Кэт, переминаясь с одной затёкшей ноги на другую, сидела на шаткой досочке за пристройкой на крыше и вглядывалась вниз. Туда, где под массивной каменной аркой караулил один из наёмной стражи, пока второй проверял подозрительный звук у двери на задний двор. Виновницей и звука, и беспокойства, и, прямо говоря, необходимости таскать с собой стражу, была Кэт — она не в первый раз приходила по этому адресу. Только первые два не добилась того, чего хотела.

Дверь скрипнула. Высунулся напарник.

— Ну чего? — спросил того первый.

— А хрен его знает... Показалось. Пошли уже. Кошка какая-то похоже.

Кэт неприятно ухмыльнулась — кошка, однозначно. Кошка, гордо выгибающая спину на гербе её разведческой службы.

Их тоже за глаза звали кошками. И за вездесущесть, и за изворотливость и притворство, и за то, что служба внутренней разведки Элебриса так и не удосужилась придумать своим детям хоть какое-то красивое название. Те, кто постарше или поумнее, иногда вспоминали основателя ведомства и звали разведчиков детьми Лаоре, поминая к месту и не к месту давно мёртвого генерала. Кэт это не любила. Лаоре она не знала, и считать себя чьим-то ребёнком ей было неприятно. Лаоре не сделал для неё ничего хорошего, чтобы относиться к нему хоть сколь уважительно. Ещё и, кажется, был сильным магом, что заставляло её зло напрягать желваки.

Между собой же разведчики называли себя крысами. То ли в отместку, то ли заглядывая в самую суть того, кем они были.

Большая ветка дерева, оплетающего древнюю обшарпанную арку, скрыла наёмника. Отсюда просматривались оба выхода, но не торец дома. Кошка слышала его шаги, слышала тишину, когда он остановился у двери, и, только мужчина собирался уже зайти внутрь и вернуться к товарищу, бросила заранее заготовленный камень куда-то во двор.

— Эй, там опять! — окликнул он, но напарник успел скрыться в доме. Первому пришлось последовать за вторым и самолично выпинать его на улицу через непарадную дверь под усталые и раздосадованные матюги.

Она бесила их уже полчаса. И наконец, кажется, добилась того, чего хотела: оба наёмника вышли на центр двора, от которого не была видна ни дверь, ни, тем более, арка.

Разведчица оперлась на карниз и ловко соскочила с крыши вниз, к крыльцу. Толкнула незапертую дверь, набросила засов изнутри и сразу же бросилась ко второй двери и заперла её. Наёмники среагировали на звук и стали ломиться внутрь, но сломать большую кованую скобу простыми тычками и пинками им было не под силу. Это звучало неубедительно, а за риск им, видимо, не заплатили.

Кэт сразу направилась в знакомый кабинет через кухню и большую гостиную залу. Удобно знать помещение изнутри — не нужно тратить время на лишнюю осторожность.

Раласс Шинру, подслеповатый толстый барыга, всё так же сидел за столом, заваленным бесконечными бумагами и старыми писчими перьями. Так она нашла его и в прошлый раз, и в позапрошлый, и так она оставляла его, когда уходила. Ничего не менялось. От скуки Кэт даже гадала, возможно ли хоть в этот раз застать его обедающим, моющимся или посещающим сортир. Она ставила на обед, но просчиталась и в этом — у толстяка ни разу на столе не были замечены даже тарелки.

На резко открытую дверь он почти никак не отреагировал и поднял оплывшее лицо только через несколько секунд, когда дописал что-то в большой плотный лист. И вздрогнул всем телом, снова увидев перед собой осточертевшую кошку.

Угрожать сразу Кэт не собиралась — бессмысленно. Шинру и так понимал, что с ним может сделать она и разведка. Но и просто так выдавать ей желаемое он тоже не спешил, и будто играл с ней, как с глупым котёнком, давая не те адреса и имена. В другие времена Кэт охотно согласилась бы на эту игру — конторе не было важно, чем именно она занимается, чтобы наводить в Яссоре порядок, а вести беседы со старым жирным прохвостом было несравненно приятнее, чем гоняться за кем-то по омерзительным притонам Портового рынка. Но сейчас она спешила. Игра надоела сразу, как только началась.

Кэт уставилась на него, сложив руки на груди. Раласс Шинру щурился на неё и кривил вываленной слюнявой губой.

— А, пришла? А кто пустил? — голос его был скриручим и вязким, как чавкающий гнилой причал. Женщине казалось, что от него несёт портовой тиной и гнилой рыбой, но она знала, что на самом деле это мерещится. Последние годы этот запах преследовал всегда, когда ей что-то сильно не нравилось.

— Твои дураки не отработали свои деньги.

— Жаль, жаль, — без особого сожаления проскрипел Раласс, — А чего пришла? Не понравился адресок?

Десять лет назад она бы уже саданула его сальной башкой о стол, предварительно смахнув с него бумаги, чтобы было пожёстче прикладываться, и вела разговор совсем в ином тоне. Сейчас она с трудом, но сдержала это желание. Дожила до тридцати лет в разведке Яссора и отрастила большое терпение. Поэтому Кэт только подошла на два шага и, не трогая массивный фальшион при поясе, покосилась на рукоять. Раласс вжался в кресло, скрипнувшее так же, как его голос.

— Сейчас ты дашь мне хороший адрес. Если я пойду туда, а там снова тебя не знают, то в следующий раз приду с друзьями. Они сделают с тобой то же, что месяц назад сделали с соседом.

Тут она врала — сосед стал жертвой безумного лиррата, неизвестно как размотавшего его внутренности по кварталу. Эту историю слышали все в Западном районе, но почему-то про лиррата знала только разведка да стража, а весь тёмный и нищий Яссор с чего-то решил, что так с ним разделались кошки. Видимо, в устрашение. Они никогда так не поступали без особой необходимости, а сосед был не настолько важным контрабандистом, чтобы всем показывать его нутро. Но история оказалась настолько удобна для переговоров, что Кэт использовала её уже пятый раз, и видела по глазам, что снова успешно.

Раласс смотрел на неё влажными глазами и боялся моргать, пока она не отстранилась на полшага. Видать, красочно представил. Заворчав что-то про нечестных людей и отсутствие причин для вражды, он дрожащей от старости рукой достал из-под стола драный клочок тоненькой бумажки, обмакнул в чернильницу одно из самых облезлых перьев и вывел каллиграфическим почерком новый адрес и имя, оставил внизу размашистый вензель и инициалы. Когда он протянул это Кэт, та взяла бумажку двумя пальцами и уставилась на него, приподняв бровь.

— Мне вернуться?

— Не-не-не! — барыга поднял дряблые ладони и кривенько улыбнулся, — Это хороший адрес!

Ничего не ответив, Кэт поспешила прочь. На выходе столкнулась с наёмниками, которые, будто не заметив её, сразу нырнули в дом.

«Хороший» адрес был слишком далеко, чтобы идти по улицам — аж в Восточном районе, на границе с Северным. Идти через центр было долго, поэтому женщина решила срезать через Высокий город.

На первой же крыше, взобравшись по старой ржавой лестнице, она выпрямилась и осмотрелась. Она знала здесь каждый дом и каждую улицу и могла заранее продумать такой маршрут, чтобы оказаться в нужном месте, не спускаясь с крыш. Высокий город — поразительно уродское чудовище, построенное из мусора и ломаных досок прямо на древних каменных зданиях в пять этажей — кольцом огибал центр и Кайдомар и позволял обойти весь город, ни разу не коснувшись земли. Кэт часто этим пользовалась — Высокий любили только очень определённые редкие кошки, потому их здесь было мало. Разве что пробегом из квартала в квартал, если по земле идти было нельзя.

Над самым большим городом Хагрейна, а может и всего мира, ярко сиял в свете заходящего солнца высоченный золотой шпиль Кайдомара. Свет играл на замковых стенах, сросшихся с дорогими каменными кварталами, и одиноким лучом отражался от распахнутого окна в соседнем доме. Резкий блик заставил кошку поморщиться и отвернуться. Впрочем, не только блик — она ненавидела Кайдомар. И ненавидела Яссор. И Высокий она тоже ненавидела. Отсюда открывался прекрасный вид на всё, что она хотела бы никогда больше не видеть в своей жизни.

Но других крыс ненавидела ещё больше, потому специально выбирала те маршруты, которые они избегают.

Дельца звали Чи Нуэ, и разведчица была почти уверена, что на самом деле он никакой не лаоттец, а какой-нибудь вшивый крианец с комплексом необычности. Крианцев в Элебрисе, и особенно в столице, было так много, что это уже никого не удивляло, а торговец диковинкой обязан выделяться, потому и щеголяет чужим именем. Чи Нуэ, здесь, в Яссоре, почти наверняка был Чиэлом Нуаре или Чиром Нуратом. Её раздражали люди, выдающие себя не за тех, хотя это было главной частью профессии, которую она не выбирала.

Кошка бежала по крышам, мосткам, переходам, протискивалась между самовольных построек, чудом не занозив нигде руки, и только за квартал до нужного дома слезла вниз и перешла на шаг — отдышаться. Закат вступал в полную силу, окрасил небо тёплым розовым вином, а это означало только то, что сегодня она, скорее всего, не получит то, чего хочет. Это расстраивало. Нет, это её бесило — на Раласса ушло слишком много драгоценного времени. Лучше бы ещё в первый визит приложила его к столу, как десять лет назад.

С трудом переваривая досаду, она остановилась перед домом и постучала. Окно горело, на двери висела колотушка — почему бы не постучать? Хотя бы для начала.

Чи открыл сразу. Невысокий чернявый мужчина средних лет с характерным крианским носом и смуглой кожей, чему она усмехнулась про себя — угадала. В лице Чи Нуэ не было ничего лаоттского. Но это лицо ей улыбалось, поэтому женщина выдавила из себя ответную улыбку.

— Госпожа пришла ко мне по важному делу? — улыбка стала слащавой, взгляд скользнул по её фигуре, но, наткнувшись на рукоять фальшиона, крианец тут же поднял глаза, будто ничего не видел.

— Да.

Чи взял протянутую бумажку, ещё более мятую после карманов разведчицы, и долго изучал её и так, и эдак. Даже посмотрел на просвет, увидев через тончайший, дешёвейший клочок яркий свет магического уличного фонаря.

— Что ж, что ж... ладно. Посмотрим, посмотрим... — южанин скрылся за дверью, не заперев её, но через несколько секунд высунулся обратно и позвал женщину за собой жестом.

В душном, жарко протопленном кабинете было светло от яркого белого светлячка, неровно мерцающего под потолком. Кэт скривилась на магический свет и встала так, чтобы между ней и выходом ничего не было. Этот Чи не казался угрозой, но старая привычка редко подводила драную кошку. Тем более, светлячок у него яркий, значит, магия не слабая.

— Я правильно понимаю, здесь написано, что вы ищете... — Чи ходил вдоль высоких книжных полок. Шкаф выглядел новым и даже ещё слегка пах свежей вощёной доской, фолианты же были разные — старые, новые, с надписями на вытертых корешках и без. Здесь совершенно точно не было того, что она искала, но что-то подсказывало, что для торговца редкостями это привычный ритуал.

— «Жизнеописание Венррио». Да.

— Откуда вы знаете об этой книге? — будь Чи кем-то другим, его короткий взгляд из-под густых всклокоченных бровей показался бы разведчице угрожающим. Сейчас же это больше походило на желание влезть в чужие дела. Она прищурилась, сложила руки на груди и ледяным тоном, таким, чтобы сразу отбить любое желание продолжать расспросы, ответила:

— Друг рассказал.

— Друг, друг... — эхом задумчиво отозвался Чи. Прошёлся ещё раз вдоль полок взад и вперёд и, будто решив что-то, ушёл в смежную комнату.

Кэт на всякий случай заглянула под ворот рубашки и проверила, на месте ли амулеты. Их было четыре: два создавали мощные магические щиты, один можно было использовать для атаки и ещё один, в виде резного листа северной вишни, показывал ей возмущения магической глубины, говорившие о взаимодействии с магией кого-то поблизости. Никогда не выходившая из дома без амулетов кошка всё равно проверяла их каждый раз по старой привычке, вбитой когда-то учителем.

Нет, боя она не боялась. Она умела убивать магов. Трудности обычно возникали только с лирратами, потому что если маги-люди расходовали свой резерв за короткое время, то маги-нианре могли черпать энергию из глубины очень долго и в огромных количествах. Потому её четырёх куцых амулетов никогда не хватало для хорошей атаки.

Наконец, Чи вернулся — Кэт отметила, что амулет-листок не нагрелся — и положил на стол перед ней большой тряпичный свёрток, перевязанный бечёвкой. Он ещё раз странно посмотрел на неё и медленно потянул за бантик.

Под тряпками оказался потёртый тёмно-коричневый фолиант. На обложке когда-то было вытеснено несколько слов на лерде, сейчас их не разобрать — часть обгорела, часть размокла. Это заставило женщину запереживать за страницы и их сохранность.

Но то, что она получит его сегодня, слишком радовало. Часть возникших из-за промедления проблем могла решиться, не начавшись.

— Если ваш друг сможет это прочитать, то ему место среди лучших мастеров Кайдомарского университета... или даже среди мудрецов Ваннарея. Бесполезная вещь, я её долго пытался продать. Но цена на неё не за полезность.

— Другу она нужна для другого, — зачем-то соврала разведчица.

— Ну раз для другого... — Чи Нуэ чуть расслабился и ещё раз расплылся в улыбке, — Пять корон.

Огромные деньги. За пять корон можно купить превосходный ниррантский меч, за десять — меч с какой-нибудь магической дрянью, вплавленной в сталь. Восемь корон ей платили в месяц за службу, что считалось очень неплохой зарплатой. Ещё полгода назад такой ценник выбил бы дыхание кошке, за что она обязательно бы испортила настроение жадному ублюдку, но недавно всё изменилось. Теперь за эту вещь она была готова неделю ругаться с барыгой, знающим нужного человека, бежать к этому человеку по крышам, отдать любые деньги, а затем сломя голову нестись к другу. И мрак разберёт, что ещё придётся делать дальше — она всё равно будет согласна. Только бы помогло.

Кэт молча растянула кошель, вытащила пять больших золотых монет и стопкой выставила на стол. Глаза торговца алчно сверкнули, когда он подвинул книгу к разведчице, а стопочку денег — к себе.

Больше не было никакого смысла задерживаться, потому кошка осторожно взяла фолиант и быстро ушла.

— С вами приятно иметь дело, госпожа! — мерзко донеслось вслед, но она уже не слушала.

Снова пришлось тащиться через Высокий. Не так далеко, всего-то в центр Восточного района. Где-то вдалеке слышался лай собак, в кабаках внизу кто-то горланил песни, ругался и дрался, а по соседним крышам иногда сновали жители тёмного Яссора и коллеги. Когда их тени мелькали, Кэт невольно презрительно морщилась, иногда, если тень оказывалась слишком близко, она горбилась и замирала, чтобы казаться кем-то другим.

Нет, она не бежала от своих же. И не сделала им ничего плохого. Кажется. Но и общаться больше не желала.

После разговора с Хоггом, случившегося неделю назад, когда он упрекнул её за то, что его просьба до сих пор не исполнена, ей не хотелось видеть больше никого. Хогг дал задание, исполнить которое она не могла. Но была должна. Даже не ему — себе. Это единственный шанс вырваться из осточертевшего Яссора и ублюдского крысиного гнезда яссорской разведки. Вырваться так, чтобы не преследовали и не послали убийц. Чтобы можно было жить. Просто жить.

Наконец, показалась нужная площадь — за ней Высокий заканчивался. Город терпел надстройки только на массивных многоэтажных каменных домах, а за Семиугольной площадью начинались кварталы с домами на одну семью. Они нравились Кэт куда больше — чистые, красивые, сады во дворах осенью щедры на яблоки, сливы и барбарис, а на улицах мало людей и нианре.

Разведчица быстро шла по Зелёному переулку. Нужный дом был уже близко, когда прямо перед ней с разлёту шумно приземлился спалеас с лётчицей. Кэт инстинктивно пригнулась, хотя гигантские крылья и когтистые лапы прошли высоко над головой.

Главный и единственный недостаток районов за Высоким — вот это. Здесь широкие улицы и большие дворы с загонами, где можно держать птиц. Она не любила птиц и летала хорошо если пару раз в жизни, чего не могла забыть и иногда видела в ночных кошмарах.

Лётчица легко и грациозно спрыгнула вниз, явно воспользовавшись для этого не только ловкостью, но и магией, взяла свою птицу за поводья и бодро пошла к знакомому двору. Кэт узнала и птицу, и девушку. Теперь ей оставалось только изо всех душевных сил надеяться, что Вирр окажется дома. Слушать его названную племянницу об очередных её приключениях из Лётной школы разведчица совершенно не хотела. Чем-то она нравилась юной девушке, и та никогда не упускала возможности поболтать о ерунде и ни разу ещё не выпустила её из дома без чая и еды. Такая забота была приятна, но если бы дело ограничивалось только едой. Говорить с Келли Кэт было не о чем, а ещё она часто расспрашивала про разведку. Это сначала настораживало, а потом, когда она поняла, что это не более чем глупая детская мечта, просто раздражало. Слишком многое она не могла рассказать, и ещё большее рассказывать не хотела. Бесконечная наивность лётчицы не могла вместить в себя то, что происходило в Яссоре. Уничтожать эту наивность Кэт не была готова, и никогда не могла ответить себе, почему.

Но Вирр был дома. И Кэт даже увидела его раньше Келли — та расседлывала Альтонта на заднем дворе.

Он вышел на крыльцо, услышав, видимо, знакомый цокот когтей по мостовой, но вместо Келли нос к носу столкнулся с Кэт.

— Ждал тебя раньше, — он кивнул ей с улыбкой и пропустил в дом.

Вирр сегодня казался старше своих лет. Худое острое лицо осунулось, под глазами проступили синяки, а тонкие губы совершенно потеряли цвет. Даже его красивые и изящные руки взяли на себя сегодня лишний десяток лет. И только сейчас его абсолютно белая седина выглядела уместно.

— Был непростой случай? — догадалась Кэт, проходя в гостиную. Он всегда принимал её здесь, на большом уютном диване с кучей пёстрых подушек, у низкого столика из крианского ореха, перед красивым резным камином с кованой решёткой, усыпанной гроздьями вишен.

— Да-а... — задумчиво протянул Вирр, потянулся и почесал голову. Низкий хвост растрепался, он заметил это только сейчас, коснувшись выбившейся пряди, и стащил с белых волос тёмную ленту, — Снова у Марики открылось кровотечение. Опухоль ушла, но никак не заживает... Сегодня я наколдовался на неделю вперёд.

Мужчина устало рухнул в кресло напротив дивана и протёр покрасневшие глаза. Его прекрасные кисти с длинными тонкими пальцами и проступившими жилками не позволяли Кэт оторвать взгляд. Усилием воли она представила на них синие искры, но это не помогло, что разозлило ещё больше. Любоваться его руками она себе не позволяла. Как и не позволяла себе оборачиваться, когда он долго смотрел вслед, провожая. Для этого было слишком много причин кроме того, что Вирр — очень сильный маг.

В мире было только три мага, которых Кэт не презирала. Два из них давно в могиле. Последний сидит напротив и выглядит ничуть не лучше первых двух.

— Я нашла.

Фолиант глухо стукнул о столешницу и поднял облачко пыли.

Маг мгновенно ожил. Подвинулся к столу, подался вперёд, будто нюхая книгу, поморщился, откинулся назад и, миг поколебавшись, резко вытянул руку над ней. С тонких пальцев сорвалось несколько искр, лицо побелело и обрело жуткий землистый оттенок, и без того худые щёки ввалились. Кэт смотрела на это не дыша и ощущала, как под рубашкой медленно и ровно нагревается каменный лист северной вишни.

Книга не менялась. Да и не должна была, наверное — разведчица не знала, что он хочет сделать, и могла только ждать, до боли вцепившись пальцами в подушку дивана.

Всё прекратилось так же резко, как началось — будто кто-то крепко держал и вдруг отпустил кисть мага, рука ослабевши рухнула на книгу. Вирр тут же подтянул её к себе и сложил на коленях так, чтобы не показывать, что временно не может шевелить. Кэт всё равно всё поняла. Просто так, ради красного словца, друг никогда не говорил, что наколдовался на неделю вперёд.

Наконец к нему вернулась капля сил, чтобы говорить:

— Много скрытого текста... — речью это назвать было трудно — вместо голоса вырывался тихий шелест, и частично кошка читала по губам. Губы были абсолютно белые, как у насмерть замёрзшего человека.

— Что это значит?

— Тебе нужен лиррат, а лучше эндерри... Мне это не под силу.

Маг протёр глаза другой рукой и тяжело вздохнул.

— Совсем ничего? Но...

— Кэт, я... врач, — Вирр посмотрел ей в глаза настолько тепло, насколько мог, и разведчица с тоской обнаружила в них извинение и намёк на беспомощность. То, чего она не видела никогда ранее. Даже когда он изо всех сил пытался починить её магию несколько лет назад и не получалось вообще ничего. Маг не умел отступать — полгода после той самой истории с нэройцами Кэт исправно ходила в этот дом и оставалась в его кабинете даже тогда, когда он делал что-то очень страшное и болезненное, а врач изучал всё, до чего мог дотянуться, чтобы сделать с магией хоть что-нибудь. Ничего не выходило, но никто из них не сдавался: кошка перерыла всю конторскую библиотеку, а маг честно пробовал всё, что она приносила. Наконец, нашёлся трактат об этом Венррио, древнем лиррате, изучавшем природу магических аномалий, в том числе человеческих. Оставалось найти только саму книгу.

И вот она, на столе. И Вирр говорит, что ничего не может. Кошка ещё ничего не успела понять, только в груди стало больно и тяжело.

— Может, не тот день? Ты устал, давай я приду позже, я ещё...

Кэт почувствовала, что задыхается. Хотелось сказать хоть что-то, что вернёт надежду. Он жестом остановил это.

— Нет, ты не поняла. Да, я устал. Был тяжёлый день. Но здесь не моя магия, — маг подцепил обложку и открыл книгу. Корешок громко хрустнул, затхлая пыль разлетелась по столу. Отчего-то кошка думала, что там будет пусто, но нет — на заглавной странице красовалась размашистая витиеватая надпись алыми чернилами, а внизу располагалась убористая подпись на лерде, — Читать нужно не только буквы, а ещё то, что под ними. Магию. Я ничего не могу об этом понять, это написано лирратом для лиррата. И то не для каждого.

Искать лиррата среди ночи в Яссоре было вполне реальным занятием — их в городе больше чем собак. Только Кэт лучше бы доверила книгу собаке. Самой вшивой и облезлой портовой псине с гнилыми зубами и сломанным хребтом, от которой несёт тухлой рыбой и жижей раскисших водорослей. Это было бы надёжнее и неизмеримо приятнее, чем идти к какому-то лиррату и надеяться на то, что он хотя бы кинет её только на деньги и не попытается убить.

А среди крыс Кэт не доверяла лирратам никогда, пусть и работала с ними бок о бок. Хогг требовал, чтобы на важных заданиях кто-то создавал иллюзию её магии, пытался скрыть калеку среди разведки, и отряжал в команду какого-нибудь паршивого лиррата чтобы изображать искорки на пальцах, а иногда и полноценные огненные шары. Всего этого разведчица безумно боялась, но не подавала виду. Несколько раз ей так чуть не сожгли руки или волосы, зажигая шары ближе, чем следовало.

Будто прочитав её мысли, которые, прямо говоря, были неприкрыто написаны на лице, Вирр подался вперёд:

— У меня есть лиррат, за которого я ручаюсь. Не знаю, возьмётся ли он за твоё дело, но если возьмётся, то это будет честно.

— Честных магов не... — начала Кэт, но осеклась под его острым взглядом. Часто она забывала, что Вирр тоже маг. То, что все вокруг маги, она помнила прекрасно, и потому вычёркивала эту способность у каждого, кому доверяла.

— Он живёт на Сизогорном углу, дом с жёлтым скворечником. Обычно не спит в такое время, так что можешь поспешить.

— Вирр, я не... не хочу, чтобы...

Она была готова разрыдаться, но этого тоже никогда себе не позволяла.

— Так. Ты говорила, что спешишь убраться из Яссора, чтобы добраться до Ваннарея до холодов? Ну так и убирайся, — резко кивнул на дверь маг, — Только отнеси книгу Тэму. Он может помочь.

— Никогда ты не советовал мне других врачей.

— Он не врач. Он лиррат.

— Тем более.

— Слушай... — Вирр устало протёр глаза и опёрся локтями о колени. Сидел он, будто сейчас упадёт, и вся его тощая и высокая фигура казалась марионеткой с обрезанными ниточками, — Понимаю, что ты хотела, чтобы это был я, и чтобы я решил твою проблему здесь и сейчас, и ты убежала в Ваннарей если не с магией, то с надеждой. Я бы тоже очень этого хотел. Глупо было надеяться, что без большой практики я смогу читать книгу лиррата... Но Тэм сможет, он читал. И ему я доверяю.

— Такое тоже слышу от тебя впервые за те семь лет, что мы знакомы.

Маг молча посмотрел на неё. Усталые глаза с красными веками нездорово блестели в неярком свете. Светлячок неровно мигал под потолком, бросая на лицо близкого друга резкие тревожные тени.

— Мне нужно подумать, — сказала Кэт, понимая, что времени думать нет совсем. Спешила она не просто так — утром уходит обоз к Циэлле, следующий в этом направлении будет только через месяц. Это слишком поздно. Нет никакого смысла выдвигаться в начале квенэллос — к зиме дороги до Ваннарея заметёт так, что можно будет добираться только на птице. Хуже, чем летать, может быть только летать зимой на севере, когда чёрная ночь опускается почти на целые сутки, а жгучие метели, усиленные дыханием ваннарейской магии и течений Расколотого моря, стремятся набить в лёгкие льда и разбить путника о скалы. Уходить надо утром. С обозом. До Циэллы он доберётся к концу следующего месяца, а до Ваннарея оттуда можно успеть за конец осени, захлопнув дверь постоялого двора ровно перед лицом зимы.

Но идти в Ваннарей без магии это всё равно что засовывать руку в гнездо чёрных ос, надеясь, что они гостеприимно подожмут жала и сделают вид, что не заметили такого грубого вторжения. С магией, впрочем, тоже, но об этом разведчица изо всех сил старалась не думать.

Доверять лиррату она не хотела. По крайней мере, не хотела доверять себя и лечение магии. Уверенность Вирра в том, что он разберётся с книгой, совершенно не означала, что он разберётся на самом деле. Как и не означала, что он сможет помочь, ведь никаких гарантий для этого не было. Но касаться её своей магией она могла позволить только одному человеку, пусть даже тот и утверждает, что не может ей помочь, потому что не может прочитать книгу.

Пусть маг из нианре прочитает книгу и опишет решение так, чтобы это понял Вирр. Раз они друзья, то как-нибудь договорятся.

Эта мысль далась Кэт куда легче, и она вскочила с места, полная желания найти дом на Сизогорном углу, вытащить из него лиррата Тэма и заплатить ему достаточно, чтобы он разгадал формулу здесь и сейчас и смог передать её Вирру. Пока ещё полный кошель приятно стукнул по бедру, и разведчица быстро попрощалась с другом, радостная тому, что сколько бы ни запросил лиррат в разумных пределах, она сможет впечатлить его суммой.

И выбежала из дома, чуть не столкнувшись в дверях с только-только вернувшейся со двора лётчицей Келли.

В этот раз именно она провожала её взглядом, но Кэт всё равно не обернулась.

Дом с жёлтым скворечником, как сказал Вирр, находился почти у самой Виллакии. С набережной тянуло сырым холодком, с одной из широких улиц медленной молочной рекой тёк туман и соединялся с водой в ночной темноте. Горело только одно окно, и так тускло, что Кэт показалось, что там свеча, а не светлячок. Это было странно — маг, а пользуется тем же, чем и она? Бред. Тем более, он не маг, а лиррат. Эти могут черпать сколько угодно энергии из другого мира, им не надо копить силы, как ей или Вирру.

Большая старая дверь с квадратной резьбой по поясу блестела от влаги, а железная колотушка неприятно скрипела в петле. Кэт постучала. Аккуратно, но настойчиво.

Ждать пришлось долго, и она уже хотела стучать ещё раз, когда пламя свечи в окне колыхнулось, щёлкнул засов, массивная дверь с тихим скрипом размокшего дерева подалась вперёд. Из темноты выглянуло бледное заспанное лицо.

На миг Кэт замерла. Нианре был красив. Нет, он был очень красив, особенно для северянина. Правильное лицо, тонкий, но волевой подбородок, прямой характерный нос, выраженные, но не слишком большие скулы. И глубоко посаженные голубые глаза, сейчас еле видимые из-под упавших на лицо тёмных прядей. Высокий, а длинный тёмно-синий халат не скрывал его сильную худобу.

Но удивило её не это.

Он был совсем не похож, совершенно нисколько, в конце концов, он чистокровный северянин, но... Разведчица не знала, что именно так напомнило ей Шихха. Будто это был он, и при этом совсем не он. Так остро и больно резануло по сердцу, что она вмиг забыла всю заготовленную речь. Просто стояла и смотрела на него, растеряв всю привычную уверенность невидимого стража столицы Элебриса, и на несколько долгих секунд стала просто женщиной, увидевшей призрака прошлого.

— Лирр? — он убрал с лица волосы, небрежно зачесал рукой назад и протёр глаза. И смотрел на неё теперь с вопросом, но в этом не было никакого раздражения разбуженного нианре.

— Тэм? — наконец, спросила Кэт.

— Да.

Она могла бы представиться кем угодно, хоть посланницей короля, это позволяла должность, ибо все кошки служат Хоггу, а тот служит лично Его Величеству. Разговор сразу бы стал куда короче, никто не хочет себе проблем такого масштаба, какие может устроить яссорская разведка. Но её отправил сюда маг. Поэтому Кэт выдохнула, закрыла глаза, открыла их снова, пытаясь прогнать безумное наваждение, и тихо сказала:

— Я друг Вирра. Он послал меня к тебе.

Тэм усмехнулся, выглянул из-за двери, посмотрел влево, вправо, и открыл дверь шире, пропуская её внутрь:

— Друг Вирра — мой друг.

На столе крошечной даже по меркам столицы кухни стояла оплывшая свеча. Пламя затрепетало, когда она села за старый маленький стол. Стул жалобно скрипнул. Пахло травами и старой печью.

Лиррат щелчком пальцев разжёг под варочной плитой огонь и поставил на кухонник пару чашек.

Кэт как завороженная смотрела за его движениями и невольно искала сходства и отличия. Она не понимала, сколько находила и того, и другого.

— Надеюсь, ты пьёшь грэто, лирр..? — голос у мужчины был тихий, приятный, с лёгкой заспанной хрипотцой. В тёмной маленькой кухне, посреди ночи, он звучал поразительно уютно и в то же время совершенно чужеродно.

— Кэт. И никаких лирр.

— Так ты пьёшь грэто?

— Да.

Лиррат занялся приготовлением напитка — растопил масло с мёдом, добавил колотый орех, выварил травы и залил это молоком. Готовил он молча, со знанием дела, и когда подал напиток в старой надтреснутой чашке, разведчица уже по запаху поняла, насколько он искусен. После первого глотка показалось, что это лучший грэто, который она пробовала. Доготовив свою чашку, лиррат сел напротив.

— Вирр не посылает людей ко мне просто так, — пригубив грэто, заметил он, — Тем более, своих пациентов. Я не врач.

— Да. Он говорил. А кто?

— В двух словах не скажешь, — он улыбнулся чуть смущённо, но нисколько не закрывался. Это сочетание удивило Кэт куда больше всего остального, потому что обычно так отвечали только тогда, когда сказать в двух словах как раз-таки было очень даже можно, но чревато последствиями. Тон лиррата же, казалось, не скрывал информацию, а её действительно было слишком много, чтобы рассказать. Тем более, когда время поджимает.

— Превосходный грэто, — не удержалась Кэт, ощущая, как тёплый напиток течёт по горлу и согревает изнутри, как растекается по языку тягучий и нежный вкус, как нежные вываренные в масле и травах орешки медленно отдают свой вкус и будто бы тают бесследно. Варить грэто он умел.

В ответ мужчина только слегка улыбнулся и благодарно кивнул головой.

— Мне нужен не врач, а тот, кто сможет прочесть вот это, — решившись, кошка вытащила из сумки фолиант и аккуратно положила на стол. Тэм скосил глаза на испорченную обложку, тяжело вздохнул и, отодвинув в сторону чашку с грэто, развернул её к себе.

— Вирр хочет, чтобы я... что? — он коротко взглянул в глаза собеседницы, и продолжил рассматривать книгу.

Нужно было рассказать. Очень нужно. Кэт ощущала от этого удушающую слабость, такую сильную, что потрясающий грэто запросился обратно наружу. Пальцы холодели — она всегда скрывала свою проблему и не могла рассказать о ней первому встречному. Даже к Вирру пришла от большой нужды, и то только потому, что он был другом, и иначе бы она тогда умерла. И того требовал Хогг. Разведчица-калека ему как кость в горле.

— У меня... есть... проблема, — с трудом выдавила из себя она, — У моей магии.

— Да, — просто сказал он, — Я знаю.

— Знаешь?..

— Вирр не говорил, если ты об этом. Вижу тебя впервые, знаю о тебе только то, что мог узнать за это время. Но в тебе почти нет магии, а резерв сломан, и это я чувствую и сам.

Тэм сосредоточенно листал книгу, иногда останавливаясь и изучая схемы, иногда листал в самый конец, иногда искал что-то в середине.

Говорил он между делом, будто разговор был только неважным приложением к чтению. Если это можно назвать чтением. Кэт же молчала и ждала вердикта. Сил на то, чтобы спрашивать что-либо ещё, она в себе больше не находила.

Наконец, лиррат оторвался от фолианта и протёр уставшие глаза.

— Почему именно эта книга?

— В смысле?

— «Жизнеописание Венррио» — не самое популярное чтиво. К тому же, она в основном про аномалии нианре.

Кэт усмехнулась. Эту книгу она искала очень долго. И информацию о ней нашла с огромным трудом, выбив у Хогга разрешение на посещение специальных секций библиотеки Кайдомарского университета. Назвать её «непопулярным чтивом» — всё равно что назвать лиррата «магом посильнее».

— Всё, что было проще достать, не сработало. Тем более, всё, что писали про людей.

— Странно, — Тэм рассеянно пожал плечами, встал и стал делать ещё одну порцию грэто.

Приготовив, он разлил по двум чашкам, сел обратно и молча выпил свою с видом глубокой задумчивости. Не допив последний глоток, вдруг уставился на женщину и повторил твёрдо и чётко:

— Странно.

Он долго смотрел ей в глаза, и сначала Кэт не понимала, что происходит. Только когда голубые радужки чуть заметно засветились изнутри, вдруг поняла. Обычно заметив, что кто-то колдует против неё, она сразу бросала амулет и сматывалась. Иногда добавляла из арбалета, потому что огненная стрела в спину нравилась ей чуть меньше, чем всё остальное. И обычно же она ощущала чужое изучение себя довольно остро, так, будто кто-то режет кожу ножом и протыкает шилом. Только магия Вирра и его умелые руки не делали ей неприятно каждый раз, только время от времени.

Сейчас же не чувствовала ничего. И уж точно ничего плохого. Потому застыла в замешательстве, не понимая, как поступить и поступать ли вообще хоть как-то.

Поэтому Кэт решила выпить вторую порцию грэто. Редко ей предлагают их сразу две, тем более, такие фантастически вкусные.

— Ничего не понимаю... — тихо сказал лиррат, — Расскажи мне, что с тобой случилось.

— Вообще-то я не разрешала меня... изучать, — возмущённо глянув на него поверх чашки, ответила Кэт. С трудом она не добавила, что не атаковала его только из-за этого грэто.

— Извини. Привычка.

Он совсем не извинялся, а тон и взгляд обрели насмешливый оттенок.

— Думала, ты найдёшь формулу, а лечить меня будет Вирр.

— О нет, он не сможет. Не его магия. Может, и я не смогу... по крайней мере, сразу.

— Как не его магия, если я человек? Маг?

— Ты меня спрашиваешь? Он не справился, значит и не справится. Вирр не из тех, кто говорит «не могу» без веского повода. Он один из лучших, если не самый лучший, и если что-то не даётся ему, то ответ тут только один — это не его магия.

Всё в словах лиррата было логичным и простым, но это будто било Кэт в самое сердце. Если Вирр не может ничего сделать, то как тогда? То что дальше? Идти в Ваннарей без магии?.. Там её ждёт только смерть.

— Чего ты так испугалась?

— Н-ничего... неважно...

— Кэт. Может, ты привыкла общаться с дурачками или неумехами, но со мной тебе стоит быть откровенней. Потому что иное глупо, я и так вижу всё, что вижу. Редко у меня бывают в гостях кошки, ещё реже их присылает старый друг, и где-то раз в жизни такому человеку может быть нужна моя помощь.

Кэт молча смотрела на него широко распахнутыми карими глазами и забыла, как дышать. Тэм поднялся, изящным жестом закрыл книгу, убрал со стола чашки и снова уставился на неё.

— Ну? Скажи уже, куда летим.

Она молчала. Мужчина тепло улыбнулся и кивнул:

— Нельзя изучить книгу за пару часов. Мне нужно несколько дней, а лучше недель. Вижу, ты спешишь. Поеду с тобой — всё равно куда, но надо знать, как одеваться.

— Ваннарей. Я заплачу, — только и смогла выдавить из себя кошка полностью пропавшим голосом. Тэм обернулся от двери в коридор и рассмеялся:

— Да я и не сомневаюсь.

— Глупо, — только и сказал Тэм.

Кошка, ссутулившись, сидела под навесом торговой палатки. Первые лучи рассвета давно вызолотили высоченную пику Кайдомара, отчего туман как ветром сдуло. Одни говорят, старая магия ещё жива, другие — совпадение, что бриз просыпается так рано. Кэт было всё равно.

Не всё равно только на то, как добираться до Ваннарея, и если она выбрала обоз, то будет обоз. Тем более, за него уже заплачено. Нравится это навязавшемуся лиррату или нет — неважно.

— Лучше, чем на птицах, — всё-таки зачем-то сказала она. Торговец давно собирал свой обоз на заднем дворе большой лавки, и здесь, в Восточных кварталах, ему не составляло никакого труда отъехать от неё целым составом — позволяли широченные улицы. Негромкие голоса и скрип телег доносились до их слуха невнятным фоном, к которому за час ожидания кошка давно привыкла.

— На птицах лететь всего четыре дня — трое суток до Циэллы, ночь под крышей, плотный завтрак, а затем короткий и приятный перелёт до Энсера.

Лиррат кутался в длинный плащ с рукавами, натянутый на тёплый свитер крупной вязки. Туман ушёл, но сырость никуда не делась. Отвратительный квенаттис. Хуже будет только квенэллос.

— Я не переживу эти четыре дня, — отрезала кошка, — К тому же, мы поедем в крытой телеге, где тепло и сухо. Я заплатила, чтобы там больше никого не было. Изучишь книгу...

— И откуда у тебя столько денег? Вроде ваша братия небогатая.

— У нашей братии, как ты выразился, всегда есть деньги на всё, что нужно.

— Ну раз так... — он наклонился к ней с улыбкой и протянул руку ладонью вверх, — Дай монетку. Вон та лавка скоро откроется.

Кэт, поколебавшись, вытащила из кармана полкороны и положила ещё тёплую монету. Лиррат тут же сжал ладонь и быстрым шагом ушёл к лавке.

Вернулся он оттуда ещё более довольный с мешком чего-то разного, но когда Кэт попросила показать, убрал его к своей дорожной сумке и подмигнул:

— Увидишь. Надо же что-то есть на стоянках.