Январь. Наши дни.

Утро первого января пахнет порохом. Всегда. Все, что осталось от сотен хлопушек, петард и фейерверков. Неотъемлемая часть праздника, чтоб его. Хорошо бы, порох всегда использовали только для таких целей. Фейерверки выглядят куда приятнее, чем дырки от пуль. Увы, люди ценят красоту меньше, чем способы эффективного истребления друг друга. И едкий запах вызывает совсем другие воспоминания.

Он выбросил окурок, захлопнул шлем и выжал газ до упора. Пустой город казался вымершим. Ни людей, ни машин. Жители отсыпаются после бурной праздничной ночи. И далеко не все проснуться. Кто-то обожрался до углеводной комы, кто-то упился до потери сознания и задохнулся во сне, кто-то замерз до смерти на улице, так и не добравшись до дома. И это не считая пьяных драк и жертв несчастных случаев. Но эти — не его забота. Он забирает только умерших во сне и не приходя в сознание. От старости, от болезни, от удушья, от конской дозы снотворного, на операционном столе или в реанимации, от голода. И работы у него всегда выше крыши. А тут еще этот дурацкий праздник.

День подбирался к полудню, когда он свернул на неприметную тихую улицу и с трудом сдержал злобный рык. Мечты о чашечке кофе и приятной компании рассыпались подобно конфетти. У входа в любимый бар, перегородив собой почти всю улицу, зловеще алел вусмерть тюнингованный «Хаммер». А на капоте живописно расположился рыжий парень в военной форме и темных очках-авиаторах, с сигарой в зубах и здоровенным револьвером в набедренной кобуре. Этакий диктатор банановой республики.

— Только этих и не хватало для полного счастья, — тихо пробурчал Тод, паркуясь и снимая шлем. — Как будто мало было одной чокнутой. Теперь явилась и вторая. И этого психа с собой приволокла. Куда ж без него?

— Судя по взгляду, ты нам не рад, — рыжий выпустил струю вонючего сигарного дыма. — Я так и думал.

— Здесь, вообще-то, пешеходная улица.

— Тебе же это не мешает. Или смертные принимают твою клячу за велосипед? Столько лет прошло, а ты все играешь в Бледного всадника. И когда уже начнешь думать о комфорте? Не своем, так своих пассажиров.

— Считай меня ретроградом. — он любовно похлопал мотоцикл по матово-серому баку. — Лучше ответь, какого хрена вы тут забыли? Зачем приперлись?

— Фи, как грубо! — рыжий спрыгнул с насеста, подошел вплотную и с вызовом взглянул Тоду в лицо. Насколько это было возможно при взгляде снизу вверх. Он был ниже почти на две головы. — Где хотим, там и тусим. Ни перед тобой же отчитываться. Мы с тобой на одном уровне.

— Вот тут бы я поспорил, — он неспешно достал сигареты и закурил. — Я на одном уровне с ней, — короткий кивок в сторону машины, — а не с тобой. Кстати, где твоя… хмм… госпожа? Решила кофейку попить, а тебя оставила караулить тачку? Похоже, она тоже не считает тебя равным. Как и раньше.

Рыжий кипел от ярости. Конопатое лицо покрылось красными пятнами, кулаки сжались. Он сорвал темные очки, явив собеседнику ярко-голубые глаза с черными точками зрачков и очень стильный шрам через правую бровь. Казалось, еще секунда и он пустит кулаки в ход.

— А ты, как и раньше, не умеешь выбрать правильную сторону. — процедил он сквозь зубы, — Все время забываешь, где и с кем твое место. И что ты нашел в этих смертных? Урод дефективный!

— Мальчики, не ссорьтесь! Мы же одна семья.

Роскошная женщина в алом брючном костюме и наброшенной на плечи черной шубке выплыла из дверей бара, мерно цокая каблуками. Она, как и ее спутник, была рыжей. Но если волосы низкорослого диктатора походили на дикий огонь, то ее строгую гладкую прическу будто бы залили кровью. Для полноты образа не хватало разве что армейской фуражки и плетки в руках. Она лениво тянула гласные, создавая иллюзию спокойствия и расслабленности.

— Привет, братишка. Скучал по мне? — женщина небрежно отодвинула рыжего, кокетливо заглянула в глаза.

В ее по-кошачьи желтых глазах плясало пламя. Пламя Войны. Еще одна из всадников и ее личный Жнец решили наведаться в его тихую гавань. Зачем?

— Вам здесь что, медом намазано? — он невольно отодвинулся. — В прошлом году мелкая зараза явилась, теперь ты. Решили устроить семейный слет? Не хватает только четвертого.

— Малышка Чума приходила? — Война изобразила удивление. — Как жаль, что мы разминулись. Могли бы отлично провести время вместе.

— Спасибо, не надо. Да и вам уже пора. Надеюсь, в баре ты никого мимоходом не убила?

— Экий ты неприветливый. — она достала из золотого портсигара тонкую сигариллу и рыжий тут же возник рядом с зажигалкой. — Они определенно на тебя плохо влияют. Этот божок на редкость неприятный тип, скажу я. И ужасно заносчивый. Ну ничего, и на него управа найдется. Но задерживаться здесь мне совершенно не хочется. Мне здесь явно не рады.

— Не удивлен. Даже не знаю, есть ли такое место, где кому-то из нас будут рады.

— Ты удивишься, узнав, как много в мире таких мест, — она направилась к машине, рыжий жнец открыл пассажирскую дверь, а сам уселся за руль. — Не скучай, братишка, еще увидимся. Я всегда рядом.

Красный монстр скрылся из виду. Тот, кого называют Смертью, докурил сигарету, глядя вслед непрошенным гостям. Интересно, что такого сказал ей Янус? Эту роковую красотку не так-то просто убедить уйти.

— Если все твои коллеги такие, — с порога огорошил его Ян, — то я понимаю, почему они считают тебя ущербным. У этого парня взгляд маньяка.

— И не только взгляд. Он настоящий фанат своего дела. Придумал большую часть орудий для эффективного умерщвления живой силы противника. Будь у нас план, он бы с удовольствием его перевыполнял. Конченный псих.

— Эт уж точно. Ворвался, наорал, принялся чего-то требовать. Дамочка на его фоне просто сама любезность. Хотя и совершенно не в моем вкусе. Кофе или чего покрепче? Видок у тебя тот еще, скажу я.

— Знаешь, а давай чего покрепче. — он достал из кармана ключи от байка и положил на стойку перед Янусом. — Только это у меня забери. Знаю я твои зелья: потом в башке туман и тянет на подвиги. А я пока не готов свернуть себе шею по глупости.

— Понимаю. Должен же в вашей семье быть хоть кто-то здравомыслящий. Да и Яна не обрадуется, если ты из-за меня покалечишься. Кстати, всегда было интересно: а жнеца вообще можно убить простыми человеческими способами?

— Не знаю, не проверял. И как-то не тянет, — пожал он плечами. — Если пораниться, кровь идет и шрамы остаются. Ну и боль я вполне себе чувствую. От серьезных травм создатели пока миловали. А ты с какой целью интересуешься?

— Хочу знать, как от тебя избавиться, если Яне с тобой будет плохо, — без тени улыбки ответил Ян и через пару секунд молчания продолжил: — Шучу. Просто интересно, что будет, если при следующей встрече с твоим коллегой я захочу пырнуть его ножом или разбить о голову бутылку.

— Кстати об этом, — он принял из рук Яна горящий шот с многослойным коктейлем, проглотил залпом и поморщился от льющегося в глотку жидкого огня. — Что ты сказал Войне?

— Ну, знаешь… — Ян многозначительно прищурил глаза.

— Доброе утро! Или уже день? — в дверях стояла Надя, девушка с недавнего времени рулившая заведением днем. Тод слышал про нее от Оле, но личной встречи избегал. Теперь понимал, что зря. — С Новым годом!

— Привет! Ты вовремя! — Ян тут же сменил тему разговора. — Я как раз снял кассу, так что принимай пост.

— Ок! Только переоденусь!

Девушка скрылась в подсобке. Ян проводил ее взглядом и сделал вид, что напрочь забыл о разговоре. Тод решил не настаивать.

— Извини, — потупился Ян, — Не думал, что ты заедешь так поздно. Она и так пришла позже обычного.

Он небрежно махнул рукой, достал сигареты и дождался, когда Ян выдаст ему пепельницу.

— Можешь не извиняться. Лучше, расскажи, где ты это чудо раздобыл? Не думал, что в нашем Городе такое водится.

— Ты это про Надю? — удивление Яна было искренним. — Случайно на улице встретил. Смешная вышла история, конечно. А что с ней не так? Девушка как девушка.

— Только не говори мне, — он уставился на всеведущего демиурга с легким недоумением, — что считаешь ее человеком. Не поверю. От нее же Городом за версту несет. И магией.

— А я-то все думал, чего меня к ней так потянуло и захотелось держать поближе! Прямо родственную душу обрел. И Яна тоже ничего не поняла. Похоже, — Ян задумчиво сверлил взглядом дверь подсобки, — мы не столь мудры, как ты думаешь.