Сентябрь 2024, Катовице, дом семьи Сапковски, между 16 и 17 часами.

— Если ты сейчас же не скажешь, что это ложь, ты больше мне не дочь!

Невысокий мужчина с потускневшими голубыми глазами яростно сжимал кулаки. Его крик сотрясал стены небольшой кухни, заставляя нервничать попугаев в клетке. Птицы кричали и метались из угла в угол — совсем как мысли стоящей в дверном проеме девушки.

Она кусала губы и заламывала пальцы.

В маленьком помещении становилось слишком душно: запах сырой рыбы вызывал рвотный рефлекс. Мать девушки, худощавая женщина по имени Франческа, чистила чешую большому окуню.

На полу, смешавшись с жиром, алели следы свежей крови. На миг взгляд светлых глаз остановился на этих нелепых пятнах, которые неосторожным движением растерла по плитке нога хозяйки.

— Это не ложь, папа, — раздался тихий девичий голос. — У меня есть вторая половинка, ее зовут…

— Господи, Мия! — всхлипнула Франческа, с грохотом бросая нож и рыбу на немытые тарелки.

Спина женщины была чуть сгорблена, пальцы побелели от сильной хватки бортиков раковины, а голос, произнесший всего одну фразу, неприятно резанул по ушам. Даже скрежет ножа по керамике звучал не столь отвратно.

Мии Сапковски хотелось провалиться сквозь землю: в глубине души она знала, что все так и будет, но не могла больше скрывать свои отношения. Это было нечестно по отношению к ее любимой.

Слишком многое мешало их совместной жизни с подачи консервативных родителей. Впрочем, истина тоже давалась тяжело. В глубине души Мия почему-то надеялась на нейтральный исход, хоть и понимала, что не стоило подключать к источнику питания свою наивность.

Зубы сводило от осевшей во рту горечи.

— Мы внуков хотим, Мия! — зарыдала Франческа. — Мы ведь не для такого тебя воспитывали! Это грязь, позор!

Грязь? Позор? Не для такого?..

Не для свободы выбора? Не для той жизни, которой бы хотелось жить?

Не для счастья вместе с любимым человеком?

— Что ты такое говоришь, мама?

Мия не ожидала, что услышит от нее эти жестокие слова. Комок из невыплаканных слез встал поперек горла. Девушке отчаянно хотелось убежать, но даже ноги теперь едва могли удержать ее дрожащее тело.

— Нужно было почаще бить тебя ремнем, тогда бы всякая дурь сейчас в голову не лезла! — снова закричал отец. — Мы тебе запрещаем, Мия! Ты выйдешь замуж за Милоша! Родишь ему здоровых детей, уйдешь в декрет, возьмете ипотеку на дом, твою квартиру будете сдавать. Разве не в этом счастье? Семейная жизнь должна быть нормальной и полноценной!

Мия беззвучно зарыдала. Она больше не узнавала своего отца в этом холодном и бездушном человеке. Куда же делся тот добрый и понимающий папа? Что с ним случилось? Когда все пошло под откос?

Почему самые близкие люди не могли принять отличный от их представлений выбор? Почему их любовь так быстро угасала?

— Я полностью согласен с Андреа, — произнес сидящий за столом молодой человек.

Мия почти забыла о его присутствии, пока Милош не заговорил. Он смотрел на девушку с осуждением и холодностью: так, будто она совершила нечто ужасное.

Предприниматель, завидный холостяк, красавец Милош Камински отменно играл свою роль идеального мужчины. Он был сдержан, почтителен, спокоен — как и подобало уверенному в себе бизнесмену.

Но это была лишь маска.

И Мия знала об этом как никто другой.

— Хватит играть в детские игрушки, — продолжил Милош свою мысль. — Ты первая девушка, которой я сделал предложение. Другие об этом только мечтают. Как и ты.

— Это в прошлом! И я не первая, Милош, не надо лгать! Как вообще ты посмел прийти сюда после того, что сделал с ней?!

— То происшествие не более, чем несчастный случай, — тихо обронила Франческа. — Не нужно беспочвенных обвинений, милая, будь послушна, как и всегда. Не расстраивай нас.

Мия едва не рассмеялась матери в лицо.

Будь послушна, да? Отпусти и забудь? Да к черту это все!

— Хватит!

Сапковски сорвалась на крик.

— Не смейте решать за меня! Это моя жизнь! — она обвела взглядом родителей, из-за слез почти не видя их лиц. — И только я вольна ею распоряжаться! Нравится вам или нет, но я люблю свою девушку, и я надеялась, что вы примете нас и тоже ее полюбите.

Мия все-таки не сдержала тихого, горького смешка, когда сморгнула влагу и заметила побагровевшее от злости лицо Андреа.

— Я не выйду за Милоша, папа!

Это стало для главы семьи последней каплей. Схватив со стола тарелку, мужчина разбил ее прямо у ног Мии. Девушка вздрогнула и пошатнулась, с ужасом глядя на осколки под подошвами ботинок.

Попугаи в клетке заметались сильнее, едва не ломая себе крылья.

— Убирайся! — закричал мужчина. — Если это твоя жизнь, если наше слово для тебя ничего не значит, то убирайся и забудь дорогу сюда! Это место больше не твой дом!

Сердце Сапковски замерло в груди. Злость, боль, негодование… Все перемешалось в ее надломленном существе. Боковое зрение отметило, как медленно поднялся из-за стола Милош, и как притихшая Франческа рядом с ним послушно опустила голову. Она не сказала ни слова в защиту дочери.

— Мия, не закапывай себя, — произнес Камински, делая шаг вперед. — Одумайся. То, что случилось с Ле…

— Не произноси ее имени!

Мию душили слезы, но она знала, что не отступится от своего решения. Не позволит заточить себя в клетке с монстром. Девушка не хотела стать подневольной птицей, которой день за днем ужасный хозяин выдирает перья, пока от них ничего не останется.

Не желала слышать нравоучения, злой смех. Он бы делал все это, она знала, непременно делал бы! Ведь точно так же Милош уже поступил с дорогим ее сердцу человеком. Ободрал все, что можно было ободрать, лишь бы навсегда запомнила, высекла на своем лбу собственными руками глубоко под кожей — ты одинокая и беззащитная.

Ты все еще никто.

Мия стиснула зубы, подавляя отчаянный крик. Ногти больно впились в кожу ладоней, чуть отрезвляя. Что-то внутри щелкнуло. Какой-то механизм упал с глухим стуком, странным образом касаясь головы спасительным холодом, приводя мысли в порядок.

Это не страшный сон, это страшная реальность.

Где те, кого ты любила, готовы продать ублюдку и вторую дочь.

Обреченно оглядев отца и мать, Мия на удивление твердым шагом направилась к двери.

— Прощайте, — слетел с девичьих губ дрожащий шепот. — Мама, папа. Это и правда только моя жизнь.