22.03.2019

Режим ожидания

Жизнь вошла в колею, словно ничего и не планировало ей в этом помешать. Дни становились все теплее, ночи - короче. Открывались парки развлечений, все готовились к празднику цветения вишни, и Чонгук решил взять пару выходных и свозить Чимина посмотреть на все это в Японию. Сокджин с удовольствием смотрел на бесконечно довольное лицо Чимина, когда он хвастался этим всем коллегам.

На них двоих вообще приятно было смотреть. Словно новым человеком выглядел Пак, и теперь Чонгук и он стали приходить к Сокджину в гости. Субин спрашивал: «когда маленький хен придет?», и Чимин приходил вечером того же дня.

- Заполонил все этот Пак, - ворчал Юнги, сидя в гостиной Сокджина и глядя, как Субин, сидящий между ним и Чимином, все глаза на последнего проглядел, в рот смотрит, каждое слово ловит.

- Это должно было случиться, что ребенок теперь считает меня лучшим хеном, - сладко пел Чимин, когда они обсуждали это всем офисом. - Я не зануда, милый, смешной и хорошо придумываю игры, - загибал он пальцы, ткнув потом весь кулак в нос Юнги.

- Пошел прочь, - беззлобно отозвался тот.

Сокджин и Намджун расхохотались, Чонгук поймал своего парня в охапку и потащил целоваться за ширму, это у них называлось «сварим кофе вместе».

- Воздух ощущается полным любви! - патетично воскликнул Хосок. - Хотя казалось бы, это месяц Юнги...

- Я щас не понял, что со мной не так?! - взвился Мин.

- Любовь и ты не живут одним домом, - пропел Тэхен баритоном и отскочил подальше, хотя Юнги ничем кидаться не планировал.

- Да, они живут разными домами, потому что Юнги упрямый баран, - кивнул Намджун.

В него незамедлительно полетел большой круглый ластик.

Дни тянулись один за другим, мерно и неспешно. Сокджин занимался повседневными делами: сын, уборка, готовка, магазины. Ходил с Намджуном в бар, где говорил обо всем, что другу было интересно, чаще всего - и его новонайденном бойфренде, который не был ревнивый.

- Мне кажется, ты как-то вырос, - заметил Сокджин с улыбкой.

- Мне тоже так кажется, - кивнул Намджун, смущенно.

- Ты счастлив?

Друг не ответил, но очень сильно покраснел и опустил взгляд. Сокджин был очень рад за него, однако, как и прочие эмоции в эти дни, эта не сумела заполнить его сердце. Он словно поставил ограничение волнений на своей душе, это позволяло пребывать в состоянии покоя.

Мужчина комнатной температуры, как он теперь думал сам о себе. Не сказать, чтобы это состояние его не устраивало, он совершенно не скучал по тем штормам, что бушевали ранее, прежде всего, связанные с Юнги. Теперь, когда им, казалось бы, полагалось смести все живое и здоровое в нем - он не чувствовал ничего.

Он думал о том, что все-таки что-то рухнуло тогда с балкона на оживленную улицу Нью-Йорка.

Юнги продолжал спрашивать, говорил, что чувствует недоброе, снова проснулись опасения, и он просил Сокджин держать себя в курсе. Сокджин обещал. Ему легко было обещать теперь, когда его совесть спала, как и эмоции. Тэхен сказал:

- Я чувствую, ты ездил в Штаты не просто так один. Ты там с кем-то виделся?

- Нет, Тэ.

- Скажи, ты пытался разобраться с какими-то волнениями? - заглянул друг в лицо испытывающе.

Тэхен думал, что Сокджин остыл к Юнги. Не составило никакого труда убедить его в этом на праздновании Лунного нового года, потому что к тому моменту Сокджин уже задумался о том, что хочет сделать в отпуске, и думал только об этом. Теперь это сыграло ему на руку - Тэхен думал, что его гложет что-то иное, и это прекрасно. После третьего и окончательного отказа Юнги, тотального нежелания его обсудить то, что было между ними, Сокджин понял, что больше не хочет поднимать со дна памяти эти эмоции и чувства. Так что он сказал Тэхену, что просто выгорел и нуждался в покое. Покивав, Тэхен лег снова на подушку и сложил ладошки под щекой.

Он ночевал у Сокджина очень часто, и они спали в одной постели. Но Сокджин до сих пор и подумать не мог о чем-то лишнем. Это был Тэ, его Кимтэ, младший братишка. Возле него комфортно и тепло спалось, и ночью они без проблем наваливались друг на друга, так как оба это любили.

Безо всякого труда Сокджин не вспоминал, что лежал на груди или в объятиях Юнги теми ночами. И память не подсовывала ему те моменты, когда он просыпался в руках Мина, и пару минут просто лежал в них.

- Ты стал какой-то тухлый, - недовольно сказал Юнги как-то, когда они были у Сокджина. Юнги был призван судьей рисункам Субина, которые тот в волнении спешно заканчивал, сидя за столом в гостиной.

Вздохнув, Сокджин кивнул.

- Папа такой вернулся, мы с Няней тоже недовольны, - поделился Субин, не отрываясь от рисования. - И Намджун-хен, когда заходил в гости, то же самое сказал. И Тэхен-хен. Он сказал, папа словно лишился солнца и теперь болеет.

- Этот Тэхен и его театральность, - проворчал Сокджин.

- Но он прав, - кивнул Юнги, пристально глядя на него. - Что не так? Я тебя не узнаю.

Сокджин улыбался и пожимал плечами. Скуки ради перед сном иногда он думал о том, как пошел бы против привычки Юнги начинать первым такие разговоры, и все ему сам расскажет. Невзирая, как Мин отнесется, он будет вынужден выслушать и что-то сделать с этим.

Потом воображение подсовывало ему те давние слова, сказанные полтора года назад, и он чувствовал эмоцию, одну-единственную.

Бежать. Прочь из Сеула, от Юнги, от всего. Даже не фантазируя о таком, он чувствовал желание уехать. Сменить мир вокруг. Найти себя. Перестать задыхаться.

Однажды Хосок собрал совещание: все сидели на своих местах и пожирали его глазами. Откашлявшись, он постучал по столу демонстративно какой-то папкой и произнес степенно:

- Итак, оно готово свершиться. Я не делал из этого тайны, но так как здесь, в Сеуле, работы хватает, вы не следили за ходом дела. Кроме, пожалуй, Юнги.

Тот кивнул, и все недолго на него полупились.

- В Токио я открыл филиал, - сказал Хосок с улыбкой, и все заохали и зааплодировали. - Да, ребят, это свершилось. В выходные бухаем на эту тему, тут и говорить не о чем, я уже все организовал, никаких отмазок.

Все замахали руками, что и не планировали отмазываться.

- Однако, есть кое-какой важный вопрос, связанный с Токио. Там все только расходится, мы обучаем сотрудников, подгоняем нашу специфику под специфику японских клиентов, и мне там нужен контролирующий директор. На три месяца.

Все тут же замолчали.

- Я ездил сам в феврале, скажете вы, но этого мало. Нужен кто-то, кто настроит текущего директора на верный лад, проследит, отчитается мне, решит первые трудности, которые там возникнут. Далее директор уже справится сам. Контролирующим директором будет кто-то из вас. Кто - решайте сами. Это, разумеется, будет оплачено, там обеспечу жильем и деньгами на проживание, Токио - город не из дешевых.

- У меня сын и Няня, если вы сможете дать нам большую квартиру, то я поеду, - сказал Сокджин, когда звук последней фразы еще не стих. Все тут же обернулись к нему. - Я могу поехать и помочь директору там. В школе Субина действует дистанционная форма обучения, так что он...

- Сокджин, обычно на это тягают несемейных, - улыбнулся натянуто Юнги.

- Чимин будет скучать по Чонгуку. Пусть даже между городами всего два часа лета, он же не сможет летать домой так часто? Ты не любишь покидать квартиру надолго. Намджун завел себе парня, ему тоже вряд ли захочется покидать его, а шанс, что Джун, наконец, начнет нормальные отношения, терять нельзя, - все засмеялись. - Тэхен занят с проектом по празднованию цветения вишни и тем заданием по Кенбоккуну. Хосок должен быть тут, месяц его отсутствия - и ты, Юнги, плохо спал и почти не ел. Полечу я, - заключил он.

Все смотрели на него и молчали, но он не оглядывался, лишь смотрел на Хосока и улыбался. Все складывалось просто отлично. Увольняться из прекрасной фирмы, такой, как «Тхэян-Таль», ему, конечно, не хотелось, а вот командировка, да на три месяца - превосходно.

- У него глаза ожили, - заметил Чимин вдруг. Все закивали, соглашаясь.

Вздохнув, Хосок пожал плечами.

- Плохая идея, тебе лучше остаться, - вдруг сказал Юнги, глядя строго.

- Почему? - посмотрел ему в глаза Сокджин.

Все поступили так же. Под градом взглядов, Юнги не стушевался - он ответил на взгляд Сокджина.

- Срывать ребенка с места на три месяца, не будет ему полезно.

- Я не могу ехать надолго без него.

- Вот и останься. Пусть кто-то другой поедет.

- Кто?

Сокджин спрашивал сухо и спокойно, и Юнги, наконец, растерялся. Он смотрел осуждающе, словно хотел, чтобы Сокджин понял его без доказательств, и отказался уезжать. Но Сокджин не собирался помогать ему, он пристально смотрел на Юнги и ждал ответа.

- Ты так внезапно согласился, словно хочешь сбежать от чего-то, - вытолкнул тот слова.

- Иногда всем нужно менять обстановку, - вдруг произнес Тэхен голосом, который казался чужим. - Пусть едет. Думаю, он справится с ролью контролирующего директора, да и развеется...

- Хорошо, раз все так легко решилось, я только рад, - хлопнул в ладоши Хосок. - Тогда вернемся к работе. Чимин, подойди, я кое-что хочу спросить по твоему отчету....

Сокджин посмотрел на Тэхена, и тот улыбнулся уголками губ. Когда речь шла о нем, нельзя было сказать с уверенностью, что тот не читает твои мысли, так что, вероятно, анализируя состояние Сокджина последнее время, друг просто догадался о чем-то и решил его поддержать.

- Если я дам тебе список вещей, ты привезешь оттуда? - округлил глаза Чонгук. - Там ведь отличная оптика, и...

- Обязательно, Чонгу, - кивнул Сокджин.

- Я дам тебе список ресторанов, куда стоит забрести, - сказал Намджун. - Так как я ездил туда в гастрономический тур в январе, можешь не сомневаться, все будет вкусно и уютно. Подберу заведения, куда хорошо ходить с детьми.

- Отлично, я обязательно тебе потом отчитаюсь, - рассмеялся Сокджин.

Это был живой смех, и глаза его, в самом деле, ожили. Намджун улыбнулся и полез составлять рекомендации. Сокджин развернулся к своему столу, его аж трясло от предвкушения.

«Вероятно, я так достал своего ангела-хранителя, что он сжалился и подсунул мне возможности!» - подумал он.

Холст его жизни требовал новых рисунков. Он от всей души надеялся, что в Токио найдет нужные краски для этого.

***

Им очень понравилось в той квартире, что снял для них Хосок. На самом деле, организацией проживания Сокджина в Токио занимался он сам, но эта квартира превосходно вошла в смету, установленную Хосоком, так что довольны остались буквально все.

Она не была большой, как редко бывают большими квартиры в Токио, из тех, что не для очень богатых людей, но в ней имелась кухня, две спальни и небольшая гостиная, она же столовая. Обойдя квартирку, все трое остались довольны и принялись разбирать вещи.

- Я буду жить с папой! - крикнул в трубку Субин, сидя на кровати и чуть подпрыгивая на ней. Он позвонил Енджуну отчитаться. - Да, тут большущая кровать, так как эта квартира - семейная. А Няня будет в своей комнате, там односпальная, она сказала, очень удобная. Тут гардероб утоплен в стене, как еще одна комната, только очень маленькая, так что это, папа сказал... встро...еннный... шкаф, вот! - выговорил он. - Папа сказал, будет часто ночевать в офисе, так что вся кровать фактически моя! Она прыгучая! - она попрыгал на ней и рассмеялся.

Няня, слушая его разговор через раскрытые двери, осваивала кухню.

- У вас есть подруги в Токио? - спросил Сокджин, помогавший с техникой.

- Я больше скажу - тут живет очень много моей родни, а все потому, что сестра моей бабки влюбилась в японца и уехала сюда на житье, и ее потомство все дружит с потомством мамы.

- Вы отправитесь к ним в гости?

- Обязательно! - рассмеялась женщина. - Когда я позвонила сказать им, что приезжаю с вами, моя двоюродная цзецзе так обрадовалась, я думаю, мы будем плакать, - заключила женщина. - Я перевижу всех племянников, а бабка-то жива! Древняя, как мир, но жива!

- Ваша матушка тоже жива.

- Так эта старше!

Сокджин покачал головой.

- Я возьму Субина с собой, там он сможет перезнакомиться с ровесниками и очаровать их своим шармом, - злорадно проурчала Няня. - К тому же, в доме кузины готовят домашнюю японскую еду очень хорошо, ему стоит начать знакомство с кухней с самого вкусного.

- Он пробовал японскую кухню, - улыбнулся Сокджин.

- В ресторане, когда вы были в Токио несколько лет назад? Несмешно, - отмахнулась женщина. - Я его спросила, он уже и не помнит. Говорит, рис был сухой, и все на том. Ерунда!

Он рассмеялся и покивал, признавая, что больше не спорит с женщиной.

В первый рабочий день он оставил Субина заниматься по удаленному доступу (ребенок сложил аккуратной стопкой тетрадки и пенал с учебниками возле ноутбука и сел прилежно, пожелав отцу хорошего дня), и вышел в туманное теплое утро. В этом городе у него не было своей машины, собственная осталась дома пылиться в гараже, ключи Сокджин доверил Тэхену, как и наведываться к себе и поливать цветы и проверять порядок. Так что он бодро спустился с крыльца и двинулся в сторону метро. Людей было очень много, гораздо больше, чем в Сеуле, и все казалось очень тесным и нагроможденным, но в этом была и своя красота - чисто токийская. Вывески на японском языке, яркие, привлекающие внимание, от них рябило в глазах. Речь, мягкая, звонкая, вокруг. Он подумал с улыбкой о матери, что в детстве заставляла сыновей учить сразу три языка, и ни разу он не пожалел, что усердно трудился над этим.

В метро встал в очередь на поезд, не без труда выбрав нужную ветку. Ему нужно было доехать до делового центра Синдзюку, и если бы он оказался в Токио впервые, то, вероятнее всего, очень крупно застрял бы, строя маршрут, но, по счастью, город Сокджин знал неплохо.

И все равно ужасно волновался.

Ощущение себя песчинкой в бархане было совершенно неприятным, он чувствовал, как сердечный ритм зашкаливает - почему-то появилась уверенность, что тут все с его прошлого приезда поменялось, и ему ни в жизни не найти свой офисный центр.

Хотелось позвонить Хосоку и проклясть его как следует.

И только очутившись непосредственно перед зданием, он смог выдохнуть спокойно. Перехватив дипломат, он глубоко вздохнул и двинулся в фойе. В тот момент, когда он обращался за пропуском к девушке на ресепшн, собственный язык и знания японского показались настолько деревянными и примитивными, что покраснел - но девушка улыбнулась приветливо и никаким образом не показала, что что-то не поняла. «Как я люблю вежливых людей!» - заплакал он про себя.

Лифт ехал так же, как в Корее. Он был самым высоким мужчиной в кабине, честно говоря, в фойе первого этажа - тоже. Вспоминая один старый фильм, глянул в зеркальную стену убедиться, что не превратился в полноватого небритого мужика - нет, все в порядке, только глаза вытаращены. Приведя выражение лица в благопристойный вид, он вдруг заметил, что на него смотрят. Милая девушка в офисном костюме с бейджиком на груди. И еще невысокий аджусси, с блестящей лысинкой. И молодые люди, явно клерки.

Он улыбнулся и поклонился им слегка, насколько позволял забитый лифт.

- Вы кореец, да? - тут же спросила девушка, словно он дал поклоном разрешение задавать вопросы.

- Да, - кивнул он.

Пассажиры лифта тут же заулыбались и принялись более открыто изучать его.

- Вы делали пластику?!

- О чем вы спрашиваете, разве не видно, что у него живая мимика!

- Как будто вы не знаете, что сейчас пластическая хирургия дошла до невероятных высот!

- Судя по костюму, у него нет денег на такого хирурга, не смущайте человека!

- Если это настоящие черты, и еще он высокий, то - вау!

- Скажите, вашей маме не нужна невестка, у меня есть младшая сестра, она немного дуреха, но это поправимо...

- Я вдовец, воспитываю ребенка, - улыбнулся Сокджин, и все внимание разом переключилось на уважение и сочувствие, а так же все бестактные вопросы испарились. Впрочем, они умудрялись произноситься так мило, что только сущий зануда обиделся бы.

- Вы такой молодой, а уже вдовый, - покачал головой лысеющий господин. Потом замер. - Простите, а вы, случайно, не Ким-кантоку?

- Да... а вы - Йошида-кантоку? - удивленно округлил глаза Сокджин.

Оказалось, он ехал в лифте с собственным коллегой, тем самым, кого его надлежало проверять и обучать. Мужчина моментально извинился за все, что говорил, подобрался, и Сокджин улыбнулся - желая показать, что он тут не ради того, чтобы быть злым с ним, а чтобы делать общее дело.

Через пару минут они уже шли по коридору к офису, занимавшему огромное помещение, так как Хосок и тут считал, что коллегам лучше работать в одном месте и постоянно видеть друг друга, дабы не создавать эти «группировки», как оно часто бывает в офисе. Да и бухгалтерия велась отдельной фирмой, зачем же разбивать людей, занятых одним и тем же, на кабинеты?

Сокджину офис очень понравился: высокие потолки, светло, свежий воздух. Явно интерьером Хосок занимался сам, так как во всем угадывался его художественный вкус: и мебель, и предметы декора, и даже канцтовары, кажется, все было выполнено в одном стиле, весьма необычном для офиса, в теплых оттенках с яркими вставками. В офис хотелось приходить, работать, что при любви японцев пахать сутки кряду очень важно. Имелась небольшая кухонька и тут, только не за ширмой, а отдельной комнатушкой.

Сокджину отвели стол, по форме напоминающий фасоль, на котором он разместил свой ноутбук. Так же здесь имелись симпатичные часы, канцелярский набор, настольный органайзер для бумаг, все такое уютное! Даже вырубка в столе для кружки с кофе! Хосок такой Хосок, подумал Сокджин с улыбкой.

Повесив на причудливой формы вешалку свой пиджак, он вышел в центр офиса и поклонился всем присутствующим, с любопытством пялившимся на него. Их любопытство можно было резать ножом, и телефон от него заряжать тоже можно было.

Три молодые женщины и четверо мужчин, все от двадцати семи до тридцати пяти на вид, и господин Йошида, кантоку филиала, единственный, кто был старше сорока. Но уже к концу первого дня Сокджин понял, что все сотрудники имели примерно один ментальный возраст - тридцать - тридцать пять лет, что было весьма кстати.

- Я Ким Сокджин, сотрудник материнской компании в Сеуле, направлен генеральным директором Чоном для помощи вам в становлении дел. Давайте хорошо поработаем, пожалуйста, чувствуйте себя свободно в обращениях ко мне, по любому вопросу...

- Вы женаты? - тут же спросила одна из девушек, и все засмеялись.

- Я вдовец, у меня есть сынок, который приехал в Токио со мной, - улыбнулся Сокджин.

- То есть, нет? - улыбнулась другая женщина.

- Нет, на данный момент я свободный человек. Вопросы хотелось бы слышать по существу, - рассмеявшись, уточнил Сокджин.

Они тут же угомонились.

К обеду он уже успел составить себе мнение о нанятых Хосоком работниках, то есть, добавить к его профайлам, составленным в феврале, какие-то новые метки. После обеда он собрал всех на летучку за коммунальным столом, стоявшим в живописной «зеленой» зоне офиса, выложил тот план действий и работы, который ему поручил наладить Хосок, затем включил конференц-связь с ним и заметил, что при виде лица старшего Чона на экране все сотрудники искренне заулыбались. Иной реакции на Хосока, в принципе, и быть не могло.

***

Он вышел из здания офисного центра поздно, однако, розовый закат еще держался на небе, у самого горизонта. И еще чувствовался в воздухе. Город слепил огнями и глушил звуками, коих тут было, как и людей, очень много. Сокджин двинулся в сторону метро, по пути набрал Субина.

- Папа, тут так здорово! - запищал ребенок в трубку. - Я позанимался по видеоуроку, затем мы с Няней пошли по магазинам, потом на детскую площадку во дворе, и я познакомился с такой классной девочкой, ей зовут Амико, она такая красивая! Но ей уже десять, - добавил сын сконфуженно.

- И что же? - улыбнулся Сокджин, ловко лавируя в потоке людей, влекущих его к видневшемуся впереди спуску в метрополитен.

- Ничего страшного?! - обрадовался Субин.

- Конечно! Не имеет значения возраст, если она нравится - это самый важный повод общаться! Она живет в нашем доме?

- Да, она только двумя этажами выше. Мы обменялись телефонами, - гордо сообщил Субин.

- Ах, ты мой маленький ловелас! - рассмеялся Сокджин. - Ну добро! Я скоро спущусь в метро, так что жди меня домой.

- Ничего покупать не нужно, скорее приходи, - сказал Субин и сбросил вызов.

Улыбаясь, Сокджин подошел с остальными людьми к перекрестку, за которым сразу можно было спуститься на станцию метрополитена. Ожидая, пока загорится нужный свет, что в этом городе значило долгое ожидание на таком-то оживленном участке, Сокджин бегло оглядывался, изучая город в ночном великолепии, и вдруг - зацепился взглядом за чужой взгляд.

Молодой человек, возраста Намджуна. Японец, роста Сокджина, стройный до изящества, но в выражении огромных глаз и мраморном спокойствии лица угадывалась невероятная сила и мужество. Его вполне можно было назвать красивым - крупные аккуратные черты, совершенная симметрия, глаза черные, взгляд глубокий, губы полные и очерчены очень четко. Его скулы были довольно острыми, как и точеный подбородок. Волосы японца, черные с синими прядями, лежали на бок, с косой челкой, что ему необычайно шло. Одет он был в джинсы-скинни и просторную черную рубашку, расстегнутую на четыре пуговицы. Весь с подвесках, браслетах, с кучей серег в ушах.

Запикал светофор, и Сокджин, опомнившись, оторвал взгляд от японца и помчался вперед, на ту сторону дороги, думая о том, что это весьма колоритная встреча, и этот молодой человек уж очень похож на персонажа какого-то мистического аниме.

Толпа буквально зашвырнула его на другую сторону дороги, и ему стоило большого труда затем вклиниться в ту часть ее, что мчала к метро, вот уж, в самом деле, не зевай! Однако, стоило ему взяться за перила, чтобы спускаться вниз, под землю, как чьи-то длинные крепкие пальцы перехватили его руку.

Сразу переплетясь с его пальцами своими.

Сокджин обернулся перепуганно и увидел того японца. Тот немигающе пристально смотрел Сокджину в глаза.

- Я Накамото Юта, - сказал он низким, очень красивым голосом, решительно, если не сказать - дерзко. - Бар «Бешеный гуль», завтра вечером.

И, отпустив руку Сокджина, скрылся в толпе, что шла мимо метро, в сторону автобусной остановки. Кореец сжал кулак, согретый чужой рукой, и вытаращенными глазами смотрел туда, где Юты уже не было.

Затем он спохватился и ринулся в метро, так как опаздывать на поезд ему вовсе не хотелось. Всю дорогу домой он думал об этой странной встрече. Сначала ему хотелось поделиться с Тэхеном в переписке, но затем он передумал.

Ему не хотелось делиться своим приключением ни с кем.

***

Бар располагался за массивной дверью-окном, сквозь которое был виден только тусклый предбанник, да слышались звуки музыки и звона посуды. Оглядевшись, словно собирался сделать что-то непристойное либо секретное, Сокджин толкнул дверь и вошел.

И тут же окунулся в ароматы алкоголя. Улыбнувшись предвкушению дегустации, которое уже щипало язык, он пересек небольшой предбанник и увидел гардероб, где на стойке висел какой-то молодой человек в прыщах и куче пирсинга и играл в PS. На вешалках за его спиной, в полумраке, висело несколько пальто, но Сокджин был в свитере, так что сдавать на хранение ему было нечего, и он прошел через недлинный узкий коридор, освещаемый единственной лампочкой, в зал. По стенам коридорчика висели постеры из всевозможных аниме, были тут и игриво улыбающиеся девушки из мультфильмов для взрослых, и мистически ухмыляющиеся вампиры, и невинно-удивленно вытаращившие глаза Тоторо и рыбка Поньо. Испытывая жуткую ностальгию и желание устроить марафон аниме, Сокджин спустился по ступенькам, что вели из коридорчика в зал, и огляделся.

Полумрак, дымновато и очень шумно, зал тянулся некоей кишкой, был подсвечен лампами, выставленными на небольших круглых столиках, стоявших, впрочем, прочно. На стенах в красивых рамах, крашенных облезлой позолотой, - картины, самого разного стиля и содержания. Стулья были самые разные - высокие барные, низкие пуфы, диванчики в нишах подобных альковам. Сокджин подивился, какое просторное помещение, что такому количеству гостей и разнообразной мебели хватило места. Стены были каменные и черные с налетом старости, что вкупе с прочими элементами (да и людьми) смотрелось весьма интересно. Гости заведения почти все, сколько Сокджин их рассмотрел, выглядели, как Юта.

Миновав первую часть «кишки», довольно широкую, битком народом, он завернул за полукруг в следующую и увидел, наконец, основную часть бара - большое низкопотолочное помещение, с небольшой освещенной сценой, где сидел бэнд, играющий то, что было слышно на всю «кишку» «Бешеного гуля». Стены были украшены рисунками краской обычной и из баллончиков, все на тематику аниме, столов было больше, мебель, как и в первой части, пестрила яркими цветами. От входа направо имелся выход в туалет, там же - запасный выход на случай пожарной опасности. Знаки «туалет» и «выход» были выполнены на черном фоне неоново-зеленым. Рядом шли двери в кухню, о чем так же оповещала табличка, а так же большущий знак радиационной угрозы, предлагающий гостям не рисковать жизнями и не входить в царство кулинарии «Гуля».

Напротив входа Сокджин разглядел бар и решил обосноваться там, так как бармен, возможно, знает Юту и сможет ответить, стоит его ждать, или нет.

Однако, когда он протиснулся к бару и нашел свободный высокий и жутко неудобный стул, то понял, что поиски уже завершены - Юта в той же прическе, но в жилете, белой рубашке и брюках, смешивал коктейли. На его груди красовалась золотая табличка «Бармен».

Сокджин отметил, что жилет волнующе охватывает тонкую талию японца, делая контраст с его широкими плечами еще четче. Улыбнувшись мягко, Сокджин кивнул Юте, когда тот поднял на него глаза. Японец широко улыбнулся, прямо-таки ослепительно, поклонился.

- Смешаю по своему вкусу? - спросил он.

Кивнув, Сокджин снова огляделся. Ему нравилось тут, место было весьма атмосферным, погружало в себя, создавая в душе ощущение присутствия в чем-то необычном и волнительном. Обернувшись, он увидел, что коктейль уже готов, и Юта смотрит на него. Коктейль был неоново-голубой. Вся стойка бара тускло подсвечивалась розоватым, который через пару минут стал голубоватым, а затем - бледно-салатовым, позже - желтоватым, и так она меняла свет. За спиной Юты высились ряды с бутылками, расставленными абы как, и в этом хаосе тоже была своя гармония.

Коктейль показался освежающим и сладким, и Сокджин подумал, что его как-то сильно развезло, так что на второй раз заказал кофе, он всегда помогал ему прийти в себя. Юта кивнул и налил кофейный коктель, без алкоголя. Сытный сливочный вкус напитка, украшенного взбитыми сливками, топпингом «Соленая карамель», с таким же сиропом в напитке и льдом. Сокджин пил, дыша отменным кофе, и смотрел, как Юта работает, - споро, ловко, непринужденно, беседуя с посетителями. От его действий и движений Сокджин впадал в некий транс. Иногда он, взглянув на что-то, начинал изучать, а потом возвращал взгляд Юте и всегда видел, как тот смотрит в ответ.

Его черные глаза гипнотизировали. Музыка в баре - тоже.

Потом бэнд решил собрать заявки, и гости охлынули от бара к сцене, принявшись галдеть, а вокалист со смехом записывал пожелания и ставил палочки, какие песни получат большее количество голосов. Певуча японская речь ласкала слух. Юта оставил натирать хайболы, кивнул напарнику, про которого Сокджин решил, что тот кореец, уж слишком для японца у него были мелковаты черты. Но тратить внимание на второго бармена не хотелось. Юта подошел близко, облокотился о стойку локтями и улыбнулся.

- Пришел?

- Мгм. Вкусно, - Сокджин поднял свой кофейный напиток.

- Ты знаешь меру, - заметил Юта, изучая Сокджина. - Ты ведь не местный?

- Я из Сеула.

- Давно?

- Примерно пять дней.

- Уууу, - сложил губы трубочкой Юта. - Мой напарник, Тэен, тоже кореец. Он мой кореш, я выманил его из Сеула и притащил работать с собой. Я великий организатор, - без какого-либо бахвальства уточнил он.

- Это хорошо. Я Джин.

- Джин, - кивнул Юта. - Как насчет того, чтобы ничего лишнего друг другу не говорить, Джин?

- Хорошо.

- Ты надолго в Токио? Это скажи.

- Три месяца.

Японец кивнул, шмыгнул носом.

- Любишь терять время? - спросил он с легкой улыбкой.

И Сокджин сразу понял, что он имеет ввиду.

- Нет, - ответил просто, глядя Юте в глаза.

Тот расхохотался, хлопнув в ладоши, кивнул.

- Я тоже! Знаешь, у тебя глаза человека, который хочет найти себя, я прав?

- Да.

- Отлично. Это все, что я должен знать. Давай запишем номера друг друга?

Они обменялись номерами, и Юта сделал для Сокджина коктейль из зеленого чая.

- И все, тебе больше не стоит, так как этот чайный тоже с алкоголем. Ты не должен бояться, мы ничего не подмешиваем, так как дурь стоит денег. Это касается и еды. Еда тут вкусная, кстати, хочешь поесть?

- Пожалуй, я вышел с работы голодным... наверное, потому развезло с коктейля.

- Ты говоришь заторможенно. Я чувствую, что тебе нужна порция «Мясного Гуля»! - фыркнул Юта, убрав пустую посуду со стойки. Потыкал в кассу. - Я отдал заказ на кухню... не пугайся, «Мясной Гуль» - это сет из вкусняшек.

- Мне нужно пересесть? - огляделся Сокджин.

- Тебе нужно расслабиться, - возразил Юта. - Со мной ты должен только слушать меня, ясно?

Он улыбался очень тепло и задорно, казалось, он в любой момент скажет: «эй, я все шучу с тобой, а ты веришь, умора!». Принесли огромную тарелку отсумами: ика темпура, куриные крылья терияки, якитори тэбасаки, кусияки из свинины и говядины...

- И как я это съем?! - ужаснулся Сокджин.

- Вот так! - рассмеялся Юта и поставил перед ним кружку пива. По длинному стеклянному цилиндру стекали капли конденсата, само пиво было золотистым и пахло восхитительно. - Я знаю, корейцы любят пиво.

- А можно сразу счет, пока ты еще туда чего не впихнул?

- Ты мой гость.

- Юта...

- Джин.

- ...

Пришлось покориться и взяться за еду. Сокджин обожал острую пищу, а соус терияки, в принципе, был его фетишем, так что он, да на голодный желудок, легко расправился с «Мясным Гулем». Юта отходил к клиентам, но возвращался, с явным удовольствием наблюдая, как кореец ест.

- А ты знаешь корейский язык? - спросил Сокджин его.

- Да, - ответил Юта на чистом корейском. - Но говорить с тобой я буду на нем только наедине.

Затопленное смущением лицо Сокджин поспешил спрятать за кружкой пива. Коварный японец лукаво ухмыльнулся.