Мина ненавидела уроки кройки и шитья. Скептически смотрела на кулинарный класс, где ее четыре урока в неделю заставляли готовить супы и учили правильной сервировке стола. Но еще больше ей не нравился урок этикета. Мина с завистью смотрела на брата, приходящего раньше на пару уроков, чем она. Мало того, что ему не приходилось шить сорочки, юбки и вышивать крестиком, так у него еще и уроков меньше было.

— Ты слишком драматизируешь, — отмахивался братец каждый раз, когда тема заходила о том, что с этим учебным заведением что-то не так.

Льюис лежал на односпальной кровати и быстро-быстро клацал кнопки на плойке. На его половине комнаты прямо напротив его кровати висел небольшой телевизор, и Льюис всегда мог включить и посмотреть что-либо, не вставая с кровати. Мину бесило это в том числе. Консервативные родители отчего-то решили, что их дочь обязательно должна нести свою, женскую долю, в то время как Льюису никаких долей таскать не надо. Единственное, что разнилось с взглядами их родителей — совместное проживание в одной комнате мальчика и девочки. Но в этой ситуации они не нашли иного выхода, потому что комнат больше нет, куда можно по-отдельности разместить детей. Мина всю свою сознательную жизнь проживала бок о бок с Льюисом, и в некотором роде даже привыкла к такой жизни. Но несправедливость начала замечать еще с ранних лет, когда Льюису разрешалось больше валяться без дела, играть в приставку и убирать только свою половину комнаты время от времени. Мина же наоборот, пока брат сидит с друзьями в комнате вместе с матерью училась готовить голубцы. Самое обидное в таком времяпровождении — голубцы предназначались всем, включая тех, кто их не готовил.

— Знаешь, ты бы хоть немного подумал над тем, как тяжело мне, — со вздохом плюхнувшись на идеально заправленную кровать, сказала Мина. Девушка минут десять сверлила взглядом отцовские брюки, которые еще вчера вечером ей торжественно вручили, настоятельно рекомендую зашить на них дырку в кратчайшие сроки. Апогеем мерзостности стала сопровождающая фраза: «Ты девушка, тебе положено. Как ты потом мужу зашивать вещи будешь? И не криви так лицо!» Да, зашить брюки следовало поскорее, пока отец в добром расположении духа.

— Вечно тебе все тяжело, — несколько саркастически ответил Льюис, даже не посмотрев на сестру. — Мне вот, например, тоже бывает тяжело. Домашкой заваливают так, что даже времени нет!

— Так ты ее никогда не делаешь! — не выдержала Мина.

— А ты просто не смотришь, как я ее делаю, — продолжал гнуть свое Льюис, наверняка думающий, что кто-то, кроме родителей, в это поверит.

— А давай тогда так: я за тебя сделаю всю твою так называемую домашку, в каких бы количествах ее не было, а ты за место меня приготовишь ужин, постираешь все вещи, и зашьешь отцовские брюки!

Персонаж Льюиса, мельтешащий в экране, резко остановился и получил коронный удар соперника. Громкое «fall», выкрикиваемое псом-оборотнем, которого так любит Льюис, заставила вздрогнуть даже Мию. На экране высветилось «game over» и Льюис с трудно читаемым лицом, наконец, повернулся к сестре.

К гадалке не ходи, он никак не ожидал, что однажды кто-то подобное ему скажет.

— Ты… — парень запнулся, не в силах сформулировать сразу мысль. — Твою домашку мне, значит, тоже делать прикажешь?!

Ха, пытается выкарабкаться из ситуации.

— Нет, я сделаю за нас двоих ее, — с жаром подтвердила Мина. В глазах Льюиса читалось чистое недоумение. Ну, еще бы, он в последний раз за домашнюю работу садился в классе в пятом. И если сейчас он пойдет на попятную, то признает свою неправоту, и что живется ему, в общем-то, намного проще. — Ну, что, согласен? Или ты боишься стиральной машины и газовой плиты?

Льюис молчал. Вероятно, думал, как обойти это условие так, чтобы снова ничего не делать целый день.

— Ты сам сказал, что обязанностей у меня меньше и жизнь попроще, — тонко намекнула Мина и от сдерживаемого хохота у нее разболелся живот.

— Допустим, я согласен, — начал Льюис издалека. — Но что мы скажем родителям на это? Отец не одобрит, если готовить буду я.

— Ты как будто вчера родился, — не удержалась девушка от возможности упрекнуть глупого брата. — Просто скажи, что делаешь это на спор, и твоя мужицкая ипостаси от этого никак не пострадает. Подростковые загоны, все дела.

Лицо Льюиса походило на лицо ребенка, которого впервые заставили сложить разбросанные им же игрушки. Порой Мина злилась за то, что кто-то подобный Льюису ходит с лицом, которое выглядит в точности как ее собственное. Мина готова статью написать на тему того, почему жить с братом-близнецом в патриархальной семье одно из худших событий в ее жизни.

— Хорошо, — неожиданно кротко ответил Льюис, перестав ломаться. — Но с отцом объясняться будешь сама, — не обошлось и без подвоха.

Мина активно закивала, и, не теряя и секунды, кинула в лицо брату брюки отца, второй рукой указывая на швейную машинку, расположенную на ее половине комнаты. За место телевизора, как объясняла мать.

Не прошло и пары минут, как Льюис оставил попытки научиться строчить на швейной машине и принялся уверенно и упорно колоть себя иголкой обыкновенной. Мина принялась разбирать тетради и дневники, читая, что же на сегодня задали. Удивлению ее не было предела.

Кто бы знал, что в раздельных школах мальчикам и девочкам задают одинаковые упражнения и задания! Единственное различие, что Мина подметила — у нее в дополнение лежало домашнее задание по домоводству, которого не было у брата.

— Ну что, как там брюки? — не удержалась от вопроса девушка, когда в комнате стало внезапно тихо, и брат перестал сквозь зубы ругаться.

— Пойдет, — процедил Льюис, со злостью раскусывая нить зубами.

— Не забывай, что отец их наденет на этой неделе на работу.

К тому времени, как Мина покончила с домашним заданием, минуло два с половиной часа. И, к ее ужасу, полчаса последние заняло тупое домоводство. Льюис за это время кое-как зашил брюки по туториалу с интернета, и теперь находился в ванной комнате, пытаясь включить стиральную машину. Мина почувствовала, что ей все же стоит проконтролировать процесс стирки хотя бы в первый раз. Брата она нашла сидящим на корточках перед стиральной машиной, в попытках запихнуть в нее как можно больше вещей. Белые и цветные тряпки смешались в кучу, и Мина от ужаса вскрикнула.

— Чего разоралась? — несколько нервно начал Льюис, но не останавливаясь в попытках испортить вещи и поломать стиральную машину.

— Ты цветное и белое положил вместе, — как можно более спокойно объяснила Мина.

— А разница?

— Разница в том, что завтра ты пойдешь в школу в розовой рубашке вместо белой, если и дальше продолжишь мешать красное с белым, — Мина находила это забавным, и не удержалась от смешка.

Льюис в ужасе принялся вытаскивать все вещи, и разбирать на две стопки белые и цветные. Наверное, нет лучшей мотивации к правильным привычкам, как возможность прийти в школу для мальчиков в нежно-розовой рубашке.

Мина надеется, что этот день запомнится ему еще надолго.