Выговор Лисицын получил по телефону. Точнее на выговор это было похоже мало – Рогозина, будучи с самого утра не в духе, попросту ругалась минут пятнадцать. Ни разу не сматерившись, не повторившись, не повысив голос и, кажется, не останавливаясь хотя бы для того, чтобы взять дыхание.

– Галина Николаевна, я уже полностью осознал и проникся собственной ничтожностью, – не выдержав, перебил её майор.

Полковник замолчала – видимо, мужчине удалось её озадачить, после чего фыркнула:

– Поясни.

– Я никогда и ни за что на свете не смогу повторить всё то, что вы сказали, даже читая по бумажке. Мой заплетык языкнётся на втором слове.

– Похвальное самомнение. Ладно, разбирайся со своей аварией, придётся вызывать Майского.

– А я разве не с ним сегодня должен работать? – удивился Лис.

– Нет, новую напарницу перевели. Теперь страдай от любопытства, – ехидно добавила женщина, после чего нажала на «сброс».

– И тут – женщина, – пробормотал Костя.

А перед глазами всё стояло лицо Гордеевой.

После обеда Лисицын всё же оказался в офисе. Навстречу ему вырулил Сергей:

– Привет, обезьян с гранатой! – хохотнул он, дружески хлопнув боевого товарища по плечу. – Как ты умудрился-то?

– Да машина у неё сломалась прямо за поворотом, не увидел я, – нехотя объяснил Константин. – Уже все знают?

– Ну, ты же понимаешь: у стен есть уши, у столов есть ноги, а у дверей есть даже рты, – подмигнул ему коллега, после чего широко раскрыл глаза, – погоди, так ты ещё и в бабу врезался? Ну, ты и…

– Серый, – мрачно перебил его Лисицын, – молчи, а. Мне ещё перед Рогозиной каяться сейчас. Спасибо, что выручил.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Да не за что, я зато с новой напарницей познакомился. Красивая, между прочим, но языкастая больно. Майорша. Вроде ростом не Рогозина, – не терпелось поделиться Майскому.

– Актуальное замечание, особенно от тебя, – ухмыльнулся Костя, а Сергей продолжил:

– Вся такая аккуратная, а двух здоровенных подозреваемых уложила без моей помощи. Я и моргнуть не успел. А потом ещё и издевалась. Героиня, блин, – махнул рукой Майский, – ладно, Катька их сейчас дожимает, а Галя меня отпустила, я ушёл.

Лисицын проводил товарища взглядом и усмехнулся правым уголком губ:

– Майорша. Есть женщины в русских селеньях, – сообщил он самому себе, после чего направился в кабинет к полковнику.

– Чтобы больше такого не было! Ты меня понял? – было видно, что Галине самой не нужны нотации, женщина и не пыталась это скрыть, отчитывая порядка ради.

– Так точно, – коротко отозвался Костя, мечтая о двух вариантах развития событий – либо о чашке кофе и пяти минутах тишины, либо о том, чтобы его убило прямо сейчас. Например, метеоритом.

– Сейчас придёт Катя, введём тебя в курс дела, – сообщила полковник, после чего перевела взгляд на стеклянную стену. Не нужно было являться детективом, чтобы понять – пресловутая коллега сейчас появится в кабинете.

– Можно, Галина Николаевна?

От голоса майорши Костя чуть не подпрыгнул. Его реакция была настолько явной, что Рогозина оставила вопрос подчинённой без ответа, вопросительно взглянув на мужчину.

Вместо пояснений, Костя медленно обернулся и еле слышно выдохнул:

– Ух ты, чёрт.

– Ух, я, – невозмутимо отозвалась Гордеева, внимательно разглядывая напарника – утром не до того было.

Невысокий, крепкий, хорошо слаженный, невероятно кудрявый, симпатичный той, именно мужской красотой, а не по-девичьи смазливой, какая бывает у некоторых представителей мужского пола.

– Увы и ах, с зелёными глазами только ведьмы, – не меняя тона, продолжила Катерина.

Особенно её впечатлил контраст между абсолютно чёрными волосами и светло-голубыми глазами. Гордеева бы могла, наверное, назвать Лисицына привлекательным, если бы не угрюмое выражение на его лице.

– А на чёрта больше вы похожи, Константин Львович, – хмыкнула она и вновь посмотрела на доселе молчавшую начальницу. – Галин Николавна, войти-то можно?

Рогозина сделала рукой приглашающий жест, не забыв уточнить:

– Я так понимаю, вы знакомы.

– К сожалению, – одновременно отозвались напарники.

Брови полковника взлетели вверх, а коллеги недовольно переглянулись и синхронно выдали каждый свою, но, тем не менее, общую мысль. – Галина Николаевна, это не то, что вы подумали!

Последовал взрыв хохота. Не удержалась даже начальница.

– Майор, значит? – догнал напарницу Костя возле буфета.

– Представьте себе, – несколько высокомерно отозвалась Катя, но тут же сменила интонацию на более ласковую, обращаясь к Тихонову, который находился тут же и пил свою любимую бурду под названием «кофе», – Ванечка, пожалуйста, сделай мне тоже.

– Без проблем, – отозвался компьютерный гений, – привет, Костя. Во все машины врезался? Или ещё парочку Белой оставил? – ехидно поинтересовался он, организуя напиток.

Лисицын оставил остроту без внимания, предупредив Гордееву:

– Не советовал бы тебе пить ту гадость, которую употребляет Иван.

– Что так? – с некоторым любопытством вопросила Катя.

Костя приблизился к уху женщины и якобы тихо прошептал:

– Козлёночком станешь.

Катерина и фыркнуть не успела, как перед ней бухнулась кружка с «гадостью»:

– Константин Львович, вы даже этого сделать не можете – это раз. И два – научитесь машину водить – тогда на сотрудников срываться не будете. Приятного аппетита, Кать, – Ваня поставил перед ней вазочку с печеньем.

– Спасибо, – быстро поблагодарила Гордеева, предвкушая бурю и быстро отсаживаясь подальше.

– У тебя вообще машины нет! – выдал Константин, с трудом сдерживаясь, чтобы не накостылять Тихонову. Эту псевдоаварию ему и без напоминаний не забыть, пока они с Гордеевой работают в ФЭС.

– Зачем она мне? – удивился Ванечка. – У меня есть компьютер и вот, – он выразительно постучал по собственной голове, после чего показал Лисицыну язык и убежал в лабораторию.

– Как ребёнок, – выдохнул Лис и только сейчас заметил, что Гордеева наблюдала за их перепалкой с ехидной ухмылкой, – смешно тебе, да?

– А мы с вами на «ты» не переходили, Константин Львович, и на брудершафт тоже не пили, – ровно сообщила Катерина.

– Так давай! Ну, перейдём, в смысле, – поспешил уточнить мужчина.

Катя закатила глаза:

– А то – что? Ещё раз в мою машину въедешь? – видя, что напарник не разделяет её веселья, Гордеева фыркнула. – Ну, точно – чёрт. Серьёзный как надгробие.

– Ты зато больно весёлая, – пробурчал Лисицын, не зная, что ещё сказать, чтобы не нахамить, чего ему хотелось и не хотелось одновременно.

– А что мне – плакать, что ль? – с лёгкой улыбкой поинтересовалась Катя.

– Ладно, ты это, прости, – сбавил обороты Костя. – Я сегодня не в себе.

– Ладно, раз ты «это», – вторила ему женщина, хлопая по соседнему месту на диване, – падай.

Лисицын охотно принял предложение, не забыв поинтересоваться:

– Как тебя в майоры-то угораздило?

– А тебя?

– Я первый спросил.

– А я первая ушла от ответа, – парировала женщина.

Константин вздохнул и неохотно начал:

– Армия, академия, война, работа, – на третьем слове улыбка с лица Кати испарилась.

Помолчали, после чего Костя всё же повторил свой вопрос. Женщина повела плечом – её рассказ был ещё короче:

– Академия и ОБНОН.

Костя уважительно присвистнул:

– Прям сразу?

– Года через два после окончания перевели, – равнодушно сообщила Гордеева, как будто речь шла о погоде.

Мужчина поспешил перевести тему:

– Муторное какое-то дело выдалось на этот раз. Как считаешь?

– Столбиком.

– Я серьёзно.

– Иногда на калькуляторе, – она хмыкнула, глядя на физиономию коллеги. – Майор, не кисни, сколько можно!