На Фестивале различные существа выступали со своими номерами: волшебными представлениями, лекциями или другими интересными постановками. Это был неплохой шанс показать себя, выйти в свет, так сказать. Мэр Мышкина хоть и занимался прочими делами, но приехать должен был и своего подопечного, разумеется, повёз с собой, так что Влад готовился. Он уже решил, что выступит с песней, используя спецэффекты, оставалось только продумать всё в мелочах.
Видя энтузиазм подростка, Кощей лишь иногда спрашивал, не нужно ли тому что-нибудь, да иногда насильно заставлял есть и спать, чтобы княжич не свалился от переутомления. Влад ворчал, но слушался. Заботу о своём состоянии он всегда доверял опекуну, поскольку тот лучше него самого понимал, когда нужно отдыхать, а когда лечиться, так что сам мог полностью сосредоточиться на музыке и тексте песни, а затем и на репетиции.
Подросток не успел закончить все приготовления к тому дню, когда появилась возможность поехать на фестиваль, но Кощей заверил его, что он сможет завершить всё в их номере. Первым делом Влад осмотрел сцену и, нарисовав план, определил, где поставит декорации, а затем ушёл в комнату репетировать. У него была куча времени на подготовку, хотя княжичу и не нравилось, что его могут подслушать.
К несчастью, страх быть услышанным во время репетиции оправдался через два дня после заселения в номер.
Влад увлечённо исполнял свою песню, полностью погрузившись в мир музыки, даже запрыгнул на диван, чтобы быть выше, представляя, что стоит на вершине горы, а под ним простирается равнина. Всё, что его волновало, – это слова и мелодия, единый ритм. Он настолько абстрагировался от реальности, что внезапный хлопок двери вырвал его из этого чудесного мира словно с болью. Кто-то позвал его по имени, и князь, слишком резко обернувшись, потерял равновесие и грохнулся на пол.
Когда родители заставали его за занятием музыкой, ему сильно попадало, и с тех пор он ненавидел не знать, что за ним наблюдают. А ещё ему всегда было страшно, что над ним начнут издеваться, мол, не княжеское это дело, позор, да и вовсе плохо у него получается, не для него такое занятие.
– Родной, ты как? – обеспокоенно спросил Кощей, обнимая подростка за плечи.
Влад с облегчением ткнулся лбом в его грудь. Опекун никогда не причинит ему вред, и бояться нечего. А потом княжич вспомнил, что тот никогда не прерывал его во время игры, да и в подсознании билась мысль, что голос был женским. Вскинув глаза, Влад заметил девочек из Патруля. Видимо, пришли поприветствовать.
Подросток попытался встать, но за что-то зацепился. Грустно тренькнула струна, и княжич в страхе осмотрелся. Под ним была его расколотая гитара.
– О… Она… с-совсем… – на его глаза навернулись слёзы, а руки задрожали.
– Тише, успокойся, – Кощей прижал голову подопечного к своей грузи, скрывая слёзы на его лице.
– Но… ты мне её подарил, – всхлипнул Влад и прильнул к опекуну, трясясь в беззвучных рыданиях. Это была первая гитара, которая стала его собственностью. И подарил ему её Кощей, знаменуя начало того времени, когда княжичу не нужно было скрываться, чтобы играть. Потеря дорогой сердцу вещи была очень болезненной.
Подросток некоторое время проплакал, а потом был перенесён опекуном на диван. Кощей осторожно пощупал его ноги и руки, проверяя наличие травм, убедился, что нигде нет крови, и собрал обломки гитары.
– Можно… – подал голос Влад, всхлипнул, вздохнул и продолжил спокойнее: – Можно как-то склеить её и оставить? Я не хочу её выкидывать.
– Хорошо. Но для выступления нужно искать новую.
Подросток кивнул и уткнулся носом в шею опекуна. Сейчас все мысли были только о потере, и он не был в состоянии думать о чём-то ещё и хоть что-то делать. Кощей сидел с ним, обнимая, и позволял выплеснуть эмоции. Снаружи неприступный и язвительный, княжич был очень ранимым и чувствительным, а потому всё детство был вынужден ходить в маске эгоистичного ребёнка, подавляемый собственными родителями. С появлением в его жизни Кощея Влад наконец мог быть собой настоящим. Хотя бы с ним.
Через пару часов опекун встал, привёл подопечного в порядок и повёл в кафе, чтобы они могли пообедать. Ясно было, что княжичу кусок в горло не полезет, так что нужно было что-нибудь лёгкое. Влад, наплевав на всё, прижимался к Кощею, как к единственному источнику поддержки и понимания. Отпустить его – сейчас означало остаться в одиночестве.
– Тебе нужно подумать о новой гитаре, – потерев спину подростка, сказал опекун.
– Я… Ей нужна достойная замена… Но выступление… – Влад поджал губы.
– Давай на время репетиции и выступления найдём просто подходящую, а затем сможем приобрести достойную, – предложил опекун.
– Ага… – вздохнул княжич. – А разве можно купить на некоторое время?
– Нет. Но можно кого-нибудь попросить одолжить. Девочки из Патруля, кажется, играют, наверняка у кого-то из них есть гитара, – вспомнил Кощей.
– Есть. Но я не буду просить, – буркнул подросток.
– Почему?
– Я из-за них свалился.
– Ну-у… Так они загладят свою вину.
– Нет, у них брать не хочу, – упрямо мотнул головой Влад и уткнулся в чашку с какао.
Опекун не стал возражать, предоставляя княжичу самому решать. Он никогда не подавлял его, поправлял только тогда, когда подопечный ошибался, в остальном позволяя принимать решения самостоятельно.
– Эй, я знаю, кого можно попросить, – вдруг оживился подросток и вытащил телефон.
Кощей заинтересованно следил за ним, радуясь, что княжичу стало лучше.
– Привет, есть просьба. Я… гитару свою сломал. Можешь мне на несколько недель одолжить свою? – Влад вздохнул и расслабился, видимо, получив положительный ответ. – В Мышкинской библиотеке, на Фестивале. В кафе. Спасибо!
– Принесёт? – спросил опекун, пододвигая к подростку свой кусок мясного пирога.
– Да, в течение получаса. Помнишь Шикана? Мы познакомились в театре Морганы несколько лет назад.
– А, это тот парень, с которым вы пытались вместе создать группу, но он переехал с родителями в другой город на несколько лет.
– Да, он, – Влад кивнул и впился в пирог, намереваясь поесть до того, как появится его давний друг.
Шикан пришёл через полчаса. Цветная прядь в волосах, нарисованная молния почти на всю левую сторону лица, уверенная походка – всё показывало, что этот подросток уже стал звездой со своими фанатами. Обменявшись рукопожатием с княжичем и мэром Мышкина, Шикан сел за их столик и передал Владу кейс.
– Ты же так дрожал над своей гитарой, как тебя угораздило? – поинтересовался он.
– Репетировал, – ответил друг, неловко держа кейс с одолженной гитарой.
– Репетировал? – не понял Шикан.
– Его отвлекли в самый разгар песни, и он упал, – пояснил Кощей.
– Ой-й. Как жаль. Хотя я всегда знал, что это когда-нибудь случится.
– Это почему ещё? – исподлобья глянул на него княжич.
– Ты всегда будто в другой мир переносился, когда играл, ничего не видел вокруг. Жаль, что у нас так и не получилось создать группу.
– Угу, – отозвался Влад, рассматривая кейс. Судя по размеру, гитара была для него в самый раз. Всё-таки странно было держать её, совершенно чужую, чтобы следующие несколько недель играть на ней, а потом и выступить вместе с ней.
– Эй, если ты дебютируешь, ещё пару раз выступишь – то мы можем попробовать объединиться, – вдруг предложил Шикан.
– Даже не знаю, – нахмурился княжич. – Я никогда не выступал, и на Фестивале я пойду как на эксперимент: примут меня или нет.
– Всем понравиться невозможно, но талант у тебя есть, – хлопнул его по плечу друг.
– Как мне отплатить за услугу?
– Эм, я сегодня должен по делам съездить кое-куда, всё закончится поздно, и до дома мне далеко. Можете пустить меня к себе на эту ночку?
Влад посмотрел на опекуна, и тот кивнул. Услуга за услугу – равноценная плата, но между двумя старыми друзьями формальная.
– Ну что, пошли продолжать репетицию? – предложил Кощей.
– О, я с вами пойду, у меня есть немного времени посмотреть, понравится ли тебе гитара.
Княжич кивнул и встал. Кейс всё ещё ощущался неловко в руках, непривычно. Подросток вспомнил, как тайком брал гитару кого-то из слуг и учился играть, как пользовался гитарой Шикана, чтобы потренироваться, как продолжал совершенствоваться на гитаре из театра Морганы. Эта гитара тоже была временной, просто чтобы успеть выступить. Потом у него будет новая гитара, уже его собственная.
В их с опекуном номере Влад устроился на диване, чтобы не повредить инструмент, если что-то пойдёт не так. Гитара была синяя с красными зигзагами и удобно лежала в руках.
– А я думал, у тебя только фиолетовые, – хмыкнул княжич.
– Эта – единственная синяя из всех. Не помню, как приобрёл, но тебе лучше других подходит, – усмехнулся Шикан. – Давай, испробуй её.
Влад прикоснулся к струнам, привыкая, и сыграл пару нот. Звук не отличался от звука его гитары, но было что-то неуловимое, говорящее, что это чужой инструмент. Хотя княжичу и хотелось дебютировать со своей гитарой, поиск той самой, которая с первого взгляда, первого прикосновения, первого звука обозначит себя как его, – займёт времени больше, чем подготовка к выступлению и оно само.
Решив начать репетицию, подросток стал играть свою мелодию, но уже через полминуты быстрой игры почувствовал резкую боль в запястье. Сначала он успешно её игнорировал, пока боль не обожгла и не стянула мышцы. Влад даже не понял, что промычал что-то, отдёргивая руку.
– Эй, что случилось? – удивился Шикан.
– Влад? – тихо позвал Кощей, сев рядом.
– Больно, – пробормотал тот, рассматривая руку.
Опекун осторожно ощупал запястье, и княжич поморщился от боли.
– Вывиха нет, но какие-то повреждения внутри есть. Видимо, сильная физическая активность вызвала боль. Нужно идти ко врачу.
– Чёрт, – вздохнул Влад и, отложив гитару, помассировал второй рукой переносицу. – Ведь всё же было в порядке.
– Ну, ты же упал. Ничего удивительного, – заметил Шикан. – Иди ко врачу, вечером расскажете, что за травма, – он кивнул на прощанье и ушёл.
Ушиб – сказал врач. Княжич рассматривал повязку на запястье и понимал, что активно двигать рукой не сможет. Что на некоторое время игра для него под запретом. Это было обидно. Сначала первая гитара, затем и вовсе рука. Может, ему и не суждено играть? Может, зря он занимается музыкой?
– Ты восстановишься и снова сможешь играть, – сказал Кощей, накрывая подопечного пледом и прижимая к себе. Шикан уже спал на диване, сказав, что гитару пока оставит у друга, а потом тот, поправившись, снова сможет играть.
– За все эти годы… я ни разу не выступил. А теперь, когда появилась возможность, всё сорвано. Снова, – подросток прижался к опекуну, чувствуя, что только его поддержка не позволяет сорваться в пучину мрачных мыслей.
– Просто сегодня плохой день, родной, так бывает у всех, – Кощей поцеловал Влада в лоб и погладил по голове.
– Мне кажется, я опоздаю с выступлением. Лучше всё отменить.
– Ещё рано отчаиваться… Зато, возможно, ты сможешь дебютировать с собственной гитарой.
– Даже если мы купим новую, мне нужно время, чтобы привыкнуть к ней. Вряд ли я сразу увижу такую и пойму: она – моя.
Опекун хмыкнул и потёр спину княжича.
– Я сегодня виделся с мастером, который делал твою гитару.
Влад сразу поднял голову и удивлённо посмотрел на него.
– Он согласился сделать тебе новую. А гриф у неё будет от твоей прежней, так она будет с тобой.
Подросток расплылся в улыбке и обнял Кощея. Как всегда, он решил все проблемы. Как всегда, он нашёл способ счастливо жить дальше.