Близился конец октября. Осень перестала радовать остаточным теплом: холодные дожди да хлесткие ветры отбивали последнее желание выбираться из дома, а пасмурная погода — делать что-либо в целом.

Видеться с Настей они стали не многим чаще, чем раньше, но теперь, после случая на даче, эти встречи были наполнены искрящимися страстью и похотью. И хоть Настя не стремилась проявлять нежность со своей стороны, она достаточно спокойно воспринимала её от Ани, не представляющей, как насытиться Янковской сполна. Она хотела отдать ей всю себя, хотела целовать ласково, едва ли не боготворя каждый миллиметр её тела, хотела запомнить каждое сказанное ею слово и лелеять их позднее в глубинах своей души.

Встречались они всегда дома у Ани. Настя четко обозначила свою позицию насчёт того, что они точно не будут видеться у неё. И хоть аргументов не последовало и сказанное не подлежало обсуждению, а было преподнесено скорее как факт, Аня не была этим опечалена: для неё было счастьем и то, что Настя появлялась на её пороге с определённой периодичностью. Она подумала лишь, что, быть может, та не хочет по неосторожности попасться на глаза мужу, который вряд ли будет в восторге, узнав о Настиной измене.

К слову о Мише. Каждая новая встреча с Настей развязывала Ане руки и всё сильнее подселяла в её голову сладкую мысль о превосходстве над ним. Ей нравилось думать о том, что Янковская выбирает её. Время проводит с ней, а не с мужем, любящим её до умопомрачения; ему пишет, что задержится в магазине одежды, а потом вернётся с пустыми руками, сетуя, что ничего не село по фигуре или не подошло по цвету, когда на самом деле она всего-навсего выбивала из Ани дух после распитой наспех чашки чая. Он не был для Насти приоритетом, и эта мысль согревала лучше пухового одеяла в зимнюю пору сердце влюбленной девочки.

Аня понимала, что неплохо так выпала из жизни, когда в ней появилась Настя. Полностью сосредоточенная на новых чувствах, она улавливала каждый момент, который могла провести с ней, поэтому у нее не получалось ни поехать домой к родным, ни банально встретиться с Лёшей. Придумывая то одну, то другую отговорку, Аня и сама не была в восторге от своего поведения, поэтому пару дней назад, когда Лёша предложил прогуляться, она зареклась выбраться на встречу с ним, даже если облака упадут на землю.

Стоя напротив зеркала, Аня примеряла одну кофточку за другой. Выбор был значительно урезан в пользу водолазок с высоким горлом, ведь кто-кто, а Настя точно не спрашивала разрешения перед тем, как оставить укус или характерную отметину, которая на следующий же день нальется синевой. Замазать тональным кремом сей «творческий беспорядок» не представлялось возможным: как бы Аня не пыталась, его всё равно увидел бы даже слепой. Потому спустя пару десятков минут, она остановилась на двух вариантах: тёмно-коричневая водолазка и бордовая атласная рубашка, рукав которой доходил до середины предплечья.

Впрочем, выбрать она не успела. Прервавший поток мысли и составление логических цепочек дверной звонок удивил Аню, ведь она никого не ждала этим вечером. Наскоро натянув на тело домашнюю футболку с утенком в диско-очках, она поспешила открыть и обомлела, увидев перед собой Настю.

— Вау, где ты прятала от меня эту футболку? — спросила она, проходя в квартиру и на ходу стягивая с себя пальто.

— Не поверишь, в стирке. Какими дорогами тебя ко мне занесло, красавица?

— А ты какими судьбами вся при параде меня встречаешь? — парировала Настя, игриво улыбаясь.

— Установила связь с космосом и теперь знаю в точности до минуты, когда ты нагрянешь.

Настя, усмехнувшись, подошла вплотную и аккуратно поправила перекрутившуюся цепочку на Аниной шее, после чего заставила её приподнять голову ласковым прикосновением к подбородку.

— Я не вовремя, очевидно, — проговорила она тихо. — Миша забрал Бима и укатил с друзьями на рыбалку, а мне стало так тоскливо...

Аня обожала, когда Настя строила из себя бедную-несчастную, когда голосок её подламывался, а тон менялся с властного на жалобный. Отчего-то в её манере это было настолько возбуждающим, что хотелось сразу же на колени перед ней упасть и смотреть снизу вверх щенячьими глазами, выпрашивая о ласке.

— Поэтому я и решила навестить мою Анюту, но, как вижу, ты куда-то собираешься. Кто я такая, чтобы ломать твои планы на вечер? — продолжала она, пробираясь ладонями под свободную футболку Ани, очерчивая едва ощутимыми касаниями ее талию.

Девушка шумно выдохнула и с толикой горечи осознала, что уйти от этих теплых рук ей сегодня будет не под силу, а это значит, что встреча с Лёшей вновь откладывается на неопределённый срок. Но эти мысли блёкли на фоне Настиных прикосновений, были ничтожно малы на контрасте с её бархатистым голосом, когда она шептала это до ужаса заводящее: «Ну же, котёнок». Уже через несколько минут Аня и вовсе оставила тревоги, поддавшись ласкам со стороны Янковской.

— Думаю, Лёша сумеет меня простить, — проговорила она с улыбкой, после чего потянулась к Настиным губам, вовлекая её в мягкий поцелуй.

Нежности в этом действии как и не было, когда Янковская, слегка отстранившись, оттянула нижнюю губу Ани, прикусывая её. У той от этого жеста всегда колени подкашивались, и с тихим стоном она вновь прижимала Настю к себе, мягко, без напора целуя её шею чуть ниже уха. Та по понятным причинам была категорична в отношении засосов и укусов, потому Аня сдерживала свои порывы как только могла.

— Предлагаю переместиться в спальню, — прошептала Настя томно, блаженно прикрыв глаза, и взяла девушку за руку, заставив отвлечься от столь желанного действия.

Она без проблем ориентировалась в Аниной квартире даже в темноте, поэтому через пару поворотов они оказались в её комнате. Не задумавшись даже на секунду, Настя села на кресло, утягивая за собой свою добрую подругу. Тогда Аня решила брать дело в свои руки и потянулась к её блузке, шустро расстёгивая одну пуговицу за другой, открывая своему взору подтянутую грудь.

— И как не стыдно расхаживать без лифа, Настенька? — улыбнулась она, припадая губами к чувствительному ушку, проводя языком по холодному колечку на хряще. Его Настя пробила, когда ей было ещё шестнадцать лет, после чего неоднократно меняла сережки, но всё же решилась остановиться на кольце.

— Не называй меня так, — проговорила та строго, без грамма игривости или кокетства. Тем не менее ласки принимала охотно, одновременно с этим расстёгивая пуговицу Аниных чёрных джинсов, очерчивая дразнящими прикосновениями её бедра.

Аня вздрогнула, когда её руки пробрались под ткань белья и обвели круговыми движениями ягодицы. Эта сладкая пытка была как тянущаяся карамель, и с одной стороны ей так хотелось бы, чтобы Настя откинула лишние прелюдии и взялась за дело, а с другой она желала, чтобы та томила её ожиданием, заставила молить о продолжении, ведь именно это она и умела лучше всего — отдавать лишь тогда, когда сил уже не останется.

— Сними их, — потребовала Настя, и Аня поспешила повиноваться.

Это заняло у нее буквально пару секунд, после чего она замерла как в ожидании команды «можно». Лишь после того, как Янковская легонько похлопала по подлокотнику кресла, призывая Аню вернуться, она села вновь и сфокусировала свой взгляд на её губах, слегка припухших от поцелуев. Настя же совсем не спешила продолжить и открыто любовалась ею, освещаемой лишь светом от настольной лампы. В этой полутьме Аня, тяжело дышащая и ерзающая на её коленях, была особенно хороша. Хотелось целовать её и выбивать из неё крики, касаться с нежностью и сжимать молочную кожу грубо. Она была воплощением противоречий.

Она была тяжёлым сомнением, оседающим в сознании Насти.

Совсем не потому, что ей было стыдно поступать так, как поступает. Не потому, что стоит на распутье выбора оставаться ли верной женой или стать утешением для потерявшейся в себе и во всем мире девочке.

Настя хорошо понимала, что Аня захочет большего. Прекрасно видела, что ни к чему другому их связь и не ведет. Девочка привязалась, попалась в капкан острых ощущений и ярких чувств, и Янковская не была от этого в восторге. Но она предпочитала скидывать проблемы на плечи себя будущей, предаваясь удовольствиям и радостям жизни, принимая всё, что ей могут дать.

— Ну же, продолжай, — взмолилась Аня, ерзая на Настиных бедрах в нетерпении.

Жалобная просьба, произнесенная тоненьким голоском, вернула девушку в реальность. Она усмехнулась и, скользя пальцами по внутренней стороне её бедра, выбила воздух из груди Ани.

— Как мало в тебе терпения, котёнок, — произнесла спокойно и круговым движением обвела клитор, чем заставила девушку едва ли не проскулить и уткнуться лбом в её плечо, силясь найти опору.

У Ани голова вмиг опустела, и уже никакие мысли не терзали её. Она вовсе забыла о том, что должна была встретиться с Лёшей этим вечером, рассказать ему всё от начала и до конца, извиниться за то, что так выпала из жизни. Сейчас, подстраиваясь под заданный Настей темп, она думала только о том, как же ей хочется кончить с протяжным стоном на выдохе, а потом целовать-целовать-целовать эту чертовку, сбившую ей не только планы на вечер, но и, кажется, вообще всё вплоть до заводских настроек.

Когда длинные пальцы вновь и вновь входили глубже, Аня сжимала Настины плечи с силой да дыхание задерживала, чувствуя каждой клеточкой приближение оргазма. Она с трудом различала, что именно Янковская шепчет ей на ушко, только мурашки бежали у неё по спине, когда его обжигало горячее дыхание. Не слышала она и мелодию звонка на средней громкости, погруженная с головой в свои собственные ощущения.

— Будь умницей, милая, — только и успела уловить Аня перед тем, как ощутить дрожь, прошедшую по всему телу, как тяжело выдохнуть, прежде чем расслабиться в Настиных руках и принять первые попытки восстановить сбившееся дыхание.

Она чувствовала, как теплая ладонь поглаживает её спину под футболкой и горячие губы оставляют поцелуй на виске.

Но все ещё не слышала звонок телефона, разрывающегося уже третью минуту.

***

Аня проснулась от того, что кто-то настойчиво пытался попасть к ней домой, то стуча, то названивая. И если сначала она даже предприняла попытку остаться в кровати, игнорируя наведавшегося самоубийцу, то уже через пару минут поняла, что миссия невыполнима.

Поднявшись с кровати, Аня натянула на ноги домашние шорты и удивилась отсутствию Насти: та любила поспать подольше, потому девушка была уверена, что застанет её с утра пораньше в кровати. Но долго размышлять об этом было бы опасно для состояния её двери, так что Аня поспешила в прихожую, чтобы впустить бесстрашного к себе.

Она мигом зарделась, когда посмотрела в глазок и увидела Лёшу. Тут же вспомнилось, что телефон вчера разрывался от входящих сообщений и звонков, а потом... Пустота. Предположив, что это Настя поставила его на беззвучный режим, Аня решила больше не томить ожиданием Лёшу и тут же открыла дверь.

— Прости-прости-прости! — повторила она на одном дыхании, впуская друга в квартиру.

— Ты, блять, дура что ли, Аня?! Я думал, тебя похитили, убили, продали на органы или в секс-рабство... Ладно, в секс-рабство всё-таки продали, — подметил Лёша, обратив внимание на девичью шею. — А потом, спустя час, хотя спасибо и на этом, мне пишет эта Настя от твоего имени, чтобы я не переживал. Мол, ты спишь, всё супер, короче, завуалировано нахер послала. Это как понимать вообще?

— Лёш...

— Не Лёшкай. Мне теперь предельно ясно, почему ты со всех радаров пропала и времени у тебя нет ни грамма. Но я б тебе ни слова не сказал, если б ты вчера пришла. А ты даже не удосужилась предупредить, что застрянешь со своей девицей, что можно тебя не ждать.

— Да прекрати отчитывать меня! Я тебе что, малолетка какая-то?

— Ведешь себя соответствующе, знаешь ли. Ты помешалась на ней, понимаешь? Никого, кроме нее, не замечаешь, всё своё время уделяешь ей, рассказываешь тоже исключительно про Настю. Это одержимость, Аня.

Злость подкралась как из ниоткуда. Ей тут же захотелось выгнать Лёшу из своей квартиры, закрыть за ним дверь и просто забыть всё услышанное. Аня не понимала, почему он не видит, что она наконец счастлива. Спустя столько времени, закрывшись ото всех, она счастлива в отношениях с Настей, несмотря на их очевидные сложности. Неужели он не осознает, что любовь меняет всё от начала и до конца?

— Это всё? — раздраженно уточнила Аня. Ей отчаянно хотелось прекратить этот диалог, перестать слушать обвинения в свою сторону.

— А, ты теперь так вопросы решаешь? Что ж, тогда да, всё. Поблагодари свою дамочку за то, что предупредила меня. Она явно вчера сделала больше, чем ты, — крайне двусмысленно подметил Лёша, после чего ушёл, будто его и не было.

Настроение было испорчено, а подлые мысли закрались в голову, подобно ползучим паразитам. Закрыв дверь на замок, Аня направилась на кухню, чтобы заварить черный кофе, без которого не привыкла начинать свое утро.

С каждым новым днём Аня всё больше задумывалась о том, что в её жизни не остаётся ничего постоянного. Она менялась под гнётом обстоятельств, но это казалось ей настолько незначительным, что она и не хотела обращать на это внимание. Но теперь, после такого заявления со стороны Лёши, Аня запуталась окончательно. Действительно ли всё так, как он сказал? Или, быть может, он гиперболизировал всё из-за собственной злости, захлестнувшей его ещё вчера вечером?

Слишком много мыслей появилось в её голове этим утром.

Похоже, неизменным в её жизни оставался только ритуал распития кофе в начале каждого нового дня.