«Привет, Астра.

Это твой Эстер. Как я и обещал, я пишу тебе, и я хотел бы снова встретиться с тобой. Как ты смотришь на то, чтобы завтра в шесть вечера прогуляться со мной по Лондону (маггловскому и магическому), если у тебя есть время? Если тебе это кажется хорошей идеей, то я бы забрал тебя в шесть с того же места, где мы в прошлый раз расстались. Можешь сама выбрать программу нашего вечера.

С надеждой на положительный ответ, Эстер»

Астра обрадовалась, чуть ли не попрыгала по комнате, тут же написала положительный ответ, стараясь быть не очень радостной в своём письме, и пошла угрожать тёте, чтобы выбить из неё деньги на приличное платье, потому что вся её одежда была мужская, а все деньги её были магическими.

***

Астра стояла ровно в том же месте, где они с Эстером расстались, только отойдя немного, чтобы он не аппарировал прямо в неё.

Эстер появился внезапно. Сразу же подошёл и поцеловал ей руку.

— Не надо меня так, — усмехнулась Астра, чтобы скрыть смущение. — Если ты хочешь меня очаровать, то я уже очарована.

— Напротив, это я очарован прекрасной дамой, — улыбнулся он. — И выражаю своё очарование, как могу. Ну что, аппарируем в Лондон?

— Аппарируем, — согласилась Астра, беря его за руку.

Они оказались в Косом переулке, недалеко от прохода в Лютный.

— Какие у нас планы, моя прекрасная леди?

— О, ну, я думаю, нам стоит погулять по паркам маггловского Лондона, а потом, если у нас останутся силы, посидеть где-нибудь в кафе, только лучше в магическом, потому что у меня из денег только галлеоны.

— Неужели прекрасная дама думает, что я за неё не заплачу?

— Мой благородный рыцарь, но мы же едва знакомы!

— Поверь мне, звезда моя, я далеко не беден. И я буду оскорблён, если дама на прогулке со мной будет платить за себя сама.

— Почему звезда?

Они неспешно пошли в сторону выхода в маггловский мир.

Астру никто не узнавал, и это было редкое счастье — наконец-то не быть знаменитым Гарри Поттером.

— Потому что Астра.

— Но тогда ты тоже звезда.

— Если хочешь, ты вполне можешь меня так называть.

— Хорошо, звезда моя.

Шрам Астра всегда замазывала тональником, когда становилась девушкой — и её     совсем-совсем никто не мог узнать.

Какое же это было счастье.

— А чем ты занимаешься? — спросила его Астра.

— Сложный вопрос. Я очень долго болел, был практически прикован к постели, ничего не делал. А сейчас выздоровел, понемногу восстанавливаю семейный бизнес — к счастью, у меня теперь есть и силы, и возможности.

Про болезнь спрашивать было невежливо, поэтому Астра только вздохнула.

— Сочувствую… Но теперь у тебя всё хорошо?

— Да, всё отлично. У меня, к сожалению, есть противники, но всё под контролем.

Она, вообще-то, спрашивала касательно болезни, но ладно.

— Это хорошо.

— А ты на каком курсе? Сколько тебе лет? Я так и не уточнил.

— Мне пятнадцать. Я на пятый перехожу. Если ты положил на меня глаз, то я ещё слишком маленькая! — Она шутливо погрозила ему пальцем.

Он фыркнул.

— Ничего, два года — это не слишком долго. Хотя возраст согласия же в шестнадцать… значит, год.

— Какой ты законопослушный.

Флиртовать с Эстером было приятно и совсем не напрягало. С Эстером вообще было легко — с ним отступали все мысли о том, что Волдеморт возродился, о том, что Гермиона и Рон ей не пишут, о том, что никто ей не пишет, о том, что ни от кого нет новостей. Она просто флиртовала с Эстером, веселилась и отдыхала. И больше ничего в этот момент ей не было нужно.

Было хорошо.

— Да, законопослушнее не найти, — усмехнулся Эстер. — А на каком ты факультете?

Астра поморщилась.

— Гриффиндор.

Эстер, конечно же, уловил её недовольство.

— Тебе не нравится учиться на Гриффинлдоре?

— Да нет, меня всё устраивает… Хотя лучше бы, конечно, Рейвенкло или Хаффлпафф. Просто… это сложно.

Она имела в виду то, что на самом деле Астра Эванс не училась ни на одном из факультетов Хогвартса, но Эстер понял её по-своему.

— Да, гриффиндорцы довольно неприятные. Не имеют никакого понятия о личном пространстве, а ещё и сами необразованные, и другим учиться не дают. — И, несмотря на всю свою любовь к Гриффиндору, Астра была полностью с этим согласна. — А почему не Слизерин?

— А они не лучше. Невоспитанные, издеваются, ведут себя хуже, чем маггловская шпана. Нет, я понимаю, что они гриффиндорцев не любят, и со всеми остальными ведут себя лучше — но не любить гриффиндорцев можно прилично как-нибудь, и гадости делать не на уровне маггловской шпаны. Многие из них, к тому же, аристократы…

Эстер нахмурился.

— А вдруг себя совсем не как аристократы?

— Да. Совсем не как аристократы.

— Звучит паршиво, — согласился он. — А почему ты на Гриффиндоре? Шляпа не дала тебе выбора?

— Нет, дала. Между Слизерином и Гриффиндором. Но я тогда впервые попала в магический мир, и первым же делом услышала про Слизерин и Слизеринцев много гадостей. И умоляла Шляпу не отправлять меня на Слизерин.

Они свободно прошли через «Дырявый котёл» и оказались на маггловской улице Лондона.

И пошли в парк, как и сказала Астра.

— А почему Шляпа предлагала тебе Слизерин, если ты магглорожденная? — удивился Эстер. — То есть, я понимаю, что магглорожденные тоже могут попасть на Слизерин, но это такая редкость, что случается чуть ли не раз в столетие.

Астра вздохнула.

— Так я не магглорожденная. У меня мама магглорожденная, а папа чистокровный. Просто они погибли, а меня воспитывали мамины маггловские родственники, которые ненавидят магию. Вот они мне ничего и не рассказывали. Я до одиннадцати лет думала, что мои родители в автокатастрофе разбились.

Эстер вздохнул, совсем как она, когда он сказал про болезнь.

— Сочувствую. Правда. А как они погибли? На самом деле.

— Волдеморт убил.

Эстер вздрогнул.

На миг его лицо стало одновременно жёстким, несчастным и очень сожалеющим.

Но только на миг.

— У тебя тоже он кого-то убил? — поняла Астра.

На миг он стал выглядеть растерянным.

— Я… А почему ты называешь его по имени?

Видимо, он не хотел об этом говорить. Что ж, она не имела права никак настаивать.

— А какой в этом смысл? От этого ничего не меняется. Если он вдруг меня убьёт, или если Пожиратели Смерти меня убьют, то это произойдёт совсем не потому, что я его так называю.

— Действительно, — согласился Эстер.

— А ты боишься.

— Нет, я примерно так же думаю. Просто привык, что все вокруг боятся.

— Вокруг меня тоже.

— Немного надоедает, да?

— Есть такое. Ещё меня всё время просят не называть его так, но это «Сами-Знаете-Кто» слишком длинное и мне не нравится. Меня как будто оскорбляет то, что мне нельзя звать его Волдемортом. Я… слишком гордая, наверное.

— Да, — согласился Эстер, смотря на неё с чем-то, похожим на уважение. — И это хорошо.

— Может быть, — пожала плечами Астра. — А ты с какого факультета?

Он немного виновато усмехнулся.

— Тебе это не понравится, но со Слизерина. Хотя я не гнобил гриффиндорцев. Мне было как-то не до этого. Ну… на пятом курсе одного подставил, да, — нехотя признал он. — Крупно подставил. Но это было один раз.

Астра рассмеялась.

— Расслабься, звезда моя. Я думаю, это нормально. Они ведь тоже наверняка обходились с вами не лучшим образом.

— Да, — согласился Эстер. — Это очень давняя война.

— Не знаешь, когда она началась?

— Понятия не имею. До меня, это уж точно. Но я слышал, что в начале века ещё не было такого.

— И не думаю, что на нашем веку это кончится, — вздохнула Астра. — Но ты вот для слизеринца удивительно нормальный.

— Ты тоже для гриффиндорки на удивление нормальная, — фыркнул Эстер в ответ, совершенно не обидевшись.

В парке было людно.

— Сегодня выходной, что ли? — удивился Эстер.

— Я тоже не помню. Летом от реальности совершенно отрубаюсь.

— Я работаю или не работаю независимо от дня недели, — заметил Эстер. — У меня полностью свободный график, и мне всегда приходится уточнять, какой сегодня день недели.

— Ну, будем считать, что выходной, — решила Астра. — Пока, например, не узнаем обратное. А ты часто бываешь в мире магглов? А то я знаю, что многие волшебники, даже магглорожденные, покидают мир магглов навсегда.

— Я из таких, — легко признался Эстер. — Я полукровка, жил в мире магглов в детстве, но потом покинул его и не вернулся. Я не знаю, что тут и как.

— Тогда тебе надо тут всё показать! — тут же решила Астра. — Ты в кино был?

— Нет.

— А в парке аттракционов?

— Тоже нет.

Астра вздохнула. Фантазия у неё работала плохо, но…

— Вон там сладкую вату продают. Давай ты хотя бы сейчас её себе купишь. А в кино и в парк аттракционов потом сходишь. Ещё с тобой надо в музей автомобилей и военной техники…

— Полегче, полегче! — Эстер шутливо поднял руки в защитном жесте. — Для начала: что такое сладкая вата?

— Пошли, купишь себе. — Астра почти потащила его к тележке со сладкой ватой. — Это такая сладость, в магическом мире такой ни разу не видела.

Эстер послушно пошёл за ней и честно купил две палочки сладкой ваты, одну розовую, а другую белую.

— Они на вкус одинаковые? — уточнил он.

— Да, — ответил за Астру продавец.

— Астра, выбирай, ты розовая или белая астра?

— Наверное, белая, — решила Астра.

Он протянул ей палочку с белой ватой, и они отошли.

Эстер с сомнением рассматривал вату.

— Попробуй, — предложила Астра.

Он попробовал.

— Она сладкая, — заметил он.

— Это логично. Это же сладкая вата.

— И она… тает?

— Да, сладкая вата во рту тает.

— …Почему её не продают в магическом мире? Почему я впервые о ней слышу? Когда её изобрели?

Астра задумалась, вспоминая.

— Ну, когда я в детстве с кузеном ходила в парк аттракционов, то я как-то подошла к продавцу сладкой ваты и спросила, как он её делает. Он сказал, что растопленный сахар льётся через холодное сито и застывает, и поэтому появляются нити. Они очень-очень тонкие, и поэтому снова тают, когда касаются чего-то тёплого или мокрого. Я не знаю, когда их придумали, но у нас они появились после Второй Мировой. А про магов я ничего не знаю. Вообще… это странно. У нас такое обширное производство волшебных сладостей, почему вату нельзя сделать? Всяких там прыгающих шоколадных лягушек или драже со вкусом ушной серы — можно, а вот простую вату — нет… хотя, может быть, проблема в том, что у магглов это делают механические машины, а маги механическими машинами не пользуются…

— Ты думаешь, поэтому? — удивился Эстер.

— Ну да, — пожала плечами Астра. — Маги же всё механическое… ну ладно, поезд используют. А что ещё? Электричество не используют, а это очень много возможностей, например, общение по телефону — быстро, беспроблемно, ты просто разговариваешь с человеком безо всяких сквозных блокнотов и патронусов. И в двадцать раз дешевле сквозных зеркал.

— Но ведь рядом с магией электричество не работает, — припомнил Эстер.

Астра улыбнулась.

— Ну, я не знаю, что там и как не работает, но у нас на четвёртый курс Гриффиндора перешёл Колин Криви. Он магглорожденный, ещё на первый курс приехал с фотоаппаратом и всех достал своим фотографированием. Сейчас уже угомонился, но поначалу от него все прятались. К сожалению, его фотоаппарат прекрасно работает.

Эстер вдруг остановился в полушаге.

— А… ты хочешь сказать, что то, что электричество рядом с магией не работает — это… байка Отдела Тайн для того, чтобы маги не пользовались маггловскими… вещами?

Астра посмотрела на него очень удивлённо.

— Я хочу сказать, что это ложь, — медленно сказала она. — Почему — сказка Отдела Тайн?

Эстер тряхнул головой так, как будто хотел стряхнуть что-то неприятное. С сомнением посмотрел на свою недоеденную сладкую вату. Осторожно потрогал её указательным пальцем левой руки.

— Это… долгая история, — медленно сказал он. — Но… это же заметно, что министерство делает всё, чтобы даже магглорожденные не возвращались в мир магглов?

Астра пожала плечами.

— Ну да. Я вот хотела бы вернуться — но мне придётся осваивать всю обычную школьную программу, всю систему… того, как работает система… ну, документы там всякие, ты понимаешь, о чём я. — Эстер кивнул. — И маггловедение в Хогвартсе вообще не преподаётся, преподаётся только по документам.

— Ты хотела бы вернуться? — очень удивился Эстер.

Астра поморщилась.

— У меня сложная ситуация, поверь. И я хотела бы вернуться.

— У тебя проблемы? — обеспокоенно спросил он.

— Не волнуйся, я их решу, — мягко улыбнулась она. — Так что там с Отделом Тайн?

— А, ну… я слышал, что этим… изъятием всех из мира магглов руководит Отдел Тайн. Для того, чтобы в нашем мире не произошла революция. Скажем так… я слышал это из проверенного источника, так что не предлагай мне написать об этом в редакцию «Придиры».

Айрис улыбнулась упоминанию Луны.

— Да ладно, у тебя есть знакомые в Отделе Тайн?

— Есть один. Он, правда, уже там не работает, но он у меня есть и не против поделиться информацией.

Астра снова улыбнулась.

— А ты полезный, — фыркнула она.

— Очень. Ты даже не представляешь, насколько, — улыбнулся Эстер.

Астра же думала о другом.

— Но я не стала бы писать в редакцию «Придиры» в любом случае, потому что звучит уж слишком логично. И потому что есть доказательства. То есть… я не любительница верить в теории заговора. Но было бы очень странно, если бы это просто, как говорится, так исторически сложилось. Нас — всех магов — не учат ничему в школе. У многих нет маггловских документов. На маггловскую технику… фактически введён запрет, который никто не может обойти… ты был на чемпионате мира по квиддичу?

— Нет? — удивился Эстер, не ожидавший смены темы. — Мне было как-то не до этого, я вообще не фанат спорта. А что?

— Я люблю квиддич, но я не об этом. Ты бы видел! Тот же балаган, что творится на платформе каждое первое сентября, только масштабом побольше. Кто в сорочке и пиджаке, кто в чём, мужчины в платьях… маскировались под магглов, ага. Но у иностранцев — ничего такого. Все прилично одеты, все как нормальные люди.

— Да, — вздохнул Эстер. — У иностранцев всему учат. И маггловедение нормальное. Знаешь, я в молодости путешествовал. С целью поучиться чему-нибудь, чему у нас не учат. И, знаешь, везде учат маггловедению. Нигде не запрещены тёмные искусства — в разумных пределах, я имею в виду. Везде учат историю магии, а у нас… ну, кто такой Гриндевальд, люди ещё помнят, а вот что он делал — уже нет. «Был Тёмным Лордом», вот и весь ответ. Даже история последней войны — и то её никто не знает. Не знает даже, кто с кем воевал, по сути.

— Ты имеешь в виду, что по сути было три стороны? — спросила Айрис. — Ну так это все так убедительно скрывают. Дамблдору невыгодно говорить, что всей борьбой руководил не он — вернее, что он руководил не всей, и что у министерства было много вопросов к Ордену Феникса. А министерству невыгодно признавать, что Орден Феникса вообще был.

Эстер посмотрел на неё с большим уважением. 

— А ты откуда такая осведомлённая?

— А я старые газеты читала. Я же, когда в Хогвартс попала… только-только узнала, кто были мои родители и как они погибли, и очень хотела узнать, с чем они боролись, почему они воевали, почему вообще была война… вот и читала. Тоже ничего не поняла, если честно, но зато теперь хоть что-то знаю.

Эстер долго молчал. Он хмурился, вертел в руках маленький остаточек сладкой ваты, и выглядел каким-то… неожиданно несчастным.

— Я… тоже ничего не понял в этой войне, — наконец сказал он. — Я вообще не понял, как она началась. И почему продолжилась. И почему она так странно закончилась. И… вообще.

Астра погладила его по предплечью. Когда она хотела отнять руку, его рука последовала за её пальцами, потому что он хотел удержать прикосновение.

— У тебя кто-то погиб на войне? — осторожно спросила Астра.

Да, я сам.

Ей вдруг отчего-то почудилось, что он это хотел бы сказать.

Она тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения.

— Нет, все мои друзья… — Он вдруг отчего-то замолчал. Крепко сжал в руке сладкую вату. — Ну, они остались живы, — наконец сказал он. — Но я… очень многое потерял на этой войне. И они тоже.

Астра вдруг поняла.

— Ты говорил, что болел и был прикован к постели, — сказала она. — Долго. Это на войне в тебя попало какое-то странное проклятие?

Эстер вздохнул.

— Да. Вроде того.

Он смотрел вниз, ожесточённо и болезненно.

— Ты воевал на стороне Волдеморта, да? — мягко спросила Астра.

Хотя не то чтобы ей нужно было это знать.

Она повлекла его к ближайшей скамейке, потому что разговор был слишком сложный, а они стояли посреди дорожки, как две статуи, олицетворяющие несчастье.

— Мне трудно это признавать, — наконец сказал он с очень большим трудом, по-настоящему болезненно, — но я не помню большую часть войны. Но… я точно не был под империусом, это я знаю. Да, я воевал на стороне Волдеморта, это правда. Но я… не помню половину из этого. Почему?

— Я не осуждаю, — на всякий случай сказала Айрис.

— Я не оправдываюсь, — возразил он. — Я хочу понять. Я… только что осознал, что я не помню.

Он смотрел в противоположную от неё сторону.

Тёплый, спокойный и приятный летний вечер почему-то казался темнее, мрачнее, холоднее.

— Может, тебе стоит сходить к целителю? Существуют разные виды влияния на сознание, и мы не знаем, какие из них мог использовать Волдеморт или его приближённые. Опять же, он великий тёмный маг, он мог и экспериментировать на своих подчинённых.

Астра хотела спросить, почему Эстер — такой милый, адекватный, ничего не имеющий против нечистокровных Эстер подчинился Волдеморту и встал под его знамёна. Но сейчас было абсолютно точно не время это спрашивать. Эстеру было плохо, и не надо было делать ему хуже, заставляя отвечать на такие вопросы.

— Да, наверное, мне стоит сходить к целителю, и вообще вплотную заняться своим сознанием, — согласился он. И вдруг улыбнулся. — Прости за такие темы на прогулке с девушкой. Тебе не нужно тратить на меня своё сочувствие.

— Но ты же…

— Всё хорошо, правда. — Он куснул вату. — Может, пойдём, я тебя на качелях покатаю?

Что ж, Астра не могла возражать.

Она фыркнула.

— А может быть, я тебя?

— Ну, можно по очереди.

По его лицу было понятно, что поработать физически ей не дадут.

Что ж, она ещё за это повоюет.

***

К концу прогулки Эстер достал ей из воздуха букет астр. Астра, разумеется, заметила, что их ему невидимыми принёс невидимый домовик, и поэтому очень удивилась.

— Откуда ты достал астры?

Эстер улыбнулся.

— Существуют разные виды астр, они на самом деле цветут всё лето. Просто у нас в садах встречаются только некоторые виды, которые цветут в августе и осенью.

Букет состоял из огромного количества пышных астр разных оттенков розового и фиолетового. Он едва помещался в руки и был, по мнению Астры, слишком большой.

— Нет, так не честно, — решила она.

Села прямо на траву и распотрошила букет.

— Что ты делаешь? — удивлённо поинтересовался Эстер, садясь рядом с ней.

— Он мне в руки не помещается. Поэтому из половины я сплету венок.

— А ты умеешь?

— Что там уметь? Смотри, берёшь штуки три, располагаешь их головки друг за другом. И хвост, то есть, стебель, одной, самой первой, заворачиваешь вокруг двух других. Потом прикладываешь ещё одну, и её стебель заворачиваешь за эти. И так далее…

Эстер молча смотрел, как она плетёт астровый венок.

— Это очень красиво, — наконец сказал он. — Кто тебя научил?

— Моя подруга Луна Лавгуд, — пожала плечами Астра. — Она переходит сейчас на четвёртый курс Хогвартса. — Она доплела венок и закрепила концы. Поднялась с травы. — Пусть моя душа всегда будет с тобой. — И с этими словами она надела этот венок на Эстера.

А тот смотрел на неё такими круглыми глазами, как будто был совой.

— Ты вложила в этот венок частицу магии! — ошалело сообщил он ей.

— Ну да. Это меня тоже Луна научила. Это как природная стихийная магия, только немножко управляемая. Ты чувствуешь, что это надо, и делаешь. Надеюсь, тебе это поможет.

Она улыбнулась.

И Эстер неуверенно улыбнулся ей в ответ.