Март. Наши дни.

— Хреновая идея. — он с наслаждением затянулся и выпустил в ночное небо облако табачного дыма. — Такая доза снотворного тебя почти наверняка убьет. Точнее, наверняка, с учетом безлюдности сквера в это время суток.

— Вы это мне? — парень, застывший у перил смотровой площадки затравленно вертел головой.

Совсем мальчишка. Чуть волнистые рыжие волосы, потертые синие джинсы, ветровка с модным принтом, дорогие зимние ботинки. Типичный представитель зумеров. Решивший завершить свой путь самоубийством. И две смерти, перекрывшие одна другую. Словно кто-то сделал запись поверх уже отснятой кинопленки. Мешанина из образов, от которой заболела голова. Он такое видел в первый раз, хотя и знал причину этого явления — несбывшаяся смерть. Точнее, смерть, которой не должно было случиться. Что же натворил этот пацан? А точнее, что с ним сотворили?

— А ты видишь здесь кого-то еще? — тот, кого называют Смертью, умело скрывался в тенях за спиной своей жертвы.

— Я вообще почти нифига не вижу! — огрызнулся парень и добавил полушепотом: — Точнее, вижу не то, что нужно.

— И поэтому решил нажраться таблеток, прибавив мне работы?

Они стояли на смотровой площадке с видом на море на окраине маленького ухоженного парка. В хорошую погоду отсюда открывался потрясающий вид, но небо, как назло, затянули тучи и вода внизу напоминала чернильную лужу на полу в темной комнате. Да и ветер с моря не добавлял удовольствия от созерцания пейзажа: пробирал до костей, швырял в лицо мелкую водяную пыль с соленым привкусом и запахом тухлой рыбы. Отличная ночь, чтобы умереть, просто, блин, идеальная!

Парень девятнадцати лет от роду сжимал в одной руке горсть снотворного, а в другой — бутылку водки и пялился в темноту невидящим взглядом. Тот самый уникальный человек, которого так хочет получить Шаман. Человек, которого он должен отговорить от самоубийства, нарушив главное правило жнецов: никогда не вмешиваться в ход истории.

— Слушай, мужик, — парень продолжал пялиться в темноту, — Шел бы ты своей дорогой, а? Тебя сюда не звали и никто не просил меня спасать.

— А вот тут ты ошибаешься. — он отшвырнул окурок и тот рассыпался пеплом прямо в полете. — Звали и просили. Кое-кому дорога твоя жизнь. Настолько, что он заставил меня ее сохранить. Подлым обманом, между прочим, заставил.

— Да кому я нафиг нужен! — огрызнулся парень. — Слепой шизофреник с глюками. Любящим предкам на меня плевать, а девушка бросила как только проблемы со здоровьем начались. Стерва эгоистичная! Так что ты мне зубы не заговаривай. Я уже все решил.

— Глюки, говоришь? — он осторожно, без резких движений, подошел к перилам и встал рядом с парнем на расстоянии вытянутой руки. — Дай угадаю: видишь то, чего быть не может? Некоторые люди кажутся тебе чудовищами, по улицам бродят непонятные жуткие твари, двери возникают прямо в пустых стенах и так же внезапно исчезают? А может ты еще и голоса слышишь? Плюс к этому стремительно падает зрение, а врачи лишь пожимают плечами и списывают все на травму головы?

— Откуда ты все это знаешь?! — парень резко развернулся к нему лицом и в ужасе отшатнулся. — Твою мать! Ты кто такой!

— Можешь называть меня Смертью. — ухмыльнулся он.

Он прекрасно знал, что увидел потенциальный заклинатель духов: человеческий скелет, облаченный в балахон, будто сотканный из черного дыма. И холодный зловещий свет в пустых глазницах. Слегка устаревший, давно не используемый, но отлично узнаваемый облик жнеца. Облик, который способен увидеть лишь тот, кто одной ногой в загробном мире. Как же давно он его никому не показывал? Лет четыреста точно.

Минута и видение рассеялось. Парень потряс головой, явно думая, что снова словил глюк. С перепугу он выронил таблетки и бутылку. Считай, полдела сделано. Осталось закрепить результат.

— Понравилось? — спросил он, дружелюбно улыбаясь белому как свежий снег парнишке.

— Это какого черта сейчас было? — прохрипел тот. — Ты че, реально Смерть?

— Реально. Более того, я пришел за тобой. И по-хорошему, должен был просто дождаться, когда ты тихо окочуришься на лавочке, а не вести беседы о вреде снотворного. Но один хитрый дядька очень хочет взять тебя в ученики. И поэтому я нарушаю правила. Совершаю, так сказать, должностное преступление. По голове меня за это не погладят. Так что давай хотя бы ты не будешь доставлять проблем?

— Ну так не нарушай. — парень пожал плечами и полез в карман ветровки за оставшимися таблетками. — Сядь в тенечке, подожди. И все будут счастливы.

— Я бы рад, но не могу. — он снял перчатку, демонстрируя клеймо на ладони. — Видишь эту закорючку? Это духовная черная метка. Как у пиратов. Если я тебя не приведу, обманутые духи меня сожрут. Ну или не меня, а тех, кто мне дорог. Так что давай без фокусов. Не заставляй меня тащить тебя в оковах поперек седла. И вообще, неужели ты не хочешь узнать, что с тобой происходит и как с этим жить?

— А ты, типа, знаешь? — недоверчиво прищурился парень.

— Знаю. Ты не сошел с ума. Это не шизофрения и не последствия перенесенной травмы. — он достал сигарету и щелкнул пальцами, создав язычок синего пламени. Дешевый фокус, но эффектный. — Просто ты почти умер, уже перешагнул порог на ту сторону, но в последний момент вернулся. Точнее, кто-то тебя вернул. И теперь ты живешь как бы в двух мирах сразу: в мире живых и в мире духов. И видишь оба этих мира одновременно. Из таких ребят отлично получаются заклинатели духов, а проще говоря шаманы. Правда, человеческие глаза с этим плохо справляются. Поэтому ты слепнешь. Но это не проблема, если знать, чем заменить глаза. Я отведу тебя к тому, кто знает. Он научит.

— Звучит как бред.

— Правда часто звучит как бред. Сигарету хочешь?

— Тоже потусторонние? — усмехнулся парень.

— Нет, самые обычные. — он пожал плечами, протягивая пачку. — В круглосуточном у дома покупаю.

— У тебя есть дом?

— Квартира. Съемная. Мне тоже нужно где-то жить. Спать, мыться, есть, стирать носки.

— Не знал, что Смерти нужно мыться и стирать носки. — брови парня стремительно поползли куда-то на макушку. Он потянулся за сигаретой.

— Вот видишь, как многого ты не знаешь.

— И ты готов мне все рассказать? — будущий шаман неумело закурил.

— Не я. Тот, кто будет тебя учить. Если, конечно, ты перестанешь маяться дурью и пойдешь со мной.

— А может это все расплата за мои грехи? — парень вдохнул дым и тут же закашлялся. — Я ведь тот еще козел, если подумать. — продолжил он отдышавшись. — Вечно влезаю в неприятности и других за собой тащу. Будь у меня ангел-хранитель, ему бы молоко полагалось за вредность. Я ведь и по башке получил по собственной глупости. Точнее, из-за собственной борзости. Из-за меня чуть друга не убили. Правда, я его собой закрыл. Сам не знаю, что на меня нашло. Будто кто-то другой меня в тот момент контролировал. До сих пор не понимаю, что тогда со мной случилось. Может мне и это объяснят?

Он кивнул и в упор посмотрел на парня. Тот на секунду завис, встретившись с ним взглядом. Ну да, тот самый гипнотический взгляд жнеца. Последний аргумент, чтобы подкрепить решимость пациента. Но он прекрасно видел, что в этом уже нет необходимости. У Шамана будет ученик. А что за это будет с ним? Он перевел взгляд на море под ногами: на воде плясала золотистая полоска. Тучи разошлись и полная луна висела в небе спелым апельсином. Янка режет такие на кружочки и сушит в духовке. Иногда он таскал их из банки на стойке и закусывал горький кофе. Янка так смешно на него ругалась и шлепала по рукам. Интересно, кто сегодня за стойкой? Он не успел заехать в бар перед сменой. Хорошо бы наведаться утром. Если позволят.

Утро выдалось на редкость противным. Ясным и по-зимнему морозным. Весна не спешила сменить на посту сестрицу. И солнце не грело, а только слепило глаза. Ему пришлось прищуриться, чтобы разглядеть фигуры, возникшие на его пути. Трое в долгополых черных рясах с капюшонами. Без сомнения жнецы, но кто конкретно не понять под облачением. У одного в руках оковы, у двух других — ритуальные косы. Вот и конвой. А пафосу-то сколько!

— Ты нарушил правила. — сказал один.

— Вмешался в судьбу человека. — продолжил второй.

— Тебя будут судить. — закончил третий и протянул ему наручники.

Оле на его месте начал бы оправдываться. Доказывать, что он не верблюд, переводить стрелки, требовать «своего авокадо» и стараться превратить все в фарс. Может даже попытался бы сбежать или полез в драку, как он это умеет. Он в красках представил себе эту картину и невольно улыбнулся, чем вызвал тихое «Хмм?» жнеца с оковами. Будь здесь Оле, возгласы были бы куда громче. Возможно, даже нецензурные. Хорошо, что его здесь нет.

Он не стал сопротивляться. Вытянул вперед руки, позволил защелкнуть на запястьях замки и скрестить перед грудью лезвия кос, хищно сверкнувших на ярком солнце. Свободный жнец провел рукой по боку мотоцикла и серебристо-серый конь нервно встал на дыбы под взглядом чужака. Жнец спокойно поймал уздечку и подвел жеребца к их живописной группе. Больше они не сказали ни слова. Только Тьма поглотила весь мир, когда они сделали шаг в пустоту преисподней.