Пятница — короткий день, только Кима это не касается. Сегодня он на ногах с пяти утра, и сколько сейчас времени даже не догадывается, но явно больше шести вечера, потому что за окном давно стемнело, а дневной свет в студии — всего лишь магия освещения. С самого утра пришлось работать над новым альбомом, потому что сроки конкретно так поджимают, а теперь у него съёмки интервью, которые длятся уже не меньше часа. Единственное, что радует, — эта съёмка у него на сегодня последняя. Вторую слёзно умоляли перенести на другое число, чему Ким не мог не обрадоваться. Эта пятница будет для него действительно короткой, и появится возможность сделать сюрприз в виде своего внезапного визита для Че, которого он не видел с прошлой недели и не надеялся встретить раньше воскресенья.

— Спасибо за этот рассказ, Вик. Мы все будем с нетерпением ждать релиза, — улыбается ему очаровательная ведущая. — Давай напоследок затронем ещё одну тему. Несмотря на твою популярность, никто о твоём прошлом практически ничего не знает. Нам интересно, как проходило твоё детство, хочется узнать о твоей семье.

Запретная тема. Она не первая, кто пытается выведать, но Ким всегда уходит от ответа. Впрочем, даже если он скажет правду, никто не поверит. Поэтому у него есть правдоподобная ложь.

— Не рассказываю, потому что нечего рассказывать. Семьи у меня нет, а детство моё было крайне скучным. Мои родители погибли, когда я был совсем маленьким. Я не помню ничего о них и знаю, как они выглядели, только по фотографиям. Меня воспитывала бабушка, но и она меня оставила, когда я был в средней школе. Это довольно тяжёлая для меня тема.

Возможно, она думала, что удачливее остальных и сможет вытянуть из Вика интересную историю с кучей подробностей о его детстве, но только пополняет число потерпевших в этом деле неудачу. Ким умело показывает журналистке, что её копания у него в душе ему неприятны, хотя на деле глубоко насрать. Иногда выдуманный сюжет его привлекает больше, чем реальность.

— Оу, извини. Мне очень жаль, — девушка смущается. — Но, поговаривают, ты теперь не одинок…

— А?

— Фанаты заметили, что в последнее время ты стал выглядеть намного счастливее. Даже твои последние песни звучат иначе. Они теперь действительно о любви.

После того, как они с Че помирились, этого мальчишки в его голове стало ещё больше. Ким сам себя постоянно ловит на том, что он с мечтательным выражением лица лыбится как дурак. Желание обнять своего зайчонка и не выпускать преследует его повсюду. И, похоже, в его идеальный образ Вика это всё же просочилось, как бы он ни пытался скрыть.

Он даже сейчас подвисает на пару секунд и понимает, что снова тянет улыбочку влюблённого идиота, только когда журналистка начинает что-то верещать.

— О-о-о, Вик! Так рада за тебя. Ты как никто другой заслуживаешь счастья! — умиляется она. — Мы узнаем имя избранницы?

Ким закатывает глаза, но всё не может согнать с лица улыбку. Так глупо прокололся.

— Возможно, — отвечает он, прекрасно зная, что имя Порче не озвучит никому даже под угрозой смерти.

Привычка не выдавать свои слабости у него с детства. Этот урок ему преподали с малых лет. Поэтому всё неочевидное он хранит глубоко в себе и не подаёт виду. Порче — его самое слабое место. Ему и так угрожает опасность из-за Порша, которого можно сделать своей марионеткой, просто наведя на любимого младшего брата прицел пистолета. Ким не хочет, чтобы ему угрожала двойная опасность, если ещё и он проколется. Помимо фанатов у него в подписчиках есть те, кто следят за ним не из-за огромной любви к его творчеству. Ким не разрешает Порче даже выкладывать их совместные фотографии, потому что кто-то в нём может узнать не Вика, а младшего сына главной семьи. Вести двойную жизнь не вызывало затруднений до того момента, пока обе его личности не влюбились в очаровательного парнишку.

Журналистка задаёт ещё пару вопросов и подводит интервью к концу. Пока девушка прощается со зрителями, которые через несколько дней будут на повторе смотреть это видео и рассылать его по всем соцсетям, Кима начинает потряхивать от нетерпения поскорее тоже помахать всем на прощание и сбежать. Он уже представляет, как обрадуется Че его приезду, повиснет на шее с объятиями и будет целовать его лицо. Обязательно возмутится из-за того, что Ким его не предупредил, выслушает рассказ про отменённую съёмку и «хотел сделать сюрприз», после чего они снова будут целоваться. И вот камеры перестают снимать, он подрывается с места…

— Вик, постой! — останавливает журналистка. — Нужно сделать фото для анонса.

Приходится приложить максимум усилий, чтобы скрыть раздражение и ещё немного побыть Виком в объективе камеры, приобнимая за плечо уже надоевшую ему ведущую, в начале съёмок казавшуюся вполне приятной.

После всех манипуляций, уверенный, что больше ни одна вещь в этом мире не заставит его задержаться ни на секунду, Ким несётся в гримёрку, быстро сметает все свои вещи в сумку, но…

— Ты чего устроил? — в гримёрку заходит его менеджер. — У тебя рейтинги и так потолки пробивают, а ты ещё инфоповод создаёшь.

— О чём ты? — Ким смотрит на него с непониманием.

Менеджер смеётся и наваливается бёдрами на стол, заваленный косметикой.

— Какая избранница, Вик? Да я в жизни не поверю, что ты с кем-то кроме своей гитары спишь.

Ким ухмыляется и вдруг находит пару лишних минут.

— Чего это так? — спрашивает он язвительно.

— Потому что я с тобой за работой торчу с раннего утра и до поздней ночи. Или ты со звукарём успел замутить, пока я за кофе отходил?

— Ой да иди ты, — Ким машет рукой и собирается уходить. — Всё, про моё существование до завтрашнего дня забудь.

— А что, у вас с избранницей свидание? — подкалывает его менеджер.

— Ага, в точку, — фыркает Ким. — Пока.

Как только он садится в машину, сразу даёт по газам. Настроение у него упало. Вовсе не из-за того, что не получилось доказать реальность его отношений. Ким этого делать и не собирался. Просто менеджер прав — с работой Киму приходится проводить времени больше, чем с Че. Оно, может, и хорошо, так меньше шансов, что о них догадаются посторонние, но для их отношений это плохо. Порче заслуживает должного внимания, только на Вике все словно помешались. Его зовут в крупные проекты, толкают всё больше приглашений на различные мероприятия, отказаться от которых равно быть полным идиотом. Компания не щадит от слова совсем и суёт всё больше работы, с каждой неделей делая их свидания с Че короче.

С каждым километром настроение начинает подниматься, резко падает в пробке и подскакивает до предела около дома главной семьи. Мысли о встрече со своим мальчиком греют душу. Ким выходит из машины и кидает ключ охране, чтобы припарковали, а сам скорее идёт внутрь. Предвкушая, как проведёт остаток вечера с Порче, он чувствует себя настолько счастливым, что даже не злится из-за приставшего на входе телохранителя.

— Здравствуйте, господин Ким, — парень кланяется ему чуть ли не в пол. — Господин Корн сейчас отдыхает и уже гостей не принимает, но я могу доложить о вашем визите.

— Не стоит, я не к нему, — равнодушно бросает Ким и двигает дальше.

— Господина Порче тоже навестить не получится, — предупреждает его телохранитель, кидая вдогонку. — Он сегодня гостит в доме побочной семьи.

— Чего?..

— Они с господином Макау часто проводят время вместе и…

И Ким срывается окончательно. Не дослушивая, он забирает ключи и садится обратно в машину, попутно набирая Че. Его бесит, что они так редко видятся, из-за чего Ким даже не знал, что он с Макау так хорошо общается, чтобы вечерами проводить вместе время. Они много разговаривают в моменты, когда наконец-то встречаются, только времени так мало, что нет возможности обсудить всё. Порой Ким и вовсе является вконец уставшим, не имея сил на разговоры. Порче тогда просто ложится рядом на кровать, целует в лоб, обнимает, и они засыпают в уютной тишине.

Че не отвечает. Ни на первый звонок, ни на пятый. Когда непринятых вызовов у его контакта набирается под десятку, Ким перестаёт звонить и выдавливает педаль газа сильней.

Дом побочной семьи Киму никогда не нравился. Атмосфера в нём какая-то гнетущая и эти лицемерные рожи, пытающиеся показать, будто рады видеть на своей территории кого-то из главной семьи. С последнего его визита тут многое поменялось, и Ким понимает, что эти изменения повлекла за собой смерть дяди Кана. И либо Порш тут всех морды заставил сделать попроще, либо со сменой власти люди побочной семьи сами к членам главной отношение поменяли. Неудачно скрываемая неприязнь теперь не ощущается, и Кима даже никто не допрашивает, к кому и зачем явился, а только вызываются проводить.

По пути встречается Пит. Он появляется из-за угла с кружкой чего-то горячего и едва не роняет её, видя младшего сына главный семьи, по привычке тут же выпрямляется в струнку.

— Господин Пит, — охрана кланяется ему, на что он скромно улыбается.

По правде говоря, Ким посчитал, что его пытаются разыграть, когда ему доложили, якобы что любимый телохранитель Кхуна ушёл в отставку и сбежал с Вегасом. Не верил и всё, пока отец ему не подтвердил. Слишком уж шокирован не был, но всё же в замешательстве пребывал. И вот он, бывший слуга, из которого старший сын верёвки вил, ныне господин в доме побочной семьи. Судьба порой может выдавать просто удивительные перлы.

Пит кивает охране, чтобы шли, теперь справятся без них. Мужчины снова кланяются и удаляются. Киму почему-то кажется, что уважают его здесь искренне, а не потому что Вегас за один кривой взгляд порвёт всех.

— Господин Ким, вы к нам какими судьбами? — он всё сохраняет официоз.

— Мне сказали, что Порче у вас.

— А, да. Он в комнате у Макау, — Пит указывает на дверь почти в самом конце коридора.

Ким сразу же твёрдо направляется туда, но до ручки так и не дотрагивается. За дверью он слышит голос Вегаса. Становится интересно, решает прислушаться. Там довольно шумно, голоса с какими-то посторонними звуками сливаются и становятся плохо различимы. Почти не дыша, Ким аккуратно нажимает на ручку и лишь совсем чуть-чуть приоткрывает дверь, получая обзор на происходящее внутри.

Первым делом он видит Че. Они с Макау сидят на полу к нему спиной, увлечённые игрой в приставку. Поодаль от них сидит Вегас, наблюдая за развернувшимся боем на экране огромной плазмы. Персонаж Макау наносит последний удар, и персонаж Че валится замертво, из-за чего оба начинают вопить. Только первый крик победный, а второй полный огорчения.

— Да блин, как ты это делаешь? — расстроенно вздыхает Порче. — Уже седьмой раз сливаю.

— Лошара ты потому что! — ликует Макау.

— Ну-ка, дай сюда, — Вегас подсаживается ближе и забирает у Че джойстик.

— Чё, думаешь, ты меня победить сможешь? — ехидничает Макау.

— Запускай, — уверенно командует старший.

— Только не ной потом.

Порче открывает новую пачку чипсов, наблюдая за виртуальной дракой двух братьев, но не проходит и половины минуты, как игра уже заканчивается. Макау роняет джойстик, застыв в оцепенении.

— Я требую реванш! — кричит он.

— Ничего себе! — восхищается Че, отбросив чипсы. — Как ты это сделал, Пи'?

— Тактика, — пожимает плечами Вегас, отбрасывает джойстик и тянется за снеками. — И наблюдательность.

Ким не хочет признавать, но его укалывает ревность и зависть. Во-первых, из-за близости побочной семьи с Че, потому что Ким не имеет возможности так с ним проводить время, и кажется, что Макау и даже, чёрт подери, Вегас ближе с его мальчиком, чем он. Сегодняшний день осознанием того, как они с Порче далеки, хочет его просто уничтожить. Ну и эта картина дружной и счастливой семьи вызывает противоречивые чувства. Отношения Вегаса и Макау всегда казались ему более тесными, чем у них с Кинном и Танкхуном. Можно посчитать по пальцам одной руки все моменты, когда они играли вместе. Кхуна с детства готовили стать наследником, ему было не до игр, а Кинн был словно не от мира сего. После они поменялись местами, а Киму внимания старших братьев так и не досталось. Сейчас на это уже всё равно, потребности во внимании у него нет, ему это нужно было в детстве. Просто жаль, очень жаль, что тёплые отношения между ними тремя уже никогда не завяжутся. Момент давно упущен. Теперь главное не совершить ту же ошибку с Че.

— Господин, вы чего не заходите?

На голос подошедшего внезапно Пита оборачиваются все трое, а Ким за такую подставу едва не отвешивает подзатыльник. Он чувствует себя так, словно его поймали с поличным за чем-то криминальным. Недовольный взгляд Вегаса это чувство усиливает.

— Пи'Ким? — глаза Че расширяются от удивления.

— Чё забыл тут? — небрежно спрашивает Вегас и тут же получает тычок локтем от подсевшего рядом Пита.

— Я к Порче, — на его грубость не ведётся. Увидеть Вегаса без приглашения в своей квартире Ким бы тоже не хотел.

Че хлопает ресницами с такой мордашкой, словно не верит, что Ким назвал его имя. Смотрит сначала на Макау, который так и застыл с чипсиной во рту, переводит взгляд на Вегаса, встаёт и идёт за дверь вслед за Кимом.

Как только они остаются вдвоём в пустом коридоре, Ким шлёпает Че по заднице.

— Ай! — возмущённо звучит больше от неожиданности, чем от боли.

— Почему на звонки мои не отвечаешь?

Че таращится на него и лезет в задний карман джинсов. Видя десять пропущенных, он виновато произносит:

— Ох, Пи'Ким, извини! Телефон на беззвучном стоял, я не слышал, — и спрашивает следом: — Что случилось? Почему ты здесь?

— Съёмка отменилась, хотел с тобой увидеться.

— Оу…

Че застенчиво отводит взгляд в пол и теребит край толстовки, видимо, всё ещё чувствуя вину. Ким же закатывает глаза и тяжело вздыхает.

— Так и будешь стоять? — ухмыляется он.

На лице Че вмиг расцветает улыбка, и он сразу ныряет в объятия. В его руках заметается весь негатив пережитого дня, отпускает усталость, обретается покой. Ким гладит по голове своё самое желанное сокровище и целует в лоб, пока Порче трётся головой об его плечо и крепче стискивает за талию.

Ким целует губы, вкус которых не ощущал с прошлой недели. Он начинает ещё ярче понимать, как не хватает ему Че. Его хочется видеть каждую минуту своей жизни. Сжимать нежную ладошку, когда захочется. Засыпать вместе, просыпаться, делить трапезу и петь дуэтом вечерами.

— Маленький, как же я соскучился, — шепчет Ким в приоткрытый рот.

— И я, Пи', — улыбается Порче, приподнимается на носочках и целует его в кончик носа.

В ответ на эту ласку Ким обхватывает ладонями его щёки и под звонкий смех оставляет быстрые поцелуи по всему лицу.

— Посидишь с нами? Мы хотели фильм посмотреть, Пи'Вегас столько вкусного наготовил, — предлагает Че.

Да уж, никогда ни с Вегасом, ни с Макау даже не пробовал подружиться. Пит вообще был просто парнем, заслуживающим безмерное уважение, потому что терпит его сумасшедшего братца. А сейчас, на третьем десятке вдруг решит сблизиться и останется на киномарафон. Киму всё ещё с трудом верится, что речь идёт о побочной семье. По дороге сюда он не мог понять, как Порш вообще додумался отпустить Порче в их дом, а сейчас, взглянув на эту семейную идиллию, не понимает, как они умудрились стать такими… нормальными. Признаться честно, Вегас сильно поменялся. Смерть отца и избавление от его тирании или любовь Пита, возможно, всё вместе на нём круто сказалось. Из конченого психа он превратился в почти образцового семьянина. В глазах появился некий блеск, и хоть характер он свой показал, Ким не почувствовал от него настоящей ненависти и желания пробить члену главной семьи башку.

Интересно посмотреть на нового Вегаса и что выйдет из первой попытки провести время с семьей. Побочной семьёй! Только у Кима другие планы.

— Я хотел пригласить тебя поужинать вдвоём у меня дома, но раз…

— Нет-нет, всё хорошо! — перебивает Порче. — Я попрошу Макау перенести нашу ночёвку на следующую неделю.

Ким ухмыляется. Знал, что Че не променяет такую возможность ни на что.

— Дай минуту!

Он залетает обратно в комнату, хватает с кровати рюкзак, и когда заходит следом Ким, то видит, как Че рассыпается перед Макау в извинениях. Договорившись продолжить их пати в следующий раз, Порче со всеми прощается и возвращается к Киму.

— Вегас, — обращается вдруг Ким. — Прикрой, если курица-наседка проконтролировать решит. К утру верну, — он хлопает Че по плечу, вызывая у того бурный румянец.

— Порша ссышь? — с ухмылкой интересуется Вегас.

— Избегаю лишней мозготрёпки.

Они уже выходят за дверь, но из комнаты ехидно доносится напутствие от Макау:

— Про гандоны не забудьте!

— Умолкни! — кричит Че через плечо и спешит за Кимом.

Из любимого ресторана Порче они набирают кучу еды навынос, едут к Киму на квартиру, ужинают и рассказывают обо всём, что произошло за то время, пока были порознь. Че делится своими успехами в музыке, рассказывает про какое-то сомнительное упражнение для вокала, которое нашёл на ютубе, с чего Ким смеётся и снова впадает в грусть из-за того, что больше не может быть свидетелем этого прогресса.

— Пиши мне почаще. Я очень радуюсь, когда вижу от тебя сообщения, — просит Ким почти жалобно.

— Я не хочу тебя отвлекать… — отвечает Че, ковыряясь вилкой в салате.

Ким знает, что он действительно каждый раз проводит анализ, насколько важна информация, чтобы писать ему. Пишет сообщение, решает, что всё же внимания не заслуживает, и стирает. И это не догадка, он несколько раз замечал, как пользователь печатает, печатает, печатает… А ничего не приходит. По итогу их переписка выглядит весьма скудной. Пара-тройка сообщений, разбавленные короткими видеозвонками, которые Вик может себе позволить в перерывы.

— Отвлекай, — твёрдо говорит Ким. — У меня нет дел важнее, чем ты.

Он протягивает руку через стол и сжимает напряжённые пальцы Порче.

— Рассказывай мне обо всём. Не думай, что есть что-то неважное. Мне интересно всё, что ты говоришь.

Че резко порывается и притягивает его руку к губам. Целует ладонь и каждый палец.

— Я люблю тебя, Пи'Ким.

Улыбается. Нельзя ведь не улыбаться, когда такие слова говорит тебе твой предмет обожания. Так искренне, что невозможно усомниться в правдивости.

— И я тебя, зайчонок. Больше всего на свете.

Опустевшие тарелки идёт мыть Ким, наказывая Че, чтобы сидел смирно и не думал помогать. Конечно, всё это он пропускает мимо ушей. Убирает со стола и, пока Ким намывает посуду, прижимается со спины, крепко стискивая за талию.

Оно абсолютно неописуемо, как хорошо от его прикосновений. Его любовь, которая вложена в эти жесты, проникает внутрь и всё там взрывает к чертям. С бывшими или, скорее, просто партнёрами на ночь даже секс не был так хорош, как простые объятия от этого мальчишки. До этого Ким и не представлял, как может быть приятно любить и быть любимым в ответ. Он ни для кого никогда не был готов на всё, что готов сделать для Че. Хоть весь мир к его ногам положить, если попросит. И взамен ничего не надо. Пусть разве что остаётся рядом.

Прошибает волна мурашек. Его язык, скользящий по шее, ощущается, как остриё ножа. И ему нравится реакция Кима. Порче мягко смеётся ему на ухо, а после это же ухо кусает. Сначала оттягивает зубами хрящ, потом обсасывает мочку. Ким упорно продолжает игнорировать баловство, намыливая тарелки, хотя держится из последних сил.

Пальцы будто совсем невзначай забираются под край майки, короткие ногти обводят пресс, а наигравшись, лезут под резинку штанов, но дальше не двигаются, просто дразнят.

Ким спокойно домывает посуду, обтирает руки полотенцем и резко разворачивается, подхватывая разыгравшуюся козявку под бёдра, вырывая у него испуганный стон. Он усаживает Че на тумбу и вгрызается в растянутые в довольной улыбке губы. Гладит бока, зарывается пальцами в волосы, пока его шею обвивают руки.

Порче творит невообразимое, но его взгляд остаётся всё таким же застенчивым. Ким даже отнекиваться не будет, что ему это башню не сносит. Такой Че только для него, и он никому не позволит быть ему таким ещё для кого-то даже однажды.

Вырвавшийся стон после лизнувшего изгиб шеи языка ласкает слух. Хочется слышать больше. И Ким облизывает ещё больше участков кожи, прикусывает дрожащий кадык, целует за ухом и перед тем, как снова впиться в манящие губы, спрашивает:

— Неужели так сильно соскучился?

— Нет, — выдыхает Че, — ещё сильнее.

Сложно описать, как целуется Порче. Так может только он. Его поцелуи до сих пор неумелые, но Че пытается скрыть свою неопытность. И Киму это нравится. Он прямо с ума сходит, раскусывая его невинность и пробуя по кусочку. Ему нравится быть для него первым, нравится, что Че так старается для него, переживает, быстро втягивается, забывается и отдаётся чувствам. Тогда стирается грань между застенчивостью и страстью. Определённо, в его жизни не было поцелуев лучше, чем с ним.

Ким грешен. Он целовал много губ. С алой помадой, с привкусом сигарет, солоноватые, с остатками дорогого алкоголя, обветренные, без ничего. Губы Че ему нравятся больше всех. Они немного пухлые, мягкие и вкусные, всегда сладко пахнут клубничным бальзамом. Но они особенные не из-за запаха клубники. Только в поцелуе с Порче Ким получает разряд. Пленяющий, дурманящий. И оно, пожалуй, буквально. Иначе как ему удалось заставить Кима признать, что он хочет эту любовь? Хочет её получать, хочет дарить сам. Хочет любить Че и быть любимым им.

Порой в своё счастье Ким не верит. Не заслужил он этого солнечного зайчика. После того, как обошёлся с ним, тем более. Однако они снова вместе. Че простил, дал второй шанс, снова доверился. Ким теперь больше не просрёт его, только, пережив все эти трудности, он не верит, что теперь всё так хорошо. И раз справились со всем тем дерьмом, то обязательно справятся и с этим. Когда-нибудь в их жизни наладится всё. Ким будет стараться сделать будни своего мальчика похожими на сказку.

Разорвав поцелуй, Ким чуть отстраняется и заглядывает в его глаза. В них ночь. Непроглядная, бездонная. Если долго всматриваться, можно в ней утонуть — Ким уверен. Только едва ли он против. С радостью. Че не даёт. Смеётся и, не выдержав, отводит взгляд.

— Я совсем скоро закончу работу над альбомом и всё время буду проводить с тобой, — обещает Ким.

— Клянусь, я жду его выхода больше, чем все твои фанаты вместе взятые, — вздыхает Че.

Ким наваливается на него с объятиями и утыкается лицом в его плечо. В волосы зарываются нежные пальчики, срывают резинку с затянутого на затылке хвоста и массируют кожу. Неимоверно сложно сдержаться и не заурчать котом.

— У тебя волосы вкусно пахнут, — подмечает Порче, прижавшись носом к макушке.

— Лаком, или какой там ещё гадости намазали, — говорит Ким сонливо.

— Ты устал. Пойдём спать? — предлагает Че.

— Нет, — противится и нехотя вылезает из таких удобных объятий, чтобы в самом деле не уснуть. — Ещё не так много времени, я хочу побыть с тобой подольше.

На долю Че выпадает непосильно сложная задача — выбор фильма, пока Ким намывается в душе. Когда тот возвращается в комнату, то видит Порче на своей кровати во всеоружии. На нём его любимая домашняя футболка, когда-то подрезанная из гардероба Кима, в руках пакетик с драже, а на телевизоре уже ожидает на паузе фильм. Чтобы каждый вечер, выходя из ванной, видеть такую картину, нужно просто кому-то заплатить или продать душу дьяволу?

— Я надеюсь, это не из рекомендаций Кхуна? — шутливо интересуется Ким, падая рядом.

Порче загадочно хихикает и вместо ожидаемого серьёзного «Нет» протягивает конфетки.

— Будешь? Макау отдал.

Драже Киму заходит. Он редко ест сладкое — за фигурой следит, и порция сахара всегда как награда. А вот фильм… Вроде бы интересный, но куда интереснее оказывается наблюдать за Че. Как хмурятся брови, как уголки губ тянутся вверх и как глаза внимательно следят за сюжетом, что порой даже не моргают. Ким сгребает его к себе ближе за плечи, Че не реагирует и дальше наблюдает за происходящим в кино.

— Он же не умрёт, Пи'? — с неподдельным беспокойством спрашивает Че.

Тусовки с Танкхуном на него дурно влияют. Факт.

Но и это Киму нравится. Такой домашний Порче в его футболке на его кровати и в его объятиях. Им хорошо вместе. Че чувствует себя с ним комфортно, а Ким вообще вряд ли хоть с одним человеком был таким настоящим. Ему он может показать и Вика, и Кима. Однако самое важное — он может показать ему то, чего Ким никому не показывает. Таким, каким он есть сейчас, Ким будет только для Порче.

— Че… — слова в его голове появляются сами и рвутся наружу, — переезжай ко мне.

Порче сразу отрывается от кино и смотрит на него, удивлённо хлопая ресницами.

— Мне ужасно одиноко здесь одному. Каждый вечер возвращаться в дом, в котором никто тебя не ждёт, — Ким обхватывает его ладошку и прижимает к губам. — Но если ты хочешь жить с семьёй, то я ни в коем случае не настаиваю…

— Пи'! — Че седлает его бёдра и крепко обнимает за шею. — Я очень-очень-очень хочу жить с тобой. Очень! — радостно вопит он, но резко утихает и грустно добавляет: — Но Порш против будет явно, ты же знаешь его…

— Уговорим мы твоего брата, не беспокойся.

Если бы в своё время его семейство не было против его переезда, то это облегчило жизнь многократно. Тогда даже Танкхун противился, а отец вовсе напихал столько палок ему в колёса, что там, кажется, ушёл целый лес. Все были против его независимой жизни и делали всё возможное, чтобы вернуть младшего домой. Но Ким упёртый, и если что-то задумал, то этого добьётся. И Че под боком каждую ночь он тоже добьётся.

Порче аж светится от счастья. На самом деле Ким не думал, что это предложение его так обрадует. Наоборот, он готовился к тому, что Че будет мяться и по итогу предложит повременить. Всё-таки они не так долго встречаются, и он мог посчитать, будто Ким торопит события. Да и у него дома брат, и наконец-то появилась мама, которую Че не видел целую жизнь. Не хочется их снова разлучать.

Только у Порша с новой должностью появились новые обязанности. Из откровенного распиздяя, колышущего нервы всей охраны, он вырос в главу побочной семьи. Ким сам видит, сколько работает Порш, и забот у него полон рот. Да ещё и любовь к Кинну, кружащая голову. На Порче у него не больше времени, чем у самого Кима. А что касается восставшей из мёртвых матери, то там всё гораздо запущеннее. Для Че она незнакомая женщина, а для неё он чужой ребёнок. И хоть от общения с ним она не отказывается, идёт оно туго. Невозможно стать полноценной семьёй с сыновьями, о рождении которых даже не помнишь. Это Порш счастливо вьётся вокруг неё, потому что все эти годы хранил её образ из детства. Когда она якобы погибла, Че ещё соску сосал, поэтому тех же чувств не испытывает. Так что из-за переезда он немного потеряет.

— Будем заезжать в гости каждую неделю и навещать твою няньку, — обещает Ким.

— Порш не нянька! — лыбится Че.

Их прерывает звук уведомления, одиноко булькнувший где-то в складках одеяла. Че тянется за телефоном и хихикает.

— Теперь скажи это ещё раз, — Ким заглядывает в экран.

На сообщения Порша с вопросами, всё ли у него хорошо и чем они там занимаются, Че отвечает коротко: «Всё хорошо, смотрим фильм» и ставит смайлик с улыбкой в конце. Ким начинает смеяться. Ведь даже не соврал. Правда, нельзя сказать точно, что фильм они всё ещё смотрят, но, по крайней мере, он всё ещё идёт.

Ким притягивает увлечённого перепиской с гиперзаботливым братом Че к себе и усаживает между ног, обнимая со спины. В телефон продолжает поглядывать через плечо, улыбается из-за этих сообщений. Порша он не осуждает, даже понимает. Ким точно так же беспокоится за Порче и сдерживает себя, чтобы не докучать этими вопросами о его состоянии. Порш всё ещё видит в Че ребёнка. Он сам ещё был сопливым школьником, когда пришлось в одиночку воспитывать совсем крохотного брата. Они всю жизнь были друг у друга одни, и Че для его сердца навсегда останется самым дорогим.

Раньше Киму не о ком было заботиться, а теперь есть тот, чья жизнь дороже своей собственной. И вопросы Порша в их переписке он не дублирует только потому, что не хочет заставлять Че думать, словно и он считает его ребёнком. Ему наверняка хватает и старшего брата.

— М-да уж, мы никогда не убедим его отпустить меня жить к тебе, — Порче, пожелав спокойной ночи, отбрасывает телефон и наваливается на Кима. — А если убедим, под дверью будет стоять весь его штат и каждые пять минут слать ему отчёт.

— Успокойся, — Ким целует плечо через ткань футболки, — можем прям завтра этот вопрос и решить, — ещё один поцелуй, но уже в шею. — А на следующей неделе, думаю, уже вещи перевозить закончим.

— Если это окажется не так, я закину в тебя свою самую большую обиду! — предупреждает Че и тут же вскрикивает из-за мягко вцепившихся в щёку зубов.

Резким движением Ким валит его на кровать, прижимая запястья к постели. Порче торопливо отвечает на его поцелуи, но вырывается и разочарованно пялится в телевизор.

— Блин, он всё-таки умер, Пи'!

Недоумение Кима быстро сменяется весельем. Дурень. Самый любимый, но дурень.

Наутро Порче приходится вернуть обратно в дом побочной семьи, потому что Порш должен в десять лично заехать за ним. Ким обещает разобраться с парочкой дел и приехать вечером. Они с Че договорились вместе пойти к Поршу для разговора о переезде. Вообще, это Порче собирается говорить. Ким планирует просто поставить перед фактом — он его забирает.

Быстро, как обычно, не выходит. Задерживается он довольно прилично, из студии выходит, когда уже давно стемнело, и сразу едет в дом главной семьи. Че встречает его прямо у главного входа и кидается на шею с объятиями. Вроде бы только утром расстались, а Ким тоже чувствует это нестерпимое желание крепко сжать, будто месяцы не виделись.

— Хиа' с Пи'Кинном уже у себя, — говорит Че, наглаживая его шею. — Пойдём?

— Конечно.

Ким коротко целует, берёт за руку и уверенным шагом направляется к лифту. Оказавшись у нужной двери, они медлят. Точнее, медлит Че. Он крепче сжимает ладонь Кима и поджимает губы.

— Почему волнуешься? — спрашивает Ким.

— Не знаю, — отвечает Порче напряжённо. — Реакции его боюсь, наверное.

— Че, — зовёт он, — посмотри на меня.

Его просьбу послушно выполняет, смотрит прямо в глаза.

— Я с тобой.

Порче улыбается, отпускает руку и чуть смелее шагает к двери. Стучит. Он заходит первым, а Ким ступает за ним и отчётливо видит, как резко сменяется настроение Порша из-за его появления. Видеть Че без сопровождения ему было приятнее.

Деактивация режима гангстера уже началась. На журнальном столике стоит вскрытая бутылка хорошего виски, выложенные два пистолета и небрежно скинутые пиджаки валяются там же. С Кинном они тут были вдвоём. Оба сидят на диване. Кинн со стаканом любимого алкоголя и рубашкой нараспах. Видя на пороге гостей, сразу спешит прикрыться. Ну а Порш занимает место рядом с ним и недовольство скрыть даже не старается.

— Я вот как задницей чувствовал, что спокойно этот день закончить не получится, — бурчит он, потирая переносицу. — Ну, чем удивлять будете?

— Привет, Пи'Кинн, Хиа'! — здоровается Че с дружелюбной улыбкой, игнорируя тон брата.

Кинн здоровается с ним в ответ и переводит взгляд на Кима. Приветствие родных братьев ограничивается сдержанным кивком.

— Так ну и что вас двоих привело? — подталкивает Кинн.

Че мнётся, и Ким хочет взять инициативу излагать на себя, но Порш должен услышать это сначала от Порче, иначе всполохнёт так, что будет не потушить. Незаметно, зато ощутимо для Че, Ким касается одним пальцем его запястья.

— Я хочу жить с Пи'Кимом, — выпаливает Порче, вложив всю смелость.

— Ну пусть переезжает, кто гонит-то? — Порш не понимает проблемы. — Наоборот, кажется, все загнать пытаются.

— Ты не понял, Хиа'… — пояснять берётся уже не с такой храбростью. — Я хочу переехать к нему, а не наоборот.

Предчувствуя реакцию, сидящий рядом Кинн хмыкает и делает глоток виски, ожидая спектакль. Порш теряется так сильно, что беспомощно шевелит губами, не в силах ничего сказать.

— Ещё чего! — наконец-то сердито выдаёт он. — Это исключено, нет!

— Хиа', постой! Сначала выслушай, а потом кричи, — кидается успокаивать Че. — Ты заботился обо мне с раннего детства, но тебе уже пора меня отпустить. Перестань меня так сильно опекать, устраивай свою жизнь с Пи'Кинном. А я буду устраивать свою…

— Замолчи, Че! — Порш неожиданно вскакивает. — Ты не понимаешь, о чём говоришь. Тебя уже похищали, потому что меня не было рядом. Я больше не рискну твоей жизнью.

— В моих способностях сомневаешься? — Ким выходит вперёд.

Со столика с лёгкой руки Кинна пропадают оба пистолета.

— А тебе сейчас вообще стоит помалкивать, — с некой брезгливостью выдаёт Порш.

— Я могу защитить Че. Даже если умереть за него придётся, я сделаю это.

Порш его слова воспринимает как детский лепет и даже не скрывает этого, откровенно смеётся.

— Что ты несёшь? Если Порче хватает наивности доверять тебе, то не думай, что я тоже поверю в эти бредни.

— Хиа'! — обиженно выкрикивает Че.

— Порш, — в разговор вклинивает Кинн, опуская ладонь на его плечо, — тебе нужно успокоиться.

Либо касания Кинна срабатывают, либо Порш понимает, что ляпнул. Он сбавляет обороты, садится обратно на диван и отворачивается.

— Если это всё, то свободны.

— Но Хиа'! — Че не теряет надежды добиться расположения.

— Нет, Порче! — Порш заводится снова и ещё круче. На младшего брата он, кажется, срывается впервые. — Не подходи ко мне больше с этим вопросом. Забудь! Я и так смирился с тем, что вы вместе, но это уже переходит все границы. А ты, — он обращается к Киму, — не смей больше забивать ему голову всякой чушью. Пой дальше свои песенки и не трогай моего брата.

Киму плевать, какое дерьмо в его сторону выливает Порш. Его больше беспокоят глаза, в уголках которых скапливаются слёзы и от обиды рвутся наружу. Че шмыгает носом и выбегает из комнаты.

Бросив презрительный взгляд и проглотив все вертящиеся на языке оскорбления, Ким выбегает следом. Порче нигде не видно, поэтому он сразу идёт в его комнату и не ошибается.

Приоткрыв дверь, Ким пробирается внутрь настолько тихо, что Че вздрагивает от неожиданности, когда он ложится рядом на кровать и зарывается носом в волосы на затылке. Порче отрывает лицо от подушки и смотрит на него покрасневшими глазами. На наволочке два мокрых пятна. Теперь ещё одна пара образуется на его футболке.

— Прости, Пи'Ким, — едва разборчиво бубнит Че, вжимаясь лицом ему в грудь. — Я не понимаю, почему он к тебе так относится.

— Прекрати, Че. Ему просто страшно доверить тебя кому-то ещё, — с Поршем у них вполне взаимная неприязнь, но Киму хорошо понятна причина его поведения. Сам ведь такой же, только у Порша страхи вдобавок граничат с ревностью. — Он тебя очень любит.

— Не защищай его, он повёл себя ужасно.

— Согласен, но его можно понять.

Ким принимает сидячее положение и поднимает за собой Че. Пальцы осторожно собирают слёзы с влажных щёк.

— Прекращай плакать. Твои глаза куда прекраснее, когда в них нет печали, — мягко произносит он, улыбаясь.

Будто заразившись его улыбкой, Порче вытирает остатки слёз и лезет обниматься. Стройные ноги обвивают талию, а на шее смыкаются руки.

— Давай сбежим, м? — предлагает Че.

Ухмыльнувшись, Ким спрашивает:

— Чтобы нас нашли на следующий же день и вернули?

— Не заставят!

— Лучше попытаться добиться расположения Порша. Этот побег только хуже сделает.

— Но он не спросил меня, когда пошёл сюда работать! Просто оставил записку, будто уезжает работать в бар на частном острове, и пропал. Его могли убить в первый же день, а я бы даже не узнал об этом! — Че накрывает лёгкая истерика, он пытается отодвинуться, но Ким снова прижимает к себе.

— Хватит капризничать, Порче, — одним тоном Ким заставляет его угомониться. — Я сказал, что заберу тебя отсюда, значит, так и будет. Я добьюсь этого рано или поздно, поэтому успокойся и не делай никаких глупостей.

Че трётся носом об его щеку, словно кот, выпрашивающий ласку. Ким её даёт. Гладит по спине, пуская по позвоночнику мурашки, и целует. С каждым движением губ становится легче, кипящая внутри злоба перестаёт бурлить. Они друг для друга лучше любого успокоительного.

— Бери меня с собой на работу, — вдруг выдаёт Че, разорвав поцелуй. — Мне будет полезно, и так мы сможем чаще видеться.

— Ты хоть представляешь, какие заголовки будут писать, если за мной на публике постоянно будет хвостиком ходить один симпатичный мальчик? — смеётся Ким и щёлкает Порче по носу.

— Ну и пусть пишут! — фыркает он. — Скажи, что я твой ассистент или ещё кто-нибудь.

— А если это не только СМИ заметят?

Порче тут же отстраняется, чуть дует губы и отворачивается.

— Ты прямо как Порш, вообще ничем не лучше! — обиженно выпаливает он.

— Да потому что мы за тебя ахуеть как переживаем! — Ким позволяет себе повысить голос. — Тебя похищали один раз и сделали бы это во второй, если бы я не пришёл. Ты слабое место для всех нас. Если тебе приставить пистолет к виску, мы становимся беспомощными. Пойми, что мы грёбаная мафия, а не продавцы игрушек.

— Но у вас умереть шансов больше, чем у меня! Я даже знать не хочу, сколько раз в день Поршу угрожает смерть. Вы не можете меня всю жизнь прятать от мира. Кому нужно будет, тот и так найдёт меня и прикончит!

По телу пробегает холодок от его слов.

— Не смей так говорить, — Ким едва шевелит губами.

— Но это правда! Как будто раньше вы меня так не опекали. Никаким уродам с пушками это не помешало напасть на меня.

— Потому что это были проделки ёбаной побочной семьи, Вегас всю нашу подноготную знал. Мы стараемся сделать так, чтобы это по всему криминальному миру не расползлось. Так что, будь добр, не мешай!

Ну вот, теперь он действительно ничем не лучше Порша, и теперь Че хмурится уже по его вине.

— Блять, — Ким пропускает пальцы через волосы, ероша их. — Че, ну прости, я не хотел на тебя кричать, случайно вышло.

Он не реагирует. Сидит спиной к нему на краю кровати и молчит.

— Че… — говорит мягче и осторожно касается его плеча. — Прости, правда. Посмотри, что стало с Кхуном. Он был идеальным наследником, мы с Кинном и в подмётки ему не годились. Похищение в детстве сделало из него чёртового социопата. Но мы радовались, что нам просто вернули его, а не изуродованный труп. Я не хочу для тебя того же. Ты пиздец как дорог мне. Не станет тебя — не станет меня.

Порче выдерживает молчание и тихо-тихо произносит:

— Я всего лишь хочу чаще видеть тебя.

— Я тоже, зайчонок, — он с опаской прижимается лбом к его затылку, но не получает реакции и чуть смелее обхватывает талию. — Обещаю, я что-нибудь придумаю, чтобы убедить Порша и разобраться с работой.

Порче хоть и позволяет себя обнимать, всё ещё не сменил гнев на милость. Киму приходится идти на уступки.

— Я выступаю в одном клубе на следующей неделе в пятницу. Хочешь прийти? Скажу сделать тебе пропуск в бэкстейдж.

Да, с козырей заходит. Выбора ведь нет. Зато срабатывает на ура. Че поворачивается и хитро улыбается.

— Скажи, кто не хочет попасть на концерт Вика?

— Знаю несколько типов. Думаю, они не пойдут, даже если им за это заплатят.

— Кроме них!

— Ну тогда, пожалуй, нет таких…

Че лезет целоваться, лыбится, зарывается пальцами в волосы, и едва Ким входит во вкус, он вдруг резко вскакивает ногами на постель.

— А ко мне на концерты будут мечтать попасть все без исключения!

— Какие такие концерты? — улыбается Ким.

— Мои! Сольные! Бангкок, Сингапур, Сеул, Манила, Тайбэй… Да вообще весь мир! Они все будут у моих ног, стоять в очереди за билетами, кричать моё имя.

Порче вынимает из кармана телефон и подносит ко рту, представляя микрофон. Напевает один из своих любимых хитов и повторяет движения танца из клипа к нему. Ким смеётся. Он любит, когда Че дурачится. Это всегда создаёт иллюзию отсутствия проблем и позволяет забыть, в каком мире они живут. Только в этот раз Ким не уверен, что Че действительно дурачится. Скорее, пророчит будущее. Он очень способный, у него уже есть всё, чтобы засиять на большой сцене, а за годы учёбы в универе его вокал станет ещё лучше и пальцы по грифу гитары забегают быстрей. Чрезмерная амбициозность вкупе с харизмой и привлекательной внешностью тоже сделают дело. Порче добьётся славы даже без помощи Вика. Ким уверен. Боится, правда, этого. Но только не конкуренции, а что Че действительно не получится всю жизнь прятать от мира.

— Со мной сам Вик будет мечтать петь дуэтом… — Порче падает рядом на кровать.

Ким скользит пальцами по раскрасневшейся щеке и наклоняется, шепча в губы:

— А он что, не поёт?

— Не поёт. Занят всё время.

Приметив в углу гитару, Ким поднимается за ней и возвращается обратно на кровать.

— Давай тогда я с тобой спою.

Рука с нежностью обхватывает гриф, и пальцы замирают на струнах, занимая каждый свою позицию. Первая струна — на пробу. Она нежно солирует и затихает. За ней начинают дрожать и остальные. Пауза. Ещё пара нот. Пауза. Пение струн расплывается в воздухе. И снова очаровательные звуки сплетаются в мелодию. Музыка льётся рекой. Завораживает, по-настоящему пленит и становится ещё краше, когда Ким протягивает первую строчку. Звуки гитары и его голос соединяются воедино, вместе становясь чем-то совершенно невероятным.

Музыка для него — способ высказаться. Через неё он может передать чувства, для описания которых ещё не придумали подходящих слов. Киму нравится, как Че слушает его исповедь. Завороженно, не моргая и, кажется, даже не дыша. Он проникается его песней и ощущает каждую строчку на каком-то ином уровне.

Порче отлично знает текст, он заслушал эту песню до дыр, но весь первый куплет молчит, только слушает и подхватывает лишь на припеве. Два голоса сливаются друг с другом. Они подходят, как два кусочка пазла. Идеальное созвучие. Не перебивают, только дополняют и начинают звучать, как один. Пальцы быстро сменяют аккорды и ласкают струны, вторя их голосам. Ким находит в этом что-то интимное. Воздух в комнате будто вот-вот начнёт искриться от переизбытка чувств. Это пожар.

Из-под пальцев вырывается последняя нота и замирает. Именно она срывает тормоза, больше не сдерживая разыгравшиеся эмоции. Ким откладывает гитару и целует Че. Пылко, страстно, почти безумно. Он вжимает Порче в постель, гладит бока, бёдра, в ответ чувствует пальцы, тянущие ему волосы на затылке.

— Как ты это сделал? — спрашивает Ким, тяжело дыша.

— А? — у Че плывёт зрение, и его вопрос он слышит как под толщей воды.

— Как заставил меня беспокоиться за тебя больше, чем за себя?

Ким по натуре эгоист. Нет такого человека в мире, который достоин его переживаний. Кроме Че. Он самое большое исключение в его жизни. Ким никого не любит, кроме Че. Ни о ком не заботится. Кроме Че. Ни за кого не готов рискнуть своей шкурой. Только ради Че. Все люди в его жизни — развлечение, не более. Какие привороты пришлось сделать этому мальчишке, чтобы Ким добровольно лёг у его ног? Непокорный, свободолюбивый и упрямый младший сын главной семьи прогнулся под какого-то школьника. Он бы в этот бред ещё полгода назад не поверил даже. А сейчас задаётся вопросом, что пошло не так?

Возможно, Ким свихнулся ещё покруче Кхуна, но это вообще не беспокоит. Впервые он так счастлив, хоть и находит свою зависимость нездоровой.

Че — его болезнь, от которой он не хочет искать лекарства.

Утром у Кима в планах поговорить с Кинном. Идея попросить его о помощи приходит ночью. Это совсем крайности уже, но пока Киму в голову ничего другого не лезет. Если самый влиятельный человек в этой стране не сможет повлиять на решение Порша, то непонятно, что вообще тогда сможет.

Его лист с расписанием на сегодня пуст, можно было бы поспать подольше, но Кима привычка вставать рано заставляет проснуться в начале девятого. Рядом под одеялом жмётся самый очаровательный зайчонок, прижимаясь лбом к его груди. Невесомый поцелуй остаётся на лохматой макушке, и Ким осторожно вылезает из постели, чтобы ни в коем случае не потревожить сон Че. Он умывается, натягивает футболку, стягивает волосы резинкой и идёт в кабинет Кинна.

Переступив порог, Ким чувствует, как гордость потихоньку начинает противно скрестись в груди. Приходится бросить все силы на то, чтобы унять её. Для Че надо постараться.

Старший брат смеряет его изучающим взглядом, машет охране, чтобы те ушли, и возвращает внимание разложенным на столе бумагам.

— Вы в следующий раз хотя бы предупреждайте, когда с чем-то подобным заявиться решите. Я, честно, в шоке, как он вчера тебе шею не свернул, — говорит Кинн, перебирая документы.

— Кто бы знал, что он у тебя такая истеричка, — Ким закатывает глаза и садится в кресло напротив его стола. — Помоги нам, — слова даются с трудом.

Кинн вздёргивает бровь и с ухмылкой поднимает на него взгляд.

— А оно мне надо? Сначала переругаемся десять раз, а потом он будет дёргаться каждый раз, всё ли там в порядке с Че. Почему я должен это терпеть?

— Перебесится со временем. Не будь эгоистом, — цедит в ответ.

— Это ты мне говоришь? — усмехается Кинн.

Ким делает глубокий вдох и сжимает кулаки.

— Я тебя хоть раз о чём-то просил?

— С чего ты вообще взял, что он меня послушает?

— В Че он до сих пор видит несознательного ребёнка, а мне, дай волю, с удовольствием в голову весь магазин всадит. С твоим мнением он считается, ты оказываешь на него влияние.

— Ты даже не представляешь, как бы моя жизнь облегчилась, если бы Порш не был таким упрямцем, — Кинн снова возвращается к бумагам. — Речь идёт о его брате, тут вообще никто помочь не сможет. Если он сам не поменяет своё мнение, уговаривать бесполезно.

— Понял-понял. Мог просто сказать, что не хочешь создавать себе лишних проблем.

Ким встаёт и собирается уходить. За спиной вдруг раздаётся тяжёлый вздох.

— Я попробую, но результат не обещаю.

На прощание не машет, молча выходит за дверь.

По возвращении видит, что Че уже не спит. Он сидит на кровати в одеяле и ещё сонно смотрит в одну точку. Заметив Кима, слабо улыбается ему и спрашивает:

— Куда ходил? Я проснулся, а тебя нет…

— С делами разбирался, — отмахивается Ким. Зазря обнадёживать Порче он не хочет, поэтому правду умалчивает. — Доброе утро, зайчонок.

— Доброе, Пи'Ким.

Времени ещё не так много. Понежиться в постели чуть-чуть можно — они оба сходятся на этой мысли и возвращаются под одеяло, лениво целуясь.

Всё воскресенье они проводят вдвоём. Сначала завтракают, потом гуляют, и, в общем-то, их день похож на обычное свидание двух обычных влюблённых. Киму нравится так проводить время. Беззаботно и абсолютно счастливо. Им нужно отдохнуть после этой бесконечно долгой и сложной недели, закончившейся скандалом с Поршем и их мелкой ссорой. Они отдыхают. И ныряют в следующую бесконечно долгую и сложную неделю…

Ким работает на износ. Делает себе меньше перерывов и больше уделяет времени новому альбому, разбавляя эту рутину ивентами и съёмками. Ещё и в универе нужно хоть иногда для приличия появляться. Последний курс, а звёздный студент бьёт рекорды по посещаемости — не чаще одного раза в месяц. К концу дня он валится с ног от усталости. Жизненными силами подпитывает только мысль о последнем рывке — выступлении в клубе. Концерт совсем небольшой, гостей около двух сотен, ему доводилось выступать и перед тысячами, но он всё равно будет особенным. Там будет Че. Ким выложится на полную.

Ощущение, пережитое сотни раз. Оглушающие крики восхищённых обожателей, неоновые лучи, блуждающие по залу, мерцание света на сцене и отбивающие ритм в ушах мониторы. Всё это так привычно, что сцена давно как второй дом. Ким чувствует себя настолько уверенно, будто он здесь один. Но в этот раз их здесь двое.

Десятки других восторженных глаз не замечаются на фоне его. Порче стоит в первом ряду. Не визжит с остальными. Лишь с гордостью и радостью смотрит на него, подпевая каждой звучащей песне. Ким поёт сегодня только для него одного. И он сам подмечает, что до этого так сильно сцене он не отдавался. Оно само рвётся наружу прямиком из сердца, которое теперь наполнено любовью. Раньше все его романтичные строчки были пустышками, потому что и сердце его пустовало. Журналистка была права. Теперь его песни действительно о любви. И Ким рад исполнять их для того, кому они предназначены.

Клуб взрывается овациями, когда звучит последняя песня из сетлиста. Никто не хочет прощаться с Виком, а он, обычно опьянённый вниманием и дикой отдачей, всегда хочет задержаться подольше, всмотреться в лицо каждого поклонника, насладиться восхищением, которое питают люди к его музыке. Сейчас же он спешит убраться побыстрее. Машет, благодарит каждого за посещение, обещает скоро вернуться с новыми песнями и исчезает за кулисами.

В гримёрке Ким первым делом хватает бутылку воды и, упав на диван, жадно отпивает из неё. Лежащим рядом полотенцем он утирает пот со лба. Это было очень насыщенно. Он никогда не давал такой жары на концертах. Пальцы болят из-за гитарных струн, а горло першит, тело потряхивает от усталости. И вдруг все эти неприятности перестают беспокоить, когда приоткрывается дверь гримёрки и внутрь заглядывает Че.

В его губы Ким почти вгрызается и ответно получает тот же напор. Он мечтал об этом всю неделю и разрывался от желания весь концерт. Хотел скинуть с плеч гитарный ремень, спрыгнуть со сцены и поцеловать. Чувства рвут его напополам.

— Ты был невероятен, — влажно шепчет Порче, отстраняясь на миллиметр.

— Для тебя.

Ким подхватывает его под колени и кидает на диван. Че запускает руки ему под майку, гладит пресс, скользит по шее, едва поспевая отвечать на глубокие торопливые поцелуи. Сев рядом, Ким утягивает Че на себя, сажая на бёдра. Градус растёт. Руки хаотично двигаются по всему телу, трогают, ласкают. После каждой недельной разлуки они становятся похожи на голодных зверей. Оно невероятно, вот так накидываться друг на друга, утоляя мучительный голод. Поцелуи сразу слаще, касания горячей. Однако ещё одну такую неделю порознь пережить кажется чем-то нереальным. Это ожидание встречи убивает.

— Хочу напомнить, — произносит Че между поцелуями, — что у тебя, — ещё один, — осталось два дня на выполнение обещания.

Вот это он зря сказал, потому что настроение резко ухудшается. Ким объективно понимает, что не сможет его сдержать. От Кинна никаких новостей, Че с Поршем с прошлой субботы не разговаривают, и их совместное проживание по-прежнему невозможно. Только если плюнуть на всех и в один вечер не вернуть Порче домой. Но идея тупая. Нужно добиться желаемого мирным путём. Воевать с Поршем ему не нужно. Ким затихает.

— Прости, зайчонок. Видимо, мне придётся попросить тебя увеличить сроки.

Че сползает с колен и кладёт голову ему на плечо. Ладонь Кима накрывает его бедро, чуть сжимая и поглаживая.

— Спасибо, что пригласил. Это было… потрясающе.

Понятное дело, про ту «самую большую обиду» Порче пошутил, но Ким всё равно чувствует его расстройство из-за несдержанного обещания. Почему-то находиться врозь легче, чем вместе. Ощущение того, как сильно им друг друга не хватает, становится глубже. Времени, отведённого на свидания, ничтожно мало, стрелки часов ускоряются, и минуты текут как песок сквозь пальцы. Жить от субботы до субботы уже невыносимо.

Ким тянется за поцелуем, мягко накрывает губы и отскакивает почти на метр из-за открывшейся двери. В комнату залетает его слишком перевозбуждённый менеджер, размахивая руками.

— Вик, это было нечто! Полный разнос!

Едва получается унять дрожь, однако сердце всё равно бешено колотится и норовит пробить грудную клетку. Приходится приложить максимум усилий, чтобы скорчить невозмутимое выражение лица.

— Спасибо, — скромно благодарит Ким.

— Нет, серьёзно, бро, это просто ахуительно! Там твоим поклонникам скорую вызывать надо, — не унимается он и даже хлопает Кима по плечу. — О, что за гости у тебя тут? — наконец-то замечает Порче.

Он не выглядит таким напуганным, каким был Ким, но зато очень сконфужен.

— Это Порче, — представляет его Ким. — Он тоже в Анантрамека учится, я его по гитаре к вступительным натаскивал.

— А, тот самый, — менеджер падает рядом с Че на диван. — Из него, наверное, отвратный учитель?

— Нет, что вы, Пи'… — Ким видит, как Порче в последний момент прикусывает язык, — Вик отличный учитель. Я сдал практический экзамен только благодаря ему.

— Ну гордись тогда. Ему, небось, ради тебя пришлось свидания с избранницами переносить.

Менеджер заливается смехом, а Ким гасит желание вдарить ему в глаз.

— Задрал, катись давай, я устал, — он пытается согнать его с дивана, пока не ляпнул ещё какой-нибудь чуши, но тот продолжает смеяться.

— Уходить будешь, попроси охрану проводить, а то фанатки живьём проглотят, — парень машет на прощание и выходит.

Едва закрывается дверь, Ким кидается к Че.

— Послушай, он просто кретин!

— Про какие свидания тогда шла речь, м?

— Да бля… На интервью девчонка спросила, не появился ли у меня кто-то, а он стебёт теперь и… — оправдывается он, но от волнения язык заплетается. — Короче, на днях выйдет, посмотришь и поймёшь всё сам, но поверь мне, пожалуйста!

Губы Че медленно растягиваются в улыбке, и он вдруг начинает смеяться.

— Ты такой милый, Пи'Ким. Честное слово, я съел бы тебя раньше твоих фанаток, если бы поверил.

Ах, ну ещё бы. Маленький хитрый чертёныш. Ким смотрит на него благодарно, влюблённо и с облегчением. Приятно, однако, что Че доверяет ему настолько сильно. Он обхватывает его ладони, оставляет на каждой несколько поцелуев и прижимает к своему лицу.

— Кстати об это. Надо бы убираться отсюда.

Ким не дурак и никакими услугами охраны не пользуется. Он надевает поверх майки толстовку и накидывает на голову капюшон. Вместе с Че они осторожно выходят через чёрных ход клуба, который обычно используют сотрудники для выноса мусора, и, удачно огибая орущую толпу у главного входа, идут к его машине.

— Домой или покатаемся? — интересуется Ким, вставляя ключ зажигания.

— Ты знаешь ответ, — хитро произносит Че.

Ну да, вопрос чисто риторический. Да и к тому же, Че он сегодня может домой не возвращать. Порш с утра укатил вместе с Вегасом на переговоры в другой город, и с Порче даже словом за всё время не перекинулся. Так что вряд ли решит проконтролировать и вынести мозг. Мотор заводится, и красотка «Мазерати» с мягким урчанием врывается в редкий поток машин.

Ночь входит в свои права. Небоскрёбы сияют миллионами жёлтых огней, озаряя улицы вместе с россыпью мерцающих звёзд на чёрном куполе неба. Мегаполис кипит жизнью днём, но по-настоящему оживает ночью. Воздух становится чище, виды ярче. Но самое главное — чувство полной свободы.

Ким выжимает педаль газа, разгоняясь до сотни. Он ловко обгоняет встречающиеся на почти пустой дороге автомобили и несётся туда, куда зовёт это чувство. Че кричит что-то в открытое окно, опьянённый адреналином и этой же самой захлестнувшей неограниченной свободой. Рассмеявшись, Порче валится обратно в кресло. Рука Кима с рукояти коробки передач перебирается на его колено. Их взгляды на мгновение пересекаются. На спидометре сто десять. Жизнь ощущается по-другому.

— Скажи, это сон? — внезапно спрашивает Порче.

— Не знаю, — честно отвечает Ким.

Свист ветра в ушах снова мешается с его смехом.

— Я всю жизнь мечтал побывать на твоём концерте, а теперь еду с него на твоей машине.

— Тебе, к слову, доступны и другие бонусы, помнишь же? — игриво напоминает.

— А использовать можно?

— Прямо сейчас — нет. Сначала припаркуемся где-нибудь, и можешь даже все разом.

Автомобиль выезжает на мост. На нём ни единой машины, они все давно остались позади. Только мотоциклист в зеркале заднего вида, гонящий на такой же скорости. Кима он напрягает, потому что видит его уже не первый раз. До этого он не придавал ему значения, но сейчас, оказавшись вдвоём на пустой дороге, чует что-то недоброе.

— Ты чего? — спрашивает Че, заметив его напряжение.

Он ничего не отвечает, косясь в зеркало заднего вида. Стоит надавить на педаль газа ещё сильнее, мотоцикл на хвосте тоже ускоряется.

— Че, ложись! — Ким реагирует быстрее.

Мотоциклист идёт на обгон и меньше чем через секунду лобовое стекло покрывает паутиной трещин от влетевшей в него пули. Ровно на том месте, где была голова Че.

— Блядство! — плюётся Ким, впиваясь обеими руками в руль.

Порче сидит скрюченный, закрывая голову руками, и вскрикивает от страха, когда осколки снова разлетаются по салону. Ким прячет лицо в сгибе локтя, и машина виляет. Риск словить пулю или пойти на дно царь-реки ахренительно высок.

Нужно попытаться подрезать его, но байком управляет какой-то грёбаный демон, потому что ему удаётся держать одной рукой руль, а второй шмалять по ним. Ким выкручивает руль, уворачиваясь от обстрелов. И это уже всё даже не на проверку его ловкости и реакции похоже, а на чистую удачу.

— Пистолет! В бардачке пистолет! Дай мне его! — командует Ким.

Сначала ему кажется, что Че не слышит его, однако он выполняет указание. Не поднимаясь, дрожащими руками Порче открывает бардачок и вынимает оттуда оружие. Ким открывает своё окно и высовывает руку, стреляя практически вслепую, но отчаянно надеясь попасть по мотоциклисту. Как и вражеские, пули летят мимо.

Одна чаша весов перевешивает. И, к сожалению, не в их сторону. Руку обжигает боль. До того сильная, что он роняет пистолет и не может сдержать болезненного крика. Единственное их оружие падает на дорогу и остаётся позади. Рукав его толстовки тут же пропитывается кровью. Закусив губу, Ким возвращает раненую руку на руль и хватается крепче, насколько может.

Совершать манёвры теперь ещё труднее. Его трясёт от боли, от страха и от паники. Но он не может проиграть. В салоне слишком ценный пассажир.

Бесконечно длинный мост наконец-то заканчивается. Только непонятно вообще, как спасаться. На дороге вообще нет машин, но они могут только ухудшить их положение. В лучшем случае они просто влетят в чей-то бок, а в худшем — Ким поймает лбом пулю и им обоим конец. Мудак на мотоцикле более шустрый и изворотливый.

— Я сейчас заторможу, ты быстро вылезаешь через мою дверь и мы бежим. Понял?

Че что-то испуганно пищит, и Ким повторяет вопрос более жёстко:

— Ты понял?!

— Да!

Ким резко ударяет по тормозам, едва не влетая головой в лобовое стекло. Это выигрывает им время. Пока мотоциклист сбавляет скорость и разворачивается, они успевают выскочить из машины и рвануть по переулкам. Самый отчаянный, однако единственный план по спасению пока идёт хорошо.

Невзирая на боль, Ким несётся по тёмным улицам, волоча за собой Че. Им движет адреналин и задача защитить Порче. Сдохнет сам, но его выведет из этого ада. Рёв мотоцикла позади говорит, что шансов у них нет.

Че ведёт себя более уверенно, чем ожидалось. На лице почти не проступают следы паники, и Ким понимает, что это из-за веры в него он не бьётся в истерике. Он доверяет ему и знает, что Ким сможет вытащить их из этой передряги. Поэтому нельзя показывать слабость.

Они выбегают на более оживлённую улицу, на которой ещё можно встретить людей и проезжающие машины, и прыгают в очередной закоулок, прячась в ночных потёмках. Непонятно, в какой именно момент этой беготни по тёмным переулкам мотоциклист потерял их из виду, но рёв его байка и звуки выстрелов теперь лишь паранойя. Ким стекает по стене на землю, тяжело дыша.

— Ты весь в крови! — в ужасе замечает Че, падая на колени рядом.

Немалых усилий стоит залезть в карман, вытянув телефон. Экран от касаний окровавленными пальцами тоже пачкается и плохо реагирует на нажатия.

— Кинн… — из последних сил произносит в трубку. — Вышли людей, на нас напали…

Он роняет телефон. Голова разрывается от ломящей боли. Лёгкие сдавливает от нехватки воздуха. Простреленная рука уже просто горит и по всему телу пускает такие адские импульсы, что Ким орал бы, если бы были на это силы. Ситуация — полное дерьмо. А самое главное, он понятия не имеет, насколько их укрытие безопасно и как скоро ублюдок на мотоцикле их найдёт.

Порш прав. Он грёбаный слабак, неспособный защитить Че. Умереть за него — да. Но это не равно спасти.

— Пи'Ким, всё хорошо, они уже едут! Потерпи чуть-чуть.

Че сжимает в руке телефон. Заметив, как у Кима плывёт зрение и слабеют веки, он трясёт его за плечо.

— Эй, не смей отключаться! — испуганно кричит Порче. — Ты слышишь меня, Пи'Ким?

Ким видит, как по щеке Че стекает слеза, которую он тут же утирает. Бессмысленно. Все его руки измазаны кровью Кима, и на коже остаётся кровавый след, а за той слезой следует ещё десять. Порче наконец-то даёт волю эмоциям.

— Не оставляй меня здесь одного, чёрт подери! — с мольбой и диким страхом.

Его плачь, перерастающий в истерику, — последнее, что он слышит.

— Ким!

Далее — только туман.