Фан Добин влюбляется с первого взгляда. Это место оказывается тем, что он всегда ищет: великолепным самобытным уголком, где не слышали о слове «тренды», «маркетинг» и «реклама». Место только для своих, потаëнный рай.

«Дом Лотоса» он находит, изрядно напетлявшись по переулкам в попытке скрыться от телохранителя и уныло моросящего дождя. Небольшая чайная возникает перед ним, словно призрак в утреннем тумане (если не брать в расчёт, что сейчас далеко за полудень, вместо тумана — осенняя хмарь, а гонит Фан Добина не демон вдохновения, а банальное желание побыть вдалеке от привычной жизни). Обшарпанные стены — не так, как это бывает в трущобах, порченные грязью и обиженные временем; так, словно специально состарены, чтобы не привлекать внимания, — скромные иероглифы вывески, которые не помешало бы подновить, приветливый свет окон… Фан Добин не раздумывает ни секунды, ныряя внутрь.

Внутри тепло и есть только два стола, один из которых уже занят. Внутри пахнет травами, горько и терпко, чайным листом и сладостью выпечки. Фан Добин осторожно пробирается к свободному месту, огибая почему-то висящий в центре комнатки чайник, и то и дело цепляется взглядом: картина ручной работы, пучки сухоцветов, ароматная свеча, кособокий стеллаж с множеством ящичков… Вместо привычных уже во всех кафе стульев — деревянная скамья. Зато не скрипит, если на неë опуститься. Фан Добин, к своему стыду, не грациозно садится, как подобает молодому господину, а плюхается, как болотная жаба, с облегчением вытягивая ноги. Хорошо.

Меню нет ни на столе, ни на стенах. Как, впрочем, и кассы. Фан Добин вертит головой, стараясь не отвлекаться на интересные штуки — нет, точно нет.

Посетитель за другим столиком с любопытством смотрит на него, не скрывая своего интереса. Фан Добин встречает его взгляд с внутренней неловкостью, гордо вздернув подбородок в ответ. Даже если этот человек вдруг узнает в нём сына Фан Цзеши, что с того? Он что, не может уже чаю попить без странных взглядов?

Незнакомец улыбается. В этом ничего нет: ни излишнего дружелюбия, ни насмешки. Только кажется, лампы на мгновение вспыхнули ярче. Или это солнце проглянуло из-за туч?

— Добрый день, молодой человек. Неплохая сегодня погода, не думаете? В самый раз для чашечки чая с ромашкой, а?

У него обычное лицо, простой голос и манера говорить по-стариковски неспешно, тягуче, почти с придыханием, смакуя каждое слово. Он рассеянно перебирает пальцами по столу, словно отстукивает небрежный мотив — только всякий раз касается потëртой столешницы мягко, не издавая ни звука. Это завораживает; Фан Добин с усилием отводит взгляд и теряется снова, теперь уже за заколку в виде лотоса, смешно убирающую прядь над ухом. Переводит чуть в сторону — спотыкается о проницательные цепкие глаза, столь острые на контрасте со смазанной обыденностью их владельца.

— Погода мерзкая, — признается Фан Добин честно и, спохватившись, вспоминает о манерах. — Здравствуйте.

— Под стать мировому настроению! — смешливо фыркает незнакомец, поднимаясь. Он выше, чем казался, пока сидел: может быть, даже выше самого Фан Добина… Зато в плечах уже. Одежда неуловимо странная: под хиппи, что ли? Или наоборот, под высокую моду: мешковатые свитера и брюки и зелёные тона сейчас как раз в трендах…

Его размышления прерывает аромат. А может, пар. А может, всё вместе — горячая объëмная пиала совсем не классических размеров, больше похожая на плошку для риса, оказывается прямо в его ладонях. Фан Добин моргает, собираясь с мыслями: ромашка, лимон… Мёд? Что-то ещё? Пахнет вкусно. Как этот человек смог так ловко поставить еë, всунув ему в руки, и ни капельки не нашуметь?

— Я ничего не заказывал.

Странный мужчина — очевидно, владелец, — смотрит на него с лёгким снисхождением, как на глупого котёнка, запутавшегося в клубке.

— Пейте, юноша. Неужели тот, кто рассказал вам об этом месте, не объяснил правил? Каждый получает то, что нужно, а не то, что хочет.

Фан Добин мог бы поспорить. Он бы поспорил, если бы не казалось кощунством нарушать атмосферу. Ломать сказку — очень грубо, думает он, осторожно поднося чашу к губам. Кто знает, вдруг еë владелец — самый настоящий дух? К тому же, бывают кафе с особой тематикой, бары с интерактивным обслуживанием… Почему бы не быть и чайной? Хм. Из этого можно было бы сделать неплохой роман…

Чай оказывается отвратительным. Слишком кислым, до сворачивающегося в трубочку языка, с неприятными медовыми крупинками — это что, мёд вместе с сотами?! — и вяжущим привкусом сена. Фан Добин резво хватается за материализовавшееся из ниоткуда печенье и кашляет до слез: вместо сладости он получает солëный хруст и полный рот перца. Печенье не спасает ситуацию совсем. Только открывает новые глубины кулинарного ужаса.

— Прекрасно прочищает разум, не так ли? Самое то для осеннего дня. — невозмутимо улыбается хозяин чайной в ответ на его хриплые претензии. «Ли Ляньхуа — лучшие чайные смеси» — издевательски подмигивает ранее незамеченный Фан Добином бейджик с чужого ворота.

Первая любовь Фан Добина оборачивается провалом.

(Потому что не надо влюбляться в здания, Фан Сяобао, это грозит нехорошими последствиями.)

(Горе-кулинарам слова не давали!)

Он упрямо пробует ещё раз.

(Вторая удаётся вполне.)