Кроули выглядел просто невероятно по утрам, сразу после сна. Он был открытым. В течение дня демон кутался в черные модные одежки, прятал глаза за очками, а собственные чувства — за злыми, язвительными, насмешливыми комментариями.

По утрам Кроули долго смотрел в потолок. Его лоб не хмурился, глаза не двигались, а губы не поджимались. Он был расслабленным настолько, насколько было возможно. Потом он поворачивал голову, смотрел на Азирафаэля и без каких-либо эмоций в голосе говорил: "Доброе утро". Ничего о погоде, ничего о том, что утро не такое уж и доброе — это он мог заявить уже позже, за чашкой кофе, когда вспоминал, кто он и где.

В самые первые минуты после пробуждения он больше всего не был похож на человека. Его зрачки были похожи на две тонкие линии, а глаза казались больше обычного. Он совсем не моргал. И ни на что не реагировал: на все вопросы и слова отвечал односложно и пусто. Азирафаэлю это даже нравилось, и вскоре он привык совсем не трогать возлюбленного в это время.

Только внимательно следил. За тем, как похож на змея был Кроули, когда лежал неподвижно и не моргая. За тем, какое гибкое его тело, когда он потягивается, и как очаровательно выглядит его живот, когда приподнимается ткань. Заворожено смотрел на непослушные локоны, которые демон завязывал резинкой, прежде чем пойти умываться.

Его утренний ритуал завершался чашкой кофе. Но перед тем, как пригубить горький, крепкий напиток и осознать себя в этом мире, в полной его палитре чувств и невзгод (Азирафаэль считал очень драматичным, что Кроули погружался в такие унылые философские раздумья только за чашкой этого напитка), он приходил и молча давал ангелу расчёску. Десять минут он, тихий, мягкий, послушный, ни на что не реагирующий, позволял медленно, тщательно расчёсывать свои кудрявые длинные локоны.

Так выглядела безмятежность.