Когда лорд Волдеморт вернулся домой, в поместье Малфоев, которое нельзя было назвать домом, но для краткости — можно, он первым делом заперся в выделенном ему кабинете — своём, нет, нет, — с коньяком. Как ни странно, кое-что человеческое было ему не чуждо.

Нагайна подползла к его креслу и стремительным змеиным броском оказалась у него на коленях, почти что по-кошачьи.

Она всегда так делала, но…

Что-то было не так.

Нагайна открыла рот, как будто бы зевала. На самом деле Волдеморт знал, что змеи не зевают, а рот они открывают по разным другим причинам, но…

Теперь он не мог точно понимать сразу, почему она открыла рот.

Она его нюхает. Ей плохо? Она просто вправляет челюсть, потому что только что поела?

Он не знал.

Вот что было не так.

Он не почувствовал краем сознания, как обычно, что она собирается прыгнуть ему на колени. Он не чувствовал её вообще — а ведь с тех пор, как она стала его крестражем, он всегда краем сознания видел, где она и что с ней.

Что-то было не так с крестражем.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он у змеи первым делом.

Ему надо было знать, не плохо ли ей и не отразилось ли на ней это «что-то не так с крестражем».

— Я вполне нормально. Хозяин, ты не заболел? Ещё и девушкой пахнешь.

— Её зовут Астра, — машинально поправил Волдеморт. — Почему ты спрашиваешь, не заболел ли я?

— Потому что ты спрашиваешь, как я себя чувствую. Лет пятнадцать, а то и больше, такого от тебя не слышала.

— Я был мёртв.

— Меньше, чем пятнадцать лет.

На самом деле, она была права. Он привык думать о ней, как о ценной вещи. Очень ценной вещи, но…

Но у вещей не спрашивают, как они себя чувствуют.

Но сейчас что-то изменилось. Он точно знал, что ему важно знать, как она себя чувствует.

И не только из-за крестража.

Но крестраж был не менее важен.

— Я не заболел. А вот с крестражем в тебе что-то случилось.

— А… — змея успокоилась. — Ну так проверь.

Он взял палочку и честно проверил.

И Нагайна крестражем не была.

Она была просто обычной змеёй. И всё.

Он в панике проверил, куда делся кусок души — но нет, он был в нём. Внутри него.

Хорошо. Хоть то хорошо.

***

Жизнь Астры никогда нельзя было назвать нормальной.

Сначала в детстве над ней всё время издевались дядя с тётей и кузен, а с ней самой всегда происходили странные вещи — и за странные вещи её гнобили ещё больше.

Потом к ней пришёл странный великан и отвёл её за руку в мир магии — и сказал ей, что она волшебник. И назвал её Гарри Поттером. Она не спорила. Она боялась, что иначе её вернут обратно к дяде и тёте, и не будет ей никакой магии, никакой волшебной школы.

Потом она приехала в волшебную школу, и её вызвал директор Дамблдор и долго объяснял ей, почему она Гарри.

Перед тем, как она родилась, было произнесено пророчество. Пророчество о Тёмном Лорде — Тёмном Лорде Волдеморте, который убил её родителей — и о герое, который должен будет его победить.

Под пророчество подходил её новый однокурсник Невилл Лонгботтом. Но все — и его родители, и её родители, и директор Дамблдор, и все, кто вместе с ними боролся с Волдемортом — знали, что он убьёт Невилла, как только узнает об этом. И знали также, что он узнал об этом. И тогда они решили защитить Невилла и направить лорда Волдеморта по ложному следу. Родители Астры решили взять удар на себя и рассказали всем, будто бы у них родился мальчик — Гарри Поттер. И по плану они должны были спокойно сидеть под фиделиусом, и ни о чём не беспокоиться, потому что под фиделиусом их найти было бы невозможно. А Невилла решили защитить по-другому. Фиделиус считался более сильной защитой, и поэтому Волдеморт должен был думать, что герой пророчества — Гарри Поттер. И в бессильной ярости пытаться его найти и убить, но не быть на это способным.

Но всё вышло не так, как они планировали. Родителей Астры предал их друг Питер Петтигрю — и лорд Волдеморт нашёл их. А родителей Невилла нашла и запытала до безумия Пожирательница Смерти Беллатриса Лестрейндж.

Астра выжила после нападения. Неизвестно, как, неизвестно, почему — но выжила. А Волдеморт не выжил. Непонятно, как.

И она стала победителем Тёмного Лорда Волдеморта Гарри Поттером — потому что вести разлетелись раньше, чем кто-либо успел дать опровержение.

А потом опровержение давать и вовсе не стали.

Потому что в пророчестве была строчка о том, что Волдеморт отметит своего победителя как равного себе — и он отметил Гарри Поттера как равного себе, когда поверил, что это он — герой пророчества, когда пришёл к нему, — даже несмотря на то, что Гарри Поттера не существовало.

И поэтому директор Альбус Дамблдор, главный противник Волдеморта в этой войне, запретил кому-либо рассказывать миру о том, что Гарри Поттера не существовало.

А сама Астра тем временем попала к своим дяде и тёте. И там начались её долгие годы ада, потому что там её ненавидели. И там она лет до пяти не знала даже собственного имени. И там выяснилось, что она даже не Поттер, а Эванс, потому что брак её родителей не был зарегистрирован нигде, кроме министерства магии.

И там она росла, пока в одиннадцать лет не узнала о магии и не пошла в школу — где директор Дамблдор уговорил её продолжать зваться Гарри Поттером, чтобы иметь возможность уничтожить убийцу её родителей.

И она согласилась.

И на долгие годы она стала Гарри Поттером.

О том, что она девочка, о том, что она Астра, знали профессор Дамблдор и профессор МакГонагалл. Но это не помешало им поселить её с мальчиками и игнорировать её просьбы о переселении. Об этом знал профессор Люпин на третьем курсе — но он не сделал для неё ровным счётом ничего.

У неё не было ничего. У неё не было друзей, потому что её друзья дружили с Гарри Поттером, а не с Астрой Эванс. У неё не было никого близкого. Никто не знал Астру Эванс, все знали только Гарри Поттера. А те, кто знал, что она — Астра Эванс, либо хотели видеть её Гарри Поттером, либо не хотели видеть её вообще.

И тут вдруг она внезапно встретила мужчину, который хотел бы написать Астре Эванс. Который хотел пообщаться с ней. С ней, а не с Гарри Поттером.

Возможно, он мог бы стать ей… кем-то.

Ей — Астре Эванс, а не Гарри Поттеру.

Она должна была заинтересовать его.

Она не собиралась его терять.