Щепки в их мешке не бесконечные — потому спать в обнимку для них стало чем-то обычным. Тепло и уютно, да и привязанность друг к другу сильнее с каждым днём. Поэтому Хван прижимает к себе Феликса, закинув на него и руки, и ноги. В первые разы Хван думал, что Ли это очень не понравится и после таких этюдов он полностью перестанет проявлять даже минимальную тактильность, но вышло в итоге наоборот — он больше прижимался к нему и укутывался в его руки, как в одеяло. На утро они, само собой, это не обсуждали.

Сегодня они так и проснулись — как слипшиеся сурикаты. Вернее, вначале проснулся Феликс и разбудил Хёнджина, пытаясь выбраться из добровольного заключения. Хвану бы поспать ещё пару часиков, потому он просто сильнее прижал к себе Ли, не обращая внимания на его возмущения по этому поводу. Феликс уперся ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуться но каждый раз терпел неудачи.

— Хван, выпускай меня давай, — он стал стучать кулаками по его груди.

— Ликс, во сне так много прекрасного, спи, — слабо мычит Хёнджин, не ослабляя хватки.

— Да спи, меня только выпусти, — возмущается Феликс

— С тобой лучше сны, — произносит Хван, снова погружаясь в сон.

Феликс сонно рыкает, пытаясь найти хоть какой-то путь выбраться из плена. После подумал, что как только Хёнджин заснет покрепче — получится выбраться. Он полежал пару минут спокойно, после чего вновь попытался вылезти, но теперь стал выползать наверх, однако Хван неосознанно отреагировал на движение, снова крепче сжимая хрупкое тело Ли. Он жалобно стонет, щипая Хёнджина за бок.

— Хван, иди смотри на прекрасное море не во сне, вокруг же столько красивого, — цитирует его Ли, убедившись, что тот немного проснулся.

— Во сне мне сейчас куда лучше, больше мест, в которых можно удивиться, — поясняет Хёнджин.

— Если я удивлю тебя, ты выпустишь меня? — после десятка секунд спрашивает Ли, снова щипая Хвана, чтобы тот его услышал.

В ответ Хёнджин согласно мычит, но глаза не открывает.

Феликс вздыхает, смотря на него, будто собирается с мыслями или решает, стоит ли оно того сейчас или нет. Наконец он тоже закрывает глаза и медленно приближается своими губами к губам Хёнджина, мягко целуя. Он не задерживает свои губы очень надольше, чтобы оправдаться тем, что это был дружеский чмок. Хван не отстраняется, но и активным двигателей процесса не выступает. В любом случае, Ли слышит его — теперь уже — неровное дыхание, а когда снова возвращается на прежнее место — видит удивленный взгляд проснувшегося Хёнджина. Самое главное, что проснувшегося. Поэтому Феликс на этот раз вытискивается из объятий, оказываясь на желанной свободе и садится напротив парня, начиная потягиваться после пробуждения.

— Феликс, — Хван принимает сидячее положение, изумленно смотря на Ли и трогая свои губы пальцами.

— Что? — он с ухмылкой смотрит на него, — удивился?

— Я… — он прерывается, не зная, что сказать, — это…

Ли смеётся с его реакции, умиляясь недоумённому выражению лица Хвана.

— Ну, а что ты хотел, мне нужно было, чтобы ты меня выпустил, — улыбается Феликс.

— Я обязан тебе отомстить за это, — наконец делает вывод Хёнджин.

— Буду ждать, — свободно соглашается Феликс, завязывая волосы в хвост.

А Хван долго собираться не планирует — в мгновение оказывается рядом с Феликсом, снова валя его на дно лодки, ставя руки по бокам от его головы. Теперь уже удивляется Ли и не двигается под Хёнджином. Тот опускается на локти, оказываясь лоб ко лбу с Феликосм. Он смотрит на него в поисках какого-то противоречия, чтобы в случае чего у Ли был выбор, но ничего не замечает.

— Я могу? — спрашивает Хван, переводя взгляд на губы.

— То есть, чтобы прижать меня к полу ты разрешения не спросил, а как поцеловать, так самый воспитанный? — закатывает глаза Феликс. — Либо выпускай меня, либо давай уже.

Хёнджин улыбается и опускается чуть ниже, целуя грубее чем Феликс ранее. По очереди сминает нижнюю и верхнюю губу, немного прикусывая. Ли не двигается первое время, ожидая какого-то подвоха, но после обхватывает талию парня своими руками и начинает отвечать на поцелуй, пытаясь перехватить лидерство, но в этом моменте ему уступать не собираются. Хёнджин сильнее прикусывает нижнюю губу Феликса — возможно до крови — вызывая у того слабый протяжный стон и чувствует, как чужие руки сильнее сжимаются на его талии. На это действие он хмыкает, немного привстаёт и сцепляет их руки, возвращаясь в прежнее положение, фиксируя прижатые ладони Ли на деревянной поверхности.

Пару секунд он смотрит в глаза Феликса, любуясь тем, как он прикусывает свои немного опухшие губы. Хван мягко улыбается, тут же снова опускаясь, но теперь к шее, заставляя Ли откинуть голову, предоставляя больше пространства для ласк. Хёнджин небрежно целует его шею, прикусывая в некоторых местах, каждый раз после этого слыша вздохи наслаждения. Он перехватывает обе руки Ли в одну свою, также заводя наверх, второй отодвигая хлопковую рубашку парня, слегка царапая кожу и начиная целовать ключицы и грудь. Дыхание Феликса уже достаточно давно стало учащенным и дрожащим. Он ещё в самом начале закрыл глаза, отдавая контроль над собой Хвану, забывая своё прежнее напыщенное поведение.

Внезапно раздавшийся гром прерывает их прелюдию. Хёнджин освобождает руки Феликса, и они оба быстро поднимаются, осматриваясь по сторонам.

Теперь они замечают темные и густые тучи над своими головами, внезапно появившийся туман, сильный ветер, и волны, ударяющиеся об их лодку и заставляющие её сильно качаться.

— Хван, в центр лодки, живо, — командует Феликс, хватая его за руку и тащит к себе, — я опущу парус, держи баланс лодки.

Хёнджин нервно сглатывает, тут же начиная исполнять указания. Он крепко держится за бортики лодки и взволнованно смотрит на Ли, надеясь, что тот сможет справиться с парусом в эту начинающуюся бурю. Он понятия не имеет, что чувствует Феликс — но ему самому невероятно страшно. Они плывут по бесконечному океану уже около четырёх месяцев, но за это время, к собственному удивлению, не встречали настоящих бурь с такой сильной тряской и соответствующей мрачной погодой.

— Ликс… — напугано произносит Хван, когда Ли присоединяется к нему в центре лодки.

Довести как-то мысль до конца — или до середины — он не может. Лишь надеется, что Феликс поймёт, что от него нужно. Ведь он больше разбирается в кораблях, путешествиях и всём подобном. Значит знает, что сейчас происходит.

— Джинни, — он накрывает своей ладонью чужую на одном из бортов, — мы справимся с этим.

Хёнджин нервно и усиленно кивает головой, пытаясь сохранять спокойствие и довериться.

— Но почему, — начал Хван, осматриваясь вокруг, — так резко?

Наверное, Феликс хотел ответить что-то приободряющее в духе: «такое бывает, и не с таким справлялся», но его отвлек достаточно пугающий звук. Достаточно жуткое пение доносилось то ли со дна, то ли со всех сторон сразу. Хёнджин неверяще посмотрел на Феликса, спрашивая, мол, действительно ли это то, о чём он думает. Ли лишь крепче сжал его руку и тяжело вздохнул.

— Сирены, — подтвердил блондин, кладя и вторую ладонь поверх другой руки Хвана. — Я смогу держаться первое время и немного останавливать тебя, не волнуйся, мы слишком мелкая добыча для них.

Хёнджин прикусывает губу и твёрдо кивает. Даже если эти слова произнесены только чтобы снизить переживания, но на самом деле в течение нескольких минут они погибнут — он всё равно доверяет. Потому что за эти несколько месяцев не начать доверять друг другу просто невозможно. Вот и больше ничего не остаётся.

Первые капли начинают падать на их головы, а пение становится всё громче. Хван зажмуривает глаза и подползает ближе к Феликсу, кладя голову на его грудь, а Ли прижимается в ответ. Они оба держатся за края лодки, старательно пытаясь устоять на бушующих волнах, из-за которых они мокнут куда быстрее, чем от набирающего оборота ливня. По своему опыту Феликс знает, что в данный момент сирен вокруг не очень много. Может, две или три — максимум четыре — пусть по звуку и кажется, что их несколько десятков. А Ли маг достаточно сильный — справится. Конечно, брать под контроль самих русалок он не станет, однако Хёнджина сдерживать постарается. Пока он и сам неплохо справляется, но на всякий случай Ли крепко прижимает его руки к бортам лодки. И скорее всего, Хвану из-за этого сейчас очень больно. Что в данной ситуации хорошо — чем больше он отвлекается на разные факторы, тем меньше внимания он уделяет чарующему пению. Феликс давит ещё сильнее и чувствует, как Хван начинает дышать тяжелее, но возмущения не выражает. Возможно, сам понимает, для чего это нужно.

Проблемы начинаются, когда пение русалок становится громче и протяженнее. Ли начинает чувствовать, как трясутся ладони Хвана. Да и сам Феликс немного плывет, но до прямого влечения ему ещё далеко. Все его внимание сосредоточено на Хёнджине и на том, как он выдерживает это давление. Магию применять пока нет нужды, однако скоро необходимость в этом появится. Главное не делать это слишком резко — доверять способностям напарника и держать под контролем свои собственные силы.

— Ты молодец, — шепчет Феликс, максимально приблизившись к уху Хвана.

Ли хотел бы сказать что-то ещё, однако понимает, что его не слышат. Всё, на чем сейчас сосредоточен Хёнджин — это контроль над собой. Становится понятно, что это последние попытки устоять перед голосами, влекущими на дно океана. Феликс нервно сглатывает и целует Хвана около виска.

А через пару секунд сирены уже третьей волной голосов заманивают парней. Даже Феликсу становится тяжело — что говорить про

Хёнджина, который теперь пытается выбраться из крепкой хватки. Он неосознанно отстраняется от Феликса, что позволяет ему увидеть страх и сожаление в глазах напротив. Он быстро обвивает своими ногами торс Хвана, пытаясь притянуть его обратно — что, впрочем, сделать удаётся.

— Хван, не смей, — ругается Феликс, когда чувствует особенно сильные попытки вырваться.

Ли достаточно силён и натренирован, чтобы сдерживать Хвана. Однако, когда вместе с этим ему нужно поддерживать баланс лодки, да ещё и самому удерживаться от желания спрыгнуть в воду — становится в разы тяжелее. Поэтому, когда Хёнджин всё-таки вырывает одну руку из хватки — обратно схватить её Феликс не может. Он напрягается и теперь уже начинает использовать магию. Без рук труднее, но выбора сейчас нет. Хван всё ещё дергается и пытается сбежать, но обхват ногами очень хорошо помогает.

Заметить, как старается Хван вернуться в собственное тело не сложно. Его глаза говорят куда больше, чем действия, вот только вряд ли он особенно много сейчас видит и слышит — кроме нескольких невероятно красиво сливающихся голосов. И через несколько секунд Хёнджин делает сильный рывок назад, выбиваясь из кольца обвивающих его чужих ног. Феликс немного тушуется, теряя власть над ситуацией на пару мгновений. И этого промедления хватает для того, чтобы упустить и вторую ладонь. Он пытается притянуть к себе парня магией, но сила ускользает от Ли так же быстро, как Хван оказывается в воде.

— Хёнджин! — кричит Феликс, забывая про необходимость поддерживать лодку.

Он быстро оказывает около борта, с которого и спрыгнул Хван. Дышать становится тяжелее. Противное пение то ли пропадает вовсе, то ли Феликс просто перестаёт его слышать. Лодка шатается сильнее, а Ли смотрит вглубь воды, пытаясь собраться с мыслями.

У него нет права думать слишком долго, потому он выставляет обе свои трясущиеся ладони над водой, панически вздыхая и пытаясь сконцентрироваться на Хёнджине, что с каждой секундой оказывается всё глубже и глубже. Он не плачет, хотя мог бы. Сейчас у него стоит только одна цель — достать Хвана. И не важно какой ценой.

Когда Феликсу наконец удаётся уловить Хёнджина — вернее жизнь в нём — он максимально фокусируется на ней, закрывает глаза и начинает тянуть вверх. Он почти не чувствует самого себя, свои руки и тело в целом, но изо всех сил старается не упустить Хвана. Ощущение, будто во сне — нужно что-то сделать, но ноги не слушаются, голос не прорезается, да и перед глазами все плывет. Вполне возможно, что такое состояние также из-за того, что запас энергии Ли всё-таки не бесконечный. Но сейчас он готов даже лишиться полностью магии, главное, чтобы её хватило на то, чтобы вытащить Хёнджина на поверхность. Время для Феликса уже не так важно. Он не знает, сколько он так сидит в лодке с выставленными руками и как долго пытается вытянуть Хвана, но может просидеть ещё столько же.

Феликс открывает глаза и возвращается к реальности только когда чувствует, что тянуть становится легче. Он молится всем богам что это из-за того, что у него получается вытащить парня, а не из-за того, что он его упустил.

И все страхи пропадают ровно в тот момент, когда Хван поднимается к поверхности воды, а немного расслабившийся Феликс из последних сил вытягивает бессознательное тело из воды, кладя его в лодку и ложась рядом с ним.

Какое-то время он просто смотрит на Хёнджина и слушает только его сердцебиение. Сил не хватает ни чтобы зажечь огонь, ни чтобы сделать искусственное дыхание, ни чтобы просто обнять. Буря уже прошла, да и сирен больше не слышно. Как по волшебству все тучи разошлись и океан успокоился, заставляя лодку тихонько качаться на волнах. В этой атмосфере и вырубается Феликс — под слабое дыхание Хвана.

<center>***</center>

Никто из парней ни разу не жаловался на плохой сон в их лодке, однако сейчас, проснувшись, Хёнджин поймал себя на мысли, что так хорошо он не спал уже очень давно. Он осторожно открывает глаза, видя над собой ярко-голубое небо. Попытки вспомнить события вчерашнего бодрствования ни к чему не приводят — он помнит только как обнимался с Феликсом утром. А

отчего снова заснул позже — загадка.

Несмотря на свежесть после сна Хван чувствовал огромную слабость во всём теле, природы которой также не понимал. Ему потребовалось некоторое время, чтобы сфокусировать зрение на ярком солнце над ним. Со временем восстановился и слух, и теперь он слышал шум воды, спокойное дыхание Феликса, похоже, спящего рядом с ним. А также шелест чего-то о воду.

И этот звук напугал Хёнджина сильнее всего остального, так как у них не было с собой ничего такого, что могло бы издавать такие звуки. Попытка подорваться с места, чтобы зафиксировать происходящее вокруг себя успехом не увенчалась. И такое значительное отсутствие сил стало напрягать уже не шуточно. Хван глубоко вдохнул и собрал все свои силы, чтобы наконец-то принять сидячее положение. А после пришлось переждать ещё пару тройку секунд, прежде чем его голова перестала кружиться от подъема.

И тогда перед собой он увидел девушку.

У неё были длинные белые волосы ниже бедер и нежно зелёное платье. Она сидела на самом краю лодки лицом к воде, но обернулась ровно в тот момент, когда Хёнджин увидел её. Девушка улыбнулась ему, не отводя взгляд, а Хван совершенно не знал, как на это реагировать. Он разрывался между вариантами заснуть или разбудить Феликса, но на деле просто неподвижно сидел и пялился на девушку.

— А… — замялся Хёнджин, хмуря брови, — кто ты?

Он говорил полушепотом, боясь спугнуть девушку.

— Русалка, — она говорила мягко, не стремясь напугать.

— Что? — сглотнул Хёнджин, рассматривая девушку. — А где хвост?

Русалка усмехнулась и будто показательно пошевелила ногами в воде.

— Ты явно не связан с магией, так? — нерешительный кивок от Хёнджина. — Или думаешь, что не связан.

Хван нахмурился сильнее, вопросительно смотря на девушку, на что та лишь повернула голову в сторону спящего Феликса и задержала на нём взгляд.

— Вспомни, что было вчера, — потребовала русалка.

И Хёнджин задумался. А что он вообще помнит? Помнит, как Феликс поцеловал его, а он его в ответ. Помнит, как что-то прервало их начинающуюся романтику. Что именно — не помнит. Но, наверное, это и есть ответ. Хван оглядывается вокруг себя. Море спокойное, Феликс спит. Выглядит уставшим, но достаточно умиротворённым. Единственное, что смущает Хёнджина — вещи в лодке лежат в абсолютно сумбурном порядке, не как он привык видеть их на протяжении этих пары месяцев. А также рядом с ним лежит парус. Разве они его спускали? Нет — не было необходимости. Тогда почему сейчас он спущен и что должно было произойти, чтобы это понадобилось? Феликс как-то упоминал, что при шторме нужно спускать парус. Но в голове Хвана сейчас не было ничего, связанного со штормом последние дни, да и небо полностью чистое.

— Недавно, — Хёнджин нерешительно повернул голову к девушке, — был шторм?

— Был, — уверенно кивнула девушка, — в этом есть моя вина, если признаться.

Хван нахмурил брови и недоверчиво посмотрел на девушку.

— Я не просто русалка, — терпеливо объясняла девушка, болтая ногами в воде, — сирена.

После этих слов Хёнджин замер на пару секунд. В это время в его голове наплывом проносились воспоминания: как Феликс велел ему держаться за лодку, как после сжимал его. Будто на повторе слышал пение сирен и вспоминал, как тяжело было противиться этому. А ещё помнил, как спрыгнул в воду, вырываясь из хватки Ли.

Руки начинают трястись, а инстинкт самосохранения просто кричит об опасности рядом сидящей девушки. Он резко пятиться назад, оказываясь вплотную к Феликсу, хватая того за руку, не понимая, стоит ли будить его сейчас. А проснётся ли он вообще?

— Теперь не стоит бояться, — мирно, но твёрдо говорит девушка, перекидывая ноги через борты лодки и поворачивается торсом к Хвану, — господин Ли подтвердил свою преданность.

Это предложение смутило Хёнджина сильнее, чем все предшествующие события. В большей степени из-за того, что ничего не было понятно. Он не перестал видеть опасность в русалке, но явно заинтересовался.

— Господин Ли? — переспросил Хван, косясь на спящего Феликса. — Преданность кому?

— Своей банде, конечно, — уверенно сказала девушка, самоуверенно кивая, — он ведь спас своего назначенного.

— Назначенного? — Хван опускает голову вниз, пытаясь понять хоть что-то из того, что ему пытаются донести.

— Ты хоть что-то знаешь вообще? — цокает девушка, возмущенная неосведомлённостью собеседника. — Ты был назначен партнёром господина Ли, а он должен был подтвердить свою готовность защищать тебя, что он и сделал.

Хван незамедлительно выпустил руку Феликса из своей. Он всё ещё ничего не понимал, но доверие к Ли медленно начинало уходить. Что вообще значит «назначен партнером»? Они встретились совершенно случайно, да и из-за Хёнджина они оба оказались в такой ситуации.

— А ты можешь… — аккуратно начал Хван, думая, нужно ли ему это всё вообще знать, — рассказать, всё что знаешь об этом? С самого начала.

Девушка вздыхает и качает головой, но начинает говорить.

Вопрос о том, почему его похитили пираты чуть ли не из центра города среди ясного дня, мучал Хёнджина с самой первой секунды осознания этих событий. И спустя более чем полгода он наконец узнаёт ответ. Он просто приглянулся кому-то из пиратов, а красивые парни всегда имеют высокую ценность в пиратских семействах. И с самого начала он принадлежал одному единственному принцу из великого пиратского рода — Ли Феликсу. Поэтому над ним не издевались на корабле, да и в целом держали в максимально — для пиратов — хороших условиях. А чтобы это не выглядело максимальным принуждением — Феликс должен был спасти его из плена во время боя, прикинувшись пленным. Что-то в этом плане определенно пошло не так, но изначальной цели это не меняет. Вся эта ситуация — из-за Ли. Потому что пиратам, чтобы поддерживать уровень магии, нужен источник.

Смех вырывается из тела сам по себе. Чёрт, ему даже и не врали про восстановление через секс. А он посчитал это шуткой. Как наивно. Им всё это время пользовались, выдавая всё за его желание.

Хочется уплыть. Просто спрыгнуть в воду, либо снова попытаться утонуть, либо плыть пока руки не устанут — или пока его не съедят акулы или не подберет какой-нибудь кораблик. Или ещё лучше — просто выкинуть за борт Феликса. Чтобы отомстить. Потому что он урод.

— Я полагала, что ты всё знаешь, — нахмурилась девушка, смотря за изменением эмоций на лице Хвана. — В любом случае, он всё же рискнул собой, чтобы достать тебя из воды. Доберитесь живыми до земли, а потом разбирайтесь.

Русалка не выглядела виновато. Скорее наоборот, считала, что всё происходящее — абсолютно нормально. Наверное, в их магических кругах это и не так необычно. Но Хёнджин не в этих кругах, все его эмоции абсолютно нормальны. Во всяком случае — он так думает.

— Едой я вас обеспечу, до ближайшей земли около месяца, — оповещает его девушка, снова поворачиваясь лицом к воде, — прощай.

И она прыгает в воду, исчезая в глубине. Оставляя Хвана одного. С человеком, с которым он уже не сможет чувствовать в безопасности. Никогда не должен был.

Хёнджин до боли кусает губы, зажмуривая глаза. Он смотрит на Феликса, чувствуя невероятную злость к нему. Но русалка была права — сначала они выбираются, а потом уже всё решают. Если у Хвана вообще будет выбор в этом вопросе.

<center>***</center>***

Без сознания Феликс находился несколько дней — из-за чего Хёнджин даже начал переживать, несмотря на возникшую к нему ненависть. Он не знал, как именно нужно ухаживать за человеком в бессознательном состоянии, но старался держать его в тепле и временами проверял дыхание и пульс. После разговора с русалкой Хван очень много думал о сложившейся ситуации. Наверное, Феликсу даже повезёт, что гнев Хёнджина выльется на него через несколько дней, а не сразу же, так как немного отойти он всё-таки успел. Каждый день он пытался самостоятельно оправдать поведение Ли, но постоянно срывался в очередную истерику и пару часов сидел спиной к Феликсу, пытаясь вовсе забыть о его существовании.

За это время он успел поднять парус — и в эти моменты ему очень не хватало наставлений Феликса, что нужно затянуть, что распустить, а что вовсе перевязать. Поэтому путем собственных проб и ошибок чуть не был потерян сам парус, а Хван — вслед за тканью — чуть сам не свалился снова за борт. Даже когда, казалось бы, он со всем справился — через несколько секунд порывы ветра едва не уносили парус за собой — только и успевай ловить. Так что большую часть времени приходилось только лишь бороться с собственными же неумелыми руками, ветром и ненавистной белой тканью.

Русалка не обманула — едой Хван точно был обеспечен. Стабильно несколько раз в день в лодку из воды выпрыгивала рыба. Благо, Феликс «на всякий случай» научил Хёнджина разводить огонь самостоятельно из доступных подручных средств, так что с едой вышло даже немного проще, чем с парусом. За исключением некоторого количества ожогов на руках Хвана. Всё-таки самостоятельно разводить огонь, да ещё и следить за тем, чтобы он не распространился по всему остальному было достаточно тяжело. Но несмотря на все трудности, Хёнджин справлялся.

По ночам он не отказывал себе в удовольствии разглядывать звезды, по нескольку раз ловя себя на мысли, что с Феликсом было куда приятнее этим заниматься. Даже несмотря на то, что Ли не понимал красоты неба и звезд и использовал их только для ориентировки в море. Как бы там ни было, он никогда не отказывался послушать рассказы Хёнджина о красоте всего, что можно увидеть ночью сверху, в небе. А сейчас Хван не мог поделиться чем-то интересным вслух. Сказать то мог, но это было как-то глупо — говорить в пустоту.

В один из таких дней, впервые за эти несколько месяцев, он наконец-то увидел падающую звезду. И несмотря на то, что всё его тело замерло от этого — заставлять себя загадывать желание он не стал. В нынешней ситуации совершенно не хотелось верить в какое-то чудо. Потому что может не сбыться. А сомневаться в звездах он не мог себе позволить.

К моменту, когда Феликс стал просыпаться — Хёнджин уже смог закрыть в себе все свои обиды. Он слышал, как дыхание Ли начинает меняться и как он постепенно поднимается из лежачего положения. Хван не реагировал на это. Лишь кинул нечитаемый взгляд на Феликса, а после также медленно отвернулся, возвращаясь к чистке рыбы.

— Джинни, — слабо позвал Феликс, держась руками за голову, скорее всего, из-за головокружения.

От прозвища, которым его назвали, стало немного тошно, но Хван вопросительно посмотрел на Ли, отмахиваясь от желания полностью его игнорировать. Всё-таки после нескольких дней в бессознательном состоянии человек вряд ли сможет полноценно позаботиться о себе самостоятельно.

— Ты в порядке? — немного волнительно спросил Ли, пугаясь тому, что Хёнджин не стал говорить с ним.

— А что, — фыркнул Хван, язвительно продолжая, — боишься, что секс-машина сломалась?

Возможно, Хёнджин должен быть благодарен за собственное спасение, но, если бы не эти пиратские принципы — спасать бы его не пришлось. А притворяться доброжелательным он сейчас определенно не хочет.

— Что? — удивленно спрашивает Феликс, пытаясь поймать настроение Хвана. — Ты о чем?

Хёнджин закусывает губу. С одной стороны, ему очень хочется всё высказать, но всё-таки Ли должен быть ещё слишком слаб. Он просто не может вывалить сейчас это всё на человека, который хоть и мразь, но пострадал, спасая его.

— Пока ты был в отключке сирена рассказала мне о многом, — он многозначно посмотрел на Феликса, кивая на него головой, — если ты понимаешь, о чём я.

Первое время Ли смотрел на него, пытаясь осознать сказанное. Но после его глаза расширились, а сам он попытался податься вперед, чтобы подползти ближе к Хвану, но из-за этого его голова закружилась сильнее.

— Не хочу ничего слышать, — предупредил Хван, пренебрежительно окинув взглядом Феликса. — Рыбой нас обеспечили, огонь зажечь можем. Не трать свои силы теперь, а то сдохнешь от недотраха.

— Хёнджин… — попытался начать разговор Феликс, но его уже полностью перестали слушать.

<center>***</center>

После последнего инцидента прошло не очень много времени, однако ощущались проходящие минуты совершенно по-другому. Они плыли несколько недель — не промолвили ни слова. Вернее, Хёнджин не промолвил. Он пропускал мимо ушей любые фразы Феликса, объявляя молчаливую войну. А Ли не напирал — вздыхал и отворачивался, в очередной раз переводя взгляд на водную гладь.

Хван не отказывал себе в удовольствии любоваться ночным небом. Почти ежедневно, стоило появиться звездам, он удобно устраивался около борта лодки, запрокидывая голову назад и в сотый раз изучая одни и те же созвездия. В некоторые разы к нему под бок пристраивался Феликс, вероятно, желающий как-то наладить их отношения, однако Хёнджин с презрением осматривал его и в тот же момент отсаживался подальше, полностью забывая про звезды.

Тишина окутывала их, но Хван — даже если где-то в глубине души и хотел — не поддавался чувству одиночества. Он всё ещё считал себя преданным и обиженным — не без причины. Потому и молчал.

— Хёнджин… — тихо начал Феликс воодушевленным голосом, — Хёнджин!

Когда Ли понял, что на него всё ещё не обращают внимания — подполз к Хвану и стал трясти его за плечо, чтобы хоть как-то показать всю серьёзность ситуации. Когда Хёнджин раздражённо цокнул и скинул руку Феликса со своего плеча, Ли намеренно повернул его голову в сторону.

— Да посмотри ты, — невзирая на протест Хвана, воскликнул Ли, указывая рукой на виднеющийся вдалеке берег, — мы приплыли.

Теперь уже оживлённый Хёнджин, после десятка секунд осознания информации, неверяще посмотрел на Феликса.

Они добрались до земли.

— Скорее доплыли, мы не в конкретное место путь держали, — впервые за всё время ответил Хван.

Ли мягко улыбнулся, но радоваться особенно контакту не стал.

— Как скоро мы доплывём? — вынужденно спросил Хёнджин.

Не то, чтобы у него был выбор, на самом деле. В море он всё-таки не так сильно разбирается — даже со всем нажитым опытом. А вот Феликс на этот вопрос ответить может.

— В лучшем случае через часов шесть, — пожал плечами Ли, — если ветер переменится, будет труднее. Но лучше бы всё оставалось так, как есть сейчас.

Хван со вздохом кивнул. Ждать уже не так долго — возможно вскоре он окажется у себя дома, подальше от Феликса. Если тот его отпустит.

Они не разговаривали ровно до того момента, как Феликс не начал давать указания о том, как безопасно пришвартоваться. Берег находился уже в нескольких десятков метров от них. Ли выбрал наиболее удобное и ровное место, а когда они зашли на мель — опустился в воду, начиная направлять и останавливать лодку.

— Помочь? — аккуратно уточнил Хёнджин, наблюдающий за действиями Ли.

Феликс покачал головой, продолжая делать всё в одиночку. Именно этот момент отчего-то очень сильно ранил Хвана. Первое время — даже более — Ли пытался наладить отношения с ним, а теперь, когда они даже успели поговорить — перестал. И теперь выходить из лодки не хотелось ни при каких обстоятельствам. Поболтаться в океане ещё месяцок — да. Но не выходить сейчас. Тогда это значило бы, что теперь всё кончилось. Хёнджин не хотел этого. Он обижался и злился — но боялся терять что-то… Важное? Теперь уже да.

— Ты идешь? — слышит Хёнджин и наконец поднимает глаза.

Перед ним стоял Феликс — уже на земле. Лодка зашла на мель, а Хвану стало не по себе от того, что он больше не ощущает привычного покачивания на воде. Ли смотрел прямо на него, совершенно безразличным взглядом. Он мог бы даже спокойно уйти, оставив его одного. Останавливало, наверное, только чувство ответственности за неуклюжего парня, который обрубил ему счастливую семейную жизнь. А может он всё ещё намерен её завести — просто теперь он стал тем, кем всегда и являлся. Грубым пиратом. Интересно, если Хёнджин откажется идти — его потащат силком?

— Угу, — мычит Хван, не желая знать ответ на этот вопрос. С него хватит разочарований.

Он медленно поднимается на ноги, чувствуя небольшое головокружение — может, его организм пытается воспроизвести ту качку, что присутствовала в его жизни несколько месяцев. Сейчас это больше мешает, чем помогает. Хван сглатывает и, игнорируя все сигналы своего тела о дискомфорте, выбирается из лодки и двигается немного вперед, оказываясь на суше. Непривычно. И страшно. Нет осознания того, что дома его ждёт семья — и что вообще у него есть дом. Наверняка все считают его умершим или без вести пропавшим. Зачем ему возвращаться? Ради чего?

А ради чего оставаться?

Ради Феликса? А нужен ли он Хвану? Глупый вопрос. Нужно по-другому.

Нужен ли Хёнджин Феликсу?

— Хёнджин, — едва доносится до его ушей.

Хван чувствует, как к его руке прикасаются. А потом теплыми линиями на лице вырисовываются влажные дорожки, а зрение размывается. Вырвав руку из хвата, Хёнджин резко разворачивается, начиная интенсивно вытирать свои слёзы руками. Теперь уже всем всё равно на Хван Хёнджина, но ему всё равно не хочется, чтобы Феликс видел его слезы.

Думает ли Феликс, что это от радости? Много эмоций за последние месяцы, а когда всё закончилось — выплеск. Наверное, да. Он так и объяснит это Ли, когда тот спросит — если тот не плюнет на него вовсе. Это сказать проще, чем для самого себя принять тот факт, что:

— Меня нигде не ждут, — надрывисто произносит Хёнджин, — никто не ждёт.

Нельзя было произносить это вслух. Феликсу всё равно. Но как же плохо от того, что хочется верить в обратное. Хван обнимает себя руками, до боли сжимая плечи. Он старается успокоиться, но после каждой попытки слезы текут ещё быстрее, а мысли становятся жестче и несчастнее. Кажется, иногда появляется желание всё-таки утопиться в море, на этот раз только чтоб наверняка.

Ему не хочется, чтобы его трогали и утешали, поэтому, когда Феликс подходит к нему и аккуратно поворачивает к себе — его хочется оттолкнуть. Но вместо этого сразу после ощущения теплоты от чужих рук на своих плечах — появляется желание утонуть в них. А как известно, желания иногда сбываются.

Если это единственная возможность хоть как-то успокоиться — Хёнджин попытается. Даже если его оттолкнут и оставят одного. Он мгновенно наклоняется вперёд, практически падая на Феликса, утыкаясь носом в его шею и продолжая плакать. Возможно, Феликсу сейчас противно — кому понравится быть залитым чужими слезами и соплями. Впрочем, Хвану сейчас действительно всё равно — его не бросили одного сейчас, а это главное.

Хёнджин не рискует подойти ближе, чтобы полностью прижаться к нему и обнять. Но это делает сам Феликс, крепко обхватывая руками дрожащего Хвана и притягивая к себе. Он аккуратно начинает раскачивать его в своих руках и гладит длинные волосы, пока в его шею рыдают всё сильнее и сильнее.

— Ненавижу тебя, — уверенно шепчет Хёнджин, с чувством срываясь в середине фразы.

— Я знаю, — не переставая обнимать и раскачивать.

— Всё из-за тебя, — Хван обхватывает Феликса за талию, крепко сжимая.

— Из-за меня, — с хрипотцой от сильной хватки подтверждает Ли.

— Ты просто урод, — максимально сильно жмётся к Феликсу.

— Урод, — также сильно прижимает в ответ.

После этого они перестают говорить. Хёнджин замолкает и, похоже, начинает успокаиваться. Феликс не перестает его раскачивать, чувствуя, как восстанавливается дыхание Хвана.

Ли не знает, чего ожидать дальше. Когда Хёнджин успокоиться — он просто отстраниться и уйдёт? Будет ждать каких-то команд и наставлений? Или вообще откажется идти куда-либо? Феликс хотел бы, чтобы они просто остались здесь. Он примет любое его решение в любом случае, потому что Ли облажался. Очень сильно и очень давно. Пока он может — он будет обнимать его, даже если Хван никогда не решится отстраниться первым.

— Ты самый ужасный человек, с которым мне приходилось общаться, — донесся до ушей Феликса серьёзный голос, — но я люблю тебя.

На последней фразе Хёнджин стал говорить куда тише и попытался сильнее вжаться в Ли, желая спрятаться. Феликс удивленно улыбнулся, прикусывая язык, чтобы так уж сильно не показывать свою радость в такой грустный момент.

— А говорил, что ненавидишь, — хмыкнул Феликс, возвращаясь к своему привычному поведению, но всё ещё не отпуская Хвана.

— Я буду ненавидеть тебя каждую секунду своей жизни, — твёрдо заявил Хёнджин, немного отстраняясь, чтобы посмотреть в глаза Ли.

Его лицо было ужасно красным от слёз, а сам он выглядел побито. Феликс сглотнул от разбито-обиженного взгляда Хёнджина. В начале их путешествия после подобных событий, самое последнее, что делал бы Хван — это смотрел в глаза. Сейчас же он будто передавал свою боль, заставляя Феликса чувствоваться себя ужасно виноватым.

— Что ты делаешь? — сосредоточенно спрашивает Ли, не смея отводить взгляд.

— Смотрю в предательские наглые глаза, — твердо отвечает Хван.

Феликс вздыхает. Ему часто намеренно говорили неприятные вещи. Более жестокие и обидные. Обычно это ни капли не задевало — никто не мог попасть в болевые точки Ли. Но сейчас от слова Хёнджина стало не по себе. Он вряд ли действительно хотел задеть его, заставить чувствовать вину. Скорее пытался найти причину, почему произошло именно так.

— Джинни, я… — начал Феликс, замолкая после того, как Хёнджин активно закачал головой.

— Ты хочешь быть вместе? — неуверенно спросил Хван.

— Да, но, — Феликса снова перебили.

— Тогда не хочу слышать ничего больше об этом, — настаивал Хёнджин.

Решение остаться с Ли после всего, что он сделал было абсолютно ужасным. Так честно считал Хёнджин. Но пусть он будет тысячу раз неправ, но хоть немного побудет счастливым. Может, он сможет убедить Феликса отойти от таких сомнительных дел, раз уж они оба друг другу, вроде как, дороги.

— Послушай меня, — Ли снова предпринял попытку что-то сказать.

— Феликс, нет, — снова перебил его Хван.

Он абсолютно не хочет слушать оправдания, ведь они могут оказаться ещё хуже. О вариантах даже думать страшно. Он и так ненавидит сам себя за сделанный выбор — не хочется ещё сильнее.

— Заткнись уже, — грубо произносит Феликс, убирая одну руку с макушки Хвана и накрывая ей его рот. — Сейчас ты слушаешь меня и не пытаешься меня прервать или, клянусь, свяжу тебя верёвками.

Ли крепко держит Хёнджина за талию, упрямо смотря тому в глаза. Он твёрдо намерен прояснить ситуацию, хотя и понимает, почему этого не хочет Хван, во взгляде которого появилось ещё больше обиды и раздражения.

— Обещаю, я не скажу ничего, что заставит тебя ненавидеть меня сильнее, — «наверное», хочет добавить Феликс, но сдерживается, глубоко вздыхая. — Мне не нужен был ты, — начинает Ли, но после рычит от того, как ужасно звучит эта формулировка, — вернее, вообще никто не нужен был. Я никогда не хотел себе, — он запинается, не зная, как правильно преподнести это, — мальчика для секса.

Он снова глубоко вздыхает, прикрывая глаза. У него было несколько недель, чтобы продумать эту речь, но сейчас он пытается подобрать какие-то слова, чтобы хоть немного смягчить ситуацию.

— Моя семья всегда искала наиболее «выгодных» людей для союзов, чаще всего они были просто мудаками из знатных семей, — он прикусил губу. — Ну, больше мудаками, чем я. И меня это не устраивало. Я, вроде как, был за брак по любви и всё такое, но от кого попало энергию брать не получится, — он отвёл взгляд, — вернее, получится, просто не так быстро и эффективно.

Чем больше он говорил — тем труднее становилось. Он хотел, чтобы Хёнджин начал ему доверять, но с каждым произнесенным словом боялся, что будет совсем наоборот.

— Я всегда был упрямым, но влиятельным и способным, поэтому мне позволялось капризничать, — он наконец убрал руку со рта Хвана, взглядом запрещая говорить что-то сейчас, — а чтобы ко мне не тащили каждого второго, я описал, как должен выглядеть человек, которого я бы принял. Я описывал так подробно, как мог, чтобы уж точно не получилось найти такого человека. Но в итоге ты выглядишь так, будто я с самого начала тебя и описывал. Ещё и с высокой энергетикой.

Когда Феликс наконец обратил внимание на Хёнджина, к своему удивлению, заметил, что тот внимательно слушает, не пытаясь вставить ни слова.

— Поэтому они тебя и забрали, — виновато прикусил губу. — Чтобы завоевать твоё доверие, я должен был спасти тебя из плена, закинув тебя в лодку, — закатил глаза, вспоминая, как всё вышло в итоге, — и, естественно, делать этого я не собирался. Хотел закинуть тебя одного, уж прости, и сказать, что ты очень шустрый и сбежал сам. Но в итоге ты сам всё за меня сделал, ещё и вырубив меня. А я даже сначала и не понял, что ты и был моей целью.

Хёнджин тихо самодовольно хихикнул сквозь слезы, смолкая после свирепого взгляда Феликса, направленного на него. Видимо, эта ситуация всё ещё не отпустила его.

— Я собирался довести тебя до ближайшей земли и разойтись, если не выкинуть за борт сразу, перед этим заставив выучить все правила выживания в море, заканчивая на «не доверяй незнакомцам», но, — Феликс снова прикрыл глаза, — ты стал мне нравиться. Твоя эта наивность, позитив во всём. Что-то совсем не близкое мне. Я пытался подражать. Но потом понял, что хочу быть не тобой, а с тобой.

Ли опустил голову вниз, боясь реакции Хёнджина на всё это.

— А потом дурацкие сирены, ты чуть не утонул, отключка, королева эта русалочья, твоё молчание и обида, — он шмыгнул носом, запрещая себе погружаться в эмоции, — и сам я чувствовал себя отвратно. И даже когда ты наконец заговорил, я не услышал никакой привязанности ко мне и подумал, что на этом мы и закончим.

Можно было сказать ещё очень много, но сил уже не было. Вряд ли после всего этого Хван расстроиться сильнее, но больше нервничать и подбирать слова не хотелось.

— Феликс, — Хван обхватил ладонями голову Ли, поворачивая на себя, — ты полный кретин. Я провел в море больше полутора лет и это абсолютно точно из-за тебя, и, я обещаю, я буду винить тебя в этом при каждом удобном и неудобном случае, — Хёнджин начинает гладить пальцами скулы Ли, — и я мог бы задать тебе миллион вопросов, но лучше немного позже. Теперь я ненавижу тебя чуть меньше, поэтому.

Снова вплотную прижавшись к Феликсу, Хван приблизился к его лицу, тут же достаточно сильно прикусывая нижнюю губу Ли, после этого плавно перетекая в глубокий поцелуй. Феликс тихо скулит в поцелуй, но ни в коем случае не отрывается. Страх того, что Хван в любой момент может опомниться и отстраниться с каждой секундой увеличивается, поэтому он крепче сжимает его в объятиях, не желая отпускать. Он чувствует, что Хёнджин вкладывает всю свою агрессию и раздражение в поцелуй, постоянно впиваясь зубами в чужие губы.

Когда они всё-таки отлипают друг от друга, Хван быстро выбирается из цепких рук Феликса и с силой бьёт того в плечо, после разворачивается и уходит к лодке, неторопливо начиная собирать самый важные вещи из лодки. Ли сглатывает, но улыбается, а потом присоединяется к сборам.

<center>***</center>***

Они успевают обсудить всё произошедшее почти вдоль и поперек, пока идут по светлому тропическому лесу. Теперь Феликс старается наиболее открыто рассказывать обо всех тонкостях, чтобы сразу прояснить все возможные непонятки. А Хёнджин внимательно слушает, стараясь не реагировать слишком уж эмоционально. Ему понадобиться ещё много времени, чтобы всё эти пережить. А пока, в особо тяжелые моменты повествования, он останавливается на месте и рассматривает ветки над собой, а Ли готов дать ему на это столько времени, сколько понадобиться.

— А ты знаешь вообще, где мы? — в один момент спрашивает Хёнджин, пробираясь через ветки вслед за Феликсом.

— Австралия, — ведёт головой Ли, оглядываясь на возмущенно вздыхающего Хвана.

— И ты с самого начала знал, где мы? — обиженным тоном произносит Хёнджин, хмурясь. — Я думал, что хоть сейчас мы в одинаковых условиях.

— Поэтому спросил у меня, где мы? — улыбается Феликс, качая головой. — Я хорошо ориентируюсь в местности.

— Опять твои магические штучки, — вздыхает Хван, продолжая идти, — и долго нам?

Его берут за руку, когда он подходит вплотную к Феликсу. Ли молчит и аккуратно ведёт Хёнджина вперёд, выводя на относительно ровную поверхность. Он ровняется с ним, обнимает за плечи и прижимается к щеке, вытягивая руку вперёд, указывая на что-то вдали леса.

— Смотри, — пальцами старается указать точное расположение объекта, — что видишь вдали?

Хван приглядывается, пытаясь разглядеть хоть что-то за стволами деревьев и листвы.

— Вода? — хмурится Хёнджин. — Мы вернулись к побережью?

— Почти, — Феликс смеется и переводит руку чуть выше. — А там?

После того, как он едва углядел воду — углядеть что-то ещё дальше становится невыполнимой задачей. Но Хван честно пытается фокусировать своё зрение на чем-либо вдали.

— Это… — немного напряженный голос, — корабль?

— Пиратский порт, — кивает Феликс, наконец убирая руку.

Хёнджин напрягается ещё сильнее и не двигается, когда Феликс тянет его за собой вперёд.

Пиратский порт.

Значит Ли всё-таки хочет забрать его с собой. Хочет погрузить в бандитскую, пиратскую жизнь, пусть и не самую худшую, но всё же. Это в любом случае разбои, убийства и прочая жестокость. Это значит, что он постоянно будет жить на плаву — пусть и привык за последнее время. И если что-то случится — вряд ли ему позволят остаться в стороне. Он этого не хочет.

Но, с другой стороны, он сможет завести семью. Дома он теперь уже будет лишним, а там — нет. Наверное, он сможет полноценно найти себя? Вот только какой ценой. Разве ради этого он пытался хорошо себя вести в плену, ради этого в итоге сбежал и плыл так долго? Чтобы опять вернуться туда?

Это жизнь Ли. Но не его, как бы он ни хотел, чтобы было иначе. Он совершенно другой — он не способен даже видеть жестокость, не то что создавать её или быть причастным к ней хоть в какой-то мере. Но и бросать Феликса он не хочет.

— Джинни? — Феликс осторожно подходит к нему, ласково касаясь плеча.

— Давай не пойдем? — взволнованно смотрит на Ли.

— Джинни… — со вздохом начинает Феликс, понимая, что разговор будет трудным.

— Феликс, я не смогу, пожалуйста, — Хван хватает его руку, — давай уйдем? Пойдем… в город? Или снова сядем в лодку и поплывем куда-нибудь. Пожалуйста, Феликс.

Он крепко держит Хёнджина за руку и не обрывает зрительного контакта. Он так хочет, чтобы Ли согласился. Чтобы они просто убежали куда-нибудь, работали какими-нибудь разносчиками газет или официантами, сняли квартирку и просто вели беззаботную жизнь. Хван готов смириться со всем прошлым Феликса, с их собственными прошлым и просто… Нормально жить, как все. Конечно, понятно, что так не будет, но Хёнджин всё равно надеется на хорошую развязку событий.

— Хёнджин-а, послушай меня, милый, — Феликс берёт его за обе руки, — мы не можем сбежать. Я не могу. Моя семья там, моя жизнь тоже там, — он внимательно следит за реакцией Хвана. — Хёнджин, пойдём со мной.

Семья. У него там семья. Наверняка очень большая и интересная. Они ждут его, а он ждёт их. А у Хёнджина… Только мама и папа, пара друзей. Насколько правильно возвращаться к ним после этого времени? Стоит ли это того? Он любит своих родителей, они любят его, но что принесёт им внезапное возвращение Хвана? Какое-то время назад он мечтал о воссоединении, однако сейчас — нет. В этом просто нет смысла.

— А у меня нет семьи, — он шепчет и прикусывает язык, опускает взгляд вниз.

— И я предлагаю тебе свою, — он улыбается и начинает ладонью гладить Хёнджина по щеке, — ты не будешь лишним, тебя все примут. Мы будем счастливы, милый.

— Эта жизнь не для меня, — шмыгает носом Хван, вытаскивая руку из хватки Феликса и вытирая ей свои набежавшие слезы.

— Давай проверим? — Ли успокаивающе и мягко целует Хёнджина в щеку.

<center>***</center>***

— Вяжи крепче! — разносится громкий возглас в сторону какого-то юнги. — Или хочешь поломать весь корабль?!

Парень ничего не отвечает, но усиленно начинает перевязывать узел под четким контролем своего старшего, с облегчением выдыхая, когда тот наконец одобрительно кивает и отправляет подростка отдыхать до утра.

Старший вымученно вздыхает, поражаясь неспособности новичков заниматься такими простыми делами. Он какое-то время смотрит на уходящего парня, а после едва не падает от того, что его начинает тянуть назад.

— Молоко на губах не обсохло, а он уже запугал всех, — окончательно притягивая к себе парня теперь уже руками, начинает говорить Феликс, когда убеждается в том, что рядом никого, кроме Хвана, нет. — Пара месяцев как у самого узлы не разваливаются, зато какой пафос. Клычки пустил?

Хёнджин фыркает и закатывает глаза.

— Ты меня таким сделал, — парирует Хван, чуть отодвигаясь от Ли, но ему его вновь притягивают обратно с помощью магии, на что Хёнджин устрашающе щелкает зубами. — Продемонстрировать клычки?

— Знаем, плавали, — ухмыляется Феликс, обнимая Хвана и прижимаясь лбом ко лбу.

Около года прошло с их спасения из почти — очень утрированно — кругосветного путешествия. Хёнджин, как и считал Ли — но сомневался сам Хван — вполне свободно устроился на пиратском судне среди пиратского экипажа. Правда, любую жестокость пропускал мимо ушей, глаз, нюха и всего прочего, закрывая в особо опасные моменты в их с Феликсом каюте и дожидался окончания всего безобразия, чтобы немного попрессовать Ли насчёт опасной, незаконной и несправедливой пиратской доли.

Не без недовольств, но Ли смог под собственным строгим надзором научить Хёнджина практически всем правилам выживания в море — и не только — а также заставил обучиться ближнему и дальнему бою, обращению с оружием, да и в целом жизни на судне. Впрочем, примерно за это же в дальнейшем стал отвечать сам Хван по отношению к новеньким.

— Скоро закончится срок подготовки, а твои малявки узлы вязать не умеют, — продолжает издеваться Ли. — Буду проверять их, не боишься?

— Накажете, капитан? — с вызовом спрашивает Хван, подхватывая Феликса под ягодицы и поднимая на руки.

— Не нарывайтесь, боцман, — Ли обхватывает талию Хёнджина ногами, — завалю работой, времени жаловаться не останется.

— Никогда такого не было, и вот опять, — цокает Хван, приближаясь к шее Феликса и прикусывая её.

Сверху слышит недовольное ворчание и какие-то откровенно пустые угрозы, но никакого особого сопротивления Хван не чувствует, поэтому остаётся доволен и кусает сильнее.

— Хван Хёнджин, я сейчас тебя… — хриплый протест резко прерывается, из-за чего Хёнджин немного напрягается и поднимает голову, замечая, что Ли смотрит куда-то вдаль. — Смотри.

Хёнджин разворачивается немного в бок и переводит взгляд туда же, куда уставился Ли. Сначала он не совсем понимает, что так приглянулось Феликсу и в голову приходит мысль, что это отвлекающий маневр, но потом он замечает движение на звездном небе. Они вместе смотрят, как медленно падает звезда, будто позволяет насладиться зрелищем.

Ясное звездное небо он видят почти каждый день. Теперь они не любуются им там, как раньше любил делать Хван — времени нет, да и смысл будто совсем пропал. Зачем, если и без того всё хорошо? Падающую звезду за всё это время они видят впервые. И пусть теперь это не имеет большого значения, но вместе.

— Загадываешь? — шепчет Феликс, обнимая Хёнджина за шею и прижимаясь лицом к его плечу.

Ответом служит легкий кивок и поцелуй в макушку.