Все, что не убивает меня —

Делает меня светлей.

Немного нервно «Светлей»

«Наверно, все подобные истории должны заканчиваться таким образом, — думает Чифую откидываясь на сиденье, — попойкой».

— По-моему, — говорит Юзуха, отпивая виски без колы, льда и желания сбавлять градус, — они хотели нашей смерти.

— Пусть берут талончик, — фыркает Чифую, пристраивая голову на плече у Казуторы, тот целует его в волосы.

Когда Чифую шёл на защиту диплома, он не думал, что это окажется «защита» в самом прямом смысле слова. Они с Юзухой защищали проект как троянцы город. Правда, в отличие от Трои, их защита не кончилась полным пиздецом и кровавой резнёй. Комиссия докопалась до всего, начиная от методологии и заканчивая этичностью и точностью фактчека. Чифую думал, что свихнётся, и не понимал, когда обычно доброжелательные преподаватели успели их с Юзухой так сильно возненавидеть. А потом, лишив их всех нервных клеток, покивали с доброжелательными лицами и сказали, что Чифую и Юзуха проделали отличную работу и они горды такими замечательными выпускниками.

— Но в итоге вас ведь опубликуют в этом… как его?.. — Баджи морщит нос, вспоминая, — да похуй. В самом большом издании страны!

Чифую лишь самодовольно улыбается. Никто не знал, что на защиту придёт представитель редакции, профессора специально ничего не говорили. Их материал, рассказывающий о плотной связи таких приземлённых вещей, как финансовые махинации и покровительство со стороны полиции, и столь жутких и древних, как тёмные божества, навёл много шума в интернете. Лонгрид бил рекорды прочтений, а видео в Ютубе (спасибо, Хару) просмотров. Их самих начали осаждать журналисты, желающие урвать побольше подробностей. Обоим Хайтани даже пришлось несколько месяцев добираться до универа исключительно с помощью картин Рана, отчего Риндо был совершенно не в восторге. После повторной публикации ожидался второй всплеск популярности, а главное — пересмотр дела старших Хайтани и Ханемии.

— Думаю, — говорит Наото, упорно отказывающихся от алкогольных коктейлей, — вашим отцам, — он смотрит на Хайтани и Казутору, — грозит теперь лет по двадцать. Если классифицируют, как покушение на убийство в составе группы по предварительному сговору, то и того больше.

— А знаете, что самое прекрасное? — улыбается Ран, блаженно отпивая вино и обнимая Мицую за плечи. — Почти всё имущество отца записано на нас. А то, что нет, отняли в качестве погашения украденных средств. В общем, квартира и дом вне опасности.

— Всё ещё не понимаю, зачем вам целое поместье, — по лицу Доракена так и читается: «Это ужасное расточительство и пережиток феодализма!»

— Я планирую там закрыться и жить в отдалении от городской суеты, — тянет Ран. — И Мицуя может оборудовать там хоть швейный цех.

— Подальше от твоей мастерской, чтобы не нервировать творческую натуру стуком машинки, — усмехается Мицуя, а Ран кивает.

— Не верю, что ты хотя бы день сможешь прожить без города, — Изана впивается в Рана взглядом, — ты же даже готовить не умеешь.

— Умею.

— Алкогольные коктейли не в счёт.

— Он оставил в нашей квартире портал, — говорит Риндо с самым недовольным видом на свете, — и заказывает доставку туда. Угадайте, кто переправляет её до конечной точки?

— Просто пошли его, — фыркает Харучиё, — я давно тебе об этом говорю.

— Ты мне брата не порть, — Ран трагически вздыхает, — не могу же я написать в примечании к заказу «дойдите до угла дома, зайдите в картину, пройдите ещё десять шагов до Камакуры, игнорируя головокружение и нереальность происходящего».

— Можешь, — тут же говорит Сэнджу, дожёвывая кальмара в кляре. — Я работала курьером в Эдо, это реально не самый странный запрос. Однажды я не могла найти адрес, пока не посмотрела комментарий. Пришлось нарисовать на подошвах какой-то странный символ и два квартала идти задом наперёд. А один дом вообще убегал от меня, явно дожидаясь, пока подойдёт срок бесплатной доставки. Но я его догнала и всучила владельцу его грёбаный нагетсы. 

— Моя воительница, — улыбается Юзуха.

— Тогда нарисую где-нибудь граффити, — хмыкает Ран, а Риндо, судя по счастью в глазах, уже готов заобнимать Сэнджу.

— Честно говоря, я думал, когда мы придём, вы уже будете в хлам, — раздаётся сзади голос Коко. Вид у него подозрительно довольный для того, у кого тоже сегодня была защита диплома.

— По лицу видно, что у тебя отлично, — улыбается Хина.

— В отличие от меня, — вздыхает Такемичи, и Эмма сочувственно гладит его по голове, а Майки ржёт.

— Вы бы это видели, — голос Сейшу так и сочится любовью. — Комиссии пришлось защищаться от него.

— Я не виноват, что они дилетанты и ничего не смыслят в моей теме. Двигайся, — Коко толкает Харучиё, совершенно ненавязчиво пододвигая его ближе к Риндо. Зато отвоёвывает побольше места для Сейшу, чтобы тут же едва ли на него не улечься. 

Коко, специализируясь на расторжении невыгодных магических контрактов и поисках лазеек в них, тоже делает из проблемы, в которую они встряли целое исследование.

— Теперь мне кажется, что моя защита прошла уныло, — притворно огорчается Казутора. 

— О да, слушать, как комиссия наперебой тебя хвалит и поздравляет с победой в конкурсе молодых пианистов, было о-о-очень уныло, — Эмма салютует ему бокалом. 

— Эм. Прости? — Казутора делает виноватое лицо, хотя по глазам видно, что ему ни разу не стыдно. 

— И сколько раз тебе сказали, что карьера рок-музыканта недостойна твоего невероятного таланта и тебе нужно идти в классическую музыку, как мать? — спрашивает Чифую, оборачиваясь. 

— Четыре, — вот теперь Казутора тяжело вздыхает без всякого притворства. 

— Они ничего не понимают! — Эмма взмахивает руками. — Нам, кстати, заинтересовался один лейбл. Говорят у нас классное звучание и интересные аранжировки, — теперь бокалом она салютует Риндо. — Так что наша главная задача заставить Казутору не сверлить представителей лейбла страшным взглядом и не прятаться от них. 

— Не люблю бизнесменов, — Казутора зарывается лицом Чифую в волосы. 

— Мой братишка уже совсем взрослый! — голос Акане перекрывает музыку. Она влетает в Сейшу с объятиями, роняя его на Коко. — Вы оба так выросли, просто не верю! — Коко зря надеется увернуться, его тоже сгребают в удушающие сестринские объятия. 

После того как тёмное божество побелили, оказалось, что и магия лисицы, заставляющая Коко и Акане не видеть друг друга, исчезла тоже. 

— Они уже давно не дети, не задуши их, — вздыхает над её головой Такеоми. 

— А кто вчера страдал на тему «не верю, что ещё недавно забирал Хару и Сен из детского сада»? 

— Ладно из детского сада, — из-за спины явно смутившегося Такеоми выворачивает Вакаса с подносом новых коктейлей, — я будто вчера забирал их из спецприемника полиции, вот это прогресс. 

Теперь агрессивно пялится в пол приходится Харучиё и Сэнджу. 

— Дети слишком быстро растут, — Шиничиро, кажется, всхлипывает. Пытаясь утереть глаза локтем, он чуть не роняет свой поднос. 

Рефлексы спасают Акане, Сейшу, Коко и Харучиё оттого, чтобы всё содержимое вылилось им на головы. Поставив коктейли на стол, Вакаса протягивает Шиничиро бокал с абсентом. 

— Пей, богов ради. 

— Думаешь, это поможет мне успокоится? 

— Нет. Но когда ты будешь пьяным, будет смотреться не так позорно, — он улыбается, быстро целуя Шиничиро в губы. 

Чифую смотрит на них всех, плотнее прижимаясь к Казуторе. Он потратил всю осень, зиму и весну, чтобы довести дело тёмного божества до конца. Перепроверить все факты, отправить документы в полицию и дождаться результатов официального расследования. Теперь ему, наконец, совершенно спокойно. Его память, искалеченная тёмной магией, местами до сих пор может врать, но логика помогла воссоздать их прошлое правильно. Записать историю без искажений. И закончить её. 

Дальше всех их ждут ещё множество историй, героями которых им придётся стать, и неважно, насколько запутаны они окажутся. Нет такой тайны, которую они бы не смогли распутать, пока не одиноки.