Сердце Сьюзен разбивалось каждый день: у неё украли саму её жизнь, оставив существовать в разрушенной скорлупе.

Ей было неудобно в собственной коже; её тянуло и трясло. В этом мире когда-то Великодушная королева не могла говорить то, что думала, или поступать так, как считала нужным.

Она должна была вежливо сидеть и делать только то, что общество разрешило бы делать ей, как женщине.

Сьюзен хотела присесть в вежливом поклоне и продемонстрировать всем тем безнадёжным взрослым, которые как один твердили ей, что она должна просто вышивать, печь и не отсвечивать, именно то, на что по-настоящему способна любая девочка, если только дать ей шанс.

Ей хотелось разорвать все идиотские учебники, которые девочке приходилось заучивать: в этих книгах отсутствовали реальные знания, зато было чересчур много цветистых бессмысленных слов.

Ей не разрешалось читать ничего действительно познавательного. И попытка присоединиться к Питеру на занятиях по политике оказалась просто невозможной.

Ведь девочек будут учить изящному письму и французскому языку вместо естественных наук и математики. Сьюзен была Верховной королевой Нарнии, и ей было просто невыносимо видеть, что этот мир относится к женщинам как к предметам.

Ей нужно было увести себя и своих братьев и сестёр подальше от этого места, которое пыталось задушить их своими отвратительными идеями.

Она хотела убедиться, что Люси никогда не придётся выслушивать ещё одну идиотскую лекцию о манерах, принципах и правилах поведения.

Сьюзен яростно защищала свою младшую сестру и хотела, чтобы та никогда не слышала заявлений о том, что ей следует сидеть исключительно определенным образом. Или что она не может читать какую-то книгу только потому, что является девочкой, а девочкам это совершенно незачем.

Сьюзен честно попыталась поговорить об этом со своей матерью. Но та только неловко улыбнулась дочери и предложила сделать ей прическу, как раньше, в далёком детстве.

Так что Великодушная королева стала мастером притворства, и теперь в ней вряд ли заметили бы хоть что-то, выбивающееся из образа идеальной девушки. Она экономила пайки, чтобы потратить эти гроши на губную помаду, и ненавидела каждую секунду своего существования здесь.

Её братья явно боролись с ограничениями и правилами этого мира. Но Сьюзен уже решила, что защитит их всех. Если вдруг случится так, что они не смогут вернуться, и им придётся жить здесь до конца своих дней, она позаботится о том, чтобы они все выжили; хотя бы просто назло этой чертовой системе.

Люси внезапно ойкнула, и сердце Сьюзен пропустило удар. Затем она почувствовала рывок, и на какой-то миг ей показалось, что вдали слышится звук зачарованного рога.

— Возьмитесь за руки! Быстро! — прикрикнула она на своих братьев и сестру, хватая Питера и Люси за руки.

Что бы сейчас ни происходило, её семью у неё не отнимут.

Мимо Сьюзен пронёсся сильный порыв ветра, и она почувствовала, как к ней возвращается прежняя сила; она и не подозревала, что ей так этого не хватало.

В воздухе вокруг воцарился покой, и впервые за очень долгое время Сьюзен почувствовала себя в безопасности.

Люси крепче сжала её ладонь. Рядом шумели набегающие на берег волны, носки её туфель зарылись в песок, а перед глазами было только море — подземелье исчезло.

Сьюзен вернулась домой.