Пятый год обучения в Академии не успел толком начаться, как Уилл был уже по самые уши в проблемах.

Мало того, что к концу года нужно определится с направлением дальнейшего углубленного обучения, так еще и маячил первый серьезный экзамен. Первая Академическая Волшебная Аттестация (ПАВА) пугала всех пятикурсников, превращая поток шестнадцатилетних подростков в разгоряченный улей. То тут, то там случались локальные и не очень взрывы: горячные головы на нервной почве разжигали конфликты и междоусобицы, а давящие на восприятие гормоны провоцировали элементарный мордобой в стенах заведения. В коридорах всё чаще случались дуэли или обыкновенная словесная свара, перерастающая в кулачный бой, от чего профессора сбивались с ног, увеличивая количество дежурных и старост, но такая мера была лишь временной затычкой и не всегда ответственные за курс люди успевали одернуть своих товарищей.

Сам же Уилл в очередной раз ощутил на себе незримое давление со всех сторон. Пусть он был самым умным парнем на потоке своего факультета и пользовался некоторым авторитетом, но назначение старостой пустило все долго играющие планы под откос. Он мог разумом понять почему именно ему выпала сея нелегкая доля: он прилежный, строгий, учтивый, но твердый. Он мог заставить себя уважать, несмотря на обыденное и простое происхождение. Магически он был наравне и даже выше среднестатистического аристократа, а особый дар выделял его среди прочей массы волшебников прибывших из мира простецов. К сожалению, магический бой давался Чиксу с трудом, ведь его мстительная и едкая натура предпочитала мстить неожиданно и когда виновник не ждет подвоха, однако многие отчего-то считали это слабостью и не упускали возможности ткнуть в это парня носом, который так же любили высмеивать вместе с непривычной внешностью: перманентно зеленые ладони и ступни, которые приходилось прятать под перчатками и носками, темно-красные глаза, болотного цвета веснушки на лице и бледная кожа с легким оттенком желтизны, и, как вишенка на торте, рыжие почти морковные волосы, топорщащиеся в разные стороны. Оскорбления Вилли умел отбивать не хуже летящих в спину заклинаний, но на силовое воздействие ответить равносильно не мог и его банально могли задавить количеством.

И тут уже подключалась вторая причина, по которой декан факультета Сов поставил Уильяма старостой пятикурсников. Это его лучший друг и большая головная боль всей Академии - Руперт Рефорт, в стенах заведения более известный под лаконичным именем Рипто. Это живое воплощение шила в заднице, и обладатель с трудом контролируемой хищной животной ипостаси всегда был готов растерзать любого на кого покажет пальцем Чикс. Самый яркий представитель факультета Саламандр и главный заводила любого развлекательного кипиша был той самой «грубой» силой, которой не хватало Уильяму. Там, где проседал он, подхватывал Рипто.

Эти двое с первого года зарекомендовали себя как неразлучная парочка индивидуалистов, очень творческих и нестандартно мыслящих малолетних исследователей, но при этом очень талантливых и сильных магов. Они шли в первой десятке самых лучших учеников Академии, хотя и имели весьма сложные характеры и сомнительные репутации среди сверстников. К примеру, Уилл отлично вписался на факультет одиночек, где не нашел себе друзей, держа всех кроме Рипто на дистанции и в рамках хороших знакомых. Внешне невозмутимый и холодный, парень обрастал связями в научных кругах через своих сокурсников и сокурсников с факультета Барсуков. Декан последнего боготворила его за особый дар управления растениями, и он был частым гостем на гербологических симпозиумах в качестве сопровождающего профессора. О нем мало что было известно, кроме факта отсутствия родственников и покровительства.

Уильям казался неприступным и далеким, но все в корне менялось, когда рядом с ним появлялся Руперт. Он, подобно цветам, за которыми любил ухаживать, расцветал и словно становился мягче. Многие это замечали и старались уколоть за это парней, но мгновенно отхватывали что-нибудь неприятное либо от Рипто, который скаля острые зубы никогда не упускал случая попустить кого-нибудь не вовремя раскрывшего рот, либо от Вилли, который занимал выжидательную позицию перед ответным ударом.

Возможно, именно на почве схожести характеров эти двое и сошлись, а может из-за каких-то других неизвестных большинству причин. Познакомившись в поезде, еще не зная на какой именно факультет точно попадут, они решили держаться друг друга и пообещали дружить, несмотря ни на что. Кто-то скажет, что это по-детски, но они и были тогда детьми: необщительными и одинокими детьми, которые нашли в нежданном попутчике понимающую душу. И даже когда их разбросало на диаметрально противоположенные части замка, уже следующим утром после распределения Рипто нагло втиснулся за стол Сов, игнорируя чужие вопли и недовольство, и уселся рядом с Уиллом, чем укрепил их дружбу, которая длилась и по сей день.

Уильям дорожил своим другом, но чем старше он становился, тем отчетливее понимал, что то чувство, расцветающее в нем при взгляде на Рефорта, это отнюдь не дружеская симпатия. В свои шестнадцать с хвостиком лет Вилли со стыдом и горечью осознавал, что беспардонно влюбился в лучшего друга. Он пытался вытравить ядовитые мысли и держаться как обычно, но кто бы ведал как это сложно, когда объект обожания буквально в шаговой доступности. Они ведь постоянно вместе: Совы и Саламандры часто пересекаются на занятиях, лишь на пятом курсе общих предметов стало меньше, но так или иначе Рипто оказывался с ним за одним столом; Рефорт знал каждый закоулок Академии и без труда пробирался в гостиную факультета друга, делая вместе с ним уроки или что-нибудь разрабатывая; в библиотеке у них был общий стол, за которым они перебирали литературу для эссе и статей; и наконец, Вилли буквально жил вместе с Рипто на летних каникулах, ибо, как и подобает настоящему другу, Руперт не позволял Чиксу жить в доме, где над близким издеваются и унижают.

Уилл хоть и являлся сиротой, опекун у него все же имелся, но вот с ним у парня были отвратительные отношения. Опекуном Чикса являлся сбрендивший ученый, который ставил над маленьким мальчиком эксперименты в попытке объяснить необычные способности и внешность. Поехавший и отрицающий существование магии Эбенейзер Фон Клатч с маниакальной жадностью изгалялся на Вилли, не давая тому сбежать и шантажируя сводной сестрой Пасаденой. Однако благодаря Рипто у Уилла появился настоящий дом, в который ему хотелось возвращаться и в который парни перевезли такую же одаренную магически Дени.

Вся осознанная и счастливая жизнь Уилла вертелась вокруг лучшего друга, любовь к которому крепла день ото дня. Он с трудом удерживал себя от жадных попыток прикоснуться к алым волосам и провести по ним ладонью без перчаток, перебирая пряди и почесывая за чуть заострённым ухом. Вглядывался в колдовские зеленые глаза, в которых видел бесовской огонь и незамутненную решимость. Ловил каждое слово сказанное сломавшимся и от этого бархатным голосом с рычащими нотками. Обожал яркую и светлую улыбку, обнажающую периодически заостряющиеся зубы. Отчаянно хотел обхватить друга за пояс и прижать к себе, чтобы никогда не отпускать и вероломно дышать терпким запахом кожи, уткнувшись куда-то в сгиб шеи.

Моргана подери, он не мог перестать думать об этом! Уильям был сражен и повержен, причем сам виновник и не подозревал о его внутренних метаниях, списывая все на учебу и терки между факультетами. И самое паршивое было то, что привлекательность Руперта разглядел не только Чикс, но и многие другие. Рыжику приходилось скрытно наносить упреждающие удары по покусившимся на его друга людям, и в ход шло всё: шантаж, запугивание, торг, подставы и многое другое.

Из-за попыток удержать все в тайне от Рефорта, обострился конфликт между Саламандрами и Змеями. И настолько сильно, что даже держащий нейтралитет Рипто в открытую присоединился к своем софакультетникам в неравной борьбе боевиков и аристократов. В плохую для Вилли сторону сыграл ещё и интерес старосты Змей - Алана Трекса - к его другу, ведь в гадюшнике негласно считалось, что Рефорт попал к Саламандрам по ошибке, ведь по происхождению должен был оказаться у них. Однако Рипто с самого начала нацелился на боевое направление магии, так что рыжик не удивился, когда на распределении аловолосый зубастый паренек поскакал под алые знамена. Но многих из аристократов подобное не устроило, и почти весь первый курс Рипто доказывал абсолютную глупость данного заблуждения. А Уильям ему в этом неизменно помогал.

И именно сейчас эгоистичная натура Чикса слишком сильно дала о себе знать, и своими заморочками он подставлял друга под удар и открылся сам. Слишком заметны его потуги отгородить Руперта от других, от чего снежный ком проблем становился всё больше и опаснее. Нормально функционировать и сохранять бодрость духа стало в разы сложнее.

Так что одним зимним утром, Уилл лениво ковырял ложкой кашу, параллельно с этим пытаясь вчитаться в конспект и понять, что он читает. Первой парой у Сов была углубленная трансфигурация с Барсуками, на которой была обещана проверочная работа, поэтому Чикс зачитывал записи до дыр, в слепой надежде хоть что-то запомнить. В душе нервным узлом скучивалось ощущение приближающегося неуда и пересдачи. Он всю ночь не спал из-за навязчивых мыслей, а заранее подготовится не хватило времени, так как он был слишком занят разработкой нового заклинания, при помощи которого мог бы защититься от опостылевшего Трекса и его припевал, кидающих Конъюнктивитус при любом удобном случае. Целительница уже устала его расколдовывать, а от глазных капель болели глаза. Бонусом, Рефорт каждый раз летел причинять добро и справедливость в отместку за друга, получая отработки за очередную драку или дуэль, что плохо сказывалось на успеваемости.

Кстати, и о Рипто...

— Че такой кислый? — привычно приземлился рядом с рыжиком зевающий друг, после чего весьма прытко принялся накладывать себе на тарелку завтрак.

— И тебе доброе утро, Рипто, — поднял взгляд от тетради Уилл и быстро скользнул по хорошо знакомому силуэту в непосредственной близости от него.

— Ага, ага, — продолжая стаскивать еду, отозвался Руперт, пытаясь через Чикса дотянуться до графина с соком, но тот ему мешал. — Двигайся, а то расселся как у себя дома.

— Это вообще-то стол факультета Сов, а не Саламандр, — чуть отклонился от стола рыжик, давая другу возможность взять нужное и при этом с тайным вожделением вдохнул приятный запах парня.

От Рипто всегда приятно пахло цитрусом и чаем, особенно от волос, а вот от одежды шел едва различимый аромат лаванды, от которого у Вилли изредка кружилась голова. Даже сейчас глаза мечтательно закрылись, чтобы резко распахнуться и подавить в себе желание уткнуться в чужую спину носом.

— Ты каждый раз так говоришь, но мне насрать, где сидеть, хоть рядом с директором, — отшутился Рефорт, вновь усаживаясь на место и берясь за столовые приборы. — Лишь бы не с Пизли рядом.

Сей индивид, обитающий за столом Саламандр, любил набивать рот едой и при этом общаться, отчего непрожеванная еда могла лететь во все стороны. Выглядело это действо весьма неаппетитно, за что парень был не единожды упрекнут своим же факультетом.

— Понимаю, даже смотреть на то, как он ест, уже противно, — сморщился Уильям, бегло окидывая взглядом соседний стол алознаменных, где снова чихвостили обсуждаемого парня за манеры.

— А представь какого стать его собеседником в этот момент… — съехидничал Рипто, даже не оборачиваясь к столу своего факультета.

Вообще аловолосый действительно мигрировал по столовой с поразительной наглостью, а также любил собирать за одним столом всех представителей четырех направлений обучений, с которыми неплохо общался. Нет, Рефорт не был душой компании, однако он не упускал людей, с которыми можно работать и обмениваться информацией, за что был всегда любим старостой Сов по прозвищу Мадам, занимавшейся тем же самым, но преимущественно со стороны девушек.

— Рефорт! Опять ты за нашим столом, — с улыбкой замерла рядом с парнями Мадам, рассаживая первокурсников, которых привела на завтрак.

— И тебе не хварать, красотка, — обернулся к девушке Рипто. — Как оно, бытие старостой?

— Дела, дела, дела, — театрально всплеснула ладошками та, после чего наклонилась ближе, дабы едва заметно пококетничать с хитро сощурившимся парнем. — Заглянешь сегодня на чай в наш дамский клуб? — Мадам заискивающе провела пальцем по единственной белоснежной пряди на алой шевелюре парня, подхватывая ее и закручивая в завиток.

Внутри Уилла завистливо оскалила зубы ревность. Он знал, что Мадам просто дразнит его, ибо девушка кажется давно поняла подоплеку чувств Чикса к своему другу, но это не умоляло факта, что Рипто позволял той касаться волос. Белоснежная прядь, идущая по середине пробора, была следствием попыток наставника парня научить того некромантии и визуальным доказательством того, что частично цель была достигнута и Рефорт кое-что таки умеет в данном направлении. Однако трогать волосы не разрешалось никому и никогда, исключением являлись наставник и любимая бабушка. И сейчас, когда они оба повзрослели и вступили в эпоху полового созревания, отчего-то Рипто пересмотрел свое отношение к этому вопросу и дозволял некоторым девушкам игриво провести пальчиками по кроваво-красным прядям.

— Нет, милашка, в другой раз, — мягко перехватил ладонь девушки Руперт и запечатлел на ней вежливый поцелуй, чем заслужил кокетливый смех и легкий щелчок по носу. — Сегодня тренировка, так что после своих занятий пойду корпеть в библиотеку с Уиллом над домашкой, — взгляд легко переместился с Мадам на наблюдающего Вилли, вопросительно всматриваясь в красные и усталые глаза. — Наши же планы на сегодня не поменялись?

— Нет. Всё, как всегда, — незамедлительно отозвался рыжик, прекрасно видя как не менее ехидно и довольно скалится на его кислое выражение лица Мадам, пока Руперт этого не видит. Сучка, — запальчиво подумал Чикс.

— Отлично, — вновь обернувшись к старосте, Рипто продолжил флиртовать. — Как видишь, расписание плотное и всё нужное. Так что в другой раз, конфетка.

— Буду ждать, ящерка, — мило улыбнулась парню Мадам, после чего, весьма красноречиво виляя бедрами, удалилась из столовой, и весь её променад за ней наблюдали несколько десятков глаз, в том числе и жующий тосты Руперт.

Уилл принялся едва слышно материть свою старосту и напарницу, которая опять поддела его без прямого контакта и жирно намекнула о глупом решении умолчать симпатию, которую всё сложнее прятать. Пока друг набивал пузо перед тренировкой, Уилл вместо того, чтобы вновь постараться впихнуть в себя завтрак и хоть какие-то знания по преображению вещей в нужное, в очередной раз залип.

В отличие от него самого Рипто не обладал аристократичной бледностью и утонченностью. Он был смуглым и жилистым, по мере окончательного формирования тела чуть раздавшись в плечах и груди, а из-за тренировок вырисовывалась рельефная мускулатура. Летом загар неотвратимо быстро прилипал к парню, превращая кожу в бронзовое великолепие, особенно на контрасте с бледным и веснушчатым Вилли. Единственное, что выдавало в Руперте родовитость и благородные корни, так это лицо: острые скулы, тонкие губы, массивная челюсть, раскосые глаза и густые ресницы. Возможно, тут еще сыграла склонность Рипто спонтанно трансформироваться в свое внутреннее животное, в какого-то крупного и зубастого хищника, отчего челюсть с часто заостряющимися зубами казалась более опасной, нежели у других. Собственно, это касалось и рук, ведь острые когти на мозолистых пальцах тоже являлись несомненным аргументом в неравной драке.

— Рефорт! — оклик друга вывел Чикса из транса и вынудил спрятать покрасневшее лицо за листами тетради.

— Да блять, дайте поесть! — с рыком вытер лицо салфеткой Рипто, резко оборачиваясь к подошедшим. — Че вам, болезные?

— Заказ готов, когда забирать будешь? — к ним приблизились знакомые Барсуки, два брата-близнеца, с которыми друг частенько разрабатывал шкодливые планы, и один из них тихо проговорил данное сообщение для обоих друзей. — Уилл, выглядишь паршиво.

— Плохо спал, — отмахнулся Чикс, ловя на себе обеспокоенный взгляд аловолосого.

— Вечером к гостиной подваливайте, там и расплатимся, — невозмутимо отозвался Рефорт, выуживая из нагрудного кармана заготовленный конвертик с чем-то сыпучим. — А это обещанный порошок для сами-знаете-кого.

— Оки-доки, — хриплым голосом отозвался второй близнец, быстро пряча подарочек в карманах брюк. — Там же и обсудим?

— Естественно.

Парни понятливо покивали и незаметно растворились в снующей толпе учеников, словно испарились. Уилл никогда не мог их отличить, а уж тем более уловить момент их исчезновения, хоть ни единожды пытался. Эти двое славились своими розыгрышами и проказами, на почве чего они и сошлись с буйным и немного разрушительным Рипто в конце первого курса. И если друг был не с Уиллом, то почти с девяносто процентной вероятностью был вместе с этими двумя, химича что-то убойно-мерзкое в тайнике для очередной подлянки и жуткой мести.

— Рефорт! — очередной зов знакомой фамилии, от громкости которого впервые за утро Руперт давится соком.

— Моргану вам за воротник! — кое-как выкашливая слова выругался парень, пока Чикс осторожно постукивал его по спине.

— Ты прям сегодня нарасхват, — неловко пошутил Вилли, подавая чистую салфетку парню.

— Сам в шоке, — ухмыльнулся ему Рефорт, медленно разворачиваясь к стремительно приближающемуся к ним парню. — Что тебе, Нео?

— Декан просил напомнить, что дополнительные по алхимии будут в четверг, а не в пятницу, как обычно, — как обычно, Кортекс говорил тоном превосходства и с видом снисхождения, хотя глаза без утайки говорили о радости встречи.

Чикс откровенно недолюбливал Кортекса, у них в принципе не задалось общение, начавшееся с банального обмена сглазами, и если выходец из обычного мира мало что мог выставить воспитывавшемуся с малых лет в магическом мире ровеснику, то вот разъярённый Нео колданул весьма не приятную блевотную порчу, от которой Вилли выдавливал из горла противных склизких слизней. Конечно, после того как он вышел из целительского крыла, Рипто уже переговорил с представителем факультета Змей, заставив того принести извинения, однако неприятный осадок остался. Плюс, позиция самого серебряно-зеленого факультета была очень агрессивной к магам из мира простецов, отчего Кортексу приходилось участвовать в превентивных акциях устрашения, ведь отсидеться в стороне банально не давали. А хорошее и иногда тесное общение с Рипто не добавляло в глазах Уилла положительных бонусов этому изворотливому персонажу.

— О как, — поскреб затылок на услышанное аловолосый. — Что ж, спасибо за предупреждение, а теперь уебывай в свой гадюшник, пока прихвостни Трекса снова до тебя не докопались.

Эти двое криво ухмыльнулись, зеркаля мрачное удовлетворение от только им известных фактов. Уилл на это только закатил глаза. Отчего-то Рипто впускал в круг общения Нео, но причину этого понять рыжик не смог, как не пытался. Да, этим двоим не нравился подминающий под себя власть староста Змей. Да, им обоим нравилось что-то мастерить из подручных материалов и загонять поделки по себестоимости ровесникам. Да, они оба были участниками сборных своих факультетов на одинаковых позициях в команде. Но почему они на виду грызлись, а в тенях шушукались, все ещё было выше понимания Чикса.

— Кстати, после твоей взбучки, они передвигаются только группами, — поделился информацией Кортекс.

— Учту, — кивнул ему Рипто.

Прежде чем эти двое успели сказать что-то ещё, между Уиллом и Рупертом попыталась проскользнуть знакомая девичья тушка, весьма агрессивно отталкивая парней друг от друга. Рипто на это действо вцепился руками в стол и уперся головой в вихрастый блондинистый висок, встречаясь взглядом с колкими бледно-зелеными глазами девчушки. Уилл лишь устало провел ладонью по лицу. То-то он чувствовал, что кого-то не хватает, а, как оказывается, Дени просто проспала и теперь спешила отвоевать место рядом со сводным братом обратно.

— Двигайся, говнюк, — зашипела на Рефорта девочка.

— Ещё чего захотела, — зарычал уже на неё Рипто, даже и не думая уступать младшей.

— Я сижу рядом с Вилли по утрам, — это правда, но случалось подобное редко, ибо Дени была жуткой соней и к её приходу друг уже заканчивал завтрак и уходил на занятия.

— А я сижу с ним с первого дня в академии, так что не аргумент, — тоже истина, с самого момента встречи они сидели вместе, просто с усложнением программы и увеличением круга общения, происходить воссоединение за одним столом стало не часто.

— Он мой брат, — девочка пошла с козырей.

— Сводный, — непринуждённо отбил парень.

— Ты его достал своими закидонами, эгоцентричный пиздюк! — Пасадена отчаянно толкнула руками Рипто в плечо, практически спихивая того.

— А ты своими истериками, крыса малолетняя! — подскочил на ноги Рефорт, нависая над младшекурсницей своего факультета с горящими от ярости глазами.

— Вилли, скажи ему!/ Уилл, скажи ей! — раздалось хором от двух упрямых детей, пытающихся выпихнуть оппонента с насиженного места.

— А ну прекратили оба! — строго рявкнул Уилл, сверкая уже своими красными глазами и смотря на дорогих людей сверху вниз. — Сели, — едва слышно, но от этого не менее жутко приказал Чикс.

Друг и сестра медленно опустились на скамью и по взмаху руки между ними образовалось пространство, в которое и уместился сам Уильям. И все довольны, правда теперь вещи пришлось передвигать, но то дело не тяжёлое. К тому же, виновато поглядывающая на него Дени сама весьма резво переложила его тарелку и приборы, беря себе новые, а Рипто притянул его сумку и конспекты при помощи магии, укладывая на идентичное место, что и до этого. Ну как тут сердиться, когда тебя так обхаживают? Успокоившись, Уилл похлопал сестру по голове, без слов подтверждая, что всё хорошо, отчего та радостно принялась завтракать, болтая ногами и довольно жмурясь. Друг же удостоился легкого подзатыльника, за неумение вовремя остановиться, но тот лишь довольно ухмыльнулся в свою кружку.

— А я смотрю у вас тут весело, как всегда, — поздоровался с Чиксом проходящий мимо Барсук, протягивая тому руку.

— Как видишь, Стю, — пожимая ладонь, с иронией протянул Уильям. — Что не утро, так разборки. Как проект с бегонией продвигается?

— Отлично, растет и цветет по расписанию, — тепло улыбнулся в ответ парнишка, поправляя очки и сползающую лямку сумки. — Декан очень просит тебя заглянуть на выходных в теплицы, а то твоя Бусинка чахнет.

Уилл любил необычайно большую и ветвистую тентакулу, которую он вывел для совместного проекта с деканом Барсуков. Если раньше ядовитое растение было крошечным, действительно размером с бусину, то теперь это огромное дерево, приветливо трясущее своими фасолинками и тянущее к своему родителю ветви Бусинка. И подпускало к себе это «чудовище» только Уилла.

— Хорошо, тогда до субботы, — Уилл сделал мысленную пометку навестить профессора Спрут и взять ключи от теплицы.

— Удачи сегодня на трансфигурации, — пожелал успеха Стю, набегу догоняя своих сокурсников. — Кошка рвет и мечет после розыгрыша с валерьянкой, — прокричал уже удаляющийся прочь парень, к некоторому неудовольствию оставшихся.

Естественно, ведь та самая Кошка сейчас сидела за преподавательским столом и с кислой миной взирала на завтракающих учеников.

Тем временем, большая часть народа уже собралась и в зале стал нарастать общий гул голосов, который скачкообразно усилился, когда под потолком общего зала закружили почтальоны. В большинстве своем это были птицы: совы, филины, соколы и вороны, но вот Рефорт не мог не выпендрится и к нему, часто махая кожистыми крыльями, спускался его доставщик писем в виде летучей мыши.

— Опа, почта, — подставляя руку для приземления маленького друга, Рипто без большого труда удержал мышь на ней.

Пока Эль лакомился протянутыми Дени фруктами, его владелец ловко отвязал от лапки конверт, который быстро принял нормальные размеры для типичного письма. Черный ноготь словно нож разрезал бумагу и легко сковырнул печать, отчего уже спустя несколько секунд зеленые глаза скользили по написанным от руки строчкам послания.

— Что Зарок пишет? — узнал подчерк наставника друга Уилл.

— Бла-бла-бла… Приезжай на рождество… бла-бла-бла… Не подведи, раз не на том факультете… — принялся ворчать Руперт, быстро заканчивая чтение и сжигая письмо прямо в ладони. — Ничего нового. Разве что бабушка приедет на праздники.

— Я поражаюсь, как он все ещё не принял твой выбор... — покачал головой Вилли, недоумевая от подобного нежелания и непринятия чужого решения.

— Старик весьма злопамятный, а бытие старым некромантом никого не красит, — стряхивая пепел на пол, Рипто уже сам угостил своего почтальона чем-то вкусным со стола. — Ты ж помнишь, как он орал, когда я вернулся летом после первого курса?

Забудешь такое, когда вокруг летают стенающие призраки, пол трескается от гулких шагов высокого и худощавого мужчины, орущего едва ли не благим матом на двенадцатилетнего шкета, вскинувшего наглые и решительные глазища прямо в суровые и подслеповатые. Зарок в гневе был жутким и страшным, их приложило парализующим на двое суток, и досталось преимущественно Руперту за упрямство и наглость, но эти двое были отходчивыми и быстро помирились. Однако наставник так и не смирился с отказом ученика поступать на нужный факультет.

— Кстати, поедешь со мной на рождество? — выдернул Уилла из воспоминаний неожиданный вопрос Рипто. — А то и в прошлый год ты решил остаться в замке.

Уильям отвел взгляд. Он боялся оставаться с другом больше положенного и наедине. Боялся, что сорвется и с дуру ляпнет что-то не то. Что слишком домашний и мягкий Рипто, это через чур обворожительная картина. Поэтому уже полтора года динамил друга на праздники и летние каникулы. Благо ему удалось отсудить немного денег у бывшего опекуна, и теперь он с Дени жили самостоятельно, под протекцией того же Зарока, взявшего друга ученика на поруки. Благодаря чему мог избегать тесного и внешкольного общения, ограничиваясь письмами и короткими встречами, чем обижал непонимающего такой отстраненности Руперта.

— Это же семейный праздник, я не хочу мешать, — затянул знакомую шарманку Чикс. — Мы с Дени останемся в замке.

— А ты мой лучший друг и мне осточертело переживать за тебя каждый новый год, — обиженно возразил Рипто, пытаясь поймать ускользающий взгляд красных глаз, правда не получалось. — Поехали. И хвост свой можешь взять, — как-то отчаянно и тихо прозвучал любимый голос, отчего екнуло болящее сердце. — Ведь бабуля приедет... Я столько хорошего про тебя ей нарассказывал, и она очень ждет. Как и я.

Прабабушка Ладасин Рефорт была единственным живым родственником парня, которую тот любил словно родную мать, ведь родителей Рипто так же не застал и остался сиротой. Она была очень стара и здоровье стало подводить эту некогда могучую колдунью, поэтому каждое мгновение с ней юный Рефорт очень ценил и дорожил. И очень хотел познакомить двух самых дорогих людей в своей жизни. Уилл это прекрасно понимал, отчего сказал лишь ничего не обещающее:

— Я подумаю.

Этим он кажется сильнее обидел друга, который поджал губы и заскрипел зубами. Насытившийся Эль дружелюбно превратил волосы хозяина в гнездо, чем немного поднял ему настроение, после чего быстро улетел отсыпаться после перелета. Аловолосый же проводил питомца задумчивым взглядом и резко сорвался с места, подхватывая вещи и шагая на выход из столовой.

— Ладно, я на тренировку, — буркнул он достаточно громко, чтобы Уилл его услышал.

— Не расшибись в лепешку, — искренне пожелал Чикс, чувствуя, как паршиво стало на душе.

— Не дождешься! — с улыбкой обернулся к нему Рефорт, но быстро теряясь в потоке учащихся и унося с собой все тепло и радость.

Вилли чувствовал себя гадким лицемером и предателем. Он постоянно отталкивает единственного лучшего друга, только потому что не в состоянии справиться с гормонами и чувствами. Он нарочно делает дорогому человеку больно, лишь бы тот не разглядел за фасадом безразличия его страх и отчаянное желание признаться.

Какой же он неудачник...

— Ну и? — минуту самобичевания прервала до этого момента молчавшая Дени.

— Что? — убирая руки от лица, поинтересовался у сестры Уилл.

— Долго будешь от него бегать? — играя с блондинистым хвостиком, сбила парня с толку Пасадена.

— Не понял.

— Ты ведь сохнешь по Рефорту.

— Не правда! — возмутился рыжик, с красным лицом и широко раскрытыми глазами оглядывая стол, пытаясь увидеть, как много людей услышало его непроизвольный выкрик.

— С первого курса мнешься, но при этом преданно ходишь за этой сволочью и страдаешь, — била без ножа девочка.

— Он мой друг! — зашипел на неё парень.

— Не спорю. Вы не разлей вода, — она почти не изменилась в лице, но все же брови расстроено сместились. — Но тебе же больно наблюдать, когда он флиртует с кем-то.

— Рипто в праве делать что хочет, — заступился за друга Уильям.

— Ты его избегаешь.

— Потому что так надо.

— Но вы скучаете. Вам обоим плохо. Тебе плохо.

— Это временно. Я... Скоро это пройдет и всё будет как раньше.

— Уилл, просто признайся ему наконец, — жалобно попросила брата Дени, на что получила холодный взгляд и жесткий ответ.

— Нет. И вообще оставим эту тему. Я пошел. Как поешь, сразу к своим, — принялся раздавать ценные указания Чикс, собирая вещи и поднимаясь из-за стола.

— Ты всегда так. Как что не так, сразу командуешь и давишь, — надула губы сестра, отворачиваясь к своей тарелке.

— Прости, — ладонь в перчатке мягко пригладила волосы, и прежде, чем Пасадена успела обернуться вновь, брата рядом уже не было.

Закономерно, трансфигурацию Уилл завалил. Профессор долго и со вкусом журила его после занятий, даже влепив отработку за лень и безалаберность, а также удвоила домашнее задание. Скрипя зубами, Чикс с трудом отсидел оставшиеся уроки и помчался в библиотеку, дожидаться друга и при этом пытаясь не разорвать тетрадь с конспектами по ненавистному предмету. Скитаясь меж полок в поисках подходящей литературы для домашнего эссе, Вилли не заметил как за ним по пятам следует чья-то тень, в которую он неожиданно для себя врезался на обратном пути к столу. Не узнать смазливую и холеную рожу не менее призираемого им Трекса было невозможно. Эта двуличная гнида столько крови ему попила, что едва ли удавалось удержать лицо перед зазнавшимся аристократом и не дать тому повода докопаться.

— Уильям, — вежливо оскалился парню брюнет.

— Алан, — буквально выплюнул имя старосты Змей Чикс.

— Где же твой телохранитель? — заинтересовано оглядел пространство вокруг рыжика Алан.

— А тебе всё расскажи да покажи.

— Вы уже и фразочки друг у друга воруете? Какая прелесть.

— Что тебе нужно? — обрубил гнусные инсинуации в адрес друга и себя Уилл, требовательно вскинувшись на радостно оскалившегося парня.

— Руперт мне нужен, он ведь вечно крутится возле тебя, — раздосадовано протянул староста, вальяжно проведя рукой по корешкам книг с ближайшей полки.

— О, а твоё чувство прекрасного негодует от игнорирования твоей персоны?

— Рад, что ты все же хоть капельку умён, — мелодично рассмеялся Трекс, после чего перехватил избегающий взгляд и твердо потребовал: — По-хорошему… Оборви с Рефортом связь.

— Это ещё с какого перепугу? — ощетинился рыжик. — Он мой друг.

— Будущему лорду не под стать дружить с грязнокровкой, — напомнил о разнице в статусах крови Алан. — Тебе всё равно ничего не светит с ним, так отчего страдать? Ты прекрасно осознаешь, что ему не ровня: ни в магическом, ни в общественном положении, — бил Змей в нужные места, вынуждая до треска вцепится в книгу и низко опустить голову. — Но я могу принять твои страдания: всё же Руперт - весьма привлекательная персона. К нему тянутся сирые и убогие в поисках тепла и силы… — тонкие бледные пальцы подцепили подбородок, заставляя посмотреть в цитриновые глаза, в которых роилась ледяная злоба и жестокость. — Только нельзя забывать, что если слишком близко подлететь к солнцу, то можно обжечься до углей. Стоит ли мимолетное мгновение такой боли, мм? — холодная хватка исчезла с лица, а за спиной стали раздаваться размеренные неспешные шаги. — Подумай, Уильям, и сделай верный выбор.

От озвученного Уилл чувствовал себя грязным. Ведь всё так и есть. Его друг - это солнышко. Маленькое и живое солнышко. Далёкое и прекрасное. Именно Рипто дарит ему надежду на лучшее, освещает путь в будущее и греет своим доверием. Из-за него Чикс старается стать лучше, борется с отчуждением и побеждает личное безумие. Но в то же время...

Это самое безумие преобразилось и приобрело столь дорогие сердцу черты. Рипто - его безумие. Материальное олицетворение потаённых желаний и эгоистичного вожделения.

Он хотел, чтобы Руперт был только его. И ничьим. Хотел любить его.

В мареве эмоционального раздрая Уильям, сам того не ведая, сбежал из библиотеки, бросив вещи и сумку. Внутренности горели, дыхание застревало в горле, а из глаз срывались горькие капли. Но он бежал. Куда-то в глубь замка, в самый дальний и плохо освещенный коридор, где, забравшись на холодный подоконник, впервые за долгое время расплакался.

С самого начала он понимал, что не стоит так привязываться к первому встречному и небезразличному. Но всегда одинокий и всеми забытый Вилли не смог отказаться от душевного тепла, которое чувствовал от другого мальчика. Тот смешной, драчливый и улыбчивый мальчишка подсел к нему в пустое купе и заявил, что он теперь тоже часть этого волшебного и безумного мира. Что он больше не ненужный фрик, не больной выродок, не безродный сирота, а перспективный маг. Что его ждет успех, если он будет стараться. Рипто в него поверил.

А Уилл буквально врос в друга, не желая отпускать и расставаться с ним. И вот что из этого получилось. Одержимость. Слепящая и уничтожающая.

Просидел в своем тайном закутке Уилл очень долго. Пустые глаза лениво наблюдали, как прячется за горизонтом редкое зимнее солнышко, ощущая, как замерзает душа и тело от наступления ночи. Нужно было собраться и научиться жить со своей ненужностью дальше, принять свое одиночество, но никак не получалось, ведь даже в этом отдаленном коридоре он не был по-настоящему один.

— А я тебя уже обыскался…

Знакомый голос заставил ощутимо вздрогнуть и поднять лицо от согнутых колен. В темноте пустого пространства сияли желтые глаза, узкие зрачки которых опоясывала изумрудная зелень. Чужие шаги было не разобрать, Рипто умел передвигаться бесшумно и незаметно.

— Как ты меня нашел? — проталкивая через сухое горло горький ком, ладони судорожно утирали лицо.

— Я замок за пять лет вдоль и поперек облазил. И это место я тебе показал, — даже не видя друга, Чикс легко мог предсказать что тот пожал плечами и спрятал руки в карманах брюк.

— Ясно.

На миг коридор погрузился в тишину. Не было слышно даже их дыхания, лишь отдаленный свист ветра за оконной рамой. Прислонившись к стене рядом с окном, Рипто занял выжидательную позицию, и пока Уилл вновь не поднял лица от колен, не раскрывал своего рта.

— Что-то случилось?

— Типа того.

— Хочешь об этом поговорить?

— Надо бы.

— Но тебе страшно?

— Ага.

— Тогда не говори.

Уильям протяжно, но грустно рассмеялся. Рыжик плавно слез с подоконника и замер рядом с другом, долгим и нечитаемым взглядом всматриваясь в скрытое тенями лицо.

— Как ты это делаешь? — чему-то весьма сильно удивился Чикс, но не давая конкретики.

— Что? — вскинул брови Рефорт.

— Понимаешь меня.

— А как ты меня понимаешь?

— Не переводи тему, Рипто.

Тот хмыкнул и легко отлепился от стены, шагнув ближе и выходя из тени.

— Я уже не уверен, что так уж и хорошо понимаю тебя.

— Что ты имеешь в виду? — теперь настал черед Уилла непонимающе смотреть на друга.

— Ты меня избегаешь, а я не понимаю, что сделал не так, — зеленые глаза опять прожигали душу от сквозивших в них страха и боли.

— Нет, ты... Не в тебе проблема, — осторожно попытался сгладить ситуацию Чикс, медленно подбирая слова. — Просто есть одна вещь, которая может всё испортить... И я... — судорожный вздох таки сорвался с губ. — Я тобой очень дорожу и не хочу потерять тебя. Кроме тебя и Дени… у меня ведь никого нет. 

— Ты мне тоже дорог, Уилл.

— Но если я скажу то, что не должен… — пальцы вцепились в шевелюру и весьма сильно потянули. — Если ты узнаешь правду... Ты ведь отвернешься от меня.

— Что?! Да никогда! — взорвался праведным негодованием Рипто, перехватывая рвущие на себе волосы руки. — Посмотри на меня! — Уилл и не заметил, как с ладоней стянули перчатки и крепко их обхватили. — Я никогда от тебя не откажусь, слышишь? С первого курса мы вместе против всех. Ты летом гостишь у меня, ты всегда рядом и всегда поможешь... Мы бывали в такой заднице, что страшно вспомнить. Моргана, да нас чуть не отчислили, но мы справились! Слышишь? Вместе! — перехватывая уже плечи рыжика и контролируя силу, встряхнул парня Рипто. — Моё доверие к тебе несоизмеримо, как и необходимость в твоём присутствии. Так что, чтобы это не было, ты всё равно будешь моим самым близким другом.

— Уверен? — в груди пузырилось горькое отчаянье.

Если бы только Рефорт знал, кому он столь сильно доверяет... Какого эгоиста и жадного собственника пригрел... Какого одержимого им маньяка впустил в свой дом...

Если бы Рипто знал, как его желает стоящий парень напротив, как скручивается душа от невозможности честно сказать о потаённом и скабрёзном, как сердце болит от осознования скорой погибели для их дружбы...

Он бы такого не говорил. Но он уверен, поэтому звучит фатальная фраза для них обоих:

— Как никогда!

И Уилл решился.

Плевать на всё. Сейчас или никогда. Пусть знает. Пусть убедится в его ничтожности. Пусть уйдет и никогда не вернётся.

Уильям Чикс всегда был один, брошен и никому не нужен, и пусть так останется навсегда, но он хотя бы не будет жалеть о несовершённом.

Он осторожно обхватил друга за пояс и притянул ближе. Губы мягко, но требовательно прижались к чужим. Он отчетливо почувствовал, как вздрогнул всем телом Рипто, впиваясь когтями в одежду на предплечьях. Растерянный взгляд ощущался кожей, но Чикс не спешил открывать глаза, пытаясь запомнить мгновение, чтобы при случае лелеять его и беречь. Он был морально готов к тому, что друг его оттолкнет, что может в запале ударить, что будет плеваться ядом от отторжения, но, распахнув глаза и отстранившись, не ожидал увидеть, как по любимому лицу расползается краска смущения, а пальцы подрагивающее касаются губ, которые наконец-то довелось попробовать.

— А… о! Так… Ты… — колдовские глаза мерцали в полутьме коридора, зрачок хаотично расширялся и сужался, прекрасно иллюстрируя буйство эмоций внутри замершего статуей Рипто.

— Ага, ты мне нравишься не как друг, а как парень, — окончательно обрубил путь к отступлению Чикс, не отрывая напряжённого взгляда от лица напротив.

Из горла друга все ещё раздавались нечленораздельные звуки, при этом лицо стремилось сравняться по цвету с волосами. Смотря на это милое сердцу зрелище, Уильям не смог сдержать теплой улыбки, ведь творящееся выглядело столь забавно и прекрасно, что страх и опустошенность отступили. А от того, что он смотрел на пытающегося вернуть себе разборчивую речь Рипто таким мечтательным и добрым взглядом, Вилли не давал тому успокоиться и взять себя в руки, вынуждая крутиться на месте от невозможности как-то выразить чувства.

— Неужели я тебя смутил? — рассмеялся не ожидавший подобной картины Уилл.

Ему казалось, что друг разбирается в отношениях, а также имеет отличный опыт в поцелуях и прочих обжиманиях, ведь с ним пытались начать встречаться множество парней и девушек, однако сейчас складывалось ощущение, что подобное смущение от признания Рефорт испытывает впервые.

— Так, э! Не ржать! — вскинулся на смех аловолосый, предупреждающе щуря глаза и скаля зубы. — Я просто… растерялся! Вот! — важно вздернул нос к потолку Рипто, отчего смех рыжика стал лишь громче и отчетливее.

Такое стерпеть парень не смог и шутливо принялся тыкать друга в мягкие бока, преднамеренно щекоча и загоняя к подоконнику, на который они и сели, дабы успокоиться и перевести дыхание.

— И давно? — чуть погодя и более спокойно спросил Руперт, ловя на себе изучающие красные глаза.

— Мне кажется с самого начала, — признался Уилл, виновато пряча взгляд и опуская голову. — Ты был первым в моей жизни человеком, который обратил на меня внимание. Именно на меня, а не на мои странности.

— Но почему я? — голос Рипто дал петуха от растерянности и непонимания. — Ты ведь вечно твердишь, что я мудак.

— Мудак, — согласно кивнул Вилли, поднимая голову и во все зубы улыбаясь сидящему рядом парню. — Но самый обаятельный и милый.

Теперь настала пора Руперта прятать глаза и растерянно сжимать пальцы на брюках.

— Я как-то... не думал никогда о нас в таком ключе, — открыто высказался тот спустя долгую минуту тишины.

— Я заметил, — глухо и печально хмыкнул Чикс.

Весьма знакомо ладонь принялась ворошить алые волосы на затылке, а зубы заскрипели.

— Я неумышленно делал тебе больно, — вцепился пальцами в шевелюру Рипто, склоняясь к коленям и озлобленно рыча ругательства в свой же адрес.

— Всё нормально, — Уильям успокоительно погладил по сгорбившейся спине парня. — Ты не знал.

— Это не умоляет факта моей вины! — резко выпрямился тот, являя свой искаженный яростью лик. — Ты опять это делаешь!

— Что именно?

— Берешь вину за мои проёбы на себя! — чуть ли не заорал на весь коридор Рипто.

— Но ведь это я в тебя влюбился, — спокойно и размеренно отозвался Уилл, ловя ладонями напряженные плечи и чуть сжимая их. — Ты не обязан мне отвечать взаимностью или извиняться за прошлые недоразумения из-за незнания этого факта, — он сказал это смотря прямо в широко распахнутые глаза, и видел в них сожаление, от которого болезненно засосало под лопатками. — Я бы не рассказал, если бы это так... не убивало изнутри.

Неразделенные чувства давили на рассудок и отравляли душу необоснованной ревностью. Он начал делать глупости, допускать ошибки и причинять окружающим неудобства. А главное, он заставлял друга переживать за него и искать способ помочь, не зная, что сам Чикс и есть причина всех бед.

— Мне всё равно жаль, — запальчиво возразил Рипто, ловя одну из зеленых ладоней и сжимая своей. — Правда.

— Ты как всегда слишком мил со мной, — мягко улыбнулся ему Уилл, с упоением ощущая тепло чужой кожи.

— Потому что ты заслуживаешь этого.

Как приятно было держать меньшую ладонь... Она была такой горячей и обманчиво хрупкой, злостное желание переплести пальцы сводило с ума, отчего Чикс поспешил разорвать контакт, сцепив пальцы на коленях и смотря в темноту пустого ночного коридора. Возможно это его шанс улизнуть, пока их не хватились на факультетах, но прежде, чем он успел соскользнуть с подоконника, прозвучало невероятное предложение:

— Давай ещё раз поцелуемся.

— Чего? — громко и шокировано переспросил Чикс.

— Чего-чего, — проворчал Рипто. — Поцелуй меня ещё раз. А то я не разобрался, что к чему.

— Ты серьезно? — быстро и растерянно моргая, Уильям не мог понять: его сейчас разыгрывают или издеваются.

— Ты же меня знаешь, я больше практик, чем теоретик, — Рефорт подался вперёд, опираясь на чужие колени руками и приблизившись к покрасневшему лицу рыжика своим. — Так что давай!

Ладони моментально вспотели, а сердце застучало так часто и сильно, словно вознамерилось вырваться через грудную клетку. Видя заторможенность и некоторый испуг, Рипто сам коротко коснулся губ в быстром прикосновении. В ответ красные глаза засияли как никогда ярко и опасно, словно этим действием Рефорт разбудил внутри друга демона, которого тот отчаянно прятал. По спине пробежали восторженные мурашки, когда зеленые ладони алчно сгребли его за пояс, едва ли не затаскивая на чужие колени, пока губы снова клеймят в требовательном и отчаянном поцелуе.

Уилл не мог заставить себя оторваться от долгожданных губ. Он горел и сходил с ума одновременно. Он так этого хотел, так долго мечтал и прятал это желание, что в данный момент не мог себя остановить. Но все же... До треска сжимая одежду, рыжик все же отстранился и выжидательно замер, любуясь сотворённой картиной. Тягучий запах столь близко оказавшейся кожи, этот колдовской взгляд из-под темных ресниц, желанный жар тянувшегося навстречу тела. И Рипто... Такой прекрасный в полутьме коридора, освещаемый лишь бликами луны из окна. Этот шальной румянец на смуглой коже... Он пьянит. Рипто часто дышит и это горячее дыхание ощущается на губах...

Рефорт сейчас слишком близко, чтобы думать о завтрашнем дне, о проблемах на учебе и о маячившей перспективе нарваться на выговор, но зеленые глаза слишком манящие, губы слишком влажные после первого поцелуя…

— Не, надо ещё раз, — чуть охрипший голос заинтересовано тянет гласные.

— Просто признай, что тебе понравилось, — дерзкая улыбка так и лезла на лицо, при этом глаза жадно скользили от блестящих губ до мерцающих глаз.

— Пока не попробую ещё раз, утверждать ничего не буду.

В этот раз Уилл решил не мелочиться. Раз ему позволяли, то он получит всё с полна.

Уже давно прошло время общего отбоя и вот-вот по коридорам начнут ходить дежурные учителя и старосты, а они всё сидели на этом подоконнике и целовались, полностью отдавшиеся своим чувствам и желаниям. Правда поцелуй был уже не таким робким, как в первый раз, а более смелым и глубоким. Внутри как будто всё перевернулось, яростный огонь бушевал где-то в груди и шквальный ураган пытался охватить все до чего мог дотянуться. В том числе и до человека, которого они крепко прижимали к себе и силились слиться с ним в единое.

Меж тем губы терзали чужие, впиваясь в жадном исследовании, языки, сперва смущенно и неумело, но затем все более пылко и страстно переплетались и ласково скользили. Буквально через несколько мгновений парням стало не хватать воздуха, который стал горячим и терпким. Стеснение осталось где-то за пределами этого помещения, сейчас есть лишь жадная попытка изучить каждую деталь, запомнить ощущения и насладиться моментом... Одна зеленая ладонь скользнула на пояс, притягивая к себе парня и вынуждая того прогнуться в спине, пока вторая жадно загребла алые волосы на затылке, чуть оттягивая и мягко массируя после этого. Рипто в ответ обхватил шею, подаваясь и прижимаясь всем телом, а также крепко впуская когти в ткань на спине. Казалось, что с каждым новым прикосновеньем губ их чувства становятся ещё больше, ещё сильнее, ещё реальнее... Задушенные стоны тонули где-то в глубине водоворота эмоций и первородного желания обладать.

Было сумбурно, слюняво, неловко, но Мерлин их раздери... Это было так пошло, сладко и жарко, что в голове мутилось, а перед закрытыми глазами плясали звезды.

Как скоро они оторвались друг от друга сказать точно было тяжело, но Уилл с упоением обнимал любимого, уткнувшись в растрепанную шевелюру и пытаясь отдышаться от крышесносного обжимания со своим лучшим другом, чье заполошное сердцебиение ощущалось под пальцами.

— А вот это уже… что-то с чем-то… — часто дыша и втягивая через рот воздух, кое-как вытолкнул заключение Рипто.

— И каков твой вердикт? — перебирая алые волосы, мечтательно поинтересовался Вилли.

— Ещё? — заинтересованно вскинулся парень, сталкиваясь нос к носу с ухмыляющимся от удовольствия Уиллом и быстро пряча красное лицо.

— Только если согласишься стать моим парнем, — поставил вопрос ребром Чикс, чувствуя, как тихо посмеивается друг в его плечо. — И начать встречаться со мной.

— Тогда должен будешь целовать меня всякий раз, как я захочу, — принялся загибать пальцы Рипто, выпрямившись и ехидно щуря глаза. — И поехать со мной на рождество домой. Бабуля будет рада наконец-то тебя увидеть.

— Если ты того желаешь… — выразил согласие на требования рыжик, чуть склоняясь к не менее радостно улыбнувшемуся ему парню.

— Желаю! А теперь заткнись и целуй!

И кто Уилл такой, чтобы возражать? Правильно, самый счастливый парень на планете.