Осень окрашивает природу во все краски радуги. Но самый яркий это, конечно, красный. Сначала листья от лета тёмно-зелёные, напоминающие теплое время года. То время, когда было тепло, солнышко ярко светило, грело землю и весь Мондштат. Рано вставало и поздно садилось. Дни тогда были длиннее, а ночи короткие, совсем незаметные. Потом же настала осень и преобразила природу, заставляя одеть более яркую и темную шубку.
Листья начали краситься в ярко алые, похожие на красное солнышко. Более яркая и молодая листва становилась желтовато-коричневой. Какие-то слишком яркие листья, похожие на белый снег с отблеском на желтый, упорно держались на ветках деревьев. Можно было встретить и обычные желтые листья, лежавшие на дорогах. Были еще более яркие — красные. Они особенно выделялись среди всех листьев на деревьях и дорогах. Алыми были не все листья, но и с разводами, уходящими в коричневый или желтыми внутри листка. Бывало, что житель Мондштата или обычный человек, проходивший через такие деревья натыкался на листья из трех цветов одновременно! Лист тогда был полностью красным. В серединке же наблюдался перелив в желтый и на концах самого листочка коричневый: видимо от времени и того, что он лежал на земле, а не был на ветке своего дерева.
Но сама по себе осень была прекрасным временем года. Можно было также наблюдать листопад — одно из самых известных явлений природы осенью. Листья раскрашивались в разные цвета, опадали как первый снег и летели до самой дороги в виде листопада. Именно поэтому некотрые жители очень сильно любили природу и эти яркие, насыщенные цветом, листопады.
Осень все же была красива и изыскана своими видами. Но славилась она не только листопадами и яркими красками. Осенью было холодно, поэтому вся природа готовилась к зиме: листья опадали и становились раздетыми, готовыми упасть я объятья зиме и покрывшему ветки инею и снегу.
Поэтому, если в первый месяц осени можно было не одевать что-то теплое, то второй месяц давался ой как не просто. Помимо холода, что порой леденел душу и дрожало не только тело, но и зубы, пришлось одеваться потеплее и пить горячий чай, что бы не заболеть. Но как говориться, не все следуют этому правилу. Поэтому в такой круг людей входил и капитан Ордо Фавониус — Кэйя Альберих. Он предпочитал не носить такие замудренные вещи, как шарфы и не надевать на себя куртки и плащи. Имидж для него был на первом месте. И не важно, что он заболеет — главное красиво. Поэтому не удивительно, что это случилось так скоро.
***
Сегодня было достаточно солнечно для второго месяца осени. Из-за облаков светило солнце, отражаясь в лужах на сгустках небольших ям из не ровной дороги. Дети бегали по улицам и прыгали по лужам, а родители присматривали за своими чадами, улыбаясь такой милой и по-детски невинной картиной, смешной. Жители же Мондштата занимались своими делами и в городе царил мир и покой. Почти..
— Сэр Кэйя, это уже слишком и я это объясняла!
— Джинн, милая, я давно никуда не выходил. Да и эти бумажки у меня уже во сне снятся.
— Кэйя! Я не хочу с тобой ссориться, но ты видимо вынуждаешь меня это сделать, да? —Магистр зло посмотрела на рыцаря и продолжила. — Я понимаю, что ты не можешь усидеть, но бумаги все ты должен сдать. Да и к тому же вчера ты вернулся только под вечер, а сейчас снова собираешься. Я еще понимаю, чтобы это был обычных поход, но вчера у тебя начался насморк и ты рассказывал, что было не просто. Разве я могу тебя отпустить?
Джинн говорила читаю правду. Отчасти. Вчера был маленький дождик и его капли лишь изредка падали на землю, но благодаря ему Альберих закончил с зачисткой намного быстрее, чем без него. Дождик явно был на руку человеку с Крио способностями.
Но дождь имел не только хорошие последствия. Осень сама по себе холодная и склонная к приближающей зиме, поэтому и дожди совсем не похожи на теплые и летние. Именно из-за этого у рыцаря и появился насморк. Казалось, самая маленькая проблема для полностью здорового человека. Но капитан отчаянно верил, что может не заболеть и эта проблема совсем не помешает для выполнения еще одного задания за городом. Лишь бы не сидеть за этой кучей бумажной макулатуры. Поэтому сейчас он отчаянно отвоевывал у магистра право на хождение зачистки за городом. И плевать он хотел на первые признаки заболевания в своем организме. Борьба для него важнее.
—Джиииин.. — он растянул ее имя у себя на устах и улыбнулся до ушей уставшей улыбкой. Работа с бумагими напоминала и уставшими кругами под глазами. Хоть и не такими заметными, как у самой Гуннхильдр.
Та лишь промолчала, недовольно потерев переносицу и посмотрела строгим и внимательным взглядом на Кэйю.
— Я хочу пойти всего на одну. Сегодня, пожалуйста. Да и тебе будет это выгоднее, я справлюсь намного быстрее и лучше чем все остальные или какие-то новички. А потом "обязательно" посижу дома и подлечусь
—....— Джинн перевела взгляд на бумаги, пробежалась глазами для вида, а затем снова посмотрела на Альбериха.
—Я отпускаю тебя только на одну зачистку. После этого тебе до завтрашнего утра нужно доделать и сдать все бумаги.
—Джинн, ты самая лучшая! Я пошел!
—Ты должен доделать и дописать все бумаги!.. — конечно никто уже не услышал эти слова, кроме самой ее обладательницы. Дверь за капитаном закрылась, а тот уже бежал к выходу из здания, чуть не летя над лестницей. Магистр лишь тихо выдохнула и под нос буркнула что-то о том, какой Кэйя иногда не дисциплинированный. Что ему только бы с хиличурлами и сразиться. А как бумаги заполнять, так он последний.
По сторонам — улицы Мондштата, приветливые жители и разные магазинчики со вкусными и редкими продуктами. Со спины дверь Ордо Фавониуса, а сам ее капитан сейчас направлялся в противоположную сторону — на выход из города. Магистр дала ему задание, Кэйя явно не поленился достать и взмолить ее о том, что он справиться, на то он и капитан! Джинн смирилась и отпустила его, поэтому счастливый и довольный Кэйя сейчас шел на выход из города к определенной местности, где нужно расчистить лагеря хиличурлов.
Сам Альберих был очень активным еще с малых лет. Еще совсем маленьким ребенком, когда оказался в поместье Рагнвиндров, у него было множество идей для того, что бы не было скучно. Горничные делали свою работу, а господин Крепус работал, поэтому не смог проводить так много времени с детьми, развлекая их. Дилюку было очень скучно и одиноко, пока не появился Кэйя. Хоть и все его идеи были безбашенными и необычными — Рагнвиндру нравилось. Это было то, что ему так не хватало. Друга, с которым он смог бы поиграть и пройтись везде. Альберих сдружился с Дилюком, рассказывал ему свои идеи, а Рагнвиндр был и не против — тоже принимал участие в этих играх и новых фантазиях Кэйи.
То позовет за кристальными бабочками погоняться, то побегать в виноградниках или залезть в кладовую, где находяться бочки с вином. В более старшем возрасте мальчики поняли что такое алкоголь и, конечно, решили попробовать. Сомнительная, смешная и очень поучительная история не только для Рагнвиндра, но и для самого Альбериха. Но несмотря на это, фантазия у Кэйи была шальная еще с самого детства. Поэтому даже вырасти он постарше и став рыцарем ничего не поменялось.
Дилюк никогда не отказывался. Только идеи Кэйи он считал какими-то какими-то странными. Слишком, для мальчика столь юнного возраста, но полного амбициями. И как старший сын Рагнвиндров, Дилюк решил для себя, что будет следить за своим братцем. Будет ходить с ним за руку и исследовать все места, куда приведет его друг. Каждый кустик винограда, каждая яма на дороге, весь дом и все закоулки на Винокурне, даже озеро, на которое им запрещали ходить: они все равно бегали туда, под пристальным взглядом Аделинды, которая их потом мыла и отчитывала за не полслушание. Все это Дилюк помнил. И Кэйя тоже. Все детство они провели вместе что-то исследуя и постоянно куда-то влезая. Кэйя был любознательным и с шилом в одном месте, а Дилюку просто было интересно. Вдвоем они составляли очень хорошую комбинацию, пару.
От детства всё и пошло. Кэйя вырос, поумнел и возмужал, но былая страсть к приключениям осталась. Он стал капитаном - сильным и смелым. И совсем не любил сидеть в кабинете, когда можно было ринуться в бой, разбить парочку лагерей хиличурлов и пойти на магов бездны. Или убить стража руин, уворачиваясь от его пушек и замораживая, целясь прямо в ядро, что бы в висках стучал адреналин, а кровь быстрым темпом бежала по всему телу, срываясь на быстрые вздохи чистого воздуха. Что бы встать перед грудой металлолома и гордиться собой, что справился, что одолел врага, защитил город. А потом можно было и получить награду в виде похода в Таверну, где тебя будет ждать Розалия вместе с играющим на своей лире пьянного Венти, конечно под пристальный, но такой родной, взгляд Дилюка.
Все это Кэйя любил. Поэтому и шел туда. Подумаешь, один лагерь монстров. Видимо чувство самосохранения у него напрочь отсутствовало, раз он каждый раз буквально рвался в бой как только это позволяла ситуация. Бежал, защищал, скрещивал мечи с врагами и бил, бил, бил, пока силы не покидали его, пока разум не останавливал его, пока сознание не кричало и показывало красный флаг на ситуацию, в которую он попал.
Он убивал и снова шел пить. Заполнял отчеты и снова шел пить. Снова убивал и шел пить. И так по новой. Каждый раз круговорот заводил его в таверну, заманивая запахом алкоголя и его любимой выпивки. Но дни отличались, сменяясь неделями, месяцами и годами. Наступала осень — падали листья и Кэйя шел убивать. Ложился хлопьями снег на крыши и всю землю —Альберих вонзал свой меч в безжизненные трупы, которые падали на снег и исчезали потом. На деревьях распускались почки и таял снег, образуя большие лужи и водное скопление на дорогах — капитан сражался со стражами руин, разбивая их сердца, ядро которого приводило эту громоздкую машину в действие. Светило яркое солнце и распускались красивые цветы на зеленой поляне, а синеволосый шел сражаться. Что бы не случилось Кэйя бы ни за что не отказался от сражений. Это было буквально смыслом его жизни. Это была его любимая работа, от которой он никогда не уставал (благодаря перерывам). Поэтому капитан с особым азартом шел по владениям Спрингвейла, предвкушая запах победы и самого сражения.
Когда он пришел на то место, то спрятался за кое-каким укрытием или массивом из деревьев, которые располагались совсем близко друг к другу, что бы его никто не увидел и было время подготовиться. Высунув свою макушку, он примерно мог понимать с чем имел дело и имеет сейчас, ведь картина была.. Не такая хорошая, но явно интересная что бы постараться. Несколько хиличурлов стояли около костра и о чем-то разговаривали на своем, подтанцовывая у около него. Рядом с ними стояли еще двое с топорами, видимо реакцией пиро. Стоит постараться и развить стратегию для этого. Но Альберих не стал этого делать, думая что не все так сложно. Ссылался на то, что с пиро он справиться быстрее и лучше всех ведь это противоположная ему стихия.
Выбегая на поле боя, он направлял свой вихрь крио на митачурла с топором. Тот не ожидал такого и выбился из коллеи, поэтому Кэйя выиграл время для боя с другими противниками, оттачивая на них свои заученные до автоматизма приемы. Есть! Один убит ударом в живот — видимо меч пришелся ему точно по вкусу. Второй же упал без сил, ведь на него направлялась больше всего крио стихии. Костер мгновенно потух и митачурл с топором был убит. Можно было выдохнуть и драться в половину своей силы ведь оставался один с топором и обычный. Кэйя использовал свой выброс крио и попал на хиличурла с топором. Поэтому тот совсем не успел ранить Альбериха. Кэйя уже собирался сразить наповал последнего, но не тут то было. Из воздуха появился еще один гидро маг Бездны хихикая и начиная наносить атаки. Кэйя на мгновение ужаснулся и посмотрел на него, совсем забыв про всех остальных. Поэтому ему в бок прилетел удар хиличурла и он упал на колени, откашливая пылинки песка и земли, что успел набрать в рот, когда падал. Он встал и со всей силы побеждал на того обычного хиличурла. Выброс энергии и тот был повержен, но его вдруг на мгновение заморозили, начиная наносить удары. А затем Альберих отморозился и начинал справляться с ним тоже замораживая его.
Он совсем не заметил, когда на безоблачном небе сгущались тучи и вот-вот начнется дождик. Все потемнело, а Кэйя почти заканчивал убивать этого гидро мага. Он последний раз заморозил его и убил. Да! Победа.. Да.. Наверное. Он начал вдыхать воздух и восстанавливать дыхание, смотря на трупы и на небо. Начался дождь. Нос стал заложенным и дышать стало тяжелее, приходилось вдыхать через рот. Но вдруг кто-то так ехидно и противно засмеялся, что Кэйя скривился и развернулся. А потом его глаза расширились и удивление не передать было словами. Перед ним был Крио маг Бездны! Крио! Начинался дождь и схватка между капитаном и монстром начиналась. Кэйя сосредоточил свои последние силы на нем и сделал выброс крио, заправляя свои волосы за уши в попытках собраться и использовать свои последние силы на врага.
Капли дождя падали на землю, смачивая ее. Поднимался сильный ветер и погода менялась на более холодную, морозную. Птицы летали совсем близко к земле, давая знаки приближающегося дождя. Деревья начали ходить ходуном, а ветер дул в ущельях, воя зловеще и громко, как волк на Луну во время полнолуния. Плохой знак, видимо погода менялась и будет продолжаться такой до самой ночи. Кэйя чихнул, когда в очередной раз маг заморозил его. Альберих не выдержал и начал наносить отточенные движения. Перед глазами все расплывалось, но он пока оставался в сознании. Затем Альберих избавился от него, прибив насмерть своим Крио. Весь мокрой и разгоряченный от недавний битвы он упал на колени и начал дышать. Было очень холодно, когда ветер проскальзывал сквозь рубашку капитана и кожа покрывалась мурашками. Но одновременно жарко — температура тела поднялась изрядно быстро. Альберих не долго думая встал и побрел куда глаза глядят. Перед глазами все плыло и картинка размывалась, а в ушах звенело. Поэтому когда он вспомнил где он находится, то сил не было возращаться обратно домой или доковылять до города. Тем более в таком виде над капитаном посмеялись бы, мол не справился с такой обычной и легкой миссией.
Перед глазами показалась дверь Винокурни, а ноги Кэйи становились ватными и едва были способными удержать мужчину. В голове всплыли воспоминания о той ночи, где Рагнвиндр выкинул его вещи из своего дома и отправил куда глаза глядят под самый ливень. Но сейчас его это особо не мучало, ведь силы были на исходе и идти куда-то не имело смысла — все равно упадет без сил в каком-то кусте. Альберих постучался и стал ждать, когда дверь откроется, опершись о стенку здания. Там, в таком родном доме, горел свет, царил мир и покой и везде было тихо и спокойно. Открыли дверь почти сразу, поэтому капитан раскрыл свои глаза и увидел перед собой какую-то горничную. Она Почему-то была очень удивлена гостю в такое время и в такую погоду. Но Кэйя не разглядел ее лица, так как перед глазами резко помутнело, а ноги окончательно подкосились. Последнее, что он услышал перед теперь как полностью отключиться и упасть были крики горничной и теплые руки, хватающие его в попытках не уронить, что бы Кэйя не упал и не разбил себе чего-нибудь еще.
***
Осень заглядывала в окна Винокурни и оповещала ее жителей о своем приходе. Сквозь шторы светило солнце, совсем ранее. Просвечивались сквозь тюль солнечные зайчики, прыгая по кровати ее хозяина, не давая ему спать. Поэтому господину пришлось нахмуриться во сне и перевернуться на другой бок — вставать сейчас он явно не намерен. Но делать нечего, ибо он жил не один, а с горничными и другими слугами, что поддерживали этот роскошный особняк в чистоте и уюте. Иногда сам мужчина распускал слуг и просыпался в глубоком одиночестве. Его замок тогда оставался совсем один. В нем не было никого кроме него и бездонной тишины, что блуждала эхом в стенах здания. Тогда Дилюк мог насладиться тишиной и покоем, но это было довольно редко и встречалось не часто. Рагнвиндр не любил такие пробуждения, а особенно ночи. Тогда ему казалось, что он совершенно один и все его бросили, одиночество напоминало о погибшем отце, которого он не смог спасти. Брата-предателя, которого он до сих пор не простил. Хотя Дилюк верит, что Кэйя ни в чем не виноват, но все равно не мог простить его. Гордость захлестывает его по самое горло и заставляет ощутить полностью. А затем, когда капитан скрывается с глаз долой, то мастера накрывает тошнота и усталось, а ноги хотят подкашиваются и тело вот-вот упадет. Он хочет простить его, хочет понять и просто поговорить. Но сердце гложит обида, а гордость не может сдвинуться с места, не позволяет пошатнуться и просто поговорить. Они вроде и не дети — уже достаточно взрослые что бы понять и простить обиды прошлого. Но почему-то ведут себя именно как дети, все еще два подростка, которые осознают свои чувства и пытаются поговорить и понять взаимно ли это или нет. Но подростки когда-то должны решиться и все же поговорить о своих чувствах, о наболевшем и о прошлом.. Которое заставило сойти с ума двоих и их пути разошлись.
Зато потом все же произошел разговор. Решилось не многое и точно не все, о чем бы они хотели поговорить, даже если бы произошел этот разговор, который они ждали очень долго, все равно не смогли рассказать о чем-то большем. И это было совсем не страшно. Почти совсем.. Рассказывали о чувствах, о том как скучали, думали друг о друге днями, а то и ночами, скучая и вскрикивая по ночам из-за очередного кошмара, в котором каждому снилась вторая половинка, адрес которой они тогда не знали. Даже сейчас, когда они все еще не живут вместе, но разговаривают как обычные нормальные люди хотя бы в компании друг друга, они все еще беспокоятся за партнера. Или стараются как-то помочь, позаботиться. Налаживают контакт и общаются. Потихоньку, медленными шагами, взбираясь на лестницу жизни вместе - теперь за руку, начинают общаться. Встречаются и начинают разговаривать. Говорят, пытаются слышать и слушать друг друга. Пытаются восстановить отношения.
Половина кровати давно пустовала, в то время как сам ее хозяин мирно спал. Раскинувшись на середине кровати Дилюк мирно сопел, накрытый заботливым Кэйей одеялом. Не громкое сопение прервал голос горничной, тихо доносившийся из-за двери. Она звала господина на завтрак, что уже был готов и подан на стол. Совсем не хотелось оставлять еду остывать. Но Рагнвиндр лишь поморщился и, откинувшись на вторую половину кровати, которая была уже достаточно прохладной, заставляя табун мурашек приятно прокатится по телу и улыбнуться краешком губ. Все таки такие перекаты в постели были прекрасными, как и пробуждения. Вот только Дилюк был совсем не рад, что просыпался он в полном одиночестве, лежа на просторной двухспальной кровати, предназначенной для двух персон. Только вторая все время сбегала, ссылаясь на работу и оправдание перед горничными, которые будут смотреть на них косо и шептаться, пока их никто не видит. Хозяину поместья было бы абсолютно плевать, что о нем говорят, тем более в собственном поместье — здесь все свои, родные. И даже если кто-то умудриться сказать о них что-то такое, интересное, то, наверное, все это будет сказано в шуточной форме. Определенно.
Но ведь для его любовника все было совсем не так. Кэйе был важен авторитет. Как на него посмотрят, что скажут. Честно ведь, ему тоже было плевать, что скажут заядлые Мокко и Хилли. Но вот если про это будет знать весь Мондштат, то пиши пропало. На публике они с Рагнвиндром те люди, которые общаются колкостями и не приятными шутками. Причем играют максимально правдоподобно и хорошо — весь город поддается этой авантюре.
На публике Рагнвиндр может быть таким свирепым и холодным. Дома же нет. Дома он старается быть нежным и мягким по отношению к своему партнеру. Позже Дилюку всё же приходится распахнуть свои глаза и оценить обстановку, в которой он очутился. Он тут же зажмурился и проморгался, привыкая к довольно яркому, утреннему освещению. Ночью было темно: лишь Луна со звездами освещали его комнату, проникая через окна и занавески. Глаза привыкли к тусклому, едва видному свету из рам в темном помещении от времени суток. Поэтому открыть глаза в следующие минуты после пробуждения не получилось: свет буквально ослепил и заставил закрыть их, привыкая к его лучам и яркому цвету. Но длилось это не так долго. Со временем Рагнвиндр привык к яркому освещению и мог с легкостью наблюдать пространство своей комнаты и вспоминать какие сегодня его ждут дела. Но судя по тому, что встал он довольно рано — как не вставал никогда в обычные дни, можно догадаться, что у него сегодня утренняя смена в таверне, куда надо еще добраться и не опоздать. Поэтому мужчина в последний раз закрывает свои алые, как кварц глаза и поднимается с кровати, говоря, что скоро спуститься за стол.
Делает все в попытках разбудить свое тело и мозг — они ни как не хотят работать и думать, что будет дальше. Поэтому когда Дилюк осторожно одевает последнюю вещь своего повседневного лука, то, наконец, выходит из своей комнаты вниз, что бы насладиться завтраком и бодрящим кофе, сваренным любезной Аделиндой. Это был так называемый ритуал, пробуждение его организма полность. Горничная же приветливо наклоняется в давно заученном поклоне и приветствует своего господина, приглашая на завтрак. Он немного остыл, пока магнат был наверху и приводил себя в порядок, но это не мешало ему быть изысканным и не менее вкусным, даже будучи немного охлажденным.
По утрам Дилюк обычно сидел в полной тишине и представлялся лишь одной пище на тарелке, пропадая где-то в своих мыслях и размышлениях о жизни. Но бывали и дни, когда хозяин Винокурни останавливал своего недолюбовника и приглашал на совместный завтрак. Тогда они спускались вместе и разговаривали о чем-то своем, отчужденном жизни. Иногда капитан расскажет о своей работе, притворившись очень усталым. То Дилюк поругает его за вечернее шоу, когда тот опять напился и Рагнвиндру пришлось тащить пьянного брата на себе. Иногда даже до самой винокурни. Но это было не страшно, пока они находились вместе и так хорошо общались, хоть и наедине.
Но это были лишь те дни, когда Дилюку явно везло. Сейчас же он в гордом одиночестве, плотно покушавший, отправлялся работать в таверну. Народу с утра было не так много, поэтому можно было расслабиться и работать в половину своей силы. Честно говоря Дилюк не любил много внимания, толкучки или столпотворения, когда клиенты просят алкоголь и другое меню, а ты разрываешься в делах и пытаешься приготовить всем свои напитки во время. Такая толкучка бы никому не понравилась, поэтому Рагнвиндр молился всем архонтам, что бы такого с ним сегодня не происходило и открывает дверь для начала его смены.
День проходит вполне хорошо и даже очень, поэтому к вечеру хозяин уже сидел дома и пил чай, грея свои ноги и тело около камина. Назревала буря и дождь. Об этом говорила погода за окном и гром, что кричал о своем присутствии раскатами молний по небу и бушующим ветром, что аж деревья сгибались под такой силой. В такую погоду только сидеть дома, пить чай и греться в компании любимого тебе человека. Вот только тот куда-то запропастился и не хотел выходить, как сквозь землю провалился. Магнат верил своему возлюбленному и отпускал его на миссии, которые были опасны для него. Но Рагнвиндр отпускал его с каменным лицом и со сжатыми кулаками, стискиваемые сюртук. Но в душе всегда была тоска, боль и страх за своего любимого человека.
Страх, потому что было страшно за его судьбу ведь это не какое-то обычное задание, а какие-нибудь маги бездны, стражи руин или какие-то монстры посильнее и больно большие для обычных.Боль за то, что страшно за своего родного человека. Больно отпускать его, сердце буквально обливается кровью, но мужчина вынужден отпустить своего возлюбленного на произвол судьбы. Но если он не отпустит его, то это будет уже манипуляция и не здоровые отношения, а волнения и лишняя ссора им явно не нужна, поэтому когда Кэйя приходит счастливый и с победой, то Дилюк всегда обнимает его и расцеловывает все его лицо, не отходя ни на шаг.
Тоска по Кэйе. Все несколько дней, когда Альберих находится в путешествии, мысли Дилюка рано или поздно сходятся к нему. Он скучает, тоскует по своему партнеру. Хочется поцеловать его, иногда руки сами тянутся отбнять кого-то, кто должен всегда находится рядом, но руки лишь обнимают воздух и ничего более. А глаза все время смотрят на их совместное фото в кабинете Рагнвиндра. Специально ведь поставил там для радости в глазах. В общем эмоции были самые разные, когда он отпускал свое чудо в какую-нибудь такую зачистку.
Такие же эмоции у него были написаны на лице, когда он увидел его на руках Аделинды. Женщина до этого спокойно беседовала с мастером, а сам хозяин спокойно пил чай для расслабления. Самые обычные действия после рабочего дня для расслабления. Но тут их идиллию прерывают несколько стуков в дверь. Не долго думая, главная горничная решается открыть дверь и посмотреть кто захотел прийти в такое позднее время? Она медленно поднимается со своего места, тихо ставит чашку с подносом на стол и, кивнув господину на прощание, удаляется прочь из главной комнаты в направлении ко входной двери. Рагнвиндр же спокойно допивает чай, думая кто же это может быть? Кто захочет в дождь промокнуть до нитки, но отчаянно прийти на Винокурню. Но тут же его мысли отрываются отчаянным грохотом из коридора и писк горничной. Дальше Дилюк решает не ждать и ставит чашку на стол, подорвавшись с места и готовя оружие на всякий случай. Вдруг напасть решили? Но как только ему предстала картина того, что на самом деле поисходит, то никакие ножи и мечи уже не были нужны. Двое людей стояли в шоке, от того что произошло.
Аделинда минуту назад только открывала дверь, готовясь сказать добрые слова и взять мокрую одежду, что бы посушить ее. Но ничего, вообще ничего, не успела сделать или сказать: к ней на грудь буквально повалилось холодное тело и пропитанная кровью одежда с мокрыми волосами. Горничная была в шоке от такой ситуации, но быстро взяла себя в руки, подхватывая тело под руки и зовя своего господина что бы помог разобраться с проблемой. А сама в это время закрывала входную дверь и старалась не уронить тушу - она довольно тяжелая. Будь это Аделинда, которая знает братьев почти всю свою жизнь не устояла бы просто так, если бы увидела как кто-то из них был бы весь в крови и ему было плохо. Или когда один из них сейчас буквально лежал на ее руках, почти не дыша. Даже господин Рагнвиндр, который подошел позже не смог устоять и не взглянуть на эту картину не издав на своем лице эмоцию страха и боли. Кэйя лежал на руках Аделинды весь промокший до самой нитки, местами была видна кровь и грязь — видимо Где-то падал и спотыкался в грязи. Да, без слез и боли не взглянешь, но деваться не куда. Рагнвиндр быстро обменивается взглядами с главной горничной, она лишь без слов понимает его и действует будто по инструкции. Берёт грязную одежду Кэйи, почти всю, что снимает с него Дилюк, и относит ее стирать от грязи, охая по дороге и вспоминая лицо своего мальчика. Рагнвиндр же тем временем берет Альбериха на руки и несет в свою комнату. Туда он позже вызовет доктора и будет сидеть с возлюбленным днями, лишь бы тот выздоровел и не делал такие необдуманные поступки. А пока Кэйя засыпает на сильных руках возлюбленного и не может пошевелиться —тело не позволяет, находясь в плохом состоянии и грязи.