федор пялится, засматривается, разглядывает, все возможные глаголы, которые могут выйти из под пера поэта, который слишком неологизмами увлекся. концерты андрея – поход и в музей. андрей искусство, блять. и эта мысль у букера в бошке звучит именно с добавлением мата, отрывистого, с придыханием. и обязательно – через сжатые зубы, выдыхая злобу, перемешанную с чистым восхищением. будто хочется всех вокруг в этом убедить. внимание, чат, анонс нового крестового похода! искусство. с извращенным в его основании восприятии букера, право, но кто его осудит. пьяненький молодой андрей, которого он видел в первые разы, хохочущий во весь голос андрей, руки андрея, которые трясутся, как у объебанного, когда тот уже час разгоняет свою новую концепцию с блестящими глазами. и мелочи, столько совокупных фактов: то, как задыхается уставше после концерта, как злиться, как слова ломает и смыслы, давно выточенные окружением. и есть на фоне этом что-то ебанутое, чрезвычайно прожорливое в желании своем продолжать андрея как под микроскопом познавать: то, как на фоне феде привычного в андрее, тот смотрит в потолок, в глазах река стикс плывет, а шепот тихо льется по комнате, ведя рассуждение то о боге, то о религии в целом. у феди желание просыпается в чужие светлые волосы запустить пятерню, чтобы развеять иллюзию нимба вокруг чужой головы.

а смотрит андрей из под своим ресниц сонным, почти томным взглядом. у пьяного феди медленно сгорает нерв за нервом, здравая мысль за мыслью. искусство. как картину бы к стене прибить.