— Лино, прием, как слышно?

Чан вслушивался в каждый скрежет, упрямо сверлил рацию взглядом, словно кто-то пробирался сквозь волны, чтобы передать свое сообщение. С каждой секундой его и без того напряженное тело, казалось, разорвется изнутри; мышцы перекатывались – сожми он руку сильнее, и приемник в его руке, того и глядишь, треснет. На лбу выступил пот, Чан мысленно оправдывал это влажностью воздуха.

— Ну, все, хватит, — Джисон выхватил рацию из чужих рук. — Это бесполезно, тут ничего не ловит. А все деревья глушат сигнал.

— Только не начинай снова.

Бан, уже не скрываясь, закатывает глаза на джисоновы бредни: ботаник, а толку ноль. За последние трое суток он уже послушал: и о теориях заговора; и о том, что у растений свой разум, и они могут общаться через почву; и о том, что шансы их выбраться отсюда смешны. Скажи он кому из своих, то его бы подняли на смех! Бродить по саду столько времени, когда он на картах – с пятак. Вздор! Не могла же природа устроить бунт в самом деле.

— Чан, гххххххшшшхшхш, — связь оборвалась.

— Они живы, можешь выдыхать, — Джисон дружески похлопал его по плечу.

Он покосился на Хана – с трудом верилось. Почти списал на слуховые галлюцинации у них обоих, между прочим. Рация продолжала потрескивать. Чан опустился на землю, скинув с себя сумку со снаряжением; сухая листва разлетелась под ним.

— Ты не находишь это странным, — Джисон присел рядом и, подобрав листок с земли, повертел в своих пальцах. — Почему листва стала сухой, когда мы заходили в цветущий сад?

Чан не знал ни то, почему Джисон спрашивает это у него, ни то, почему он прав. Совпадением это не назвать, что в этом мире должно совпасть так, чтобы превратить райский уголок в мертвый. Он огляделся: ничего кроме уродливых сухих деревьев и кустов не было. Листва плотным грязно-серым слоем устилала землю, и та под ней оказалась сухой.

Джисон резко подскочил на ноги и беспокойно повертелся вокруг. Рукой помахал Чану, мол: вставай, – тот посмотрел на него исподлобья и не зашевелился, пока жест не стал активнее. Хан схватил его за челюсть и повернул голову вправо, туда, куда с ужасом смотрел он. Там стелился густой туман.

— Совсем дурной? — Чан хлопнул ботаника по руке, чтобы тот его отпустил, и устало помассировал виски.

— А у тебя нет этого чувства надвигающейся опасности, когда ты смотришь на него? — как-то слишком нервно выдохнул тот, кто до этого вообще ни о чем, кроме листвы, не беспокоился.

В ответ он получил лишь пожатие плечами, возможно, Чана это не так беспокоило, как его. Хан оглянулся еще раз, похлопал по своим карманам, проверяя все ли на месте. Присел на корточки, перевязал шнурки на кроссовках, на всякий случай.

— Ты как хочешь, а я последние капли своего самообладания только что оставил здесь. Возможно, еще увидимся, — махнув на прощание, он побежал в противоположную сторону от тумана, что заставлял его сердце биться в страхе.

Силуэт ботаника затерялся среди деревьев быстро, осознание происходящего доходило до Чана еще какое-то время. Возможно, Хан был прав, когда говорил что-то про угрозу и опасность этого места. Возможно, все то, что Бан упрямо игнорировал, что так и сигналило воем красных сирен у него в подсознании, не должно было оставаться без внимания. Возможно, им изначально не следовало разделяться, а ведь в тот момент он не хотел никого выпускать из своего поля зрения. Возможно, что они и правда не смогут выбраться из этого места. Возможно, …

— Чан, ххгшгшшшшш. Ты меня слышхшишх? — шорох съедал всю мягкость голоса Минхо, но даже так, Чан был почти уверен в том, что у них что-то случилось, и тот сейчас на нервах.

— Минхо, где вы? — сразу к делу переходить не хотелось, сердце так и требовало пятичасовой разговор по душам друзей, которые не виделись три года, а не дня.

— Хшшш, у фонтана, хггшххх. Хххшенджшин ранен.

— Скоро буду.

Он легко подхватил сумку с земли, словно та ничего не весила. Туман тягуче стелился под ногами, скрывая собой все, к чему притронется. В воздухе появился запах чего-то горелого – Чан рефлекторно помахал ладонью у носа, разгоняя аромат, и натянул ворот футболки почти до глаз.

Где находился фонтан, он понимал гипотетически: они его с Джисоном, конечно, проходили, но и видимость тогда была лучше, и легкие от воздуха не горели. Его быстрый темп уже сменился на медленный, ползучий; Чан еле держал вертикальное положение. Перед глазами все плыло – удары по щекам больше не приводили в чувства. Что-то кралось за ним сзади, шаг в шаг, практически не выдавая своего присутствия. Чан не знал – чувствовал и старательно закрывал на это глаза.

Корни деревьев разорвали почву и вылезли на поверхность – выжидали. Туман прятал все опасности на пути, не оставляя шансов увидеть даже собственные руки, вытянутые перед собой. Бан шаркающими шагами прокладывал себе дорогу, пока не рухнул на землю.

«АААААААААААААААААААААААААААААААА»

Вопль привел его в чувства. Он не знал сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание – надеялся, что немного. Повертев головой по сторонам, пытался понять откуда шел звук, но тот больше не повторился. Тишина теперь ощущалась чем-то гнетущим, тяжелым и неестественным. А ведь до этого он не замечал ее и того, что птицы здесь не пели с самого начала. Он осторожно поднялся на ноги – головокружение последовало следом.

Туман начинал рассеиваться. Теперь все выглядело не так пугающе, как было до этого, но липкое чувство ползло по шее, спускаясь к спине. Обернуться назад ощущалось смертным приговором. На деревянных ногах Чан сделал шаг вперед, за ним еще один, и еще, пока не смог сорваться на бег. Кажется, он начал понимать Джисона.

Бежал вперед. Головой было трудно не вертеть, решил положится на свою интуицию, чем на зрение и память. Окружающие стены из засохших кустов вызывали приступ паники; хотелось укрыться, уйти как можно быстрее и никогда не возвращаться. Дыхание совсем сбилось – жадные вдохи через рот обжигали горло ледяным воздухом. Совсем рядом просвистел выстрел, и после еле слышное: «Черт».

— Стой, не стреляй.

— В смысле не стреляй, а если это вернулось?

— А если это Чан?

— Я даже не могу на вас обидеться, что приняли меня за что-то другое, — крикнул Чан в ответ.

Повисла тишина. Никто из них не мог поверить услышанному. Аккуратные шаги навстречу друг другу – встреча. Так и застыли перед друг другом.

— Ты там помер? Минхо? Это же Чан, да? Я же был прав? — Хенджин орал, надрываясь, потому что ни того, ни другого он не видел, и мог лишь строить догадки по тому, что выстрелов больше не было.

Чан тихо посмеивался с того, что Минхо демонстративно закатывал глаза – знал, что Хенджину не обязательно надо было видеть, чтобы знать.

— Обойдется, — вместо приветствия огласил Хо и похлопал Бана по плечу. — В следующий раз, когда тебе приспичит изучить еще какой-нибудь сад – нас не зови. 

Они вышли из тумана к фонтану; Хенджин вальяжно облокачивался на его бортик, словно он тут не раненый, а модель на съемках. Выдавало его лишь бледно-серое лицо и взгляд, в котором не было обычного огонька. Положения усугубляли кровоподтеки, что пятнами усыпали плитку рядом с его бедром.

Чан остановился с широко раскрытыми глазами с застывшим ужасом во взгляде. Минхо уселся рядом с Хенджином, тот сразу навалится на него, скривив лицо.

— Не бойся, со мной не помрешь, — похлопал его аккуратно по здоровой ноге и поднял взгляд на Бана. — Мы сами не поняли, что произошло. Такое чувство, что на него напало дерево, — Минхо нервно рассмеялся, — столько щепок с пореза вытащил, пока промывал. Благо ты не слышал, как он тут все, включая меня, матами крыл, когда я его зашивал.

— Так это я его крики слышал недавно? — нахмурился Чан.

— Нет, как мы с Минхо поняли, орали где-то у беседки, — Хенджин махнул рукой в сторону, где еще не расступился туман. — Джисона-то где потерял?

— Значит… — он осел на корточки, закрывая лицо руками, — Джисон убежал. Сказал что-то про туман и надвигающуюся опасность – только пятки и сверкали. 

Повисла тишина, головы поникли словно по команде, каждый понимал, что это значит. Каждый боялся, что их ждет такой же конец. Хенджин вцепился в руку Минхо, он его успокаивающе погладил по плечу.

— Надо выбираться, — первым нарушил молчание Хо, не поднимая головы.

Парни посмотрели на него с поднятыми бровями, хотя бы Минхо хранит надежду. Череда глубоких вдохов-выдохов прошлась по кругу — собирались с последними силами. Как назло небо покрывалось черными пятнами туч, что уже выглядело, как плохое предзнаменование. Листва противным скрежетом шелестела вокруг них, вырисовывала круги. Мрачными тенями опускались сумерки: переждать ночь или идти сейчас.

— Ночью…? — дрожащим голосом прошептал Хенджин, все же хватило ему приключений.

— Хочешь переждать? — Минхо приложился щекой к макушке друга. — Думаешь будет безопасней сидеть здесь?

— Не думаю, просто…

— Ребята, — голос Чана прозвучал немного резко, от чего Хенджин вздрогнул, а Ли поднял на него вопросительный взгляд, — пойдем в ночь, что-то у меня предчувствие плохое, если мы останемся здесь. Не смотрите так на меня! Тьфу, это все влияние Джисона и его баек, — он по привычке закатил глаза и тут же прикусил щеку изнутри, не стоило так говорить. 

Собирались они недолго: дольше карту рассматривали и пытались понять, куда им идти. Минхо и Чан спорили между собой, пока Хенджин пытался усидеть на месте, что-то ему не давало покоя. Так и просидел, провертевшись по сторонам, но ничего так и не заметил — беспокойство не ушло. 

Ночь поглотила сад мгновенно, словно не она плавными шагами ступала вниз, окутывая все пеленой темноты. Небо так и не прояснилось: ни звезд, ни луны не было видно. Стволы деревьев больше походили на жутких монстров, сбежавших из какой-нибудь лаборатории безумного ученого. Каждый звук эхом раздавался по округе: шаги были тяжелыми, хоть и не спешными; шелест листьев продолжал скрестись за ними по пятам, ветви деревьев рваной симфонией преследовали их.

Они шли молча, чаще переглядывались между собой — боялись. Свет их фонариков прокладывал путь на два шага вперед — дальше все съедала тьма. Все были уверены, что уже давно сбились с пути; отчего-то не было сомнений в том, что деревья здесь живые и могут передвигаться, а байки Джисона в итоге оказались не пустыми словами. За собой шагов они не слышали, лишь что-то упрямо волочилось за спинами, но капли света так ничего и не смогли выцепить. Ветви царапали кожу лица, намереваясь попасть в глаза; корни путались под ногами. Хенджин, и так хромавший на левую ногу, постоянно путался в них и намеревался упасть, благо Минхо не допускал этого. 

Тени плясали вокруг них хороводы, заставляя видеть во всем опасность. Их лбы давно были покрыты испариной, и никто не желал этого признавать. Сказать об этом было не страшно — страшно было от того, что это будет точка невозврата.

Преследование не прекращалось до самого утра, никто не хотел признавать их проигрыша. Небо нехотя светлело, но все еще было окутано тучами. Противный долгий скрип ржавого металла раздался где-то совсем рядом. Впереди они увидели ворота ведущие из сада.