Он прислонился к сырой стене и медленно выдохнул через стиснутые зубы. Перед глазами расцветали красные круги, он потратил большое количество магических сил, аппарировав через всю страну. Лишь бы подальше. Слова Поттера никак не замолкали в голове. Кто все они… кто все они по сравнению с ним? Страх и боль выворачивали наизнанку. Желудок подозрительно сжался, и Снейп только успел развернуться к стене, как его вырвало желчью. Пальцы до боли прошлись по шершавому камню. Если бы мог, то ногтями содрал этот камень. Он сплюнул. И невидящим взглядом уперся в блевотину на своих ботинках. Желал ли он когда-либо сильнее сдохнуть прямо здесь и сейчас? Ах, да… однажды… Желудок опять закрутило, но он до боли прикусил нижнюю губу. Это немного отрезвило. Физическая боль всегда отрезвляла. Вот только в этот раз стоит отпилить себе ногу ржавой пилой, чтобы перебить сжимающий внутренности ужас. Снейп захлебывался в нем, как в вязком болоте. Он не знал, куда можно уйти. К кому? У него не было друзей, знакомых, родственников, только враги. Он вернулся домой, в свой ненавистный город. Выше по улице до сих пор стоял его черный каменный дом, в котором он иногда проводил невеселые летние каникулы.

От продолжения рефлексии его отвлек резкий пьяный смех компании, что вышла из-за угла. Молодые парни шумно что-то обсуждали. Курили и периодически присасывались к горлышкам бутылок в своих руках. Северус сглотнул горькую слюну и попытался отделиться от стенки. Получилось не с первого раза. Он пополз по узкому проходу между домами, как крыса по канализации. Смех за спиной стих, а он вынырнул за заброшенным зданием. Он узнал это место. Старая еще довоенная трикотажная фабрика. Разбитые окна, серые потекшие стены, пережиток прошлой эпохи, еще не стертый с лица земли. Северус сполз по стене и сел прямо на землю. У него больше не было сил. Он чувствовал себя абсолютно пустым, как эта самая фабрика.

— Эй, папаша?

Северус оценил чистые белые кроссовки, что встали перед ним. Во тьме они буквально светились хлорированной белизной. Голос же был отвратительно протяжный, наглый, описывающий своего обладателя как человека, не знающего, что такое элементарные манеры.

— Плохо?

Северус поднял голову. Перед ним стоял лысый с жидкой бородой парень в огромной байкерской куртке. Северус уже было открыл рот…

— Я могу сделать так, чтобы стало лучше, — сказал лысый и присел перед Снейпом на корточки. — Порох, снег, стекло, пыль — они сделают твою жизнь прекрасной сказкой, никакой боли, тревоги, забот, сомнений, только безграничное счастье.

Если бы Северус верил, то сейчас его точно мог искушать Лукавый. Но Северус не верил.

— Ну же, — мягко стелил лысый, — я вижу, что тебе плохо, старик. Я отправлю тебя в рай на розовом единороге.

У него не было денег, они остались в пальто, а пальто он оставил в замке. У него с собой только палочка.

— Беру все, — разлепив губы, ответил он.

— Какой жадный, — улыбнулся лысый.

— Империо, — Северус незаметно взмахнул палочкой, и лицо лысого разгладилось покорностью. — Давай все.

Лысый вытащил из всех карманов мелкие пакетики и свертки, положил их горстью Снейпу в руки.

— А теперь вали отсюда, — не очень вежливо послал Северус.

Как только лысый скрылся между домами, Снейп поднялся и, запихав пакеты к себе в карманы, быстро и возбужденно прошел через дорогу к фабрике. Протиснулся в дыру между листами забора. Обойдя здание по кругу, нашел железную дверь со сбитым замком, который висел на двери для прикрытия. Тихо, стараясь не звенеть на весь район, он развернул замок и, приоткрыв дверь, скользнул внутрь фабрики. Длинный коридор привел в холл, заваленный хламом и сломанными токарными станками. Северус завернул на лестницу, под ногами хрустели шприцы и скользили использованные презервативы, в углах, на стенах стекали отпечатки блевотины и мочи. Удушающий запах выдавливал из глаз слезы. Но чем выше Снейп поднимался, тем воздух становился чище. В разбитые окна врывался ночной ветер. Как по вентиляционной трубе он с силой пробегал по пустым коридорам и цехам. Северус вышел на пятый этаж и пошел по коридору. По бокам тянулись закрытые двери или пустые комнаты, он заглянул в одну и увидел несколько неподвижных тел. Трудно было сказать кто это, мешковатая грязная одежда скрывала их пол и возраст. Он пошел дальше. Еще в одной комнате он увидел худую проститутку. Она лежала на полу, раскинув руки в стороны, ее глаза бешено двигались под веками, тело периодически сотрясали судороги. В сумраке коридора едва можно было различить стены, под ногами хрустели кости голубей. Он дернул одну дверь, но она оказалась закрыта. Потом еще одну, то же самое. Он слушал за стенами едва уловимые шорохи и вздохи. Кто-то прятался и не хотел открывать. В еще одной пустой комнате он увидел толстого мужика, который стоял к нему спиной и как-то странно раскачивался. Потом Северус заметил второго, который стоял на коленях перед мужиком. Северус слишком устал, чтобы чему-то удивляться. Он снова толкнул дверь — она поддалась. Он зашел в пустую комнату, но довольно чистую по сравнению со всеми остальными. Продавленный затертый матрас лежал у стены напротив окна. Видимо, здесь кто-то жил. Северус сел на чужую и сырую от ночи постель и устало прислонился спиной к стене. Из разбитого окна открывался вид на ночное небо. Он чувствовал себя бесконечно опустошенным и высохшим, как старый колодец. Слова Поттера отдавались в голове как эхо в ущелье каньона. Бесконечный вопрос: почему?

Он вытащил из кармана все, что отдал ему лысый. Таблетки, порошки, трава, два шприца… Он не курил, редко пил, спасибо отцу за пример, никогда не был зависим от каких-либо пагубных привычек. Но было кое-что, что он когда-то попробовал. Одна вещь, что спасла его от чудовищного чувства вины. И если бы не Альбус, который поставил жесткое условие при приеме в Хогвартс, кто знает, как бы Северус смог перебороть это. Тонкая игла, преодолевая сопротивление кожи, вошла точно в вену. Он медленно нажал на поршень, и черная жидкость смешалась с его кровью. Он едва успел вытащить иглу и бросить шприц на пол, как вещество дошло до мозга. Чувство удовольствия, как после секса, начало импульсами распространяться по телу. Дикая эйфория и приятное тепло расползались от макушки до кончиков пальцев ног. Снейп растянулся на матрасе и приготовился отдаться удовольствию. Все проблемы померкли, боль уходила. Сознание наполнилось безмерным счастьем, а потом и спокойствием. Ничего не важно: ни брак, ни Белла, ни Поттер. Мерлин, кто такой Поттер? Мозг стал кристально чистым. Сведенное судорогой лицо расслабилось. И не только лицо, все тело казалось таким легким. Приятные ощущения как от оргазма завладели каждой клеточкой тела. Он приоткрыл рот и влажно облизал губы.

Тогда он выжил только благодаря тому, что смог забыться, погрузить свой разум в беспамятство. Сейчас он делал то же самое. Иначе он сойдет с ума. Поттер его доведет. Если уже не довел. Ему нужно исчезнуть из этого мира, раствориться в пространстве вселенной, стать частичкой космоса. Стереть воспоминания и сжечь слова из памяти. Забыть о боли. Физической и душевной. Любой боли, которую он испытывал постоянно. Все что угодно, даже если потом плата будет стоить ему жизни. Он готов на все.

Тело резко дернулось, рука сама собой что-то сжала. И только тогда он открыл глаза. За окном еще маячила ночь, но воздух похолодел, предвещая скорый рассвет. Из его жесткой хватки отчаянно пытался вырваться молодой парень. В кулаке он сжимал пригоршню пакетиков, которые Северус бросил рядом на матрасе. Снейп разжал руку, и парень плюхнулся на задницу.

— Это вообще-то моя комната, — недовольно буркнул он, потирая кисть.

— Будем считать, что я заплатил за ночь, — ответил Северус, кивая на пакетики.

— Ого! — оживился парень. — Тогда ладно, мешать не буду.

Он быстро раскрыл один из пакетиков и высыпал на ладонь несколько таблеток. Северус закрыл глаза. Эйфория еще текла по венам. И ни одна мысль не могла его огорчить. Он даже с трудом мог назвать свое имя. Мир казался прекрасным местом, в котором он любил каждого.

Его разбудил противный монотонный шум дождя. Едва разлепляя веки, он увидел серую мглу в обрамлении серых стен. Он попытался перевернуться, но тело будто застыло в одной судороге. Он застонал.

— Понимаю тебя, — раздался откуда-то голос парня.

Северус поморщился. Звуки доходили через тупой гул в ушах. Тошнило. Казалось, он кружился на карусели. Сердце билось как сумасшедшее, что пульс отдавался во всем теле и даже на кончиках пальцев. Холодно и в то же время жарко. Пот катился по спине и груди. И начала возвращаться боль. С утроенной силой. Спазмы сжали живот, горло, даже легкие. Он закашлял.

— На, попей, — в пределах видимости появилась бутылка воды.

Северус вцепился в нее, как в спасательный круг. Жадно глотая воду, он смог наконец разлепить глаза полостью и оглядеться.

Вчерашний парень сидел в ногах Снейпа.

— Лучше? — подмигнул он.

Северус ничего не ответил, только попытался сесть прямо, но тело отказывалось подчиняться. Напрягая мышцы, он постарался поднять руку, но она плетью продолжала висеть вдоль тела.

— Знаешь, мне обычно все равно что да как, — сказал парень, — но ты видно неплохой человек.

Северус с третьей попытки прислонился спиной к стене и принял вертикальное положение. Данное заявление было встречено скептически поднятой бровью.

— Я серьезно, у меня всякого дерьма в жизни полно, но никто еще со мной так не делился. Даже когда я тебя попытался обчистить, ты ничего мне не сделал.

— Короче, — прохрипел Снейп.

— Хочешь, я тебе отсосу? Ну или там это… ты не подумай, ты мне понравился, не как тот жирный вчерашний ублюдок, который мне чуть рот на куски на разорвал.

— Может быть потом.

Северус думал, что слишком дорого платит за вчерашний минутный импульс. Сейчас ему очень-очень плохо, но плюс в этом был один и большой: о Поттере он не вспоминал совсем.

— Как тебя зовут?

— А как ты хочешь? — подмигнул парень, но видя, что шутку его не оценили, честно ответил: — Гарри. А тебя?

— Снейп.

— Приятно, — улыбнулся Гарри.

Северус внимательно разглядел его: черные спутанные волосы ниже плеч, бледное лицо с тонкой кожей, потухшие зеленые глаза под устало опущенными бровями. Парень утопал в собственной одежде по подбородок, только дергающиеся без остановки пальцы выглядывали из рукавов. Глаза хоть и смотрели прямо, но все время резко бросали взгляд в стороны. Ему было где-то от семнадцати до двадцати пяти.

— Какими судьбами к нам?

Северус только поджал губы, отвечать на такие вопросы не было никакого желания.

— Ну это понятно и без слов, — продолжил Гарри и закурил мятый косяк, — тут у каждого свои классные истории.

Северус посмотрел на него и потянулся за новой дозой. Это был единственный способ унять боль. Дрожащими пальцами он не сразу наполнил шприц, а потом чуть не проткнул руку насквозь. Гарри сидел рядом, пускал дым в потолок, и его присутствие успокаивало Снейпа. Замечательно, он избавился от привычки пить в одиночестве, но приобрел другую: колоться в компании.

— А твоя какая классная история? — спросил Снейп, откидываясь на стену и блаженно закрывая глаза. Спать не хотелось, но и слушать тишину тоже.

— Все банально — трудное детство — родители разбились на машине, когда мне был год, потом меня отдали родственникам, которые морили меня голодом и били, да и вообще использовали как раба… я сбежал от них в двенадцать.

Северус на секунду вернулся к реальности и покосился на Гарри, пытаясь понять, говорит он серьезно или нет.

— Долго болтался по улицам, сейчас зависаю здесь.

— А школа?

— Школа? — искренне удивился Гарри, поворачиваясь к нему. — Мне только школы для полного счастья не хватало. Дядя часто говорил, что таким, как я, самое место в тюряге. А почему ты спросил про школу?

— Я преподаватель.

— Ого! — Гарри повернулся к Снейпу всем телом и заглянул ему в лицо. — Тебя уволили за связь с учеником?

И Северус громко рассмеялся, откидывая голову назад. Смех разрывал его тело, даже скулы заболели от улыбки. Что могло быть более абсурдным, чем эта фраза? И что не могло быть более точным?

— Ты даже не представляешь, как ты попал в цель… — все еще улыбаясь, ответил он. — Но почему ты такое предположил?

— Ну… по тебе не скажешь, что ты из наших, дорогая одежда, вон какая обувь, — кивнул он на кожаные туфли, которые подарил Поттер. — Денег при тебе нет, но я думаю, ты спустил все на это, — поднял он руку с сигаретой. — Да вообще слишком ты чистый…

— Я пытал, убивал и ломал людей, — слова легко сорвались с языка, а разум уже начинал уплывать за границы реальности. Серые стены плавно поменяли цвет на желтый, а серые грозовые тучи за окном почему-то стали вдруг багрово-красными. Грязный матрац под пальцами показался таким приятным на ощупь.

— А сколько пытало и убивало тебя? — спокойно спросил Гарри.

— Много, очень много.

Северус посмотрел на свою руку, татуировка на предплечье хорошо прятала следы от иглы, и потянулся за маленькими белыми таблеточками, которые как зерна рассыпались по полу. Закинув в рот сразу две, запил водой из бутылки.

— Не советую мешать то, что ты глотаешь, с тем, что ты уже себе вколол, — заметил Гарри, обращаясь к нему.

Но Снейп назло неизвестно кому заглотил всю горсть таблеток разом и высушил до дна бутылку. Мысли перед глазами текли неразборчиво и лениво. Тело, перестав болеть, утратило вообще способность чувствовать, как парализованная кукла он сидел возле стены. Углы в комнате начали сходиться, пол и потолок медленно падали друг на друга.

— Привет, — дверь тихо приоткрылась. — Можно к вам?

— Привет, — помахал ей Гарри, — заходи.

Северус с удивлением рассмотрел с ног до головы хрупкую девочку с кукольным личиком и рыжими волнистыми волосами. Оленьи невинные глаза доверчиво посмотрели на Снейпа. Она несмело подошла и по-детски села на корточки перед ними.

— Ого! — восхищенно протянула она, оглядывая пол, усыпанный таблетками, пакетиками, целлофановыми свертками, но остановила взгляд на Северусе.

— Выбирай, что нравится, — махнул рукой Гарри, а потом быстро глянул на Снейпа, проверяя, что он не имеет ничего против. Северус едва пожал плечами, говоря: мне все равно, и заглотил еще две таблетки.

— Возьму это, — тихо и совсем нерадостно сказала она, протягивая руку Снейпу. — Пойдем, — и он, не думая зачем, куда, почему, легко сжал ее хрупкую нежную ладонь и поднялся.

Она вывела его из комнаты в коридор. Цепляясь за стену, Снейп едва переставлял ноги. Мир качался из стороны в сторону и как калейдоскоп менял очертания. Только ее рыжие волосы горели маяком, освещая ему путь. Она вдруг остановилась и посмотрела ему в глаза, потом отвела взгляд. Северус заглянув в комнату, напротив которой они остановились. Извивающиеся обнаженные тела скользили, как белые змеи, и завязывали свои конечности в узлы. Единая масса человеческих тел дышала в такт толчкам. Открытые рты, застывшие в немом крике, мокрые от пота волосы, как паутина прилипшая к коже. Мужчины-женщины, мужчины-мужчины, женщины-женщины, они извивались друг на друге, друг в друге. Они дышали, стонали, кричали, охали и кончали вместе, одновременно.

Люциус усмехаясь сказал, что состоится, так сказать, неформальная встреча Пожирателей, без Лорда. Северус приглашен. Ему было восемнадцать, он только закончил Хогвартс, но уже как год принял метку. Окрыленный перспективами и чувством, что его, безродного, нищего урода, пригласили чистокровные аристократы, сильнейшие из сильнейших, влиятельные из влиятельных во всей Британии. Он дрожал от предвкушения… Особняк Ноттов — старинный замок шестнадцатого века — уже на подходе лишал дара речи. Величие и мощь, и он, Северус Снейп, здесь. Какой же он глупец! Почему не обратил внимания на змеиную улыбку Люциуса? Почему… Он ведь знал, что они безумцы, как говорится у аристократов свои причуды. Он зашел в большой изысканный зал, застеленный ковром и подушками. Огонь в камине бегал ярким волнами по цельному резному дереву, сверкал в позолоченных подсвечниках, отражался в отполированном веками мраморе. И слишком бесстыже и отчетливо осветил их. Голые, пьяные, разгоряченные после нападения на семью мага, который выступал за равенство грязнокровок и чистокровных, они увидели его, застывшего на пороге, и радушно помахали руками, приглашая присоединиться. Ему всего восемнадцать, а они как минимум на пять лет старше, он не может им отказать. Просто не может. Потому что они ближайший круг Лорда, одно их слово, и его жизнь будет сломана. Уничтожена. Он медленно тянет с себя одежду, надеясь, что руки не дрожат слишком явно. Он давит в себе все эмоции. Старается вспомнить самое страшное, что было в его жизни: пьяного бешенного отца швыряющего его, одиннадцатилетнего, на стену, залитую слезами мать и смятое письмо из Хогвартса. Он не дышит, старается сказать что-то нахальное, они смеются, но, кажется, совсем не верят ему. До этого он еще ни разу не спал даже с девушкой… Ночь, что длилась бесконечно… Его первый шаг во тьму.

Хрупкая влажная ладошка сжала его пальцы, привлекая внимание к себе. И Северус последовал дальше по коридору. Эти воспоминания больше не приносили былого омерзения. На смену им пришли кошмары пострашнее, но все же что-то тогда в нем изменилось. Годы спустя он смог дать определение чувству, что тогда застыло в нем: обманутая надежда.

Они вновь остановились напротив комнаты. Красный свет заливал ее от пола до потолка и кровью вытекал в коридор. В пустом лишенном каких-либо предметов помещении на четвереньках стоял обнаженный парень. На его лице надета собачья маска, на шее ошейник с тонкими шипами, от которого тянулась длинная цепь. Ее сжимал крепкий обнаженный по пояс мужчина. В другой руке он держал черный хлыст. Он легко ударил своего питомца, тот вздрогнул, на мгновение уходя от удара, потом чуть вильнул задницей, прося еще. На лице у мужчины появилась удовлетворенная усмешка. Он намотал цепь на свой кулак, натягивая ее до предела, и ошейник впился в тонкую шею. Парень встал на колени и прижал руки к груди, как лапы. Снейп отчетливо увидел, что член парня истекал смазкой от возбуждения. Мужчина потрепал парня по голове, между резиновых черных собачьих ушей, довольный выполненной командой. Собака-парень опустился на четвереньки и потерся головой о ноги мужчины, потом упал на спину и подставил живот, прося ласки.

Северуса затошнило. Он видел себя на месте этого парня. Себя в ногах Лорда и Альбуса. Он подчинился им и радовался любой милости, что они так великодушно ему бросали. Незаменимая псина, которая должна выполнять любую команду. Надо было самому убить его. Надо было его убить. Убить. А не идти на поклон к Альбусу. Почему он подчинялся, почему не разорвал цепь? Почему не вцепился в ногу? Почему столько лет служил? Почему, когда Лорд исчез, не исчез тоже? Ах, да, Альбус ведь наплел, что у него ее глаза и ему будет нужна защита…

Он вдруг осознал, что смотрит мужчине в глаза, и вздрогнул. Как странно он не испытывал ненависти к нему. Точнее не к нему он испытывал ненависть, а к парню на четвереньках, в котором он видел себя. Жалкая мерзкая слабая тварь добровольно подчинившаяся. Снейпу так захотелось подойти и отпинать эту псину, рассечь плетью его плоть, заорать: Вставай! Поднимайся! Жалкая ты тварь! Мужчина кивнул подбородком, подзывая к себе, и протянул хлыст. Он улыбался и почему-то внушал уважение. Да, такому хотелось подчиниться и невозможно было отказать. Не хотелось.

Но Северус сжал тоненькую ладошку и покачал головой. Вскипевшая ненависть, как волна, отхлынула назад. Да будь ты Богом или Сатаной — Северус больше никому не подчиняется.

Они пошли дальше. Но коридор вдруг показался трубой, без окон и дверей, только длинные уходящие в бесконечность стены. Под ногами затрещал мусор, шприцы, пустые бутылки, бычки. Кто-то закашлял. Надрывно, протяжно, желая выхаркать из себя легкие. Заклубился дым, который пеленой тумана опустился от стен и окутал Северуса с ног до головы. В этом дыме вспыхивали голоса, неразборчивые фразы. Шепот и крики. Лай собак. Вдоль стен начали попадаться люди, они сидели, прислонившись к стене, курили, пили, играли в карты. Нищие. Бродяги. Вонючие от пота безумцы. Они поднимали на Северуса глаза, провожали его с кривой усмешкой. Кивали, как старому знакомому. Подзывали рукой. Они знали его, он был таким же, как они. Никем. Без рода. Семьи. Дома.

— Давай же! Иди к нам! — схватив его за ногу, сказал один старик с седой бородой.

— У нас тут для тебя есть местечко, — протянул другой, хлопая рядом с собой по грязной картонке.

Все загоготали. Северус сжал губы и попытался ускорить шаг, но ноги не слушались. Ему казалось, что он идет сквозь воду, всем телом сопротивляясь потоку. Ему страшно. Потому что все это правда. Он до ужаса боится одиночества. Его столько раз бросали. Мать, что умерла, так и не увидев, как он закончил Хогвартс. Лили… они столько обещали друг другу. Он пережил своих врагов — Поттера и Блэка. Пережил даже так называемых друзей, Люциуса. Но всем почему-то он был не нужен. Не такой красивый. Не богатый. Не добрый. Что его мастерство, когда весь остальной мир влюблялся и умирал. А он корпел над книгами. Он прятался и все же стремился к людям. Признания. Уважения. Силы. Славы.

— Ты ведь и Хогвартс поэтому не оставил, — раздался голос Лили. — Ты ненавидел школьников, но еще больше ненавидел давящую тишину дома в Паучьем тупике. Быть нужным кому-то… хоть кому-нибудь. И умирал ты тоже в школе. Ты хотел, чтобы тебя видели. Знали о тебе.

Северус уронил голову на грудь и просто шел вперед. Это удел тех, кто всегда был один. Ты скучаешь по людям и ненавидишь их.

Людей становилось все больше и больше с каждым шагом. Они сдавливали стеной с двух сторон, тянули к нему руки, смеялись. Они уже не просто сидели возле стены, они вставали при виде Снейпа, начинали ему хлопать. Свистеть. Северус протискивался сквозь них. Но они хватали его за плечи, руки. Тянули за волосы.

Ему стало по-настоящему страшно. Он взял Лили на руки и попытался защитить ее от них. Но ей, казалось, все было безразлично.

— Ну что же ты!

Они смеялись.

— Давай к нам!

Она выскочила будто из воздуха. Засверкала безумными глазами и гнилыми зубами. Та самая ведьма, что предсказала его судьбу. Ее неестественно длинные пальцы со сломанными ногтями потянулись к его лицу.

— Северус, милый, — промурлыкала она, — ну как оно там?

Ее слова насквозь были пропитаны сарказмом, она глумилась над ним. Люди вокруг загоготали, словно волны обрушившиеся на скалы. Их смех ударил Северуса в грудь, почти откидывая на стену. Лица людей исказились из добродушно-злых в ненавистно-злых. Они начали наступать на него, окружая со всех сторон. Он оказался прижат к стене и не мог послать их или огрызнуться. Он даже забыл о палочке и магии. Ему казалось, что он снова ребенок, беспомощный и одинокий. И единственное, что у него было — это Лили в его руках, которую он пытался защитить от мира. Он сполз по стене на пол, пряча лицо в изгибе ее шеи. Вдруг тишина свалились так внезапно, что он вздрогнул, но головы не поднял. Что-то нежно коснулось его волос, прошлось от лба до затылка. Потом снова и снова, медленно перебирая волосы. Он немного развернул голову и коснулся поцелуем тонкой шеи. Сильнее обнял хрупкое тело, прижал к себе. Он чувствовал ее запах как в детстве. Она пахла цветами и теплым молоком с медом. Он опустил руку и провел от колена вверх по ее ноге, задирая тонкое платье.

— Северус… — Ее голос раздался у него над ухом. Легкий выдох его имени. Как он любил, когда его имя срывалось с ее коралловых губ. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

И слезы потекли по его щекам. Она была единственным, что оставалось в его душе чистым и невинным.

— Прости меня, — прошептал он, баюкая ее как ребенка в своих объятиях. — Прости меня.

Он был отвратителен самому себе. Ее руки продолжали гладить его волосы, успокаивая.

— Бедный, бедный, — тихо шептал голос.

— Прости меня.

Он хотел ее спасти. Он отдал все. Даже жизнь бросил к ногам Дамблдора. Почему… он постоянно терял что-то важное, что было частичкой его души. Вот только Лили была почти всей его душой.

— Прости меня.

Тонкие пальчики подхватили его за подбородок и легко приподняли голову. Он едва мог разглядеть ее лицо сквозь пелену слез. Как долго он так не плакал… с тех самых пор, как обнимал ее мертвое тело. Она наклонилась к нему и коснулась теплыми губами глаз, сцеловывая слезы с ресниц.

— Вот ты где, — раздался грубый мужской голос дальше по коридору. — Идем, нам пора.

Северус испуганно обернулся, но увидел только нечеткую черную фигуру. Они опять заберут ее. Опять вырвут из рук. Он так крепко стиснул объятия, желая вдавить ее в себя. Но она лишь тихо рассмеялась.

— Отпусти меня, Северус.

Но он сжимал руки все сильнее и сильнее, однако казалось, что он сжимает воздух. Настолько бестелесным было ее тело.

— Не хочу.

— Идем же! — уже недовольно кричал мужской голос.

— Ты должен, — мягко сказала она. — Это не твой выбор, а мой.

И она легко встала, будто он не сжимал ее изо всех сил. Такая же прекрасная, как он помнил ее из детства. Добрый ангел в его мрачном печальном мире.

— Однажды кто-то выберет тебя и останется с тобой несмотря ни на что. А я свой выбор уже сделала.

Она улыбнулась ему последний раз и, взмахнув копной волос, пошла вперед по коридору. Она не обернулась, не замедлила шага, не помахала рукой на прощание, просто ушла к тому… Поттеру.

Он сидел совершенно покинутый и одинокий в нигде. И чувствовал, как холодные крупные слезы текли по его щекам.

Это был ее выбор. Поступить на Гриффиндор. Перестать общаться с ним. Не простить, когда он умолял ее. Выйти замуж за Поттера. И умереть. Что он мог? Мог ли он как-нибудь повлиять на ее судьбу? И если бы он раньше осознал, что это ее выбор. И если бы он так отчаянно не делал все, ради нее, ради своего эгоизма во имя нее… если бы он не связал свою судьбу с ней… как бы сложилась его жизнь?

Северус вдруг осознал… Он жил с ее именем.

Всегда.

Он распахнул глаза и первые несколько секунд не мог понять, что видит перед собой. Он все так же находился в заброшенной комнате старой фабрики. Лежал на сыром матрасе.

Снейп что-то прохрипел пересохшим горлом и попытался сесть.

— Не буду даже спрашивать, где ты побывал, — сказал Гарри откуда-то из пространства. — Каждый видит свое, и другим лучше этого не знать. Иди умойся, там ведро с водой.

Цепляясь за стену, Северус поднялся и только сейчас понял, что все его лицо стянуто засохшими слезами. Горло странно саднило, будто он кричал очень долго. В голове все путалось. Дрожащими руками он снял тонкую кашемировую водолазку, затем брюки с бельем. Дорогие туфли полетели в разные стороны. Осенний холод жадно обхватил, но он этого не заметил. Он взял ведро и, мельком глянув на воду, явно грязную, с плавающим на поверхности мусором, вылил ее на себя прямо посреди комнаты. Брызги разлетелись по сторонам, вода стремительно разлилась по полу и потекла к матрасу, где он с удовольствием ее впитал.

— Ну ты даешь, — беззаботно сказал Гарри.

Северус резко выдохнул от холода, а потом вдохнул полной грудью, уже окончательно приходя в себя. Он повернулся к Гарри, который сидел на матрасе и как обычно курил. Вот только в этот раз он сидел в одной грязно-желтой футболке с Микки Маусом на груди.

— Держи, — протянул он кольцо.

Северус босыми ногами шагнул к нему и взял перстень.

— Почему не украл? — спросил Снейп.

— Хотел, — честно пожал плечами Гарри, — но подумал, а вдруг он тебе дорог.

Выкинуть бы это кольцо в окно. Но Северус почти смиренно натянул его на безымянный палец. Вдруг рука Гарри скользнула по его ноге, оглаживая крепкие мышцы. Глаза медленно, дюйм за дюймом, поднимались вверх от пальцев ног по коленям, остановились в районе паха, потом последовали дальше. И наконец остановились на глазах Снейпа, а наглая рука замерла на бедре.

Северус с бесстрастным лицом смотрел на него сверху вниз. Глаза не выражали ничего, ни желания, ни страсти. Но Гарри, как будто извиняясь, улыбнулся и придвинулся ближе. Тонкие губы коснулись сначала бедра Снейпа, а потом сомкнулись на вялом члене. Северус смотрел на черную макушку, что вызывала жалость, а потом закрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Вскоре возбуждение овладело им, и, уже не думая с кем и зачем, он оторвал от себя Гарри и, наклонившись, впился в его губы. Потянул затасканную желтую футболку. Гарри нехотя поднял руки вверх, и перед носом Северуса мелькнуло бледное запястье с шеренгой ровных шрамов. Футболку он бросил прямо в лужу на полу и уже внимательно оглядел сидящего перед ним на коленях мальчишку. Какой же он худой и замученный. На груди над правым соском блекло темнела татуировка ласточки, на ребрах расцветали вмятины от синяков. А ниже на бедре, судя по всему, кожу пожевал огонь. Гарри с вызовом поднял на него глаза. Бездомный мальчишка, в глазах которого уже собралась вся усталость и осознание дерьма этой жизни. И почему Северус чувствовал такое родство с ним? Раздражающее чувство. Мерзкое.

Северус опустился перед Гарри и, взяв его левую руку, развернул. Тонкие неглубокие шрамы, штук двадцать, ровно тянулись от кисти до локтя.

— Почему? — спросил Северус.

— Потому что бывает так плохо, что не помогает ни один даже самый классный бред.

Снейп коснулся уродливой смятой кожи на бедре.

— А это?

— Помнишь, я говорил про плохую семью, — пожал плечами Гарри, — это дядя меня наказал. Он меня ненавидел.

Почему ему так больно? Наверное, потому что все, что он видит, находит отклик в его душе. Все эти шрамы так ему знакомы. Мало кто знает, но Северус несколько раз уже стоял на краю. Но гордость всегда останавливала. Они не победят! Он ни за что и никогда не убьет себя. Пусть сами убивают его. Вот это был его выбор!

Им вдруг овладела злость, такая привычная и яростная, что он набросился на Гарри голодным поцелуем больше похожим на укус и до боли вдавил его в мокрый матрас.

— Стой, — шептал Гарри, но Северус его не слушал. Он чувствовал, что может сделать с этим несчастным парнишкой все, что душе угодно, хоть сломать ему руки и ноги. С Поттером не так… И опять эта чудовищная мысль о Поттере! Северус оторвался от припухших губ, давая Гарри вздохнуть, и тут же присосался к шее. В нем все кипело, и в тоже время в душе зияла дыра. Сколько лет… сколько лет… он был идиотом.

Руки Гарри гладили его плечи, а ноги давно обхватили бедра. Он терся об Снейпа всем телом. Но Северус медлил, он так сильно вонзил пальцы в матрас, что порвал ткань. Пришлось медленно выдохнуть, чтобы успокоиться. Иначе он покалечит Гарри.

Но Гарри не дал отодвинуться от него даже на дюйм. Сам направил член в себя и толкнулся на него. Северус резко выдохнул, запоздало думая, что давно не был сверху. Точно не с Поттером… он хрипло рассмеялся. Привязать бы его к столу и выдрать. Северус старше и имеет больше прав… Мерлин… как же он ненавидел и Поттера, и себя, и Альбуса, и Лили, и всех-всех. Себя сильнее. Нет ему покоя, даже когда он занимается сексом. Северус механически двигался, ощущая приятное тепло и тесноту другого тела. Пожалуй, он испытал бы такие же чувства, трахаясь и с матрасом. Что в нем осталось? Осталось ли вообще хоть что-то? Они оба тихо пыхтели, сдерживая стоны, вздохи, охи и вскрики. Да и не было у Северуса желания стонать или охать. Просто тело достигало пика. Вот сейчас волна накроет, разольется от паха вверх до горла, сдавит его, не давая выдохнуть, и потечет назад. Он медленно выдохнул, переживая привычную вспышку оргазма, и скатился с Гарри, который, как оказалось, тоже успел кончить.

Они лежали уставившись в потолок, сил закурить или закинуться не было ни у кого.

— Ты самый лучший, что когда-либо был у меня, — тихо сказал Гарри. — Ты ни толстый, ни кривой, не дышишь на меня перегаром или жареным луком, не воняешь немытыми ногами, не бьешь меня, не оскорбляешь.

Северус слушал и думал, что с Поттером он проделывал именно это. Ну разве что ногами немытыми не вонял. Досадное упущение. Он был уверен, Поттер считал его уродом еще со школы.

— Мне кажется, я давно тебя знаю, — продолжал Гарри, говоря в потолок. — Останься со мной…

Северус невольно повернул к нему голову. А вот Гарри нет. Боковым зрением он заметил движение Северуса и грустно улыбнулся.

— Конечно, ты не останешься. Как же твой ученик. Завидую ему, — с надрывом сказал он, и губы его задрожали.

— Ты не знаешь, чему завидуешь, — сдерживая раздражение, ответил Северус. Он понимал, что злиться не стоит на такие наивные слова. Но перед глазами стоял изнасилованный замученный Поттер в окружении стаи дементоров. Лицо, перекошенное болью и гневом. Улыбка, что давно перестала быть улыбкой.

Завидовать… какое отвратительное слово и чувство. Он тоже так многим и многому завидовал, пока не оказался по ту сторону. Мы никогда не знаем, что за цену заплатили те, чтобы иметь многое. Гарри видит только мужчину в хорошей одежде и с дорогим перстнем на безымянном. Да, сейчас Северус мог обмануть своей внешностью кого угодно. Еще бы, когда Поттер отдал ему половину своей магии. Будь он не ладен! Но если бы Гарри знал историю его жизни, завидовал бы?

Северус повернулся на бок и в упор посмотрел на него. Слезы не пролились, да и на губах опять застыла спокойная безразличная улыбка. Гарри ответил взглядом на взгляд.

— Это я с тобой такой, — тихо сказал он. — Мне и самому непривычно. Неприятно, — поправил он себя. — А ты?

— Я думаю, ты наслушался многого, пока я валялся в беспамятстве. И это мне надо стыдиться.

Глаза Гарри вдруг так погрустнели, что Северус всерьез испугался. Что он там говорил и кричал?

— Что… — хотел спросить он, как дверь резко распахнулась, с грохотом ударяясь об стену. В комнату зашли четыре человека. Одного Северус узнал, это был лысый парень, что под Империо отдал ему наркотики. Его лицо представляло сплошной синяк, правый глаз не открывался, а левый смотрел через щелочку вспухших век. На его лысине отчетливо темнела полоса, как от удара тяжелым длинным предметом.

— Это он, — хрипло сказал лысый, кивая подбородком на Северуса.

Нечитаемый взгляд одного из троих прошелся по Снейпу. Лицо с отпечатком криминальных наклонностей, хищное непримиримое и безжалостное не дрогнуло от наготы и курьезности ситуации. Мужчина выглядел так, будто сошел с обложки мужского журнала: распахнутое черное пальто, начищенные туфли, тонкий стильный шарф. В деньгах этот человек не нуждался. Двое других парней, что замерли по обе стороны от него, производили впечатление умелых садистов, таких Северус узнавал с одного взгляда. Спокойные лица, поджарые сильные тела, обработанные тяжелыми тренировками, и черные кожаные перчатки на руках.

— Здравствуйте, — тихо сказал лидер данной компании, оглядывая на полу разорванные пакетики из-под веществ. — Мы вас обыскались.

Он говорил спокойно и вежливо, от чего по коже пробежался холодок. Северус почувствовал, как оцепенел рядом Гарри.

— Чем обязан, — так же холодно и вежливо ответил Снейп, пытаясь вспомнить, куда он, черт дери, засунул палочку!

— Мое имя Карлос, и я заведую данной территорией. Вы имели наглость не заплатить за то, что забрали.

— Если проблема в этом, — Северус поднялся и, сняв перстень с пальца, протянул. — Это, надеюсь, покроет расходы и доставленные неудобства.

Их разговор производил странное впечатление. Даже атмосфера в замызганной, залитой водой комнате застыла от напряжения.

Карлос взял протянутый перстень и, подняв его на свет, осмотрел.

— Это черный бриллиант, — подсказал Снейп.

— Дорогая вещь, — кивнул Карлос и, чуть наклонив голову на бок, внимательно посмотрел на Северуса. — Но это не решает проблемы. Видите ли, дело не в том, что вы не заплатили, хотя я очень удивлен, как вы смогли забрать весь товар у Черепа, а в том, что вы посмели это сделать. Уже пошли слухи о нашей слабости, и мне это не нравится. Это подрывает мой авторитет.

— Хотите меня убить? — прямо спросил Снейп, не мигая смотря в серые невыразительные глаза напротив.

— Вы умный человек, я уважаю таких, — без улыбки или усмешки ответил Карлос, — если не убьем, то сильно покалечим.

— Постойте, стойте, — очнулся Гарри и, путаясь в своих ногах, поднялся. — Давайте все уладим мирно…

Он говорил испуганно, от былой безмятежности и безразличия не осталось и следа. Он вцепился в руку Снейпа, то ли пытаясь утянуть его за себя, чтобы защитить, то ли самому найти в нем защиту и поддержку.

— Он просто здесь случайно, он скоро уйдет… — он замолчал, затравленно оглядел незваных гостей. Он понимал, что все его слова ничего для них не значат.

Северус не испытывал страха даже за Гарри. Все виды боли он уже испытал, ничем новым его не удивишь. Смерть? Пожалуй, к ней он может с полным правом обращаться на ты. Но что-то… что-то в нем гудело, как назойливый комар над ухом. Пошли… да пошли… Да пошли они на хрен! Руки сами собой сжались в кулаки, а мышцы плеч напряглись.

Губы Карлоса дрогнули на мгновение. Он привык, что его боялись, слушали каждое его слово, выполняли любой приказ. Стоило только щелкнуть пальцами, как его псы без сомнения накинутся на добычу и принесут к его ногам сердце и печень. Но в этом человеке перед ним было что-то… Он не похож на наркоманов здешней богадельни, не сумасшедший или садист-мазохист. Тогда что? Черные неподвижные глаза змеи, на дне которых кипящая ярость. Этот человек будет защищаться до смерти и ни за что не попросит пощады. Как же будет интересно на это посмотреть.

Потребовался всего один мимолетный кивок, и псы двинулись на Северуса с двух сторон. Он успел оттолкнуть Гарри в сторону и даже блокировать один удар, как другой мощный пинок в живот отправил его на стену позади. На голое тело такие удары особенно чувствовались.

— Хватит! — кричал Гарри.

Северус вскинул глаза и оскалился. Ярость кипела в нем, и никакого страха. Уже не волновало, где там палочка. Один подходил справа, другой слева, они явно отрезали ему пути к отступлению и собрались давить со всех сторон. Противно скрипела кожа перчаток на их руках. Они будут ломать ему кости, понял Снейп, медленно, одну за одной, и не дадут потерять сознание от боли. Снейп задышал часто, отрывисто, почти со свистом выдыхая воздух.

— Стой! — закричал Гарри и бросился на одного, запрыгнул на спину. В руке мелькнуло что-то серебряное, не прицеливаясь, он вонзил нож в грудь. Мужчина в одну секунду скинул Гарри с себя и вытащил из груди едва вошедший на половину кухонный ножик. И в одно движение рассек Гарри шею, кровь полилась на обнаженное бледное тело. Залила черную ласточку-татуировку, потекла по обожженному бедру. Северус бросился к нему, поймал, судорожно сжал горло, пытаясь остановить теплую вязкую кровь.

— Занятно, — обыденно сказал Карлос.

Гарри хрипел под руками Снейпа, скреб босыми ногами и смотрел ему в глаза не мигая. Огромные зеленые глаза распахнулись до предела. Он силился что-то сказать, но только кровавые пузыри лопались на уголках губ.

Вся ярость Снейпа исчезла. Чужая кровь текла по его рукам, ногам. Глаза Гарри утратили блеск жизни, выключились как фары, руки упали вдоль тела, а голова запрокинулась назад. Стало так тихо. Никто не двигался, не нападал. Северус медленно убрал руку от распоротой шеи, посмотрел на полностью залитую кровью ладонь и провел по своему лицу вверх, скидывая отросшие пряди волос со лба. Кровь быстро высыхала на коже, стягивая ее солью. Тело Снейпа затряслось, сначала мелко, потом все сильнее и сильнее. Оно рвалось из его груди, подступало к горлу, сжимало его, просясь наружу. И он отпустил это. Громкий смех сотряс комнату от пола до потолка. Он смеялся, широко раскрывая рот и растягивая губы в улыбке. Он смеялся и смеялся как от хорошего анекдота. А потом смех резко оборвался, и Северус посмотрел в глаза Карлосу. И тот почувствовал давно забытый страх. Он даже не сразу понял, что это вдруг дрогнуло в его душе.

Но Снейп уже протянул руку и взял забившуюся между матрасом и стеной палочку. Дерево так удобно легло в липкую от крови руку.

Когда кровь залила пол ровным слоем от окна до двери, когда замолкли тихие стоны и хрипы боли, когда забитая от ужаса жизнь угасла во всех глазах, Северус успокоился. Он не торопясь натянул брюки, затем водолазку. Черная ткань лоснилась как плоть. Всунул босые ноги в туфли. И, бросив последний взгляд на Гарри, почти отвернулся, как заметил перстень возле чьей-то оторванной руки. Он поднял его и, привычно натянув на безымянный палец, вышел из комнаты, оставив за спиной четыре разорванных трупа.