Жертва

— … и тогда Богиня протянула к нему руку, нежно коснувшись щеки произнесла: «Дитя, я дам тебе шанс начать всё сначала»… — голос Порче негромко заполняет собой окружение.

Шум реки и шелестящая листва погружают в лёгкую дрёму. Они выбрались сюда ещё после обеда, ища уединения от шумной жизни в тени склонившей голову ивы. Трава, прогретая солнцем, любезно принимает пару в объятия. Кимхан молча наблюдает за изящным профилем мужа, удобно расположившись головой на его коленях.

— Будь у него шанс начать всё сначала… — продолжает Че.

Прошло уже несколько дней, но вопросы, с которыми они прибыли сюда, по-прежнему остаются без ответа. Что не меньше волнует самого Кима — это давящее молчание между ними. Тема ближайшего будущего негласно отмечается табуированой, а каждый новый день начинается с неотпускающей сердце тревоги.

В их личной сказке финал неизвестен и до того мрачен, что лишь мысль приводит в ужас. Чем больше думаешь, тем больше сходишь с ума. Кимхану едва удаётся спать по ночам, страшно столкнуться с тем, что ждёт. Он нежно касается чужой руки, переплетая ладони вместе, подносит к губам. Поцелуями отчерчивает каждый пальчик, с теплотой задерживая взгляд на тонком колечке.

— Очень невежливо отвлекать от чтения так бестактно, Ваше Величество, — гордо доносится в ответ.

— Ты стал таким сварливым с годами, дорогой, — усмехается Ким. — Неужели когда-то ты превратишься в ворчливого старика?

И снова эта мимолётная тоска. Порче тушуется, вместо того, чтобы съязвить, и просто оставляет колкое замечание висеть в воздухе. Он возвращается к чтению. Теперь уже молча. Вот опять, стоит лишь едва упомянутья, и это молчание перекрывает воздух.

Че до ужаса гордый. А ещё упрямый и своенравный. Понадобилось достаточно времени, чтобы научиться с этим мириться и находить пути к пониманию. Но сейчас Ким даже не знает как поступиться. С чего начать? Всего один разговор, а он может как спасти, так и пробить брешь в крепком фундаменте их понимания.

— Прекрати, я не хотел тебя обидеть, — высказывает решительно.

Даже взгляд не поднял в ответ. Кимхан ненароком сомневается, произнёс ли он то, что хотел вслух.

— Милый, — пытается снова. — Не убивай меня своим молчанием.

Ким привстаёт, касаясь нежной щеки. Оставляет поцелуй на остром плече, обхватывает в своих объятиях настоящее сокровище. Но лёд не тает. Порче лишь заостряет внимание на пейзаже вдалеке, дыхание его становится тяжёлым. Пальцы сильнее сжимают повидавшую жизнь книгу, едва подрагивая от напряжения.

— Ничего у нас с тобой не будет, — шёпот вонзается, словно стрела. — Прекрати.

Что значит не будет? Такого просто не может быть. Там, впереди, у них столько планов и целей, и все они разделены на двоих. Их королевство — Дивэйн, дом, семья, любовь и море всего неизведанного. Как же этого может просто не стать?

— Не неси чепуху, — пропускает смешок Кимхан.

А сам ближе к себе прижимает в страхе. Че демонстративно закрывает книгу, дёргается в объятиях, хмуря и без того недовольное лицо. От очередного поцелуя он уворачивается, накаляясь до предела. Ким ощущает, как сердце сжимается от беспокойства и непонимания.

— Я же попросил, хватит, — Порче отсаживается подальше, оставляя мужа совсем обескураженным. — Не хочу сейчас.

— Да что с тобой? — звучит уж совсем жалобно. — Прекрати уже эту игру в молчанку и скажи наконец, что происходит в твоей голове.

Совсем не так он хотел вести этот разговор. Кимхан и сам на взводе, едва сдерживая вспыхивающее раздражение. В чём проблема просто сказать? Облегчить жизнь им двоим и дать пройти через трудности вместе. Как раньше. Он совсем не узнаёт Порче, словно тот на мгновение становится таким чужим и незнакомым.

— Ты думаешь, что все проблемы можно решить просто разговором? — Че подрывается на ноги, смотря сверху вниз с только ему известно откуда взявшейся обидой. — Ты слишком наивен, Кимхан. Есть вещи, о которых я не могу говорить, есть мысли, которые ты не сможешь понять. Просто прими это и перестань настаивать.

Абсурд. Разве есть что-то, что он бы не принял касаемо самого дорогого человека в своей жизни? Ким должен найти способ проникнуть сквозь стены, которые Порче построил вокруг себя. Он не готов просто сдаться и принять, что все проблемы неразрешимы. Хватает за руку, вот так уязвимо сидя на коленях перед ним единственным.

— Мы справимся, — надрывно шепчет Кимхан. — Мы обязательно справимся со всем, вместе. А затем вернёмся домой, ты и я. Весь Дивэйн скучает по своему обожаемому Величеству Порче и ждёт его возвращения.

Это работало раньше. Всего немного поддержки, крепкое обещание вернуться могли успокоить взбушевавшийся нрав короля. Теперь всё иначе. Че больше не теплеет взглядом, не сжимает в доверии руку в ответ. Он совсем не тот. Молча дёргает ладонь с нежной хватки, смотрит пустой бездной прямо в душу. Когда-то ещё незрелый, юный принц, сердечно дал клятву навечно остаться рядом. Сквозь года, возмужав и гордо расправив спину, обещание больше сдерживать не в силах. Порче уходит. Вот так, молча отворачивается спиной, ни разу не обернувшись. Когда же ты успел стать лжецом, милый?

— Че… — бросает Ким вслед.

— Оставь меня, я хочу побыть один, — холодно доносится в ответ.

В конце концов им двоим он предпочел одиночество. И это кажется столь неправильным жизненным сюжетом, что последние застрявшие в горле обрывки фраз растворяются бесследно. Всего пару слов, и Кимхан готов положить к его ногам весь земной шар, пусть только попросит, но не молчит вот так.

Просто стоит дать ему немного времени. Дать самому себе выдохнуть и не сделать ещё хуже. Но много ли его осталось в запасе? Ким мало верит в судьбу, не приписывая ей большого значения, живёт как есть. А она коварна и хитра, бьёт в самое больное.

Самое слабое место короля — его сердце. Его Порче. Останавливается неожиданно, и кажется, вот он прямо сейчас вернётся обратно. Сглупил, с кем не бывает. Ким простит всё что угодно.

Из обмякших рук выпадает недочитанный роман, пачкая страницы в земле. Слабея, ноги подводят короля через пару шагов, и Че оседает безвольным телом на землю. Ужас охвативший Кима в этот момент едва не доводит до безумия.

— Порче… — бросается он следом. — Че!

Едва ли тот слышит хоть слово. Даже когда крепкие руки притягивают за плечи, больше не сопротивляется. Порче хватается за Кимхана пальцами, обжигая ледяным касанием через рубашку.

— Ким, — голос дрожит сломленно.

— Я здесь, — находит в себе силы ответить.

— Больно, — Че надрывно хнычет, в уголках глаз блестят подступающие слёзы.

В этот день всё иначе. Неужели вот оно — начало конца? Нужно собраться, он нужен Порче. Дать возможность в трудную минуту положиться на себя, стать для него и щитом и мечом, если потребуется. Кимхан подхватывает мужа на руки. Времени медлить нет.

Где-то позади одиноко остаётся лежать брошенная книга. Порче скорее всего отругает за безалаберность к литературе. Немного позже, как только ему станет легче. Ведь конечно станет, им обязательно помогут, всё будет хорошо. Прямо как раньше. А затем они оба сядут на корабль домой, оставляя весь мрак позади. Ким не чувствует усталости, спешит так быстро как может. А ещё ужасно жалеет, что так мало носил его на руках раньше. Че ведь обычно ворчит, упирается.

— В груди, — дыхание Порче становится прерывистым. — Здесь… болит…

— Ещё немного, — уверяет их обоих. — Потерпи ещё чуть-чуть.

Сизый дым маленьких домишек показывается на горизонте через несколько минут. Кимхану кажется, что прошла как минимум вечность. Не нужно было уходить сегодня из дома. А ведь сам повёлся, поддался на предложение Порче осмотреть окраины. Не нужно было затевать этот разговор после. Не нужно…

Солнце касается последними лучами горизонта, словно сбегает, оставляя их наедине с тьмой. Ноги подводят самого Кима на входе в деревню, даже стоя на коленях без сил, он продолжает прижимать Дивэйнское сокровище к себе. Их уже ждали. Старейшина Дао предстаёт не менее встревоженной.

— О луна, — восклицает старушка. — Похоже всё начнётся раньше.

Кимхан смотрит на неё раненым животным. Из-под спутанных ветром волос жалобно проглядываются умоляющие о помощи глаза. Макао поспевает следом. Кимхан даже не чувствует раздражения от его присутствия в этот раз. Он вообще ничего не чувствует кроме страха.

— Давай его сюда, — протягивает руки внук старейшины.

Ким теряет рассудок. Он не отдаст, никому не отдаст своего Порче.

— У нас нет времени на это, — рычит Макао. — Давай!

Вместе с Че у него забирают воздух. Это не больше, чем необходимость, но ненависть к самому себе переполняет его до кончиков волос. Слабак. Будь хоть немного сильнее сейчас, не пришлось бы отдавать всю свою жизнь в чужие руки. Порче обмяк словно кукла, лишь едва поднимающаяся грудная клетка напоминает, что он всё ещё здесь.

— Неси его ко мне, — даёт указание внуку женщина. — Пойдёмте скорее.

На ноги удаётся подняться не с первого раза. Если будет нужно он готов ползти за ним следом, стирая в кровь кожу и терпя боль. Ведь эта боль совсем ничтожна перед хаосом, царящим глубоко внутри. Ким ощущал такое однажды. Перед глазами всплывают те чудовищные воспоминания прошлого. Охваченный пламенем Изумрудный лес, прощальное письмо на столе и полнейшая безысходность. Едва не потеряв его однажды, почему Кимхан должен переживать это снова?

Ничего не остаётся от той хвалёной величественности. Уж разве кто увидев подобного человека среди прохожих, узнал бы в нём Его Величество Кимхана Терапанякуна, короля северных земель? Сколько званий, а толку-то от них, если даже любимому человеку помочь не в силах. Никакого тут всемогущества, даже раздражающий Макао приносит больше пользы сейчас.

— Ещё рано отчаиваться, — напоминает старейшина.

— Вы ведь… — голос ломается. — Вы ведь поможете ему? Молю вас.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, — женщина в спешке открывает дверь, пропуская внука войти. — Но как я уже говорила, всё будет зависеть только от него.

Макао бережно укладывает Че на диван в гостиной. Здесь по-прежнему стойко пахнет табаком с травяным чаем, а ещё чем-то пряным и острым. Лёжа без сознания, бледный и исхудавший совсем беззащитный. Однажды любопытный в силу возраста Венис спросил:

— Солнце такое большое и жаркое. Что будет, если оно когда-нибудь погаснет?

Они прогуливались по саду, и пусть время уже подходило к вечеру, но жаркое августовское солнце жгло во всю свою мощь.

— Если оно погаснет, то всё живое исчезнет, — ответил Порче тогда. — Растения, птицы, люди и звери — все мы живём благодаря ему.

Он был прав. Смотря на то, как солнце медленно потухает, Ким умирает тоже.

Потому что живёт лишь из-за него, дышит и чувствует, только благодаря ему. Че всегда восхищал своей отвагой. Готовый ринуться в самый пыл сражения ради дорогих ему людей, невидящий препятствий и границ. Порче — его дорогой муж.

Макао задерживается рядом слишком долго. Хамоватый малец, едва распушил перья, а уже, гордо задрав клюв, пытается стать вожаком. И будь эта причина единственной подталкивающей к необузданной неприязни. На взгляд Кима интерес его Порче в глазах наглеца слишком велик. Всё вьётся где-то поблизости, медленно выводя из себя.

— Уйди, — хрипло требует уступить место Кимхан.

И лучше бы ему сейчас молча сделать как просят.

— Не указывай мне, что делать, — гневно бросает в ответ.

Но сам вопреки взбешённому виду место освобождает. Кимхан присаживается на пол, обессилено касаясь лбом мягкой изумрудной обивки. Даже просто смотреть на него такого — невыносимо. Ким в своём личном аду, и уж если кого и наказывать за грехи, то только его самого. Коснуться страшно. Словно протяни руку вперёд, едва задень пальцами бледную кожу и та обратится в прах. Он давно знает — это неизбежно. Рано или поздно, вопреки клятвам и обещаниям смерть разлучит их. Гнусной старухе нет дела до людских чувств.

В конце концов все мы равны перед её властью. Слуги, короли, воины и даже дети — никто ещё не смог договориться со смертью. Кимхан с ней хорошо знаком. Лицом к лицу встречался не один раз, и самый кошмарный навсегда будет высечен в памяти.

С нетерпением десятилетний принц ждал возвращения домой. Весь месяц они гостили у маминой тётушки в фамильном поместье, и тоска по дому стала совсем невыносимой. Отец, к сожалению, поехать не смог, слишком много работы свалилось в последнее время. А ещё рядом не было Вегаса, так неудачно захворавшего накануне отъезда.

Кимхан сильнее укутался в свой меховой полушубок, сонно наблюдая за проносящимся пейзажем. Экипаж пробирался через снег с трудом, лошади то и дело сбивались с пути, затягивая прибытие во дворец на долгие часы. Приближалась метель, а с ней опасность.

Холод проникал сквозь одежду, но огромная радость, что он скоро будет дома, согревала сердце. Тётушки из кухни отпоят принца горячим чаем, и о боги, кажется Ким уже ощущает запах вишнёвого пирога. Матушка всю дорогу без конца вела разговор со служанкой, обсуждая предстоящие праздники. Её мелодичный голос успокаивал, оттого и не сразу удалось расслышать сотрясающий воздух выстрел. Кучер, немолодой добродушный мужчина, издал свой последний вздох.

— Мам? — успел испуганно прошептать принц.

Лошади сдвинулись с места в страхе. Он крепко сжал зубы, хватаясь за хлипкую дверцу, чтобы сохранить равновесие. Все кружилось вокруг, а сердце бешено колотилось в груди. Где же стража? Неужели на них напали? Мать ухватила Кима за запястье, крепче прижимая к себе.

Снег медленно покрывал обломки перевёрнутого экипажа. Лошади, вырвавшись из упряжи, бежали прочь, ведомые животным страхом. Лилин, молодая девушка, едва приступившая к ответственной должности главной служанки королевы. Тело её под завалами не шевелилось, погрузившись в вечный сон.

— Мама! — вскрикнул Ким, подбегая к сидящей неподалёку женщине.

На её дорогом наряде среди нежно-голубого шелка расползалось ужасающее алое пятно. Облака пара от прерывистого дыхания растворялись в морозном воздухе. Принц замер всего в шаге, просто не находя смелости.

— Ким… — с трудом произнесла женщина. — Беги…

— Что ты такое говоришь? — слёзы жгли лицо. — Пойдём, мама!

Ким схватил её за руку, прикладывая все силы, чтобы помочь подняться. Убеждая самого себя в том, что осталось немного, становилось легче. И шанс появился, только было поздно. Недалеко послышались выстрелы и голоса, громкий смех студил кровь в жилах.

— Уходи, — строго произнесла она вновь. — Беги и прячься…

— Нет! — его слова превращались в бессвязные рыдания. — Ну пожалуйста, пойдём!

Кимхана оттолкнули в сторону, прямиком в сугроб. Снег засыпался за шиворот, превращая ранее роскошный мех в беспорядок. И он прорывался снова, рыдая молил пойти вместе. Ким был ребенком воспитывающимся в нежности и любви. К такому принц оказался просто не готов.

— Милый, пожалуйста, — улыбка на её лице слегка дрожала. — Уходи и поищи подмогу. Скажи… что здесь королевская семья… и на нас напали.

— Но… — не унимался Ким.

— Давай, — мать подтолкнула его вновь. — Я люблю тебя, мой храбрый мальчик. Никогда не забывай об этом.

Принц бежал так быстро, как только мог. Оглядываясь по сторонам в поисках хоть одной живой души, Кимхан медленно терял силы, а вместе с ними и надежду. Идти становилось труднее, холод пробирал до костей. Мир вокруг казался всё туманнее. Глаза закрывались сами по себе, атакуемые накатившей сонливостью. Падая в забвение, Ким уже не слышал ни крика ни очередного выстрела.

Его нашли спустя несколько часов. Удивительно, как юный принц остался жив. Та горькая ночь унесла с собой много жизней. Если бы только он тогда не послушал, если бы только настоял на своём. Она была бы жива. И все оставшиеся годы Кимхан продолжал винить себя за слабость.

Спустя много лет это происходит снова. И вновь эта беспомощность бьёт по самому больному. Неужели Ким действительно обречён? По всей видимости, ему просто нельзя любить. В этом и вся правда.

Старейшина возвращается с целой охапкой различных баночек и трав. Впервые Кимхан видит старушку такой суматошной. Она вываливает всё, что есть на пол, закатывая рукава на пёстрой блузе. Ночь предстоит нелёгкая.

Солнце уже давно село, но за окном всё ещё диковинно светло. Луна такая огромная, что вот-вот кажется поглотит всё живое, утопив в своём губительном свете этот увядающий мир. Она насмехается. Заглядывает своим острым взором вглубь небольшого убежища, горделиво хвастая перед страданиями полуживого короля.

— Као, закрой шторы, — указывает старейшина. — Нам нужно привести его в чувство. Ничего не сработает, если Порче не будет в сознании. Постарайся держать его здесь, не давай снова погрузиться в сон.

Ким суетится, беспорядочно кивая головой. Простое поручение кажется сложнее военной стратегии. Здесь поле битвы ограничивается одной комнатой, а противник настолько хитёр и искусен, что даже сам Кимхан Терапанякун дрожит напуганным мальчишкой.

Пузырек с мутной жидкостью отыскать в этом хаосе оказывается непросто. Старейшина откупоривает намертво приросшую к стеклу пробку, и помещение наполняет запах горечи. Всего несколько капель касается приоткрытых губ короля. Кимхан замирает в ожидании.

Ничего не происходит. Где-то позади хлопает дверью ушедший Макао, один звук его тяжёлых шагов даёт понять внутреннее состояние. Томительное ожидание изводит до паранойи. Каких богов молить, чтобы это наконец закончилось? Чтобы им двоим вернуться обратно в место которое называется домом. Столько лет Порче мечтал попасть в ту сказку, что видел на страницах, где поля, усеяны белыми цветами, и могущественные горы возвышаются среди паутины рек. Быть может, всё было предрешено? Его лишь тянуло в последнюю точку своего недолгого пути.

Сердце стучит быстрее. Че болезненно выкручивает, долгожданный вздох застревает хрипом в горле. Он судорожно бегает глазами по полумраку. Ким оказывается рядом в мгновение. Бережно укладывает подрагивающие плечи обратно, борясь с невыносимым желанием спрятать от боли в объятиях. Старейшина также не медлит. В её руках старинная книга, кожаный переплёт скрывает в себе магическое искусство ни одного поколения.

— Где же… — бубнит она под нос листая страницы. — Не давай ему вновь потерять сознание.

— Порче, — мягко окликает Кимхан. — Моё сокровище.

Че следует за голосом. Мутные зрачки находят источник звука, смотря куда-то сквозь. Взгляд настолько пустой и испуганный, едва ли в нём прослеживается хоть капля осознанности. Ким понимает. Он просто не видит. Как страшно должно быть потерять что-то столь обыденное.

— Ким? — доносится растерянный шёпот.

— Я здесь, мой дорогой, — в подтверждении Кимхан переплетает пальцы, поднося холодную ладонь к губам. — Всё будет хорошо, обещаю.

Врёт он всё. Не может ничего обещать. Сам едва держится на ногах, чтобы не свалиться рядом. Порче словно слепой зверёнок, едва появившийся на свет следует только за теплом касания. Не идёт ему быть таким. Он ведь герой, настоящий пример нерушимой отваги и веры в лучшее. Ведь ни одна сказка ни гласит о кончине, рано или поздно пришедшей за головой этого самого героя.

— Лилии в саду… — с трудом выговаривает Че. — Давай посадим лилии в саду… белые и желтые.

Кимхан теряется в внезапном разговоре.

— Всё, что захочешь, — обещает. — Мы вернёмся и сделаем… высадим весь дворец цветами.

Губы Порче расплываются в подобии улыбки. Старейшина сосредоточено вычитывает строку за строкой. Киму язык неизвестен. Женщина встаёт, спеша к открытой площади на полу. Звук рисующего на деревянных половицах мела неприятно режет слух.

— Служанка уже подала чай? — возвращает внимание король. — Но я не люблю мяту…

С того самого дня своего чудовищного похищения не выносит. Кимхан в тайне приказал более не использовать растение во дворце. Но к чему же… Слова Порче напоминают бессмысленный бред. Обрывки фраз, строчки из книг и бесконечное количество указаний на будущее. Он просто не в себе.

Ким касается взмокшего лба, пропуская сквозь пальцы слипшиеся волосы. Всё будет зависеть только от Порче. Его желания жить, стремиться к свету — всегда были выше бессилия. Если бы не Че, два могущественных королевства сгинули бы в страшной смуте. Ещё раз, пусть лишь ещё раз выстоит.

Начерченные символы образуют круг, в полумраке разглядеть что-то конкретное среди рисунков не удаётся. Старейшина роняет книгу на пол, занимая место в центре. Её голос меняется следом — низкий бас вводит в транс. Его звучание проникает глубоко в сознание, растворяя ту тонкую грань с реальностью. Луна водопадом стекает под плотно закрытую ткань на окне. Словно змея расползается серебряными лучами по углам ближе к жертве.

Порче реагирует незамедлительно. Слёзы из его глаз уже кажутся обыденностью. Непростительно. Не должно быть так. Карамельная радужка вновь заливается белым, по яркости ничем не уступая мерзавке на ночном небе. От боли Че крепко сжимает зубы, вгоняя ногти в собственные ладони.

— Ким… — скулит жалобно. — Нет! Ким, нет, пожалуйста…

— Порче, пожалуйста, не оставляй меня… — сдерживать рыдания уже не остаётся сил.

Они даже не попрощались. Неужели нелепая ссора — это всё, что останется от последних совместных воспоминаний? Так много осталось несказанным.

— Прости меня, — слова становятся всё тише. — Я думал, что если отгорожусь… когда этот день настанет, тебе будет легче. Я ведь так люблю те… — остаток здравомыслия обрывается.

Глаза Че закрываются.

— Порче! — дрожащие руки обхватывают лицо возлюбленного. — Че!

Его отрывают от безмолвно тела силой. Когда Макао только успел появиться вновь? Старейшина взволновано касается замеревшей груди короля. За пеленой слёз Кимхану сложно разглядеть происходящее. Но вот то, что отчётливо различается — сожаление. Нет, только не это. Но пожалуйста.

— Нет… — произносит одними губами.

— Мне жаль… — убивают и его следом.