Как оказалось, любой человек, независимо от его статуса и принадлежности к определённому слою общества, чувствует себя наиболее социально незащищённым в период тяжкого похмелья. Лисицын исключением не был.

Голова немилосердно раскалывалась, во рту было до тошноты сухо, а тело отказывалось выполнять даже столь простые манипуляции, как перетекание из лежачего положения в сидячее.

С трудом, но мужчина воспроизвёл в памяти события вечера. Они отмечали сразу несколько праздников: юбилей младшей сестры Светки, становление брата Женьки отцом и помолвку ещё одного брата – Витька. Поэтому и получилось так масштабно. Но не только радостные события являлись причиной для перебора с алкоголем, как бы Костя не пытался себя в этом убедить.

Конечно, майор был безумно рад за любимых родственников, но нельзя было оставлять без внимания тот факт, что из всех детей, не обременёнными семейством, оставались только двое: он и самый младший брательник – Андрюха. И, если малому это было простительно, Андрею не так давно исполнился «Блэк Джек», то Костя, старший отпрыск Александры и Льва Лисицыных, несколько лет назад разменял четвёртый десяток. И то, у мелкого уже два года какая-то постоянная девушка имеется. А Константин….

Нет, мужчине никто ничего не высказывал – в семье была на редкость дружеская и понимающая атмосфера. Все помнили, как Костя, вместо прогулок с товарищами и подростковых развлечений, присматривал за младшими «лисятами».

Помнили и ценили, надеясь, что рано или поздно (лучше рано, но) товарищ майор созреет для семейства. И, если лет до тридцати мужчину всё устраивало, то после мысли о семье или хотя бы о постоянных отношениях посещали его куда чаще.

Не то чтобы Костя не был привлекательным для представительниц женского пола. Но какая нормальная девушка выдержит график его работы? Правильно, нормальная – никакая. А ненормальность той, которая согласится всё терпеть, должна совпадать с тараканами в голове майора.

Таких не было. Пока. А мимолётные романы Лисицына устраивать перестали. Он всё шутил, что женат на работе, но легче от этого не становилось. Кстати, о работе.

Костя глянул на будильник – полшестого утра. Рановато, зато успеет привести себя в порядок, насколько это возможно. Пара таблеток анальгина, литр воды, душ, а после – несколько кружек кофе и мятная жвачка, дабы скрыть остаточные запахи вчерашнего застолья…. Вроде стало легче, но только физически. Настроение было всё также паршивым.

Пробки, ну да, куда же без них. Лисицын, не мудрствуя лукаво, решил объехать бесконечные ряды машин через дворы, потому что если ещё и Рогозина на него вызверится… лучше не представлять.

Всё было хорошо первые пару улочек, а потом Лисицын заехал за дом и понял, что влип.

***

Утро добрым не бывает. И еда не помогает. Особенно, если не спала всю ночь, сперва из-за того, что рыдала, как семиклассница, которую предала первая любовь с лучшей подругой, а после – потому что не спалось.

Катя и Олег жили вместе почти полгода, но последние два месяца в отношениях начался разлад. Ситуацию пыталась поменять одна Гордеева – мужчину же всё устраивало. Кроме работы любовницы.

Скандалы происходили всё чаще, а вместе с ними уходили чувства Катерины. Да и Олег, судя по всему, тоже не испытывал прежних эмоций к женщине.

Разрыв неминуемо приближался, но волновал он Катю не очень сильно – слишком сложным и муторным выдалось дело в ОБНОНе. А потом ещё это известие о переводе в новую структуру МВД… Приказы не обсуждаются, конечно, но комфортнее от этого не было – иногда в майоре просыпался закостенелый консерватор, мешающий спокойно воспринимать перемены.

А вчера Гордеева просто вернулась раньше. И почувствовала себя героиней дешёвых сериалов – голая девица в постели Олега, испуганные глаза мужчины и его уверения в том, что Катя не так всё поняла.

Радовало одно – жили они у мужчины, поэтому Гордеева без проблем вернулась к себе. Но приключения не закончились – она была в душе, когда отключили воду. Холодную. Домывалась с матами. А после отключили и горячую.

Уборка откладывалась на неопределённый срок. Катя решила ограничиться разбором хлама на антресоли.

И почему на опасных заданиях она всегда везунчик, а в обыденной жизни – нет? Ножка стула подломилась совершенно неожиданно, без предварительного скрипа. Гордеева улетела на пол как бумажная кукла.

Больно не было – только обидно. И это женщину добило – началась истерика. Иногда можно, наверное. Даже нужно.

Именно поэтому с половины шестого утра женщина тщательнейшим образом приводила себя в порядок. Она не любила сильно краситься, но сейчас выхода не было – красные глаза, мешки под ними, опухшее от слёз лицо.

Оставалось надеяться, что в ФЭС действительно опытные специалисты, которые видали всякое. И всяких.

Истерика выбила её из сил, поэтому ни сломавшийся лифт (в кои-то веки решилась проехать), ни поломавшаяся на какой-то улочке машина не вызывали никаких эмоций, кроме лёгкого раздражения. Катерина включила аварийку, но вылезти не успела.

***

«Чёрт! Кто ж так машину ставит, что её из-за поворота незаметно! – одна мрачная мысль сменилась другой, когда Костя увидел пострадавшую, – чёрт, она ещё и женщина! Молодец, Лисицын, ты только что опроверг все анекдоты о дамах за рулём».

Незнакомка будто мысли его прочитала:

– А ещё говорят, что баба за рулём хуже обезьяны с гранатой, – сухо обронила она, разглядывая повреждения, коих, к счастью, оказалось немного – убитая фара, помятый бампер и несколько царапин.

– Прошу прощения, – выдавил сквозь зубы Костя. Он чувствовал себя на редкость глупо. Так уж вышло, что до этого мужчина мастерски избегал аварий. А тут такое.

Ещё и женщина красивая: эффектная зеленоглазая брюнетка. Будь другая ситуация, Лисицын не упустил бы возможности познакомиться. Хотя, и так придётся. – Я Вас не видел. Но Вы тоже молодец – поставили машину на повороте, – поспешил добавить он.

Женщина и не думала возмущаться, только устало махнула рукой:

– Машины не имеют привычки спрашивать, где им ломаться. Я только на аварийку поставила, не видите?

– ГАИ будем вызывать? – уныло поинтересовался Лисицын. На работу опоздал, в машину женщины врезался. Радовало то, что потерпевшая, кажется, не собиралась ругаться.

– Оно вам надо? – незнакомка приподняла бровь.

– И что делать будем? – вопросом на вопрос отозвался Константин.

– Вы мужчина – придумайте что-нибудь, – пожала плечами она и еле заметно приподняла уголки губ.

Лисицына осенило:

– Девушка, у меня же друг в мастерской работает. Они всё исправит и найдёт причину поломки. За мой счёт, естественно. Так сказать, часть моральной компенсации.

– Часть? – наконец, улыбнулась женщина. Лисицын отчего-то стушевался, но новая незнакомая знакомая, казалось, не обратила на это никакого внимания. – Звоните вашему другу. И паспорт свой покажите.

Пока Лисицын договаривался с товарищем, женщина пробежалась глазами по документу, вложила в него свою визитку и вернула хозяину. От удивления Костя даже разговор с другом прервал:

– Записывать не будете?

– Фотографическая память, Лисицын Константин Львович, тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года, рождённый пятого июля, – отрапортовала женщина. – Ловите, – вручила майору ключи. – Когда всё будет готово – позвоните, – она развернулась и собралась уже уходить, но совсем опешивший Костя её окликнул:

– И вы так уйдёте?

Она обернулась и фыркнула:

– Могу вприсядку, конечно, но это ничего не поменяет.

– Не боитесь, что потом машину не найдёте?

Ответная ухмылка оказалась на редкость загадочной:

– Не боюсь. Главное, чтобы вашего приятеля не смущал тот факт, что нет хозяйки и документов. Уверяю – машина не краденая. Можете пробить номера.

Удивляться ещё сильнее Лисицын не мог просто физически.

– Давайте подождём его, а потом я вас отвезу?

Женщина рассмеялась:

– Э нет, себя довезите в целости. А я на работу опаздываю.

Она удалилась изящной походкой, оставив Константина Львовича в состоянии некой прострации. Через несколько минут он всё же вспомнил о визитке.

– Катерина Гордеева, значит, – задумчиво проговорил Лисицын, зачем-то запоминая номер наизусть.