Гарри сидел в темном пабе и стискивал руками стакан с виски. Он не мог пить. И уже как два часа пялился в одну точку, пока в голове крутилось одно слово: «тварь». Тварь это про Беллу, которой в очередной раз удалось ускользнуть. Вспоминая прошлую ночь, он едва мог дышать от гнева и ярости. Он все просчитал и с треском провалился. Чертова цепь, на которую он наделся, на которой держался весь план, порвалась так просто. Она смеялась… смеялась ему в лицо, сверкая безумными глазами. А он, как истукан, застыл в шоке, не зная, что делать. Он подпустил ее близко, специально подставляясь под удары. И все зря. Он едва унес ноги. Что теперь? Как теперь ее поймать? Выманить? Какая же тупая идея с этой свадьбой! Будто ее это могло как-то заинтересовать или разозлить…

—Тварь!

Он все поставил на вчерашний день! Свою репутацию, карьеру, которой больше нет, подверг опасности друзей.

Гарри не мог понять, что ей нужно. Почему не убьет? Почему не покалечит? Это вполне ей по силам. Зачем она играет с ним, как кошка с мышкой? Да еще столько лет… Будто она чего-то выжидает… Он знал, что она убила Люциуса Малфоя — она мстила.

И ему тоже. Ей потребовалось семнадцать лет, чтобы вернуть себе тело, как в свое время сделал Воландеморт. Как он не подумал о том, что она узнает о крестражах и тоже разобьет душу на части. Много ли этих частей? Гарри надеялся, что меньше семи. И судя по физической оболочке, которая почти полностью сохранила свое прошлое состояние, можно предположить, что существует только один крестарж.

Она появилась перед ним год назад, как забытый кошмар. На секунду он подумал, что сошел с ума окончательно. И какой-то абсурдной и смешной мыслью мелькнуло: почему не Воландеморт? Но она оказалась реальней всех реальностей. Убивая его друзей и товарищей, она не походила на бледный призрак. Запах крови из того проклятого дома преследовал его даже после стольких месяцев. Когда она исчезла, освободив его от парализующих чар, он кричал, крича до тех пор, пока не потерял голос. Прибывшие через полчаса авроры боялись к нему подойти. Уже в Мунго после литров успокаивающих зелий врачи все же поставили диагноз: шок, а не шизофрения. Ходил слух, что это он всех убил, но Министерство догадалось проверить его палочку. Конечно, говорили, что он мог воспользоваться другой или мог стереть следы на своей… Много, что говорили. Его допрашивали, сначала мягко, но настойчиво. Он молчал, не зная, как описать то, что произошло. Потом пошли угрозы и шантаж. Кингсли сжимал губы, но не защищал или обвинял. Просто однажды подошел и посоветовал полечиться какое-то время в больнице. На следующий день Поттер положил на стол министру заявление об увольнении. И начал свой террор.

Он искал ее как одержимый. Пользуясь положением главы Аврора, пусть и бывшего, проводил обыски в домах чиновников. Пытал уличных крыс, промышлявших продажей информации и незаконными делишками. Кингсли хватался за сердце. А Визенгамот стучал молотками, требуя посадить его в Азкабан. Поттер плевал на всех с Астрономической башни. Ее нигде не было. Неужели он действительно сошел с ума и ему все это привиделось? И это он всех убил? Эта мысль оказалась такой страшной, что он приложил кончик палочки к виску.

Она пришла к нему сама, когда в очередном гиблом месте он убивал очередную бутылку. Подсела, плащ подобрав, и заказала бокал вина. Ворочая пропитыми глазами, Гарри пытался сфокусировать взгляд. Принимая ее за очередную галлюцинацию, он очень невежливо попросил ее уйти. Она улыбнулась и полоснула его ножом по шее. Держась за горло, Гарри пытался достать палочку и пустить в нее Аваду, но от алкоголя пространство кружилось, как на аттракционе. Палочка выскользнула из ослабевших рук и покатилась под стул. Она подняла ее и осторожно вложила обратно. Он видел ее лицо, так близко, что можно было плюнуть. Но вместо этого его стошнило. Белла рассмеялась и попросила не забывать о ней. Когда он пришел в себя, то точно знал: все — правда. Шрам на шее стал тому доказательством. Смотря на свое отражение в зеркале, он смеялся от облегчения. Он не сошел с ума. Хвала Мерлину, он не сошел с ума…

Гарри залпом выпил стакан и посмотрел в окно. Снейп прогулочным шагом мелькнул на улице. Откашливая виски, которое пошло не в то горло, Поттер немедля сорвался с места. Выбежал и последовал за Снейпом на безопасном расстоянии, накладывая на себя чары невидимости. Очень интересно, куда Снейп собрался при всем параде да еще с таким деловым выражением лица.

Снейп…

Иногда Поттер думал, что пора завязывать пить. Потому что порой он такие неадекватные вещи выкидывал, что сам удивлялся. Вчерашняя ночь побила все рекорды. Он помнил, как дикая злость требовала выхода. Помнил, как аппарировал в бар, подальше от центра, как пил. Пил, пока внутренний бичующий голос не заткнулся. Смутно помнил, что надо вернуться домой. Вроде там в холодильнике еще остался любимый ром. А потом в спальне он увидел Снейпа. В красном халате на голое тело. С безупречно длинными ногами. Пьющий его ром. А потом Снейп открыл рот… Вот тут воспоминания всплывали смутными кусками. Память тела отлично подбрасывала ощущения рвущейся на члене плоти. Язык помнил вкус пота и кожи. Ладони ощущали гладкость мускулов. Что Поттер отчетливо помнил — это красивую белую, как сливки, спину с хорошо очерченными мышцами. Гарри что-то говорил, но не помнил что. Он не хотел брать силой… или хотел, раз это пришло ему в пьяную голову? Но все же не так. Может споить, соблазнить, чтобы Снейп сам упал в его объятья. Гарри понимал, что такого никогда бы не случилось, но приятно себя тешить невозможным. А на деле получилось, как получилось. Поттер солгал бы, сказав, что ему стыдно и он раскаивается. Когда он кончил в Снейпа, он немного пришел в себя. Кровь вместе с алкоголем дружно отхлынули от головы, возвращая способность хоть и нездраво, но мыслить. Да-а-а… «Ты трахнешь профессора Снейпа!» — выдала бы Трелони такое пророчество, Гарри неделю смеялся. Но как же он красив: залитое спермой лицо, руки, стянутые порванной цепью, кровь, текущая от запястий до локтей, укусы на шее и груди. И горящие черные глаза, огонь которых пробивался даже через тусклый свет свечи.

Он трахнул Снейпа.

Жаль, что он ничего толком не помнил. Второй раз такое точно не случится. А все-таки Снейп хорош. По крайней мере, узкая задница себя оправдала.

И сейчас, наверное, Снейп шел покупать яд для него. Ему-то точно мало что из вчерашнего понравилось. Он перешел дорогу и скрылся за деревом. Гарри понял, что Снейп аппарировал. Прислушавшись к Связи, он доверился магии и аппарировал следом. Банк Гринготтс это не то, что он ожидал увидеть. А где лавка «Яды на каждый день»? Связь подсказывала, что Снейп внутри. Гарри не стал заходить. После того как он едва не разрушил здание до основания, гоблины не переваривали один его вид. Но к сейфу подпускали — и ладно. Снейп появился через полчаса и, оглянувшись по сторонам, свернул с Косой аллеи. Гарри последовал следом крайне заинтересованный. Так у Снейпа есть деньги… Как никак профессор единственной школы магии во всей стране. Просто глядя на его запачканную мантию и замызганные волосы, об этом вспоминаешь в последнюю очередь. Поттер боялся обнаружить себя, поэтому держался на достаточно большом расстоянии. И как же он удивился, когда остановился возле магазина Горбина. Несомненно, яд… Он сел возле двери и, прикоснувшись палочкой к дереву, увеличил звук голосов.

— Пятнадцать галлеонов… Редкий экземпляр… Человеческая кожа в переплете… Рукописный текст… Магические браки и подчинения…

Гарри поднял бровь. Снейп все же присмотрел себе в магазине кое-что, а ему ничего не сказал.

— Пять. Или я позову… мужа.

Гарри приподнял вторую бровь. Вот была бы картина, если бы он сейчас вошел в магазин.

Раздались приближающиеся шаги, и он хотел уже прятаться, как услышал.

— … предатель… замуж за Поттера. Жаль, что Темный Лорд умер, а ты нет…

Так, потом надо будет разобраться с Горбином. Столько лет продавал товары и молчал, что скучал по бывшему хозяину. Еще так мило при каждом визите Поттера улыбался. Как у него лицо-то не треснуло?

— Значит, Лорд оказался слабым, раз не смог убить не то что меня, но и мальчишку.

— И поэтому ты решил подставить свою задницу этому мальчишке?

Послышались глухие удары.

— Кто дал тебе право что-то мне высказывать? Забыл, с кем разговариваешь? Я могу сжечь здешний хлам вместе с тобой, и Поттер мне ничего не скажет. Не зли меня.

Поттер, конечно, ничего не скажет, только заплатит штраф за очередное огненное представление от Северуса Снейпа.

— … Вы все скоро пожалеете, что не сдохли в той войне! Особенно Поттер. Осталось немного.

Гарри напрягся вслушиваясь в каждое слово.

— Знаю сколько осталось.

— Тебя убьют. И его тоже. Эту войну уже проиграли. Она убьет.

Гарри не дышал. Его настолько оглушило шоком, что он едва успел отскочить от двери и не получить по лицу. Снейп запахнул пальто и быстрой походкой пошел прочь от магазина. Поттер медленно поднялся и посмотрел сквозь грязную витрину на Горбина, который вытирал разбитый нос рукавом своего пиджака. С ним можно разобраться позже, никуда он не денется. А вот Снейп…

Но только Гарри сделал несколько шагов, как почувствовал, что фальшивый галлеон на груди нагрелся. Его вызывала Гермиона. Гарри бросил последний взгляд на Снейпа и аппарировал. С ним он тоже разберется потом. Если Гермиона вызывает, значит, беспрекословно надо идти.

Он давно не видел ее и теперь предчувствовал радость от встречи. Между ними сложились теплые отношения с тех пор как они без Рона, только вдвоем, скитались по Англии в поисках крестража. Она осталась с ним, когда не было никаких ответов. Они едва могли друг друга поддержать, крестраж давил, высасывая надежду.

В ту ночь они не просто станцевали. Отчаянная попытка удержаться, не упасть в отчаяние, для каждого свое. Ее соленые от слез губы задрожали, когда он коснулся их, но мгновение спустя раскрылись. Гарри обнял Гермиону и крепко прижал к себе. Он никогда не любил ее, уважал — да. Она друг, и он никогда не думал о ней, как о девушке. Но в ту ночь, она была именно девушкой в его объятьях. Сквозь одежду он чувствовал упругую грудь и жар ее тела. Все вышло настолько просто для них обоих, что без стеснения они сбросили одежду и упали на продавленный матрац. Они едва понимали, что нужно делать и как, но стыда не было. Ничего не было, кроме желания утешить друг друга. Гарри видел ее обнаженной, держал под руками тонкую талию, гладил теплую кожу, целовал налитую грудь. Без книг и всезнающего взгляда она оказалась такой хрупкой. Он вошел в нее, и она закрыла глаза.

— Я не сожалею, — сказала она, когда он кончил ей на живот.

— Я тоже.

— Но Рону мы об этом не скажем.

Само собой.

Рон вернулся, и все стало как прежде. Но вот только Гарри помнил, какой она была в его объятьях и какой он был с ней. Это стало их тайной, что связала крепче всех клятв. Но все тайное становиться явным. Всегда. Наверное, именно эта ночь послужила одной из причин расставания Рона и Гермионы.

Разговор всплыл сам собой летом, сразу после войны. Гарри и Рон сидели на кухне Гриммо и пили пиво. Гермиона, вернув память родителям, уехала с ними отдыхать в Европу. Она твердо решила закончить Хогвартс, а потом устроиться в Министерство. Гарри же с Роном наотрез отказались от учебы. За эту войну они узнали достаточно.

— Ты спал с Гермионой?

Поттер не сразу сообразил. Только что они обсуждали планы на будущее и спорили про Аврор, тут такой переход:

— Что?

— Ты. Спал. С ней? — повторил Рон.

— Один раз, — ответил Гарри и быстро добавил: — Это ничего не значило для нас обоих.

— Не сомневаюсь, — тихо заметил Уизли.

— Когда ты узнал?

— Помнишь, ЧТО показал медальон-крестраж? Не стоило труда сопоставить ваше отношение друг к другу.

— Странно, что ты так спокойно об этом говоришь, — Гарри отставил стакан подальше.

— Поверь мне — я злюсь. И злюсь, знаешь, почему? Потому что, как ты сказал, это ничего не значило для тебя. Я действительно любил ее. Я вел себя как полный придурок, встречался с Лавандой и хотел, чтобы она меня ревновала…

— Она тоже тебя любила. Она все время плакала и ждала, когда ты вернешься. Та ночь — минутная слабость.

— Не надо, Гарри, — покачал головой Рон, — я берег ее и боялся прикоснуться. Тебе все равно, что ты трахнул ее, а мне было бы не все равно.

— Мне жаль, что вы расстались из-за этого.

— Не льсти себе, — отрезал Рон. — Ты тут совсем не причем. В мирное время мы едва понимали друг друга. Даже если мы и говорим о будущем, мы говорим о разных вещах. Я больше не чувствую ее, даже когда держу в объятьях.

— Почему все это время ты молчал? Почему не убил меня?

— Я ушел. Бросил вас самим разбираться с этим дерьмом. Мне стыдно, что я поступил как трус. Как я мог что-то предъявить. А потом… я тоже не без греха.

— Лаванда? — догадался Гарри.

— Согласись, сложно встречаться почти год с девушкой, которая помешена на обжиманиях.

Этот тяжелый разговор оставил позади себя все секреты и долгое молчание. Они больше никогда не поднимали эту тему.

Гарри аппарировал в ярко освещенный больничным светом подземный переход, условное место встречи. Где-то надрывно выла скрипка, эхо музыки гремело под потолком коридора, но сотни ног прибивали ее к полу. Огромные подсвеченные рекламные плакаты тянулись по стенам, как обои. Мертвый воздух метро бил по щекам и высушивал слезы из глаз. Гарри почувствовал, как его взяли за руки, а потом последовал еще один рывок аппарации.

Только ноги коснулись твердой поверхности, как Гермиона крепко обняла его и замерла. Гарри опустил нос в пышные волосы, явно долго немытые. Он наслаждался ударами ее сердца.

— Ты вернулся, — выдохнула она, поднимая голову. Черные тени синяков залегли под глазами, а возле рта появились глубокие морщины. Она выглядела очень уставшей.

— Как я мог тебя бросить, — мягко заметил он. — Когда ты приехала?

— Сегодня утром, — тихо ответила она и наконец отпустила его.

Гарри огляделся и остолбенел. Через огромное матовое стекло с цифрами по кругу тускло пробивался свет. Над головой трещал, тикал, скрипел огромный механизм, собранный из сотни шестеренок. Запах мазута и масла мешался с запахом мокрого кирпича. Раздался протяжный надорванный скрип, и за матовым стеклом дрогнула черная тень.

— Гермиона?

— Мы за часами Биг-Бена, — ответила она и села на деревянный ящик с инструментами.

— Отлично, — протянул Гарри, заворожено смотря на часовой механизм изнутри.

— Ты поймал ее?

Гарри посмотрел на склонившую голову Гермиону и, сев на корточки, взял ее за холодные безвольные руки.

— Ты выглядишь уставшей, что-то случилось? Зачем ты меня взывала так срочно?

Она подняла на него покрасневшие глаза:

— Без тебя было очень тяжело, — слабо улыбнулась она.

— Тебя кто-то обижал?

— Кто меня посмеет обидеть, — у нее неровно дернулась щека. — Я просто устала и не спала несколько дней. Лучше расскажи, что случилось?

Гермиона — единственный человек, кому он рассказал о Белле. Ей он верил больше, чем самому себе.

— Я упустил ее, ловушка, на которую я надеялся, не сработала. Она все также неуловима для меня и сильна. Она не Воландеморт, она намного опаснее.

— Ты понял, что ей нужно?

— Месть, как она сказала, смерть — это просто. Она хочет отрубить мне конечности и сделать своей игрушкой.

— Она упоминала других? Кто еще в ее списке? — обеспокоенно спросила она, заглядывая Гарри в глаза.

Поттер прекрасно ее понимал. Белла лично вырезала клеймо у нее на руке «Грязнокровка». Но он все же не уверен, что Белла хочет ее убить. Скорей она подчищала ряды бывших предателей. Гермиона для нее, как камушек на дороге.

— Нет, ничего не говорила.

— Гарри, это все странно. Месть? Да, но… что-то тут не так. Она могла убить тебя тысячу раз, но не убивала. Она будто тебя отвлекает от чего-то…

— Чего? Она появилась год назад. Столько времени ей потребовалось возродиться из крестража как с дневником Воландеморта?

— Не называй его по имени!

Поттер молча поднял бровь.

— Тогда нас именно так и выследили, будь осторожен. Все знают, что только ты не боишься его имени. Я пыталась узнать, какой предмет она могла использовать для вместилища своей души, но так и не выяснила. Я тысячу раз прогнала свои воспоминания о доме Малфоев, но ничего не заметила. Глупо думать, крестраж будет лежать на видном месте. Семнадцать лет… — задумчиво сказала она.

— А что с Министерством?

— Чаще стали упоминать грязнокровок, маглов и спорить об усилении защиты Магического мира. Прогресс маглов их пугает, особенно современные технологии. Я долго и упорно отстаивала электричество, но отказаться от освещения свечами для них смерти подобно.

— Ну… — протянул Поттер, — это закостенелость волшебников. Нет тут ничего странного.

— Да, но… — она, как ребенок, помассировала кулаками глаза. — У меня плохое предчувствие. Вроде все так и все не так. Будто все под Империо ходят и играют свои роли.

— Если все отбросить, как ты думаешь, что ей нужно?

— Закончить Его дело.

— Уничтожить грязнокровок и вернуть власть аристократии? Как-то поздновато. От чистой аристократии остались жалкие крохи, столетние старики и их дети, которые после сотни лет межродственных браков родились сквибами и умалишенными. Да и после войны, и того как я пополнил Азкабан вообще мало кого осталось.

— Ладно, Гарри, не слушай меня, — устало вздохнула она. — Лучше расскажи мне, как так получилось, что ты вышел за профессора Снейпа?

— М-м-м, — протянул Поттер, подавляя желание встать и отойти подальше. — Я заключил с ним брачный союз, чтобы спасти. Это идея Дамблдора, он подсказал решение от проклятья, которое убивало Снейпа.

— Это хороший выход. Древняя магия, как магия Жертвы, сильнее даже смертельных проклятий. Но что сказал профессор?

— Не особо и хотел, но его никто не спрашивал, — пожал плечами Поттер.

— Я читала в газете о вас, — тихо сказала она. — Ты думаешь, этот спектакль уместен? Гарри, это не смешно. Все намного серьезнее, чем кажется.

— Гермиона, я очень серьезен, — ответил Поттер. — Я, черт возьми, сама серьезность!

— Гарри! Профессор Снейп может тебе помочь, ты говорил с ним? Из него может выйти хороший союзник, он тебе поверит, — Гермиона сжала его руки.

Но Поттер осторожно высвободил их и поднялся.

— Ему ничего не надо, — стараясь говорить очень спокойно, ответил он. — Он умирал, если бы не мое вмешательство… Я просил у него помощи, он послал меня. Поэтому я очень рад, что завершил ритуал подчинением.

— Гарри, — Гермиона тяжело вздохнула, — не удивительно, что послал. Почему ты так ненавидишь этого человека? Он спасал тебя столько раз. Вспомни, что ты видел в его воспоминаниях. Он потерял все! А ты тут… отношения выясняешь! — она тоже поднялась и грозно подошла к нему.

— Так, закрыли тему. Снейпа я просить не буду, он не хочет мне помогать, — Гарри сложил руки на груди, пытаясь защититься от праведного гнева Грейнджер. Знала бы она, что вчера произошло… — И вообще еще ничего с ним не понятно. На чьей он стороне?

— Что? — лицо Гермионы вытянулось от шока. — У тебя есть сомнения?

— Я видел, как он говорил с Горбиным.

— Вот его можно попытать парочкой Непростительных, чем обвинять человека, который терпит твои заскоки, — гневно закончила она. — Мне бы обладать его терпением.

— Ага, — кивнул Поттер и резко добавил: — Чтобы с кирпичной миной отбиваться от слухов о твоей связи с Малфоем?

Ее лицо вмиг побелело, а глаза широко распахнулись.

— Что? — едва шевеля губами, спросила она.

— Я слышал, что ты любовница Драко, — уже спокойно сказал он. — Э-э-э, я, конечно, в это особо не верю. Но зная его и… тебя…

— Кто тебе такое сказал?

— Твой секретарь — Анна Рид. Я с ней познакомился, когда заходил тебя проведать. Она сказал, что ты на конференции.

Гермиона отошла на шаг и, кажется, вообще не слушала Гарри. Она задумалась и по привычке закрутила прядь волос на указательный палец.

— Гарри, — после минутного молчания сказал она, — мне нужно кое-что проверить.

— Не объяснишь?

— Нет, потом, позже, мне нужно… — и больше ничего не говоря, она аппарировала. И как обычно знаменитое «мне нужно посмотреть в библиотеке» повисло в воздухе. Гарри уже ничему не удивлялся. Гермиона привыкла досконально проверять факты, прежде чем делать выводы. Иногда это бесило.

Гарри думал, что поговорив с Гермионой, ему станет легче. Вдвоем они смогут что-то придумать, но видя в каком она состоянии, лучше пока дать ей время. Она умнее его и точно что-нибудь придумает. Странно, что она так спокойно отреагировала на его замужество со Снейпом и назвала это «выяснением отношений». Их отношения простираются за гранью добра и зла. И он не мстит! Контракт на рабство — это для его же безопасности. Меньше всего хотелось, чтобы проснувшись, Снейп придушил его голыми руками. Кто знает, на что способен этот человек. Если признаться, Снейп до сих пор вселял мистический трепет. Как от человека с таким выражением лица можно ожидать добра? Да и просить Снейпа о помощи бесполезно. Это человек, который смирился со своей судьбой. Что он вообще хочет? Спокойно умереть, утонув в котле?

Связь привела Гарри в парк, где на одной из скамеек под кленом сидел Снейп с книгой в руках. От него исходила аура опасности, не хватало светящейся таблички на лбу: не подходи — убьет. Он так вчитывался в книгу, будто глазами мог прожечь страницы насквозь. Белла его прокляла, в этом нет сомнений. Снейп подтвердил это, разговаривая с Горбиным. Значит, он давно знал, что она вернулась. Или он знал, что она не умирала? Мог ли он рассказать ей о крестражах? Мог ли помочь создать? Снейп, как никто, умел хранить тайны. Даже бровью не выдаст того, что что-то знает.

Поттер выкурил сигарету, прежде чем подойти. И только Снейп его заметил, как ненавязчиво спрятал книгу в подмышку. Гарри сделал вид, что не придал этому значения.

— Воздухом дышишь?

Снейп ничего не ответил. Сложив руки на груди и покачивая ногой, только смотрел.

«Ах, да…» — вспомнил Поттер.

— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

— Как мило, что ты спросил, — растягивая губы и показывая зубы, ответил Снейп.

Именно сейчас он напоминал Поттеру того самого человека, который с пеной у рта кричал об его исключении, когда они с Роном прилетели в Хогвартс на машине. Как поздние цветы на клумбах от такого количества яда не повяли.

— Всегда, пожалуйста. Твое благополучие для меня на первом месте, — сказал Поттер.

— Я всегда знал, что ты отвратительный…

— Так, давай не будем, — прервал Поттер, снова закуривая. — Я не думаю, что ты «знал», что я когда-нибудь тебя… того.

 — Ну да, что еще можно ожидать от сыночка Поттера, такого же ублюдка, как его отец.

— Я намного хуже, чем мой отец, — очень тихо и угрожающе ответил Поттер. — Пора бы тебе это уже понять и перестать нас сравнивать. Только и умеешь, что цепляться за прошлое и скулить, как побитая псина.

Лицо Снейпа пошло красными пятнами. Поттер наблюдал за этим, как за редким зрелищем, но на всякий держа в уме защитное заклинание. Снейп медленно поднялся с лавочки, и, кажется, солнечный день начал терять свою яркость. Задул пронзительно холодный ветер. Собака, которую выгуливала девушка, оглушительно залаяла, пытаясь сорваться с поводка.

— Поговорим дома, — отрезал Поттер и, взяв Снейпа за плечо, аппарировал. Доводить Снейпа, конечно, не лучшая идея. А доводить его? Сейчас Гарри не знал, сразу использовать Силу и приказать Снейпу все рассказать? Или просто выбесить, ударив по больным местам?

Но только они очутились в гостиной, как Поттер оттолкнул Снейпа за спину, молниеносно выставляя защитный купол. Весь дом выглядел так, будто по нему прошелся ураган. Остатки дивана валялись в разных углах, одежда, что лежала на нем, порванными тряпками валялась теперь на полу. На кухне со стен сорвали навесные шкафы. Холодильник опрокинули, кухонный стол оказался на кровати. На стене, из которой так и торчал мачете, кровавыми буквами расплывалось знакомое послание: Игра началась, Гарри.

Гарри бросило в дрожь, что на спине непроизвольно напряглись мышцы. Он быстро шепнул заклинание, проверяя, есть ли кто невидимый в доме. Но все было чисто.

— Забирай что надо. У тебя минута, — сказал он и быстро прошел в ванную. Там, под раковиной, отколупав белый квадрат плитки, вытащил из тайника сумочку Гермионы. Никогда не храни вещи в том, что можно утащить: он услышал в каком-то фильме. Хороший совет, особенно, если от некоторых вещей зависит твоя жизнь. Судя по всему, его пытались запугать. Но получилось все наоборот. Гарри едва сдерживался, чтобы окончательно не разнести дом на щепки.

Мало тогда он ей по лицу дал, надо было вырвать челюсть. Как же она его бесит! Даже Воландеморт, который постоянно компостировал мозги что в прямом смысле, что в переносном, не раздражал так, как она.

Снейп стоял все там же и все в той же позе, что его оставил Гарри. Поттер взял его под локоть и аппарировал. И уткнулся носом в № 12 на синей двери. Снейп дернулся рядом, удерживаясь на узкой ступеньке. Гарри так надеялся не возвращаться в этот дом. Но на данный момент это самое безопасное место, хоть и ненавистное.

Только он открыл дверь, как вспыхнули светильники по всему коридору, освещая новые светлые обои, хрустальную позолоченную люстру, крошечный столик для мелочи из красного дерева в стиле ампир, как говорила Джинни, и зеркало в тяжелой литой раме. Новый дубовый пол не скрипнул ни одной половицей. Квартира на Гриммо больше не походила на покрытый пылью склеп. Теперь эта современная светлая квартира в центре Лондона со всеми удобствами. Кричащий благим матом портрет матушки Блек так и не удалось сорвать, поэтому просто снесли стену вместе с матушкой. Джинни, устраивая их гнездышко, опустошила его сейф на одну четверть. Результат себя оправдал. После свадьбы они сразу въехали в чистенький и шикарный дом с кухонным гарнитуром от известного Лондонского дизайнера. С ванной комнатой, отделанной бирюзовой плиткой, и белым джакузи. С мебелью, созданной по индивидуальному заказу, что выдерживала интерьер каждой комнаты. Гарри как никогда был рад тому, что обучение в Авроре отнимало достаточно времени, чтобы не видеть творившегося ужаса. Молли разрешила им жениться, как только Гарри закончит обучение. Она, видно, прекрасно понимала, что женись они сразу после битвы, этот ремонт стал бы для них последним, что они вместе сделали. Три года учебы Поттера хватило, чтобы Джинни закончила Хогвартс и нашла себе занятие по душе.

Но даже это не защитило их от развода через три месяца. Кто же знал, что любить и жить под одной крышей совсем разные вещи. И что любовь не может спасти, если ты уничтожен изнутри.

Гарри прошел на кухню, засыпал зерна в модную хромированную кофеварку и нажал на кнопочку. Да здравствует электричество.

— Нам нужно поговорить, — очень тихо и очень спокойно раздалось за спиной.

Снейп… Поттер успел забыть о нем.

— Ну давай, — развернулся он, складывая руки на груди. — О чем ты хочешь поговорить?

Снейп застыл в проходе, то ли не желая, то ли не смея зайти на кухню. Руки на груди, между бровей морщина. Того гляди вытащит палочку и ткнет ей тебе в глаз. Но у Поттера тоже достаточно накопилось вопросов.

— Ты сказал, что после вечеринки, я могу быть свободен.

— Я сказал, если все пройдет как надо, — ответил Поттер.

— Я больше это не намерен терпеть. Я ухожу.

— Щас. Я дал тебе все: одежду, дом, деньги. Взамен я попросил, чтобы ты мне немного подыграл. Не создавай мне сейчас проблем, не хочу еще и с тобой, как с ребенком, возиться, — потихоньку закипая, сказал Поттер.

— Создаю проблемы? — искренне удивился Снейп. — Я подыграл. Я, черт возьми, вытерпел эту убогую комедию и ни слова тебе не сказал. Я надел кольцо. Отужинал с тобой. Я улыбался Брувстеру. И не убил тех авроров. Все потому, что ты меня попросил. И что ты мне дал?! Ты изнасиловал меня!

— Тебе понравилось, — уже спокойнее сказал Поттер. — Я помню, как ты стонал.

— Какая удобная у тебя память…

— Я спас тебя от Нагайны, от Азкабана и от проклятья — и вот твоя благодарность?

— Ты со всех так взымаешь благодарность? Или только мне повезло? Великий Поттер снизошел до жалкого Пожирателя, но я не просил, я ничего у тебя не просил. Ты спас меня только для себя любимого, чтобы не испытывать угрызений совести.

— Мне плевать на тебя уже очень давно, — покачал головой Поттер. — Моя совесть перед тобой чиста, умер бы ты пару дней назад, я бы не плакал. Но Макгонагалл на коленях умоляла.

— И Гарри Поттер сжалился, — развел руками Снейп. — Кому ты сказки рассказываешь. Ты согласился на брак, потому что в твоей тупой башке созрел тупой план, в котором я могу пригодиться. А для подстраховки ты сделал из меня раба.

— И что? — спокойно спросил Поттер. — Ты выжил, а я получил свое. Ты стал рабом, чтобы я мог спать спокойно. Я ни разу не применил Силу. И я тоже достаточно тебя терпел…

— Что ты там терпел? — наигранно удивился Снейп. — Ты ничего не знаешь, только строишь из себя невесть что. Самоуверенный, тщеславный, самовлюбленный мальчишка, который совершенно не повзрослел.

— А ты неблагодарная тварь. Акцио, книга! — Гарри ловко поймал ту самую книгу, которую Снейп прятал в пальто. — «Магические браки и подчинения» какая прелесть. Не расскажешь, где ты ее взял?

Лицо Снейпа закаменело.

— Угадай, — ответил он, едва шевеля губами.

— Лживый ублюдок, — тихо сказал Поттер, швыряя книгу на пол. — Я все для тебя сделал, а ты вот как мне отплатил. Это ты ей рассказал про крестражи?! Ты помог ей создать?! Поэтому она тебя пощадила, а не убила сразу, как Малфоя, Авадой?!

— Что за бред ты несешь? — покачал головой Снейп. — После всего что я для тебя сделал, так ты мне отплатил… Ты даже не задумываешься, что ты делаешь с другими людьми.

— Что я делаю?! Я?! — теряя остатки терпения, закричал Гарри. — Никто не спрашивал, чего я хочу! Ты издевался надо мной. Ты лгал мне, глядя в глаза. Ты все знал и выставлял меня идиотом! Это ты никогда не видел меня настоящего, а только моего отца. И ты все уничтожил тем пророчеством. Заткнись! Заткнись! Как я ненавижу тебя!

Ненависть Поттера оказалась сильнее ярости Снейпа. Гарри хорошо заехал ему по лицу, сбивая его с ног. Кожа на костяшках кулака осталась на скуле Снейпа.

— Поттер, — усмехнулся он, — ты только и умеешь, что махать кулаками.

— Лучше молчи, — понимая, что сейчас окончательно сорвется, Гарри отошел от Снейпа, давая ему возможность подняться. — Не выводи меня… Носишься со своей мертвой любовью всю жизнь, хочешь заслужить прощение. Да кому ты сдался, Снейп? Ты — никто, и тебя забудут, как только ты умрешь.

— Кто бы говорил. Скажи, с Уизли ты так же ласков был, как со мной?

Гарри почувствовал, как живот сжался от испуга.

— Заткнись, — прошептал он, не зная, что толком ответить.

— О-о-о, — удовлетворенно протянул Снейп, — так я угадал? Хотя к чему угадывать, когда и так ясно, что у тебя давно поехала крыша. Когда это началось, сразу после или до свадьбы? Когда ты осознал, что кошмары не кончались? Тебе нужно было умереть, и тогда бы этого ничего не случилось. Тогда твой любовник — как там его звали, Артур? — остался бы жив, а не сдох от рук Беллы…

— На колени! — приказал Силой Поттер, задыхаясь от гнева.

И Снейп, как кукла с деревянным телом, упал на пол. Замер парализованно, только грудь высоко поднималась от тяжелого дыхания. Глаза неподвижно смотрели перед собой.

— Я тебя… — начал Гарри, медленно надвигаясь на Снейпа. Он готов его убить, удушить голыми руками. Ему ничего не будет за это убийство.

— Гарри… н…е… аппарируй ко мне… пожалуйста, — серебристая выдра возникла прямо перед лицом, заслоняя собой Снейпа. Патронус Гермионы говорил обеспокоенным надломленным голосом. Гарри едва мог понять, о чем шла речь, слова Снейпа не замолкали в ушах. Поттер дышал урывками, по частям вдыхая воздух.

«Нужно идти к Гермионе» — это была даже не мысль, а приказ самому себе.

— Когда я вернусь, я с тобой закончу, — сказал он и медленно вышел из кухни. Главное не думать, а то он сейчас развернется и все закончит. Он осторожно обошел хлипкий столик в коридоре, аккуратно повернул дверную ручку и вышел на крыльцо. Бросив последний взгляд на кухню, он тихо закрыл дверь и аппарировал.

Дом Гермионы находился в пригороде Лондона. Чем-то эта улица напоминала Тисовую: одинаковые дома, ухоженные газоны, белые почтовые ящики и тишина. Но в отличие от ненавистного дома детства тут достаточно уютно. Гермиона купила себе отличный домик в строго английском стиле с ухоженной клумбой под окном. Гарри перевел дыхание, пытаясь успокоиться. Посмотрел на темное беззвездное небо. Уже наступил вечер, но сумерки еще копошились в кустах. В окне дома горел свет, вселяя слабую надежду на тепло. Сейчас он зайдет, и она ничего не поймет по его лицу. Потому что только выяснение отношений с ней ему не хватает для полного счастья! Они выпьют чай, спокойно поговорят, она расскажет, что нашла, и они вдвоем придумают, как дальше действовать. Так будет. Будет! И он не станет вспоминать о Снейпе.

Гарри постучал, но, не дождавшись приглашения, просто толкнул дверь, которую Гермиона в редких случаях закрывала. В слишком благополучном и спокойном районе она проживала, да и чары стояли такие, что маглы дом просто не замечали.

Первое, что бросилось в глаза, глубокие царапины на стене, какие он видел у себя в доме. Потом оглушающая тишина сдавила уши. Он сжал палочку и, подняв ее на уровень глаз, прошел в зал. Вся мебель переломанным хламом валялась на полу, вместе с перьями, кусками обоев, осколками фарфоровых ваз, сломанными живыми цветами и покореженным телевизором. Единственный горящий торшер, который Гарри принял за теплый свет, нетронутый стоял на разбитом стеклянном столике. Он сделал еще шаг, и тяжелые ботинки хрустнули на битом стекле. Сначала, он не понял, что это на стене. Огромный рисунок? Или странная композиция?

Он закрыл глаза, всеми силами отрицая то, что видит. Это все кажется. Это все кажется… Он снова посмотрел на стену, и палочка выпала из его ослабевших рук. Гарри, как болванчик, отрицательно закачал головой.

— Нет…нет… нет…

Ее прибили к стене за кисти рук. Выкололи глаза… отрезали щеки... разрезали шею от уха до уха… красная кровь облила грудь и живот… одежды нет… губы искусаны… глубокие царапины рассекали тело до костей… пальцы на руках сломаны… вывернуты под неестественным углом… ребра проломлены…

Гарри смотрел на Гермиону и ничего не чувствовал.

Он не заметил, как выбили заклинанием дверь, как в дом один за другим ворвались авроры.

— Остолбеней! Инкарцеро!

Он упал на пол, но, не отрывая взгляда, продолжал смотреть на стену.

— Поттер, ты арестован за убийство Гермионы Грейнджер!