энергия для действий.

Про себя Антон решил, что сегодня отправится в спортзал и загоняет себя там до изнеможения. Чтобы даже мыслей больше таких не возникало о БДСМ и прочих извращениях. Работа и только работа, спорт всегда спасал Антона от нервных срывов — он всегда считал, что гораздо проще, при прочих равных, отключить голову и переключиться на физический труд, чтобы не думать о плохом. А Саше он еще выскажет пару ласковых за этот подарок и больше ни за что, ни при каких обстоятельствах, не подпустит ее к своей личной жизни. Не нужно ему больше таких приключений, одного раза вполне достаточно, чтобы все про себя понять. Никому из Верхних он не нужен, не стоило даже пытаться.

От тяжёлых мыслей Антона отвлек стук в дверь. Он вздрогнул, вдруг обретя почти потерянную уже надежду, что Верхний его не бросил, а просто отошёл куда-то; но на пороге появился всего лишь менеджер, который помогал ему писать анкету, а затем проводил на аукцион.

— Доброе утро! Хорошо, что Вы уже проснулись. Как Вы себя чувствуете? — снова заговорил своими роботизированными интонациями менеджер, без малейшей капли искреннего интереса. Глубоко плевать ему, как на самом деле Антон себя чувствует, это просто его работа — справиться о самочувствии клиента.

— Нормально, — отмахнулся Антон, желая поскорее закончить и с этим. У него и в самом деле ничего не болело, разве что кроме головы. Невыплаканная обида давала о себе знать.

— Мы рады, что Вам понравился прошедший вечер, будем рады вновь увидеть Вас на наших вечеринках, — протороторил менеджер заранее заготовленную фразу, улыбаясь во все зубы, но абсолютно пустые глаза снова выдали его формализм.

С этими словами он протянул красный конверт, который Антон машинально взял, но пока даже не думал открывать. Наверняка там какие-нибудь флаеры и скидочные купоны — такой рекламной макулатуры Антону целыми тоннами пихают в ящик ежедневно, разве что не в такой пафосной упаковке. Конверт на ощупь был твёрдым и шершавым, из всех двадцати тысяч, что Саша отвалила за билет, одна точно ушла только на его оформление. Ещё и лентой перевязали, как какой-то подарок, а не банальный мусор. Руки сами потянулись открыть.

Первым делом из него конечно же вывалилась чёрная визитка без каких-либо надписей, только с логотипом клуба в виде кролика и телефоном — минималистично и не компрометирующе, как раз на случай, если такая выпадет из бумажника какого-нибудь депутата или топ-менеджера нефтяной компании. А затем Антон нащупал внутри сложенный вдвое плотный лист, на котором впору прочитать извещение о приеме в Хогвартс — дорогой, не из тех что могли бы вынуть из принтера. На нём размашистым, но аккуратным плавным почерком было написано всего несколько строчек: «Спасибо за вечер. Буду рад продолжить знакомство». И номер телефона, подчеркнутый одной резко вдавленной линией, будто автор хотел особенно выделить, что ждёт звонка, но по какой-то причине не стал писать об этом прямо.

Антон на секунду забыл, как дышать, и сердце забилось вдвое быстрее, как после заплыва на скорость. Он не мог сдержать улыбки, и чтобы не показывать менеджеру свою радость так откровенно, закусил губу, сжимая лист в руке до боли в пальцах. Он пока не мог поверить своему счастью, а ещё — вдруг испугался. Кто этот мужчина, как его зовут, как он выглядит — всего этого Антон не знал и делать следующий шаг в неизвестность откровенно боялся. Кажется, даже сильнее, чем идти на вечеринку. Слишком много надежд он уже успел возложить на эту встречу и больше всего на свете не хотел разочароваться. А разбиться о реальность все равно придётся — Антон уже успел выучить, что мечты не сбываются.

— Это?.. — Антон завис немного, подбирая слова, лишь потряс запиской, привлекая внимание менеджера.

— Мужчина, с которым Вы провели вечер, решил оставить Вам контакты, чтобы связаться для встречи вне нашего клуба. Видно, Вы ему понравились, — пояснил менеджер и без того очевидные вещи с лёгкой, будто издевательской, улыбкой. — Вы можете просто проигнорировать это письмо, если не испытываете взаимного интереса, — добавил он, пожав плечами. — Уверяю Вас, клуб пристально следит за анонимностью и безопасностью клиентов, Ваша личность останется в тайне.

— Понятно, — протянул Антон, внутреннее содрогаясь от таких перспектив.

Ему все эти условности казались неправильными. Верхний не знает ничего об Антоне, только имя и голос, даже лица толком не разглядел из-за маски, и если встретит вдруг ещё раз случайно, вряд ли узнает. Вся надежда только на записку с телефоном, которую Антон, приняв за рекламный мусор, едва не выбросил, даже не прочитав. И сидит он сейчас где-то, этот Верхний, ждёт звонка от Антона и не знает, получит ли его вообще. Тоже сомневается, понравился ли ему и не было ли это приключением на одну ночь. Вдруг у Антона дома жена и дети, а в клуб он выбрался так, нервишки пощекотать. Или наоборот, это у Верхнего жена и дети, не сдались ему серьёзные отношения, которые уже успел нафантазировать себе Антон. А телефон дал, чтобы не отваливать по двадцать тысяч ради каждой встречи с Антоном. Почасовой отель раз в неделю для порки — и хватит с него.

«Дурацкие правила клуба», — тихо выругался про себя Антон, пряча записку в карман. Он уже не знал, стоит ли перезванивать по этому телефону. Он снова боялся. Уже под тридцать, а у него никогда не было серьёзных отношений, только какие-то полуслучайные связи, которые сами по себе сходили на нет через пару недель. Антону в обычных отношениях было скучно, да и бывшим с ним, вероятно, тоже. Ванильный секс, не приправленный самой сладкой его фантазией о подчинении, уже со второго раза превращался в скучную долбежку, разговоры о погоде, работе и новинках в кино тем более были скучны, и в конце концов Антон переставал понимать, к чему все это и зачем. В отношениях ему не хватало всегда самой важной детали, но из страха, что его обзовут извращенцем, он никогда не решался даже намекнуть о своих интересах.

А тут вдруг можно, Верхний прямо показал, что ему понравилось нянчиться с малышом, но теперь Антон не понимал, что ему со всем этим делать, как себя вести? Получив наконец назад свой телефон, который у него предусмотрительно отобрали при входе в клуб, Антон, выйдя на крыльцо и вдохнув носом прохладный влажный воздух, так и стоял, смотря на свежие лужи после ночного дождя. Лето в этом году какое-то капризное, плаксивое, то и дело срывается ливень, после которого быстро выглядывает солнце… Антон думал обо всем на свете, лишь бы не принимать самое важное в его жизни решение. Последний шанс забыть обо всем, представив, что прошлого вечера вовсе не было. Вернуться в свою простую и понятную жизнь из работы, домашних дел и дрочки на порно.

И все же Антон решил, что это не правильно. Что начатое нужно довести до конца и будь что будет. Он не трус. Страх перед чем-то новым нормален, но нельзя ему поддаваться. Он сам себя уважать не будет, если из одного лишь страха откажется от этого шанса. Как ребёнок себя ведёт, снова, и на этот раз это совсем не к месту. Антон быстро, чтобы не дать себе и шанса передумать, набрал цифры, ткнул на зелёную кнопку и приложил телефон к уху. Не прошло и секунды, как гудки прекратились звуком поднимаемой трубки. Он задержал дыхание, как перед прыжком в воду, резко, до боли в рёбрах. «Лишь бы не облажаться», — только и успел подумать он.

— Слушаю, — ответила трубка сразу же, буквально после одного гудка. Это был он. Антон безошибочно узнал этот голос, но от неожиданности не смог выдавить из себя ни звука. — Говорите, — потребовал Верхний немного раздраженно, и Антон воспринял это как приказ.

— Меня зовут Антон, мы провели вместе вечер, и Вы оставили мне свой телефон, — единой скороговоркой выдал Антон, зажмуриваясь от страха. Вон он, нырок в незнакомую мутную воду, в которой полная неизвестность.

— Рад слышать, — ответил Верхний чуть вальяжно, и Антон почувствовал себя будто снова голым с маской на лице, беззащитным и без малейшего понимания, с кем он имеет дело, в то время как его собеседник будто видел его насквозь. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, проявляя заботу, но из позиции старшего, который знает лучше и понимает больше. Антон снова почувствовал себя маленьким и слабым, опекаемым.

— Все хорошо, — ответил он, решив, что ни к чему делиться всеми своими переживаниями по телефону. Ему до удушья хотелось наконец назначить встречу и увидеть этого мужчину, неизвестность доводила его до ручки. — Мне все понравилось, я хочу встретиться с Вами ещё раз, — добавил он, испугавшись, что его односложный ответ покажется Верхнему сухой отмашкой.

— Мне тоже, — протянул Верхний с мягкой улыбкой в голосе, и для Антона эти два слова стали самым дорогим подарком. Он наконец-то был кому-то нужен. — И… сейчас не очень удобно говорить, — запнулся Верхний и резко ускорился, словно ему вот-вот нужно было куда-то убегать. — Давай сделаем так: ты пришлешь на этот номер СМС с адресом, мой водитель заедет за тобой, скажем… часов в шесть. Тогда все подробнее обсудим, хорошо? — пробормотал он сухо, по-деловому, и Антон почти наяву увидел, как он одновременно делает пометки в своём ежедневнике.

— Можно узнать хотя бы Ваше имя? — обиженно выдал Антон прежде, чем успел себя остановить. Такая спешка и нежелание уделить хотя бы лишнюю минуту его здорово задели.

— Меня зовут Марк, — смягчился Верхний тут же, и Антон снова поразился его чуткости. — Остальное вечером, — отрезал он строго, но с обещанием, как родитель, который говорит ребёнку, что конфеты он получит только после обеда.

Когда в трубке заныли гудки, Антон так и застыл в полном замешательстве. Он, с одной стороны, понимал, что у Верхнего срочные дела, иначе он бы не покинул клуб так рано, но, с другой, к нему будто вернулась та боль, что он испытал, когда проснулся в номере один. Вроде вернули ему надежду, ответили на телефон и даже имя своё назвали, но произошло все так быстро, что Антон толком и не понял, как отнёсся Верхний к его звонку. От него отмахнулись, как от надоедливой мухи, звонкой пощечиной вернули в реальность, где эта встреча только для него поворотная в жизни, а для Марка явно не первая и уж точно не последняя. Одна из многих. Потому и нет нужды отводить Антону больше пяти минут посреди рабочего дня, он в любом случае подождёт. Никуда не денется.

Антон злился, но по привычке топил эмоции в себе. Послушно, как робот, сначала внёс новый номер в контакты под именем «Марк», а затем набрал для него СМС с адресом своего дома, слепо щурясь, чтобы различить буквы в трещинах экрана. Надо бы купить себе новый телефон, но при одной мысли об этом его грызла жаба. Антон точно не помнил, есть ли у жаб зубы, но у той фантомной, что висела у него на шее, они явно были, причём не по одному ряду, как у акулы. Сразу припомнилась фраза про личного водителя, от которой Антону стало дурно. На что он надеялся? Это клуб для толстосумов, билет на одну вечеринку в котором стоит как бюджет Антона на месяц — конечно же у каждого пришедшего туда есть личный водитель. А ещё наверняка повар и охранник. А у Антона только комната в панельке у МКАДа, и та съемная…

С одной стороны, ему хотелось верить, что деньги не главное и Верхний не испугается адреса в Медведково, а не на Патриках, но, с другой, хотелось сразу соответствовать серьёзному статусному мужчине с личным водителем. Даже если Антон хочет быть в этих отношениях маленьким и слабым, это не означает, что ему понравится стать для Верхнего обузой. Он привык всегда и всего добиваться сам и сладкого папочку себе не искал, оно получилось само как-то… Любой на месте Антона обрадовался бы богатому ухажеру, но тот только сильнее тревожился и лихорадочно пытался придумать, как подготовиться к этой встрече. Какие шмотки в его гардеробе будут выглядеть уместно в каком-нибудь дорогом ресторане? Кажется, у Антона в шкафу хронически присутствовали одни спортивные костюмы разных расцветок. Ну ещё джинсы и пара свитеров, что уже немного приличнее, но все не то.

Антон с тоской проводил взглядом торговый центр у метро и снова почувствовал жабьи зубы на своей шее. Не способен он потратиться на деловой костюм ради одной встречи, которая ещё непонятно чем закончится — заживо себя съест. Да и за всю жизнь ни разу не надевавший костюма, он наверняка будет чувствовать себя в нём более чем неловко, а нервов ему на этот вечер и так хватит сполна. Потому в ожидании встречи он решил ничего особенного не делать, провести свой обычный выходной: поспать, поесть, залипнуть в ютуб… Но перед этим предстояло отчитаться подруге о прошедшей ночи, она со своим любопытством уже обрывала ему телефон, но Антон не брал, отделавшись пока лишь сухим: «Все нормально, скоро буду дома». Не хотелось ему все произошедшее пересказывать по телефону, да и в целом вдаваться в подробности даже по приходу домой. Но кто б ему позволил отмолчаться.

— Слава Богу, живой! — огорошила она с порога, бросаясь в объятия прямо у двери с недюжинной для миниатюрной девушки силой.

— А мог быть мертвым? — хмыкнул Антон, сбрасывая кеды небрежным наступанием на задники. Не ответил взаимностью на такую пылкую встречу, посчитав это лишним. Меньше восьми часов назад виделись и ничего с ним не случилось.

— Вот знаешь, мало ли! — Всплеснула она руками, все-таки отлипнув. Смахнула упавшую на глаза соломенную челку, зачесала ее к убранным в хвост волосам и поправила перекосившийся фартук — явно что-то до этого готовила, с кухни в подтверждение доносилось угрожающее шипение. — Как все прошло? Голодный? Через пять минут будет борщ! — Добавила она, уже убегая к своему кулинарному шедевру.

— Да не особо… — протянул Антон больше сам себе, чем девушке. Знал, что этот бесполезно и после пережитого стресса его обязательно накормят почти добровольно-принудительно, потому решил не прятаться и сразу пройти на кухню, чтоб сразу отмучиться.

— Ну, рассказывай! — приказала Саша, ненадолго отвернувшись от плиты. Она всегда говорила отрывисто, орудуя речью как плетью… От такой странной ассоциации Антона передернуло, но Саша стояла спиной и не заметила этого.

— Нельзя рассказывать, что было. «Что было в Вегасе — остаётся в Вегасе», — выкрутился Антон ссылаясь на только что придуманное правило клуба. Он пока и сам не разобрался, что это было и как он себя после всего чувствует, он тем более не готов объяснять это Саше.

— С кем-то познакомился? Ну хоть что-то скажи! Понравилось или нет? Я тут вся извелась! — рыкнула девушка, от нетерпения подпрыгивая на месте. Она каким-то образом умудрялась и нарезать зелень в борщ, и говорить с Антоном в пол-оборота. Сразу видно, синхронистка — умеет несколько дел одновременно.

— Понравилось… наверное… сложно это… И познакомился, да, с мужчиной… Пока не знаю, как получится с ним, — еле выдавил из себя Антон под выжидающим взглядом, чем заслужил только разочарованное «м-да».

Антон и сам понимал, что поступает некрасиво, откровенно сливаясь с разговора, но он чувствовал, что эта история ещё не закончена, пока он не встретился с Верхним снова, теперь без масок и при свете дня, он не мог сказать, удачно все прошло или не очень. Может, окажется, что им без игрового образа и поговорить-то не о чем; или окажется, что у этого Марка вообще зубы кривые… Антон, болтая ложкой в свежеприготовленном борще, пытался придумать, что может пойти не так на свидании, и на каждый сценарий найти выход. Дефекты внешности — да и чёрт и ними, родителей любят не за внешность… Хотя Марк особенно подчеркнул, что Антон красивый, даже очень. По-честному, это льстило, но одновременно и подкармливало сомнения о том, что Антон понравился Марку как ребёнок, а не одно лишь тело с выдающимися мышцами.

Тревога — вечная спутница Антона, она ощущалась как адский зуд где-то глубоко в груди, тугой комок, пережатый до такой степени, что мелко подрагивал, отзываясь на любую мелочь. Не мог он просто подождать, просто расслабиться и просто не брать в голову — в обычном своём состоянии. Если закрыть глаза и погрузиться внутрь себя, забыть, что окружающий мир и даже собственное тело существует, то можно нащупать в голове некий тумблер, который включает взрослость, а вместе с ней и все загоны. Антон боялся пользоваться этим слишком часто и даже во время экшена не смог переключиться полностью, постоянно анализируя и готовясь при любой опасности срочно выныривать… Но как же, черт возьми, это было приятно!

Вопрос идти или не идти на свидание перед Антоном даже не стоял: однозначно идти, вопрос только насколько сильно на нём опозориться. Вариант, что все пройдет гладко, он и не рассматривал — слишком невероятно. Подобрать одежду, придумать, о чем говорить, продумать возможные вопросы Верхнего и сто вариантов ответов на них и так далее, далее, далее — Антон понимал, что к вечеру съест этими размышлениями всего себя под ноль, но остановить этот поток «а что если…?» никак не мог. Слишком приятно было вспоминать прошедшую ночь, но вместе с тем было решительно невозможно не тревожиться из-за будущего, которое могло стать таким же раем, но скорее превратится в величайшую в жизни Антона катастрофу. С подготовкой к свиданию могла бы помочь Саша, но делиться с ней своими сомнениями было в высшей степени неловко. Один раз уже поделился предпочтениями в постели на свою голову.

— Ты совсем не ешь, только ложкой мешаешь, — заворчала девушка, отставляя в сторону собственную пустую тарелку.

— Не хочется… не знаю… — поспешил оправдаться Антон, хотя и сам не мог понять, что с ним. Время обеденное, у него с прошлого вечера во рту ни крошки, но собственное тело кажется ватным и невыносимо далеким, а его нужды и вовсе не чувствуются.

— Кто-то влюбился, — уверенно поставила диагноз Саша с ехидной улыбкой. — Ну расскажи-и-и, ну интересно же, кто он, — заныла она, ёрзая на стуле. Иногда она тоже вела себя как ребёнок, хотя, конечно, чаще как курочка наседка.

— Сам не знаю. Там странные правила, все в масках… За мной в шесть заедет его личный водитель, — нехотя выдавил из себя Антон.

— Личный — кто?! — Саша даже поперхнулась от неожиданности и нервно захихикала, но больше никак комментировать это не стала.

— А чем ты думала, когда покупала билет на вечеринку за двадцатку? Не понимаешь, какие мужчины там водятся? — заворчал Антон немного обиженно, в раздражении начав ещё быстрее молотить ложкой в борще.

— Они не карпы, чтобы где-то «водиться», — быстро вернула придирку Саша. — Я надеюсь, что он не какой-нибудь криминальный авторитет, — добавила она, снова хихикнув.

— Мы не в девяностых. — Сморщился Антон, поднимаясь из-за стола. Он уже понял, что поесть ему сегодня не суждено, желудок от стресса устроил бунт.

Саша проводила его недовольным покачиванием головы и цоканьем, но не стала ничего говорить вслед — Антон мысленно поблагодарил ее за это. Она всегда была приставучей, все должно быть только так, как она сказала, по ее правилам. Чемпионка в бассейне, хозяйка в доме и обычно так же свободно распоряжается жизнью Антона. «Какие могут быть секреты, мы же друзья? Тебе не стоит засиживаться так долго ночью, собьешь режим. И в который раз, просила же не раскидывать свои вещи, соблюдай порядок». Она вела себя почти как мамочка, но всегда чувствовала грань, когда ее забота становилась лишней. В другой ситуации душу бы вынула, но узнала все в мельчайших подробностях, а сейчас по виду Антона поняла, что не время. И слава Богу, Антон теперь сам себя не узнавал.

Ушёл в свою комнату и заперся на замок — во второй, максимум в третий, раз за всю совместную жизнь с Сашей. Отметил, но не придал значения идеальному порядку, который сам Антон, кажется, был попросту не способен поддерживать. У него маленькая комната, даже можно сказать — микроскопическая: узкий стол со старым, пожившим долгую продуктивную жизнь, ноутбуком; справа маленький шкаф для одежды (по правде говоря, Антону для пары спортивных костюмов, джинс и футболок много полок и не нужно), а в шаге напротив кровать, а точнее скорее диван метр восемьдесят, который только и мог встать в длину этой комнаты, но к росту Антона совсем не подходил, приходилось спать на нём вечно в полусогнутом положении. Обычно на диване, стуле и столе (словом, на каждой горизонтальной поверхности) была ещё раскидана одежда, выставлены в ряд бокалы из-под чая и тарелки (оставленные после тех разов, когда Саша не успевала ловить его за рукав и отправлять обедать на кухню), но сейчас присутствовала только стерильная чистота.

Из всего скучного интерьера выбивалась маленькая, величиной с ладонь, красная машинка на столе рядом с ноутбуком. Именно ее Антон первым делом и взял в руки, чтобы успокоить свои эмоции. Покатать игрушку из стороны в сторону, слушая натужный скрип сломанного заднего колеса, понажимать на двери, открывая и закрывая их с мягкими щелчками, погладить большим пальцем царапину на боку — все это мгновенно переключило его из напряжённого взрослого состояния в безмятежное детское. Сначала Антон думал, что его просто успокаивает катание машинки по столу, без какого-либо подтекста. Он и забрал ее из родительского дома, переезжая в Москву, совершенно случайно; она, самая дорогая и красивая, а главное — ярко-красного цвета, просто бросилась в глаза.

Это не мягкая игрушка, которая была бы более очевидной отсылкой к детству, это металлическая машинка с довольно подробными деталями кузова, кажется, какая-то коллекционная модель (хотя вряд ли, кто бы стал покупать ребенку такую дорогую вещь?), но именно она стала самым важным талисманом Антона. Порталом в моменты, когда Антону было спокойно и не приходилось ничего решать. Когда не нужно было ни к чему стремиться и можно безмятежно катать машинку, не обращая внимания на время. В этой маленькой комнатке, крошечной для парня метр девяносто, с машинкой в руках тихо гудя, изображая моторчик, Антон почти мастурбировал. Если в принципе можно было назвать мастурбацией действие, при котором нет и капли возбуждения, но зато удовольствия через край.

Антону порою казалось, что все счастье в его жизни осталось в далеком детстве. Что у взрослого слишком много проблем и обязательств, слишком много забот, чтобы остановиться хотя бы на час. А малышу все можно. И голова пустая. Или наполнена фантазией о том, что на этой красной машине (не иначе мерседесе) ездит на свою важную работу какой-нибудь богач… такой как Марк… Антона выкинуло из состояния ребенка всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы все испортить. Черт.

Со злости Антон сжал машинку, выступающие боковые зеркала врезались в ладонь, и эта боль немного успокоила, заставила переключиться от мыслей на реальность. Антон тихо зашипел, аккуратно поставил машинку на место и посжимал кулак, перебивая боль другими ощущениями. Марк… Антон боялся представлять себе его, чтобы не разочароваться при встрече. В его голове он был размытой тенью, без лица и тела, но зато с теплыми шершавыми руками и мягким голосом. Его идеальный папочка… Антон просто надеялся, что Марк не осмеет его за эти желания. Вроде ему тоже понравилось, но вдруг… Вот эти противные «вдруг» атаковали его со всех сторон, словно пчелы. Жалили в самое больное.