюрьмы.

— Именно орденцев? — уточнил О’Лири.

— Пожиратели не будут искать меня за границей, если я туда сбегу.

— Убивали раньше людей? — уточнил Скримджер.

— Шеф, но в министерстве… — удивлённо начал О’Лири.

— Когда я явилась в министерство, он уже где-то в углу валялся, — возразила Хейзел. — Я же поздно явилась.

— А, — кивнул О’Лири. — Шеф, вы тогда и про василиска не знаете?

— Про кого? — непонимающе уточнил Скримджер.

— Про василиска.

— Про кого? — снова переспросил Скримджер.

О’Лири фыркнул.

— Да, шеф, я тоже сначала подумал, что помер. Такая змеюка огромная из портала выскочила с рогами, и начала жрать Пожирателей. Они сначала подумали, что это их подмога пришла, и поэтому первую пару егерей она сожрала быстро, они ещё разбегаться не начали. И мы сами сначала по углам рассыпались и стали в неё авадами швырять — а от неё авады отлетали! Никогда такую жуть не видел. Причём сам я сначала сообразил, что у неё глаза закрыты, да и вообще я такую тварь только в бестиарии видел, и что это василиск, и только потом понял, что она жрёт Пожирателей и вообще за нас. Мисс Эванс, вы сказали, это самка, да?

— Да, — спокойно кивнула Хейзел. — Зовут Сесилия. Ей около тысячи лет, она дочка Салазара Слизерина — то есть, он её вырастил из петушиного яйца, высиженного жабой, и всю жизнь относился к ней как к дочери, даже называл так, пока не исчез, и она не знает, что с ним случилось. Она довольно мудрая женщина, да и людей ест нечасто — скорее ради развлечения, она вообще любит молодых бычков и акромантулов. Говорила, у них яд сладенький.

Скримджер глотнул коньяку — впервые с начала разговора — и помассировал виски.

— Змееустка, — утвердил он.

— Ну да, — кивнула Хейзел.

Она в том числе хотела посмотреть на реакцию — будут ли её здесь бояться?

Бояться не стали.

— Удобно, — решил Скримджер. — Значит, не только Волдеморт может шпионить за нами при помощи змей. Хорошо. Однако, где сейчас эта Сесилия?

— У себя, — ответила Хейзел. — Она живёт в Хогвартсе.

Он нахмурился.

— То есть, когда, если не ошибаюсь, пять лет назад кто-то оцепенял магглорожденных в Хогвартсе, она имела к этому отношение?

— Да, крестраж Волдеморта, имеющий некоторую часть разума, подчинил себе младшекурсницу и заставил её наложить на Сесилию империус.

Скримджер закашлялся, О’Лири пролил коньяк.

Хейзел спокойно подождала, пока они придут в себя.

Когда кашлять перестали, разлитое очистили и глотнули ещё коньяку, она отпила чаю и спокойно добавила:

— Крестражей у Волдеморта предположительно было шесть.

Ситуация повторилась.

Хейзел снова спокойно подождала,

Наверное, им могло показаться, что она издевалась. Возможно, отчасти это так и было. Но в первую очередь она смотрела на реакцию. Она ничего не знала про О’Лири, но Скримджер точно был чистокровным. И ей нужно было знать, как хорошо образованные чистокровные реагируют на такие вещи.

— Вы сейчас серьёзно? — наконец спросил Скримджер.

— Более чем, — кивнула Хейзел. — Два крестража уже уничтожены. У меня есть информация… скажем так, я много общалась с Дамблдором. Он имел много предположений относительно того, что может являться крестражем и где они могут находиться. Он исходил из своих предположений и нашёл один крестраж, который уничтожил. Также он нашёл место, где должен был находиться второй крестраж, но мы выяснили, что до него кто-то тоже нашёл это место и забрал крестраж. Судьба этого крестража неизвестна. Однако, исходя из результативности поисков Дамблдора, я считаю хорошей идеей опираться на его предположения, которые не были проверены до его смерти.

Скримджер смотрел на неё внимательно и настороженно.

— Вы сказали, что было уничтожено два крестража. А теперь вы говорите, что был уничтожен один, а судьба второго неизвестна.

— Я не говорила, что уничтожен один, — заметила Хейзел. Дамблдор уничтожил один и нашёл место, где должен был находиться второй. Но ещё один из крестражей уничтожила я пять лет назад.

— Прошу прощения, мисс Эванс, вы выглядите на шестнадцать.

— Ну да, мне было двенадцать, когда я его уничтожила.

— Как можно уничтожить крестраж в двенадцать лет? — поинтересовался Скримджер с сомнением.

— Я надела его на клык Сесилии, — просто ответила Хейзел. — Её яд прожёг там огромную дыру.

— А, клык василиска… Никогда не видел василисков, но думаю, что ваши возможности восхитительны. Однако, вы поделитесь с нами предположениями Дамблдора, раз они действительно имеют смысл?

— Разумеется, иначе я бы не сообщала вам об их наличии.

В дверь постучали, и это встревожило Хейзел.

— Войдите, — сказал Скримджер, и Хейзел развернулась к двери лицом.

Её редко обманывали дурные предчувствия: вошёл Кингсли.

— Добрый день, шеф, рад, что вы живы, — сказал он, смотря при этом на Хейзел.

Хейзел спрятала руку за спиной около спинки кресла и трансфигурировала пистолет. Доставать из глубокого кармана настоящий было слишком заметно.

— Знаешь девушку? — нахально спросил О’Лири. — Смотришь так, как будто на месте влюбился.

— Что бы она ни говорила, это ложь, — очень-очень нервно сказал Кингсли.

Хейзел молчала, готовая в любой момент создать между ними щит.

— Девушка нам пока ничего не сказала, мы только сели. Имя спросили, говорит, Хейзел Лили Эванс. Тоже лжёт? — с усмешкой спросил Скримджер.

Кингсли одарил Хейзел тяжёлым взглядом и наконец посмотрел на своё начальство.

— Не думаю, — сказал он. — Однако вряд ли её палочка зарегистрирована на это имя.

— Посмотрим позже, — сказал Скримджер. — А какова правда? Кто она на самом деле? Я про неё понял, что она как-то связана с Орденом Феникса. Как? Садись, Кингсли, расскажи.

Шеклболт широким шагом вошёл и сел. Скримджер странно посмотрел на Хейзел, О’Лири налил Кингсли коньяку.

Хейзел сохраняла непроницаемое выражение лица. Что-то шло не так, как она хотела и ожидала — но она не зря была Хейзел, у неё всегда был запасной план.

Вызвать через портал Сесилию.

Они уговорились. Сесилия будет убивать.

Она в любой момент может всех убить.

— Шеф, думаю, её лучше арестовать, — спокойно заметил Кингсли.

Хейзел сохраняла непроницаемое выражение лица.

— Это всегда успеется, — пренебрежительно заметил Скримджер. — Ты-то нам пока даже не сообщил основание для ареста.

— Да какие основания для шпаны из Лютного? — легко усмехнулся Кингсли. — Она, кажется, что-то узнала из секретов Ордена Феникса и пытается спекулировать, да? Думаю, от неё можно много чего услышать — вплоть до того, что она семнадцать лет под иллюзией изображала Гарри Поттера.

Хейзел позволила себе усмехнуться. Пока что Кингсли только помогал ей в её планах. Они не могли поверить в то, что он сказал.

Скримджер усмехнулся.

— Хейзел, вы в Хогвартсе учились? — спросил он.

Хейзел склонила голову и отзеркалила его усмешку.

— У вас весь Хогвартс свидетелей, что нет, — спокойно заметила она.

Кажется, она поняла, что происходит.

Пока что её устраивало.

— А где вы учились? — спросил О’Лири.

— Выходит, что нигде.

Понял ли О’Лири, что происходит, она не знала. По его лицу узнать не получалось.

— А откуда у вас умение колдовать?

— А кто его знает, я с ним родилась.

Издеваться друг над другом пора было прекратить. Было бы очень смешно послушать, что Кингсли будет о ней придумывать, но это было неконструктивно и непродуктивно.

— Шеклболт, — строго начал Скримджер. — Откуда ты знаешь эту девушку?

Кажется, министр не считал это неконструктивным и непродуктивным.

И Хейзел прямо видела, как Кингсли не может ответить. Как он понимает, что должен оставаться таким же непринуждённым и спокойным, но не может придумать, что ответить, так быстро.

Потому что если он скажет что угодно про Орден Феникса, его спросят, откуда он это знает. Его спросят, как он связан с Орденом Феникса. Он знал, что его должны были спросить об этом уже, ещё когда он упомянул Орден Феникса в первый раз.

Если он, конечно, действительно не знал, что они обо всех его тёмных делишках знают.

Он тоже понял, что происходит. Он понял, что он в ловушке. Он понял, что наговорил слишком много. Возможно, он так же понял, что они не только что сели, и что Хейзел уже успела что-то сказать.

Он молчал где-то с минуту. О’Лири смотрел на него с всё большим ехидством, а Скримджер приобретал всё более хищный вид.

У Шеклболта только начало двигаться плечо, а перед О’Лири и Скримджером уже возникли щиты. Хейзел чуть опоздала, для неё это было два движения одновременно. Одно — щит, а второе — выстрел, когда Кингсли достал что-то из кармана, пусть она и не сразу поняла, что.

Маленькая табакерка вместе с брызгами крови влетела в стену и исчезла, остались только мелкие бурые пятнышки, и Кингсли схватился за кисть руки и взвыл, опустив голову.

По пальцам получать всегда больно. Особенно — из пистолета.

— Вулнера санентур, — спокойно произнесла Хейзел, убирая свой щит.

Невербальное инкарцеро и экспеллиармус от Скримджера завершили короткую битву.