Лучи солнца лениво проходили сквозь остекление кабины пилотов и грели своим теплом весь экипаж самолёта, плывшего по голубому, в тот день почему-то совсем безоблачому, небу. В кабине царила тишина, штурман лениво чертил что-то на карте, командир дочитывал очередной детектив, бортинженер уставился взглядом в приборную панель, его взгляд был настолько проницательным, что казалось из любой битвы взглядов он выйдет безоговорочным победителем. Второй пилот Дима глядел в окно, будто он хочет выползти из этой кабины и пройтись по небу. Увы, но покидать рабочее место раньше времени нельзя. Тишину изредка прерывал шум набегающего потока воздуха и голоса экипажей в эфире. Самолёт Ту-154 продолжал свой полёт, съедая топливо с таким рвением, словно ребенка пустили к столу с конфетами. Долгое молчание нарушил штурман:
- Дим, возьми чуть правее на курс один-четыре-ноль. И кстати, как там твоя Алинка-то?
- Есть курс один-четыре-ноль. Никак, поссорились уж как три месяца – нехотя ответил второй пилот.
- Ты хоть писал ей после этого? – штурман продолжал наседать на мозги и без того грустного Димы.
- Ну-у-у-у-у-у… Да… На e-mail. Предложил встретиться, дата, место и время. Прождал 6 часов, а она так и не пришла – начал тонуть в печали пилот.
Штурман, как всегда пытаясь пошутить над зелёным лётчиком, никак не отвязывался:
- E-mail? Мы что, в нулевых что-ли? Ты бы ещё на Аську написал! – сказал он с ухмылкой и короткой насмешкой, которую поддержал бортинженер.
- Ну да… Это единственное место… Где она меня не заблокировала… - последнюю фразу пилот сказал с ломающимся голосом, слово начнет рыдать навзрыд, но никто из экипажа не заметил этого. К его глазам подступили слёзы, наверное, смотря в глаза Димы на тот момент, можно было бы увидеть своё отражение, словно в самом чистом зеркале. Командир заметил этот грустный факт.
Командир Владимир Иванович прервал глупые насмешки:
- Ну всё! Хорош, лучше бы делом занялись, нам скоро снижаться…
Командир всегда поддерживал подколы в сторону Димы, а в этот раз не стал. Наверное, он увидел во втором пилоте себя. А может, ему просто стало его по-человечески жалко. Ведь каким бы ты классным лётчиком не был, на каком бы классном самолёте не летал – душе всегда нужна будет любовь. Даже если ты где-то на высоте двенадцати километров над землёй.
Колёса шасси с дымом коснулись поверхности взлётно-посадочной полосы и самолёт стал тормозить. Сбросив скорость и срулив с полосы командир резким, будто он заряжает артиллерийскую пушку, движением левой руки открывает левую форточку. В кабину заползает свежий, с нотками керосина, гула двигателей, воздух. Штурман сделал глубокий вдох, словно он только что пробежал полумарафон, а бортинженер, облокотив свою голову об правую руку, тоскливо смотрел на стоящие рядом самолёты. Их самолёт приземлился в международном аэропорту “Пулково”.
Экипаж, блистая кокардами на фуражках, вышел из терминала и направился в отель.
В номере отеля было тихо. Да так тихо, что Диме казалось, будто он один в этом мире и больше нет никого. Спокойствие и умиротворение прервал телефонный звонок.
- Да, командир? – сказал, взяв трубку, Дмитрий.
- Дим, мы тут экипажем на Невский проспект решили выбраться, ты с нами? – сказал командир голосом, полным энтузиазма.
- Нет, Владимир Иванович, у меня ещё есть одно дело – отказывался второй пилот.
- Ну, моё дело предложить, смотри сам, конечно – немного расстроился командир.
“Ага, Невский проспект… Мне на Петроградскую надо…” – вскочил Дима. Он быстро вышел из номера и направился в метро. Ах, Питерское метро, так много народа, разного, кто-то спешил на работу, кто-то с неё возвращался, кто шёл к девушке, а кто шёл с расставания, захлёбываясь слезами. Все были по-своему индивидуальны и никто не похож друг на друга…
Да, действительно, вокруг так много людей, хоть и внешне бывают люди схожи, но у каждого своя боль в душе. Конечно, вы скажете, что у вас всё хорошо и я сделаю вид, будто я Вам поверил. Но каждый раз, говоря: “Я в порядке, спасибо” или же “У меня всё супер!” не забудьте сказать мне имя того человека, по которому ревёт ваша душа. Я то всё знаю. Улыбка – это маска.
“Станция метро “Петроградская”” – сказал нежный женский голос.
“Моя остановочка” – подумал Дима. И тут же добавил: “Наверное, у неё голубые глаза. И волосы пахнут персиками. А улыбка ослепляет не хуже солнца”.
Выйдя на улицу Дима уверенно пошагал в сторону Троицкого моста. Он шёл. Шёл мимо людей, но в толпе искал лишь одну. Уверяю вас, он узнал бы её по одному уху. Где же она? Глаза бегали по людям, может быть она? Нет, она слишком низкая. Тогда может быть вон та в синем платье? Не тот цвет волос. С каждым похожим человеком он наполнялся надеждой, что это всё-таки окажется она. Но её не было. Он словно катался на качелях: то наполнится надеждой, то погрузится в разочарование.
“Да уж… И на что же я надеюсь? Она была то в этом городе всего раз” – размышлял второй пилот.
Дима уже три месяца искал её в толпе. Даже в тех городах, где она и быть не могла. В каждом городе, в который он прилетал. От неё осталась только фотография и чек с датой их знакомства: в тот день Дмитрий зашёл в банк, активировать карту, а в итоге сохранил бумажку с заветной датой. Даже если бы Вы предложили ему один миллиард рублей взамен на этот чек, уверяю вас, он бы не согласился. Ведь это было для него самое дорогое, что у него есть. Поймите, вы можете быть бесконечно материально обеспеченным человекам, кататься на “Бентли”, иметь на счету миллионы, но какой с них толк? Что толку с миллиона, если за него нельзя купить любовь важного тебе человека? Настоящее богатство – когда тебя ждут и любят. Это за деньги, увы, не купить.
Вечерело. Теперь Дима шёл не один – с ним была его тень. Он взглянул на часы, тиканье которых вносило то ли успокоение, то ли тревогу, и призадумался: “Скоро вылетать обратно… пойду-ка я в отель”. Второй пилот направился в свой номер, тихо шагая по суетливым улицам Санкт-Петербурга и постоянно перебирая разнообразные мысли в своей голове.
Взлет из аэропорта “Пулково” был произведен достаточно быстро, несмотря на большую загруженность воздушной зоны. Уже после взлёта экипаж обсуждал различные эксклюзивные приобретения в командировочном Питере, всячески шутил и смеялся. И только Дима отстранённо от экипажа глядел в окно, на закате плыли облака, которые были похожи на сладкую вату, которую купила тебе мама в парке. Дима глядел в облака и думал только об одном: “Когда же она мне напишет?”
1
Если нам суждено быть вместе – ты придёшь.