Из жилых помещений китобоев периодически доносился громоподобный гогот. Наёмники хохотали от души. Финн даже чуть не сверзнулся с балки — вот же любитель высоты! Сидящий прямо на полу в центре своеобразного кружка из ассасинов Джордан с потрёпанной книжицей в руках только широко улыбался. Он-то уже не раз перечитывал этот без преувеличения «шедевр», на который они с Уолтером случайно наткнулись на одном задании. Вернее, на неё наткнулся штатный медик-книголюб и чуть не помер со смеху на месте.

      Ассасин-мастер передал фолиант другому.

      — Так, так, тихо все! Вот, смотрите ещё: «Для вступления в ряды китобоев кандидаты проходят обряд посвящения. В тёмной комнате, на стенах которой ворванью написаны символы, и по углам расставлены по три свечи, одетые в чёрные длинные балахоны сектанты встают в круг и… — читающий отрывок Даниэль прервался, чтобы отсмеяться и восстановить дыхание, — и, исполняя гимны на мёртвом языке, водят вокруг него хороводы…»

      Чтение прервала новая волна гогота. Ассасин-мастер дождался, пока все более-менее успокоятся, и продолжил читать с выражением:

      — «После этого они дают ему чашу, в которой находится…» — он подавился и округлил глаза. — Что?! Слушайте, можно я не буду читать это вслух, а?

      — Что там? Что там?! — Сунул свой любопытный нос сидящий рядом Чучундрик. Найдя глазами нужную строчку, он вчитался и с хрюканьем отшатнулся в противоположную сторону.

      — Эй! Ну чего там? — обиженно вопросил Финн.

      — Слезь и сам глянь, — посоветовал сквозь смех Закари. — Ну и бредятину же пишут! И ещё Дауда сюда приписывают…

      — Лучше не надо, — криво улыбнулся побледневший Андрей, возвращаясь на своё место. — Поверь, есть некоторые вещи, о которых лучше не знать.

      Китобоя, сидящего на балке, любопытство всё-таки заело, так что он Переносом оказался у Даниэля за спиной. Вчитавшись в содержимое страницы, он с красным лицом перенёсся обратно.

      — Попахивает уже каким-то «Принцем из Тивии», — вынес он свой вердикт, нервно хохотнув. — Но ты прав, есть некоторые вещи, которые лучше не произносить вслух.

      Джордан по-прежнему молчал. Он просто наслаждался реакцией товарищей.

      — Я продолжу? — как можно более спокойно спросил Даниэль. Ответом ему стал нестройный хор голосов, выражающий горячее согласие.

      — Кхм. «После того, как…» э-э-э, ну вы поняли, — наёмник смущённо кашлянул, — «новобранцу следует принести жертву Чужому. В качестве жертвы обычно выступает еретический артефакт из китовой кости, окроплённый кровью и…» стоп, желчью? Ладно, кровь ещё можно понять, но желчь-то зачем?

      — Понятия не имею, — пожал плечами улыбающийся во весь рот Федор. — Но не уверен, что хочу это знать. Только не после эпизода с чашей!

      — Полностью поддерживаю! — вставил своё слово сидящий рядом Владко, жадно глотающий воздух.

      Миша прикрыл ладонью лицо.

      — «Затем три дня и три ночи новый послушник должен…» мариноваться в погребе! Шучу-шучу. Он «должен медитировать, дабы почувствовать в себе силу еретического семени Чужого…»

      Читающий китобой вновь был вынужден прерваться, чтобы он сам и его товарищи немного успокоились.

      — Как-то оно… двояко звучит… — выдавил из себя Финн, вцепившись в балку точно в давно потерянную возлюбленную, — особенно после чаши…

      Смех ассасинов, казалось, сотрясает не только воздух, но и стены.

      — Фантазия у людей, одарённых творчески, воистину безгранична! — философски протянул Додж. Он бы даже нарисовал парочку иллюстраций, чисто смеха для. А потом бы сжёг их, чтобы, не дай Бездна, на это кто-нибудь случайно наткнулся.

      — Скорее уж пристукнутых творчески. Или больных на голову, — не согласился Леонид, фыркнув.

      Марко сидел со скупой улыбкой чуть в стороне. Он в своё время видел у смотрителей кое-что похуже этой невинной книжицы. Намного хуже. Поэтому он, как и Джордан, просто молчал и наблюдал.

      — «Тот, кто сумеет пройти посвящение, отныне и навеки принадлежит Дауду и Чужому. Да, ритуал этот ужасающ! Но и мощь, которую получают те, кто смог выдержать его, ужасает не меньше! — продолжил Даниэль. — Китобои могут становиться бесплотными почти невидимыми тенями и таким образом проникать сквозь любые щели; они могут управлять снами слабых духом, внушать им свои идеи, вербуя новых последователей…»

      — Ага, а ещё мы едим младенцев на завтрак и пьём кровь девственниц на ужин, — сквозь смех гиены выдавил из себя Акила, больше не в силах слушать этот бред.

      — Нет, — ассасин с книгой улыбнулся, — тут написано… хм… Коулман, ты у нас женщина, тебе с этим и разбираться.

      Означенная наёмница взяла печатное издание и пробежала глазами по тексту. А потом густо покраснела и тут же отдала фолиант обратно.

      — Э-э-э нет, вот это вот я вам точно объяснять не буду! — категорически произнесла она. — Обращаться к остальным женщинам нашего полка тоже решительно не советую. В лучшем случае они эту книгу сожгут. И будут правы! Её писал какой-то извращенец! Сколько Запретов он нарушил, пока это писал?!

      — Ты действительно хочешь знать? — подал голос Марко, тонко улыбаясь.

      — Э-э, пожалуй, как-нибудь обойдусь, — Коулман нервно улыбнулась.

      — Кхм, кхм! «Китобои, как и бригморские ведьмы…» — продолжил, было, Даниэль, но вновь замер. — Что?! Нет, ну это уже слишком! Не знаю, как остальные, а я был бы не против узнать, сколько Запретов нарушил автор сего, не побоюсь этого слова, «шедевра», чтобы при случае найти и прописать ему клеймо еретика на лоб! И почему такое вообще допустили в печать? Куда только Аббатство смотрит?!

      Ассасин был возмущён до глубины души. Чучундрик, вновь сунув свой любопытный нос в книгу, вчитался в текст и вновь отшатнулся, но в этот раз глаза его были круглые, а сам он был бледен, как мел.

      — Даже представить не могу, что ты там такое прочёл, — опасливо сказал Андрей.

      — И не надо! Я смог прочитать только половину, потом просто представил это… — ответил тот, нервно икнув. — Интересно, а ведьмы действительно так делают?..

      Любопытство в очередной раз сгубило десятки умов наёмников, решивших проверить себя на стойкость. Испытание прошли далеко не все: Додж краснел как маков цвет, хотя мысленно пообещал себе добавить ещё пару… иллюстраций; Коулман, как и Миша, молча прикрыла лицо рукой; рискнувший Андрей бормотал, что теперь не знает, как он будет смотреть в глаза Дауду и своему наставнику; Закари мрачно произнёс, что у него теперь появился ещё один повод для кошмаров; сумевший с высоты разобрать текст Финн всё-таки свалился с балки прямо на Даниэля. Федора, однако, как и Леонида, содержимое не проняло, последний даже сказал, что где-то подобное видел. Джордан и Марко сидели с почти одинаковыми ухмылками. Акила и Владко, судя по тому, что они продолжают это читать, похоже, даже втянулись.

      Фолиант так дочитать и не смогли.

      Шутки ради один из новобранцев подкинул книгу Клинку Дануолла и сам засел наблюдать за реакцией. Тот мельком пробежался глазами по тексту, хмурясь всё больше и больше, потом, судя по всему, взгляд его обо что-то спотыкался, поскольку выражение лица главы китобоев менялось на лёгкое удивление и даже некоторое недоумение. Вот Мастер дёргает уголком рта и фыркает, точно насмехается над чем-то, после продолжает читать дальше. Просмотрев такими темпами страниц десять, Дауд молча захлопывает книгу и кидает её в печь. Он этого никак не показывает внешне, но от некоторых моментов даже его самого пробрала лёгкая дрожь, хотелось скривиться от омерзения, хотя он и не такое читал и видел. Возможно, именно поэтому он решил просто избавиться от писанины, не дочитывая её до конца.

      Чего только не напишут эти странные люди. Он даже знать не хочет, насколько безгранична их фантазия.

      Уолтер очень огорчится потере такого прекрасного экземпляра, который можно было бы перечитывать в качестве профилактики депрессий или просто когда настроение плохое. Но вскоре ассасины принесут ему другую книгу, которая случайно попадётся им во время очередного заказа. Этот фолиант будет несколько отличаться по содержанию от предыдущего, но в нём тоже написано о китобоях.

      Штатный медик во время чтения будет смеяться долго и громко.

      В следующий раз он отдаст издание Джордану только с условием обязательного возврата в целости и сохранности, потому как Мастер это попросту снова сожжёт.